тина не поразила меня, как гром среди
ясного неба.
   Мак-Кэйб на прощание пожал мне руку.
   - Теперь мы увидимся не скоро, - сказал он со вздохом. - Завтра утром
субмарина "Эмберджек" доставит тебя  в  залив  Папуа,  к  берегам  Новой
Гвинеи. Самое гиблое место во всей Океании. Родина казуаров  <Казуары  -
отряд бескилевых птиц. Два семейства: эму и собственно  казуары,  высота
которых достигает в  среднем  1,8  метра.>,  дюгоней  <Дюгонь  -  водное
млекопитающее отряда сирен, длиной около 2,5 -  3,2  метра.>  и  райских
птиц. Так что смотри не попадись на  ужин  крокодилу.  По  нашим  данным
именно там, во время охоты за черепами, был съеден Саймон Кинкэйд, попав
в каннибальскую западню. - Мак-Кэйб собрался было уходить,  но  вспомнив
нечто важное, повернул голову и небрежно бросил через плечо: -  Чуть  не
забыл, когда ты с большой помпой вернешься  в  Вайоминг,  тебя  встретит
преданный телохранитель Саймона Кинкэйда,  который  будет  следовать  за
тобой повсеместно, выполняя также функции колотушки.
   - Кто же это? - обомлел я.
   - У него индейское  имя  -  Вилли  Мало  Неба,  -  невозмутимо  изрек
Мак-Кэйб и, сделав короткую паузу, строго добавил: - И запомни, все твои
либо его послания ко мне должны быть под грифом "Лично для Президента".
 
Глава 20 
 
   Большая  Вода  разбудил  меня,  когда  на  небе  появилась  луна.   Я
почувствовал запах жареного мяса и ощутил нестерпимый  прилив  зверского
аппетита. Ароматные запахи проникали  в  комнату  через  открытую  дверь
вместе с ночным туманом.
   - Пойдем, брат! - сказал Большая Вода, и его белые зубы  сверкнули  в
отблесках костра. - Сегодня ты будешь посвящен в нэнгэ. Пусть  отныне  у
тебя под ногами не треснет ни один сучок,  не  зашуршит  ни  один  сухой
лист. Скользи  по  земле  неслышно,  как  змея,  и  ты  застанешь  врага
врасплох! А теперь иди за мной и да поможет нам Нденгей!
   В свете пылающих факелов перед нами  предстала  довольно  причудливая
картина. Над каждым из десяти, расположенных по кругу,  костров  жарился
на вертеле молочный поросенок. В центре горел самый большой костер,  над
которым висела громадная туша необычного  существа.  Под  ней  помещался
довольно вместительный глиняный сосуд. Жир, стекавший  с  туши,  попадал
прямо в него. В этом сосуде кипела, залитая  салом,  поросячья  печенка.
Стоял умопомрачительный запах. Со всех сторон  раздавалось  пение,  шум,
гам, крики. Странные, причудливой формы огромные барабаны из необъятного
дуплистого  ствола,  туго  перетянутые  кожами   животных,   производили
поистине адский шум, заглушая даже  раскаты  грома  надвигающейся  бури.
Огромная  черная,  как  смола,  туча,  окаймленная   зловещей   огненной
полоской, поднималась на горизонте и все больше приближалась.  Ее  несла
на своих крыльях буря. Валились деревья, ломались ветви, рвались  лианы.
Раскаты грома и барабанный бой сливались в  один  сплошной  гул.  Молнии
сверкали непрестанно, образуя ослепительное пламя, в свете которого  всю
ночь продолжалась дикая оргия. Казалось, все вокруг горит,  невзирая  на
разверзшиеся небесные хляби.
   Поскольку нэнгэ не употребляли спиртного,  предпочитая  наркотическое
опьянение  алкогольному,  Джон  Большая  Вода  передал  мне   небольшой,
снабженный краном  бочонок  прекрасного  датского  пива.  Закончив  свои
ритуальные песни, туземцы попросили спеть меня. Однако я не смог  ничего
припомнить, кроме похоронной шошонской песни. Я попробовал ее спеть,  но
песня оказалась слишком печальной для безумной каннибальской оргии.
   Перед тем, как приступить к трапезе, я был торжественно  препровожден
в храм Нденгея, куда меня внесли на руках. Настоящий мистический  трепет
испытал я оказавшись в мрачном, освещенном  лишь  несколькими  факелами,
помещении. Фиджийские индийцы положили меня на жертвенник и стали вокруг
таким образом,  чтобы  мерцающий  свет  факелов  позволил  Большой  Воде
исполнить обряд посвящения. В руках  Большого  Джона  сверкнуло  длинное
лезвие арканзасского ножа. На какое-то  мгновение  я  утратил  все  свое
мужество. Мне показалось, что сейчас Большая Вода вырежет мое  сердце  и
принесет его в жертву Нденгею <Нденгей - антропоморфный дух,  способный,
согласно представлениям меланезийцев, перевоплощаться в огромного змея и
почитаемый островитянами Фиджи в  качестве  всеобщего  предка.>.  Но  он
поднес нож к моему животу и быстро провел острием  по  коже,  прорисовав
извивающуюся змею, точно такую же,  как  у  всех  нэнгэ.  Змея  являлась
тотемным знаком их секты. Из порезов на животе брызнула кровь, но  воины
нэнгэ  остановили  кровотечение  меховым  лоскутом  и  замазали   порезы
целебной древесной смолой, сопровождая свое действо ритуальными песнями.
Порезы были весьма болезненными, но я утешался тем, что  шошоны  в  моем
родном Вайоминге всегда считали себя индейцами-змеями, как, очевидно,  и
члены каннибальской секты нэнгэ.
   Когда мы вернулись к костру и приступили к трапезе, праздник Туке уже
был в разгаре. Самые отъявленные гурманы пришли бы в восторг  от  такого
изобилия экзотических блюд и напитков. Пюре из плодов манго,  изысканные
блюда из жареной рыбы с лимонным  соком,  жареные  бананы,  плавающие  в
кейва, которая в  чистом  виде  является  довольно  сильным  наркотиком.
Жареные черви в красном соусе, напоминающие креветок. Сваренные на  меду
пшеница и картофель, лимоны и плоды хлебного  дерева  и  многое,  многое
другое. И почти во всех блюдах - молодые  побеги  ананаса  в  сыром  или
жареном виде. Еда поглощалась в колоссальном количестве под несмолкаемый
барабанный бой с плясками и песнями.
   Фиджийские  красотки  неистово  предавались  непристойным  танцам   и
корчились в  диких  телодвижениях,  принимая  самые  противоестественные
позы. Ослепительную наготу этих  сладострастных  гурий  прикрывали  лишь
короткие юбочки из бычьей кожи и всевозможные браслеты, густо нанизанные
на запястья, щиколотки, бедра и груди.
   По настоянию Большой Воды я в одиночку вернулся  в  храм  Нденгея.  В
полной темноте я стал коленями на плетенные из целебной  травы  циновки,
словно собирался молиться. В этот момент в королевском  убранстве  вошел
Джон Большая Во да - знатный вождь-рату всех без исключения  нэнгэ.  Его
сопровождала одна из его возлюбленных и добрая дюжина  молодых  нэнгэ  с
факелами.  Мерцающий   свет   озарил   бревенчатые   стены   и   алтарь,
расположенный в противоположном от нас углу, где находился тотемный знак
нэнгэ: искусно  вырезанная  из  дерева  извивающаяся  змея  с  раскрытой
красной пастью и раздвоенным черным языком.  В  самом  центре  алтаря  я
заметил  какой-то  жуткий  предмет,   очень   похожий   на   отрубленную
человеческую голову. Кровавый венец на  черепе  говорил  о  том,  что  с
несчастного   содрали   скальп   <Варварский    обычай    скальпирования
первоначально существовал у древних кельтов  (галлов)  и  скифов.  Среди
туземных племен скальпирование получило широкое распространение лишь под
влиянием колонизаторов, щедро плативших  за  скальпы  воинов  враждебных
племен.>. В зловещем свете многочисленных факелов я, похолодев от ужаса,
узнал голову полковника Пейзера, насаженную на острие копья. Так вот чье
мясо подавалось на десерт!
   Неожиданно, под действием наркотического зелья, подмешанного  Большой
Водой в мое датское пиво, я впал в некое  блаженно-радостное  состояние,
так  что  не  смог  даже  по-настоящему  разозлиться  и  выблевать   все
праздничное  угощение.  Таким  образом,  я   невольно   исполнил   обряд
посвящения, вкусив мяса жертвы. Гостеприимный вождь обвел проницательным
взглядом собрание, и улыбка гордого торжества озарила его мрачное  лицо.
Я с ужасом чувствовал, что стал теперь  его  вещью.  Он  мог  по  своему
желанию  заставить  меня  делать  дурное  или  хорошее,  заставить  меня
страдать или сделаться  счастливым.  Напевая  свой  каннибальский  гимн,
Большая Вода пустился в пляс, увлекая за собой доблестных воинов  нэнгэ,
которые  под  звук,  напоминающий  леденящий  переливчатый  свист  змеи,
выстроившись гуськом, дружно  двигались  плавным  шагом,  подражая  всем
строем волнообразным движениям огромной змеи. Некоторые  нэнгэ,  покидая
строй, падали на колени перед возлюбленной  Большого  Джона,  которая  в
жутком экстазе раздирала себе лицо ногтями и,  охваченная  конвульсиями,
беспрерывно вещала предсказания от имени священного Нденгея.
   Вопреки своей воле я вдруг подумал, что полковник Пейзер оказался  на
редкость вкусным, гораздо вкуснее обычного  человека.  Ведь,  что  может
быть вкуснее, чем мясо врага?!  Окончательно  обезумев,  я  извивался  в
неистовой  каннибальской  пляске  вместе  с  остальными.  Лицо   заливал
холодный пот, туман застилал глаза, во рту пересохло,  а  в  ушах  стоял
нестерпимый звон. Страх, против воли, владел всем моим существом, и тело
содрогалось  от  чудовищной  нервной  дрожи.  Казалось,  я  очутился   в
преисподней дьявола... 6
 
 
7