его была такая слабость.
   Я ничего не должен ни Кларе, ни вам. Клара  толковая  девушка  и  без
труда найдет себе  подходящее  место,  быть  может,  даже  еще  получше.
Суббота - ее последний день здесь, у нас.
   Лицо Делии, пока она слушала эту тираду, вновь порозовело.
   - И вы даже не хотите еще раз подумать?..
   - Клара заканчивает работать у  нас  в  субботу,  -  упрямо  повторил
Джексон.
   - Тогда я должна поговорить  с  мистером  Саммисом.  Мне  обязательно
нужно решить этот вопрос сегодня.
   - Не смею вас задерживать, - нахмурился Джексон, - хотя предпочел бы,
чтобы вы не беспокоили Саммиса.
   - Разумеется. Полагаю, его мнение не придется вам по вкусу. Он -  наш
крестный отец, мой и Клары.
   - Ох, напугали! - продолжая хмуриться,  воскликнул  Джексон.  -  Если
Саммис ваш крестный отец, то  мне  он  приходится  тестем.  Меня  больше
волнует  судьба  Клары:  соответствует  ли  работа  у  нас  ее  реальным
возможностям...  Что  там  еще?  -  проговорил  он,  обрывая   фразу   и
прислушиваясь. Делия тоже  уловила  странный  шум,  донесшийся  снаружи;
будто по лестнице прогромыхал мешок с картошкой. - Извините меня,  милая
девушка, - поднялся Джексон. - По-моему,  нужно  взглянуть,  в  чем  там
дело.
   - Я все равно уже ухожу, - заметила Делия, вставая и надевая шляпку.
   Вместе с Джексоном она вышла  через  приемную  в  коридорчик,  где  в
темноте трудно было что-либо  разглядеть.  Но  вот  Джексон  нагнулся  и
поднял какой-то предмет. На вопрос Делии, что там, он пробормотал:
   - Ничего особенного. Кусок породы из старого сундука. Но почему, черт
возьми, он оказался здесь?
   С куском серебряной руды в руке Джексон стал спускаться по  лестнице.
Следовавшая за ним по пятам Делия услышала, как у него внезапно вырвался
возглас удивления, однако не могла разглядеть, в  чем  причина.  Джексон
заметно ускорил шаги, а когда Делия спустилась вниз,  он  уже  склонился
над мужчиной, распростертым у подножия лестницы.
   Одна нога его подогнулась, другая лежала на нижней  ступеньке.  Делия
стояла, ухватившись за перила, и, прикусив нижнюю губу,  наблюдала,  как
Джексон пытается проверить, жив ли человек.
   - С ним все в порядке, - заверил он наконец, выпрямляясь.
   В этот момент Делия увидела лицо лежавшего на полу мужчины и  струйку
крови, сочившейся из-за уха.
   - Дядя Куин! -  воскликнула  она  и  опустилась  на  колени  рядом  с
пострадавшим.
   - С ним все в порядке, - повторил Джексон. - Подвиньтесь, не  мешайте
мне. - Присев на корточки рядом с Делией, он внимательно осмотрел голову
Пеллетта. - По всей видимости, беднягу стукнули обломком  породы.  Куда,
черт побери, он подевался?
   Пошарив глазами вокруг, Джексон вновь  подобрал  брошенный  им  кусок
руды.
   - Столько крови!!! Он не мертв? - спросила Делия испуганно.
   - Да нет, черт возьми, живой! Не паникуйте!
   Он потерял не больше пары чайных ложек крови.
   Сейчас придет в себя. Побудьте с ним  минутку,  но  не  трясите  его:
возможны переломы. Я сейчас вернусь.
   Джексон открыл входную дверь и исчез. Делия, стоя на коленях, достала
из кармана носовой  платок,  помедлила  в  нерешительности  и  принялась
осторожно вытирать кровь. Как оказалось,  острые  углы  породы  рассекли
кожу в нескольких местах.
   - Дядя Куин! - настойчиво позвала Делия. - Дядя Куин!
   Заметив, как у него затрепетали и приподнялись веки, Делия  отдернула
руку с платком. Закрыв на секунду глаза, Пеллетт вновь открыл их и, тихо
застонав, пробормотал:
   - Что... что ты тут делаешь... ради всего святого?
   - Ты ранен, дядя Куин,  лежи  спокойно,  -  ответила  Делия,  касаясь
ладонью его плеча.
   - Почему я ранен? Каким образом?
   - Не знаю. Успокойся. Через минуту вернется мистер Джексон... а вот и
он...
   Дверь распахнулась, и в прихожую вошел Джексон с  кувшином  воды,  за
ним следовал полный мужчина невысокого роста, с бесстрастным  выражением
лица,  хорошо  известный  посетителям   "Тихой   гавани",   -   помощник
управляющего игорным заведением собственной персоной.
   С трудом приподнявшись и держась одной рукой за стену, Куинби Пеллетт
спросил:
   - Что случилось, черт побери?
   - О, вы очнулись, - пристально взглянув на него, произнес Джексон.  -
Вам лучше  пока  не  шевелиться,  Куин,  возможно,  проломлен  череп.  Я
распорядился вызвать по телефону доктора и полицию.
   - Полицию? Но что все-таки... - Приложив руку к голове, Пеллетт вновь
опустил ее и посмотрел на испачканные кровью пальцы. - Я серьезно ранен?
   - Понятия не имею, но думаю, ерунда. Вы получили  удар  по  голове  и
свалились с лестницы.
   - Кто меня ударил? Вы?
   - Вовсе нет. Я  находился  в  своем  кабинете  с  Делией,  когда  это
произошло. И с какой стати я стал  бы  бить  вас  по  голове?  Может,  в
порядке тренировки?
   - Откуда мне знать. -  Пеллетт  осторожно  покрутил  головой.  -  Ах,
Делия, и ты здесь. Да-да, ты ведь говорила, что пойдешь к Джексону.
   -  Вам  не  следует  двигаться  до  прихода  доктора,  дядя  Куин,  -
предостерегла Делия.
   Пеллетт повернулся к Джексону:
   - Она действительно собиралась прийти сюда, и я тоже.
   - Наверное, - пожал плечами Джексон, -  иначе  как  бы  вы  очутились
наверху. Что вы делали, перед тем как схлопотали по башке?
   - Я поднимался по лестнице и уже  почти  достиг  верхней  площадки...
Постой!
   - Ну что?
   - Именно здесь меня и ударили, на самой верхней ступеньке лестницы.
   - Я так и предполагал. И кто же это жахнул вас?
   - Черт возьми, не имею ни малейшего представления.
   - Быть может, вы кого-то заметили или что-то услышали?
   - Ему следует лежать  спокойно,  пока  не  придет  доктор,  -  твердо
сказала Делия.
   Дверь на улицу  отворилась,  и  в  переднюю  вошел  мужчина  в  форме
сержанта полиции. Кивнув Делии и остальным, он  с  дружелюбной  усмешкой
спросил:
   - Что с вами, Куин?  Познаете  законы  гравитации,  так  сказать,  на
собственной шкуре?
   Через двадцать минут сержант, расположившийся  наверху,  в  кабинете,
закончил  расспрашивать  Делию,  чьи  ответы   полностью   совпадали   с
показаниями Джексона. Обезобразив голову дяди  Куина  толстой  повязкой,
доктор заявил, что, слава богу, все обошлось без серьезных  повреждений.
Как заверил Пеллетт, он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы остаться
и обсудить проблему, ради которой он и пожаловал к Джексону.
   В итоге Делия села  в  свой  автомобиль  одна.  Скоро  город  остался
позади. Девушка не спеша катила по широкой зеленой долине. Нападение  на
дядю, а также его вид, когда он  лежал  без  сознания,  с  окровавленной
головой, настолько подействовали ей на нервы и спутали  все  мысли,  что
только далеко за городом, среди возделанных полей и зеленых  лугов,  она
вспомнила о своей сумочке и посмотрела на сиденье справа. Сумочки там не
оказалось.
   Автомобиль резко занесло в сторону,  и  он  чуть  было  не  слетел  в
придорожную канаву. С трудом вывернув руль и удержав машину  на  дороге,
Делия постепенно снизила скорость  и  в  конце  концов  остановилась  на
обочине. Поиски за сиденьем, под ним, между сиденьем и дверцей  не  дали
результатов. Сумочка исчезла.
   Некоторое время Делия сидела неподвижно и, стиснув челюсти,  пыталась
сосредоточиться. Она совершенно не сомневалась, что,  выходя  из  машины
возле конторы Джексона, оставила сумочку на переднем сиденье. Значит, ее
стянул какой-то прохожий.
   Она просто жалкая, безалаберная растяпа,  всегда  ею  была  и  такой,
видно, останется впредь.
   Револьвер когда-то принадлежал ее отцу. Она  искренне,  всем  сердцем
хотела использовать именно его в качестве орудия мести за все несчастья,
обрушившиеся на семью Бранд, намеревалась покарать  зло,  которое  стало
причиной самоубийства ее матери. Хотела! Намеревалась! Делия еще сильнее
сжала челюсти.
   Что бы ни говорил Тайлер  Диллон,  что  бы  ни  утверждал  дядя  Куин
относительно судороги в указательном пальце, они оба  ошибаются,  и  еще
как!
   И тем не менее факт остается фактом: она забыла сумочку с револьвером
на сиденье автомобиля, припаркованного на оживленной улице, и, вспомнив,
не вернулась за ней. Разве  кто-нибудь,  кроме  безмозглого  идиота  или
низкопробной кривляки, мог бы поступить подобным образом?
   И как теперь быть? Револьвер отца пропал. Возмездие должно свершиться
этим вечером - такое бесповоротное решение она приняла.  Что  же  теперь
предпринять? У Делии заломило крепко стиснутые челюсти. Припав  лицом  к
скрещенным на руле рукам, она горько заплакала. Это были ее первые слезы
после похорон  матери.  Она  плакала  тихо,  время  от  времени  глубоко
вздыхая, когда легкие требовали воздуха, грозя  удушьем.  Возможно,  под
влиянием отчаяния и горя она согласилась  бы  сейчас  умереть,  прямо  у
дороги, на глазах проезжавшей публики, бросавшей в ее сторону любопытные
взгляды, однако для этого было мало одного лишь мимолетного желания.
   Когда Делия снова выпрямилась, с лицом и руками, мокрыми от слез,  ей
уже стало как-то все равно. Не найдя ответа на главный вопрос, связанный
с практическим осуществлением плана возмездия, она тем не  менее  обрела
решимость довести до конца по крайней мере одно начатое  дело.  Отпустив
тормоза  и  включив  скорость,  девушка  надавила  на  педаль  газа,   и
автомобиль рванулся с места.
   Через десять  миль  она  снизила  скорость  и  свернула  направо,  на
посыпанную гравием ухоженную дорожку,  и  скоро  проехала  под  огромной
каменной аркой, с высеченной наверху крупными буквами  надписью:  "Ранчо
"Какаду". Так называлась  забегаловка  в  Шайенне,  где  Лемюэль  Саммис
когда-то давным-давно познакомился со своей Эвелин. Разбогатев, он купил
в чудесной долине тысячу акров лучшей земли, построил роскошный  особняк
и назвал свои владения в  честь  той  закусочной.  Как  утверждали  злые
языки, он сделал это для того, чтобы  жена  постоянно  помнила  о  своем
низком происхождении. Но это не соответствовало действительности. Просто
Лем Саммис отличался некоторой сентиментальностью. Слов нет, по  пути  к
известности и богатству он не особенно церемонился  -  разорил  и  грубо
столкнул с дороги немало своих сограждан. Угрызения совести не значились
в  перечне  его  достоинств,  и  тем   не   менее   он   был   не   чужд
сентиментальности.
   Цветы пестрели яркими красками, поливочные  устройства  разбрызгивали
живительную влагу, аккуратно подстриженные газоны радовали  глаз  сочной
зеленью. Остановив машину на дороге в ста ярдах  от  дома,  Делия  пошла
дальше пешком. Навстречу ей выскочили  три  или  четыре  собаки.  Тучная
женщина с тройным  подбородком,  оставив  попытку  дотянуться  до  ветки
сирени, строго прикрикнула на них. Делия поздоровалась с ней за руку.
   - Я не видела тебя уже целую вечность,  -  сказала  Эвелин,  окидывая
девушку взглядом с головы до ног. - Ты плакала? Что случилось?
   - Ничего серьезного, просто так. Я  приехала  поговорить  с  мистером
Саммисом.
   - Но сперва мы выпьем чаю. Это взбодрит тебя.
   Пойдем на веранду...  Да  пойдем  же,  не  отказывайся.  Из  немногих
приятных вещей, которые дает нам богатство, мне  больше  всего  по  душе
этот чай после полудня. И конечно, сандвичи с  индейкой  и  картофельный
салат... Пит! - крикнула Эвелин во всю мощь своих  голосовых  связок,  и
перед ней мгновенно вырос китаец.
   К своему удивлению, Делия стала есть с аппетитом.  Сандвичи  и  салат
оказались превосходными.
   Скоро к их обществу присоединился  Лемюэль  Саммис.  Его  сопровождал
усталого вида мужчина, в котором Делия узнала уполномоченного  штата  по
общественным работам. Несмотря  на  то  что  миссис  Саммис  без  умолку
болтала, это нисколько не мешая ей налегать на сандвичи и салат, и Делия
уже начала опасаться, что послеобеденный чай незаметно перейдет в ужин.
   В  конце  концов  Лем  Саммис,  разделавшись  с  третьим   коктейлем,
поднялся.
   - Ты хотела поговорить со мной, Делли? Пойдем-ка в дом.
   Девушка последовала за ним.  Только  он  и  покойный  отец  звали  ее
"Делли".
   Они уселись в комнате с резным письменным  столом,  шкафами,  полными
книг   в   роскошных   переплетах,   с   четырьмя   оленьими   головами,
изготовленными  дядюшкой  Куином.  Со  своим  старческим  худым   лицом,
обветренной и прокаленной безжалостным  солнцем  кожей  и  пронзительным
взглядом  внимательных  глаз,  Лем  Саммис  выглядел  как  олицетворение
Вайоминга. Большим  и  указательным  пальцами  он  достал  из  переднего
маленького  карманчика  брюк  небольшой  цилиндр,  по-видимому  золотой,
внешне похожий на патрончик для губной помады, снял колпачок и вытряхнул
на ладонь зубочистку.  Когда  он  принялся  ею  орудовать,  то  в  глаза
бросились его белые, как у молодого койота, зубы.
   - Индейка застревает в зубах хуже цыпленка или  говядины,  -  заметил
он, усердно ковыряя зубочисткой. - Что у  тебя  на  сердце,  Делли?  Мне
нужно еще обсудить кое-какие важные дела с тем типом, который пришел  со
мной.
   - Речь идет о Кларе.
   - Что с ней приключилось? Неужто заболела?
   - Она потеряла работу. Джексон уволил ее.
   Рука старика с зубочисткой замерла в воздухе.
   - Когда? - спросил он.
   - Вчера. В субботу ее последний рабочий день.
   - За что?
   - Джексон утверждает, что они не  сошлись  характерами  и  что  Кларе
будет лучше где-нибудь в другой фирме. Я виделась с ним сегодня,  и  это
его собственные слова. Однако, на мой  взгляд,  он  хочет  вместо  Клары
взять кого-то еще... Не знаю кого, да и знать не желаю. Но всем известно
его пристрастие... к женщинам.
   - В твоем возрасте, Делли... - несколько смутился Саммис. - Право, не
думал, что подобные слухи...
   - Да, мистер Саммис, - едва  заметно  улыбнулась  Делил.  -  В  таких
вопросах вы очень щепетильный человек, и мне не следовало  упоминать  об
этом...
   Я сразу же предположила, что  вам  неизвестно  об  увольнении  Клары.
Когда я пригрозила Джексону, что обращусь к вам, и ему сделалось явно не
по себе, то я уже больше не сомневалась в  правильности  своей  догадки.
Джексон,  кроме  того,  заявил,  что  он  является  боссом  и  управляет
конторой.  Что  тоже  довольно  странно.  Я  всегда   считала   реальным
владельцем фирмы вас, даже когда на  дверях  висела  вывеска:  "Бранд  и
Джексон".
   - Значит, он считает себя боссом, а?
   - Он так сказал.
   Откинувшись на спинку кресла, Саммис втянул воздух  открытым  ртом  и
тем же самым путем с шумом  выпустил  его  наружу,  причем  длительность
произведенного звука свидетельствовала  об  отличном  состоянии  легких.
Глаза по-прежнему смотрели молодо и зорко.
   - Делли, детка, объясни мне, пожалуйста, - проговорил  Саммис,  будто
прося об одолжении, - как я и моя дочь Эми  могли  попасться  на  удочку
этому ядовитому червяку, Дану Джексону?
   - Право, не знаю, мистер Саммис.
   - И я тоже. И, видимо, никогда не узнаю.
   Выпятив губы, старик задумчиво смотрел на зубочистку.
   Через несколько секунд Делия осмелилась напомнить:
   - И насчет Клары...
   - Да, конечно. И у него хватило наглости уволить дочь  Чарли  Бранда!
Однако вся сложность в том, что я собираюсь совсем отойти  от  дел.  Мне
скоро стукнет семьдесят, и уже тяжело  соперничать  с  кучей  энергичных
молодых дельцов,  вторгающихся  в  наш  бизнес.  Особенно  много  хлопот
доставляет эта женщина - ты знаешь,  кого  я  имею  в  виду,  -  которая
переманивает моих людей, предлагая им  более  выгодные  условия.  Как  я
слышал, она недавно вернулась и затевает новый  бракоразводный  процесс.
Мне уже трудно держать все под контролем.
   - Но вы ведь не собираетесь ликвидировать  компанию?!  -  воскликнула
Делия испуганно.
   - Нет, пока. Я  бы  очень  расстроился,  если  бы  наша  фирма  с  ее
заслуженной репутацией  перестала  существовать.  По  правде  говоря,  я
охотно бы сделал Клару главой компании, если бы знал, куда  девать  Дана
Джексона... Возможно, поставлю его начальником лодочной станции на озере
Пирамидальном, пускай сдает лодки в аренду желающим немного попотеть  на
веслах, - добавил Саммис с горькой усмешкой.
   - Значит, Клара не будет уволена?
   - Ни в коем случае. Я поговорю с Даном, быть может,  сегодня  вечером
или наверняка завтра. - Саммис поднялся. - Уже  шестой  час,  а  мне  не
хотелось бы держать того  человека  здесь  до  ужина.  Какие-нибудь  еще
просьбы?
   - Да. По сугубо личным соображениям я должна  уже  сегодня  полностью
решить вопрос относительно работы Клары, покончить с ним окончательно  и
бесповоротно. По чисто личным причинам. Разумеется, я не сомневаюсь, что
вы все уладите, раз пообещали... но если бы вы написали записку -  всего
одну строчку! - я бы  сама  отнесла  ее  к  Джексону.  Если  желаете,  я
отпечатаю на машинке, а вы подпишете...
   - Ах ты, маленький длинноногий бесенок! -  усмехнулся  Саммис.  -  Не
доверяешь, а? Полагаешь, Дан сумеет меня все-таки уговорить?
   - Вовсе нет! - горячо запротестовала Делия.  -  Просто  у  меня  есть
причины личного свойства просить об этом!
   Саммис пристально взглянул на девушку:
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что тебя связывает  с  Даном  Джексоном
что-то личное?
   - О боже, ничего подобного! Это никак не связано с Даном Джексоном!
   Еще раз внимательно посмотрев на крестницу, Саммис сел за  письменный
стол и достал лист бумаги.
   - Хорошо, я постараюсь изложить свою мысль достаточно ясно, чтобы  он
понял раз и навсегда, - сказал он и начал писать.
 
Глава 4 
 
   Лишь около семи часов Делии наконец удалось выехать с ранчо "Какаду",
да и то с большим трудом:
   Эвелин всеми силами пыталась уговорить ее остаться на  ужин.  Записку
Лемюэля Саммиса она спрятала под платье, пришпилив к  сорочке.  Положить
ее в сумочку она не могла из-за отсутствия таковой, а доверить  бардачку
не посмела: у  кладбища  ей  опять  предстояло  оставить  незапирающуюся
машину без присмотра.
   Солнце почти скрылось за холмами, и стало заметно прохладнее.
   Вопрос о том, как осуществить план справедливого возмездия,  все  еще
ждал ответа, и где-то в подсознании у Делии теплилась надежда найти  его
там, на кладбище. Проехав около двадцати миль, она  свернула  направо  и
объехала город стороной. С заходом солнца ворота кладбища запирались,  а
потому, оставив машину у главного  входа,  девушка  дальше  проследовала
пешком. В этот момент от  кладбища  отъехали  последние  две  машины,  и
кругом не осталось ни души.
   Могилы ее отца и матери со скромными надгробиями располагались рядом.
За ними регулярно и с любовью ухаживали: вокруг  зеленела  трава,  цвели
цветы и росли четыре вечнозеленых куста.
   Делия уже провела у  дорогих  могил  почти  два  часа,  а  ответа  на
волнующий ее вопрос: что делать? - так и не возникло.  Может  показаться
странным, даже смешным, что человека, решившегося на крайние меры, чтобы
покарать зло, совершенно выбило из  колеи  такое,  по  сути,  маловажное
событие, как кража сумочки с сиденья автомобиля. Ведь, в  конце  концов,
можно купить или попросить у кого-нибудь другой револьвер,  использовать
нож или придумать совсем иной действенный способ расправы. Но  Делия  не
могла и даже не пыталась перевести мучивший  ее  вопрос  в  практическую
плоскость, хотя именно здесь, на этом самом месте,  она  несколько  дней
назад пришла к выводу о необходимости покарать зло.
   Теперь же мысли ее блуждали и путались.
   По своей натуре Делия была  человеком  жизнерадостным,  не  способным
долго печалиться, предаваться меланхолии или копить в сердце  ненависть,
однако в последнее время ей пришлось пережить слишком много потрясений и
горя, и ее израненная душа не  могла  сопротивляться  чувству  уныния  и
безысходности. Делии припомнился тот день, два года назад, когда к ним в
дом явился в полночь Лем Саммис и увел маму в гостиную,  где  она  упала
без чувств, и как двум сестрам только утром сообщили, что их отца  убили
в  хижине   старателя   в   далекой   пустынной   местности,   име