удь покрепче, чем кокосовое молоко.
   Джон Большая Вода нахмурился и сурово посмотрел мне  прямо  в  глаза.
Взгляд у него был тяжелый, и мне стало неловко.
   - Брат мой и последователь, - сказал он властным тоном,  -  до  самой
полночи, пока ты не исполнишь обряд посвящения, не смей  даже  думать  о
бренной пище! - мой наставник несколько смягчился, и глаза его приобрели
блаженное выражение. - Кроме того, да будет тебе известно, что  Туке  не
божество, а царство вечности в небе, на земле и под водой. Туке - вечный
суд над живыми и мертвыми, глас которого слышен в раскатах грома, а воля
проявляется в проливных дождях, огненных молниях и  семицветной  радуге.
Сегодня ночью в жертву будет принесена человеческая плоть, ибо от  этого
зависят жизнь, здоровье и благополучие нэнгэ.
   За две недели моего пребывания на  фиджийском  острове  Вануа-Леву  я
невероятно похудел, я был так  голоден  и  настолько  соблазнен  сладкой
мыслью о ночном пиршестве, что даже последнее замечание Большого Джона о
человеческих жертвоприношениях не  испортили  мой  зверский  аппетит.  Я
посмотрел голодными глазами на своего наставника и мечтательно произнес:
   - Боюсь, что до наступления  ночи,  прежде  чем  стать  нэнгэ,  я  не
выдержу и съем тебя, до того у меня разыгрался аппетит. Кажется, я  даже
стал понимать всех местных каннибалов. - Но,  чтобы  меня  съесть,  тебе
придется снова поймать меня в ловушку, резонно возразил Большая Вода.
   Под вечер, на обратном пути в бивак, после  напряженной  прогулки  по
дремучим фиджийским джунглям я пошатывался от усталости  и  голода,  как
вдруг с прибрежной возвышенности мне открылась картина, заставившая меня
напрочь забыть о голоде и вспомнить свои самые тошнотворные ощущения.
   Окутанный призрачной дымкой цвета "сомон"  в  бухту  медленно  входил
авианосец "Китти Хоук"  в  сопровождении  плывущей  следом  в  надводном
положении атомной субмарины.
   - Подводная лодка "Эмберджек",  -  сообщил  мне  Джон  Большая  Вода,
перехватив мой удивленный взгляд.
   -  Что  ей  тут  нужно?  -  спросил  я,  прищурившись  от   недоброго
предчувствия.
   - Она заберет тебя на борт завтра утром, - спокойно  ответил  Большой
Джон. - А сейчас поспешим в храм Нденгея,  где  тебя  уже  ждут  адмирал
Мак-Кэйб, командор Сэмпсон и доктор Бернсайд.
 
Глава 18 
 
   Вернувшись в лагерь, я увидел сидящих у костра воинов нэнгэ,  которые
вели себя так, словно никогда и не уходили отсюда.
   Командор  Сэмпсон  неторопливо  прохаживался  в  обществе   какого-то
тучного незнакомца с характерной прусской  внешностью.  Поляну  окутывал
вечерний сумрак, и когда я показался в свете  костра,  командор  Сэмпсон
застыл на месте, словно сраженный ударом молнии.
   В темноте мерцающего полумрака мой вид  со  взлохмаченной  бородой  и
растрепанными волосами  был  просто  ужасен  и  мог  шокировать  любого.
Набедренная повязка лава-лава давно  износилась,  мое  обнаженное  тело,
сплошь испещренное ожогами ядовитых растений  и  царапинами  от  колючих
шипов, блестело, как начищенная бронза. Я выглядел намного страшнее, чем
любой из всех восьмидесяти каннибалов нэнгэ,  сидевших  у  костра.  Джон
Большая Вода поглядывал на меня  с  гордостью.  Своим  внешним  видом  я
превзошел даже его.
   - Боже всемогущий! - наконец выговорил командор  Сэмпсон.  -  Неужели
это ты?
   - Разумеется! - рявкнул я. - Куда вы дели Мелисанду?
   Говори тише, - попросил Сэмпсон, с опаской взглянув на незнакомца.  -
Адмирал тебе все объяснит.
   Словно тайфун, я ворвался в храм  Нденгея.  Мак-Кэйб  разговаривал  с
доктором Бернсайдом и выглядел крайне озабоченным.
   - Скверное дело, - говорил он, потирая затылок. -  Жизни  не  хватит,
чтобы смыть это пятно...
   - Где Мелисанда? - заорал я с порога.
   Воцарилось гробовое  молчание.  Тягостной  паузе  казалось  не  будет
конца. У доктора Бернсайда низко отвисла челюсть, и с разинутым ртом  он
словно окаменел. Мак-Кэйб вначале уставился  на  меня  широко  открытыми
округлившимися  от  удивления  глазами,  а  затем  начал   быстро-быстро
моргать, словно ему в глаз попала соринка.
   - Где Мелисанда? - повторил я свой вопрос.
   - В Вайоминге, на фамильном  ранчо  Кинкэйда  в  Натроне,  -  ответил
адмирал. - Ждет не  дождется  счастливого  возвращения  с  Новой  Гвинеи
своего спасенного от кровожадных и вероломных туземцев мужа.
   Как скоро я смогу ее увидеть?
   - Теперь уже скоро.  У  нас  все  готово  для  твоего  благополучного
возвращения в  объятия  любящей  жены.  Так  что  причешись,  помойся  и
оденься, как следует. Завтра утром ты будешь на Новой Гвинее.
   Доктор Бернсайд нашел, что я в  отличной  форме,  ограничившись  лишь
несколькими профилактическими уколами.
   Даже принимая душ, я не расставался со своим  обсидиановым  кинжалом,
ставшим за  время  моих  скитаний  по  Вануа-Леву  частью  меня  самого.
Переодевшись в новую лава-лава, я заявил Мак-Кэйбу, что не ел уже  целые
сутки.
   - Скоро ты нажрешься до отвала, - заверил меня Мак-Кэйб. - Потерпи до
полуночи. Уже скоро. А сейчас не хочешь ли немного промочить горло?
   Я кисло поморщился.
   - Честно говоря, меня до  сих  пор  еще  мутит  с  похмелюги  от  той
наркоты, которую вы мне впрыснули две недели назад.
   Адмирал подмигнул мне с дьявольской усмешкой.
   - Не беспокойся, этой ночью тебя исполосуют без наркоза.
   После таких слов у меня  мгновенно  появилось  непреодолимое  желание
выпить. Мак-Кэйб, как всегда, пил "бурбон", а я предпочел натощак  водку
с тоником, отчего мой зверский аппетит разыгрался еще больше.
   Мак-Кэйб выглядел  мрачнее  обычного,  и,  сделав  первый  глоток,  я
спросил: - Что-то не так, адмирал?
   - Мы пропустили новый удар, - ответил он скорбным тоном.
   - Что стряслось?
   - В Лондоне  "Замочная  скважина"  "раскусила"  нашего  человека.  Он
случайно встретился со старыми друзьями, что привело, в конечном  счете,
к провалу и странной гибели при весьма таинственных обстоятельствах.
   - Что с ним сделали?
   - Формально - ничего. Он просто отправился на Солсбери-плэйн и заклал
себя в Стонхендже на жертвеннике, - адмирал сокрушенно покачал  головой.
-Киинэн оставил на диктофоне  предсмертную  запись.  Судя  по  всему,  в
остром приступе внезапного умопомешательства он  возомнил  себя  друидом
<Друиды   -   жрецы   древних   кельтов,   ведающие   пророчествами    и
жертвоприношениями (в  том  числе  человеческими).>,  решив  принести  в
жертву себя самого.
   Я утвердительно кивнул.
   - "Замочная скважина" действует  в  знакомом  стиле,  хотя  "друидов"
среди ее жертв до сих пор еще не было.
   - Правительство Ее Величества королевы Елизаветы Второй  в  настоящее
время позволяет членам ордена Друидов устраивать свои культовые  сборища
в Стонхендже, несмотря на то, что Стонхендж был построен за сотни лет до
падения Трои и тысячу лет спустя после строительства египетских пирамид,
то есть в то время,  когда  не  было  и  в  помине  даже  такой  древней
организации, как орден Друидов. Так вот, сразу же после того, как Киинэн
покончил с собой, друиды, в полной темноте, нашли на жертвеннике труп  и
провели  ритуальную  церемонию.  Все  это  происходило  в  ночь  лунного
затмения, во время большого друидского бдения на  развалинах  Стонхенджа
<Стонхендж  -  крупнейшая   мегалитическая   культовая   постройка   2-3
тысячелетия до нашей эры в Англии  близ  Солсбери.  Мегалиты  Стонхенджа
представляют собой ряд концентрических  кругов,  состоящих  из  огромных
монолитных обтесанных глыб, каменных плит,  столбов  и  земляных  валов.
Некоторые   ученые    считают    Стонхендж    древней    астрономической
обсерваторией, связанной с погребальным культом медного  века.>.  Причем
самое поразительное, что никто  из  друидов  даже  не  слышал  выстрела,
притом что Киинэн застрелился в то же самое время,  когда  проходило  их
сатанинское сборище.
   - Есть какие-нибудь улики?
   - Киинэн был одет в дорогой костюм из  салона-ателье  "Семь  иголок",
что на Сэвил-роу. И костюм этот был умело оснащен  новейшей  электронной
микроаппаратурой. - Мак-Кэйб тяжело вздохнул. - Но  сейчас  речь  не  об
этом, а о тебе.
   Ведь и тебя они могут "раскусить", как  Киинэна.  Нет  ли  у  тебя  в
Англии старых друзей, способных  узнать  тебя  даже  после  пластической
операции?
   Я отрицательно помотал головой.
   - Никогда не бывал в Лондоне, и меня там  никто  не  знает,  -  я  на
мгновение призадумался. - Кроме, наверное... Лицо Мак-Кэйба вытянулось.
   - Расскажи мне об этом во всех подробностях. От этого  зависит  очень
многое и в первую очередь - твоя жизнь.
 
Глава 19 
 
   Много лет назад, во время службы в военно-морском  флоте  Соединенных
Штатов, я был направлен в приморский  вьетнамский  городок  Дананг,  где
помогал  монтировать  специальные  установки  для  создания   радиопомех
системам радарного наведения,  которые  были  переданы  дедушкой  Мао  в
качестве подарка дядюшке Хо. Покидал я эту несчастную землю на  крейсере
"Ноум". Наш обратный путь лежал вокруг мыса  Доброй  Надежды,  наверное,
той самой надежды, которой нам так недоставало  во  Вьетнаме.  Прибыв  в
добрую старую Англию, мы высадились неподалеку от  Бристоля,  на  берегу
реки Северн. На противоположном берегу находился Уэльс.
   Я давно мечтал побывать в одном маленьком валлийском городке с  самым
длинным названием из  всех  имевшихся  в  моем  карманном  путеводителе.
Мечтал с того самого дня, когда я с помощью своего знакомого  кельтолога
научился произносить это название на кимрском языке, который еще труднее
чейеннского. Кстати,  Шайенн  первоначально  именовался  Перья  Индейки.
Именно  так  называли  его  индейцы  племени  сиу.   Нынешнее   название
укоренилось,  благодаря  повторению  расхожего   индейского   выражения:
"Ша-хи-йай-на", что означает: "Я не "догоняю" твой жаргон, дорогой".
   И  вот  вместо  того,  чтобы  провести   свой   трехдневный   отпуск,
развлекаясь в пивных и борделях Бристоля, я одолжил за  тридцать  фунтов
потрепанный "Эм-Джи" и по мосту перебрался  на  противоположную  сторону
реки. Первое, что я там увидел, был щит с надписью:
   CYFARCHION O GYMRU
   Gwlad Y Gan
   По-валлийски это означает: "Добро пожаловать в Уэльс, песенный край!"
   Старый автомобиль,  фыркая  и  подпрыгивая  на  малейших  неровностях
извилистой дороги, двигался не быстрее древней  повозки.  При  въезде  в
город я увидел невысокое здание с ярко освещенными  окнами,  похожее  на
ночной бар. Я притормозил и  приблизился.  Внимание  привлекала  броская
вывеска с  изображенной  на  ней  обезумевшей,  залитой  кровью  жрицей,
размахивающей окровавленным кинжалом. "Пещера друидов" гласила надпись.
   Пока я изучал  вывеску,  дверь  открылась  и  передо  мной  появилась
миловидная девушка. При виде моей униформы она едва заметно  улыбнулась,
достала из сумочки сигарету и, не найдя спичек, вопросительно  взглянула
на меня. Я дал ей прикурить, после чего скромно представился:
   - Лейтенант-командор Сэм Карсон.
   - Далси Куинн, - ответила она.
   -  Что  делает  столь  прелестная  девушка   в   таком   месте,   как
Лланфайрпуллгуйнгиллгогеричурндобуллллантисилогогогоч?   -   спросил   я
улыбнувшись.
   Далси ответила, что в действительности название городка  произносится
как                                                                     
Члан-вира-пуч-гуин-гиоч-гогерух-ич-уерн-дробо-члан-из-иилио-го-го-гочк, 
что          в          дословном           переводе           означает:
Церковь-Святой-Марии-в-лощине-у-белого-орехового-дерева-возле-реки-с-вод
оворотом-перед-пещерой-Всех-Святых.
   Далси, как потом выяснилось, была коренной ,  в  четвертом  поколении
калифорнийкой, приехавшей в Уэльс на археологические  раскопки.  Она  не
выглядела хрупкой и в то же время производила впечатление  исключительно
женственной натуры  с  небольшим  изящным  ротиком,  огромными  кроткими
светло-карими  глазами  и  черными,  как  смоль,  волосами.  Далси  была
красивой  девушкой,  высокой   и   стройной,   загадочной   и   открытой
одновременно. Вследствие бронзового загара, она походила на  прекрасную,
полногрудую, с тонкой талией и  прелестными  округлыми  руками  метиску.
Далси мечтала стать  первоклассным  археологом.  Она  рассказывала,  что
участвовала в раскопках,  проводившихся  в  горах  Призцилли,  где  люди
каменного века, вероятно, добывали минералы для  Круга  Лазурного  Камня
<Лазурный камень (лазурит) - известный с древности декоративный  камень,
имеющий синий цвет, изменяющийся  иногда  до  пурпурного,  и  содержащий
рассеянную вкрапленность пирита, который по цвету неотличим от  золота.>
в Стонхендже, сплавляя их морем в  Бристоль,  откуда  посуху  доставляли
поделочный камень на Солсбери-плэйн.
   Далси, в свою  очередь,  с  интересом  слушала  воспоминания  о  моем
индейском прошлом. Мы проболтали  всю  ночь  напролет  и  за  это  время
прониклись искренней взаимной симпатией. Нам не хотелось расставаться  и
думать о том, что, скорее всего, мы больше никогда  не  увидимся.  Далси
пообещала как-нибудь заглянуть ко мне в Уинд-Ривер, а я сказал, что  при
случае постараюсь навестить ее в Пасадене. Но этот случай так никогда  и
не представился.
   Адмирал Мак-Кэйб слушал меня внимательно и терпеливо.
   - Далси Куинн из Пасадены, - задумчиво повторял он, словно молитву.
   - Она была очень красивой девушкой.
   -  По  крайней  мере,  она  американка,  а   это   уже   кое-что,   -
многозначительно произнес Мак-Кэйб.
   - Но женщины непостоянны, и она, возможно, давно  встретила  любимого
человека, бросила археологию и осела в Пасадене или в каком-нибудь  ином
Богом забытом месте. Даже если я столкнусь с ней нос  к  носу,  она  все
равно меня не узнает после пластической операции.
   - Но она, например, может вспомнить шрам на  твоем  плече,  если  ты,
конечно, будешь ей не только улыбаться. Или родинку на животе... Подумай
сколько всего ты сам можешь вспомнить о ней.
   Я мысленно согласился со словами адмирала.
   - Нужно срочно определить ее точное местонахождение, - продолжал  он.
-Иначе мы рискуем упустить свой шанс. Кроме того, не упустили ли мы  еще
чего-нибудь в спешке? Может, кроме мисс Куинн был еще кто-нибудь?
   - Нет, только она, - твердо ответил я.
   Мы выпили по рюмочке за удачу.
   - Завтра утром ты должен  быть  на  борту  субмарины  "Эмберджек",  -
приказал адмирал. - До подводной лодки доберешься с помощью акваланга.
   - Разве мой контракт не гарантирует первый класс?
   - Только первоклассный акваланг. -  А  как  я  смогу  тайно  покинуть
судно?
   - Бог мой, да хотя бы через торпедный отсек! Все остальное узнаешь из
инструкции. - Мак-Кэйб сердечно похлопал меня по спине. - Ты всегда  был
славным инджуном, Сэм, но если я  не  увижу  тебя  больше  в  живых,  то
непременно приду помочиться на твою могилку.
   - О'кей, - ответил я.
   - А теперь, - сказал Мак-Кэйб, - я  хочу  познакомить  тебя  с  нашим
гостем. - Кто он? - спросил я.
   - Он не имеет отношения к твоему заданию.  Так  что  играй  с  ним  в
открытую,  -  Мак-Кэйб  на  мгновение  задумался.  -  Этот   человек   -
прирожденный агент. Я  думаю,  он  лучший  из  всех  ныне  здравствующих
шпионов. К сожалению, работает против нас.  Присмотрись  к  нему  и  как
следует все запомни.
   Мы прошли в соседнюю комнату, где  вместе  с  незнакомцем  находились
Большая Вода и командор Сэмпсон.
   - Полковник, я хотел бы вам представить мистера Ло <Ло - в  мифологии
черных таи некая изначальная  страна,  где  рисовое  зерно  не  убирали,
поскольку оно было размером с  тыкву  и  само  катилось  в  амбары.>,  -
торжественно произнес Мак-Кэйб и, повернувшись ко мне, добавил: - Мистер
Ло, это полковник Фриц Пейзер, познакомьтесь.
   Немец поправил очки, презрительно посмотрел на  меня  бледно-голубыми
холодными глазами и сказал по-немецки:
   - Добрый вечер, герр Ло, как поживаете?
   Я ответил ему взаимной любезностью и тоже по-немецки.
   На вид это был крупный и  сильный  мужчина  средних  лет.  Я  обратил
внимание на его не совсем обычные кисти  рук,  которые  казались  такими
плоскими и широкими, словно их  кто-то  расплющил.  Немец  положил  свою
тяжелую лапу мне на плечо и перешел на чистый английский.
   - Неужели язык американцев настолько себя исчерпал, что вашим агентам
дают прозвища книжных дикарей? - проницательно осведомился немец  и  тут
же процитировал слова из одной религиозной пьесы:
   "Ло, бедный индеец, твой неискушенный ум ищет совета под  облаками  у
Бога, надеясь расслышать Божье слово в шуме ветра!"
   - Я не  дикарь,  -  возразил  я  с  негодованием.  -  Я  чистокровный
американец. Полковник Пейзер взглянул на меня с любопытством.
   - Так, значит белый человек?
   - Я различаю только цвет одежды! - ответил я.
   - Не желаете  ли  чего-нибудь  выпить,  герр  полковник,  -  вмешался
Большая Вода.
   - Весьма кстати, - ответил Пейзер, раскованно  добавив,  что  в  этом
райском уголке Земного шара, куда его  сегодня  доставили,  для  полного
счастья не хватает лишь нескольких  милых  фройлен.  Пейзер  был  уже  в
достаточной мере пьян,  однако  продолжал  рассуждать  довольно  здраво.
Безразлично взглянув на меня, он облизал губы  и  спросил,  обращаясь  к
Мак-Кэйбу. - Меня интересует, когда будет произведен обмен?
   - Без комментариев, - сухо ответил адмирал.
   Пейзер усмехнулся.
   - Вы отправите меня в Пекин, а они отпустят на свободу шестерых ваших
янки. Только без фокусов. - В настоящее время, - пояснил мне Мак-Кэйб, -
полковник Пейзер является платным агентом Красного Китая. Он  успел  уже
поработать на многие страны, поскольку меняет свой  окрас  чаще  чем  ты
одежду.
   Глаза Пейзера налились кровью, и он разъяренно процедил:
   - Я до вас доберусь еще!.. Очень скоро мы поменяемся местами!
   Мак-Кэйб едва сдержался, чтоб не ответить тем же,  а  я,  вытащив  из
ножен свой обсидиановый <Обсидиан  -  вулканическое  стекло  красного  и
черного со всевозможными оттенками цветов, используемое в древности  для
изготовления предметов  мирного  и  военного  обихода.>  кинжал,  сказал
Большой Воде:
   - Слушай, Большой Джон, дай этому ублюдку какой-нибудь нож,  чтобы  я
мог с ним сразиться.
   - Командор Сэмпсон, выведите полковника  на  прогулку,  -  решительно
вмешался Мак-Кэйб. - Пусть подышит свежим воздухом и немножко остынет.
   Сэмпсон и Большая Вода  подхватили  полковника  Пейзера  под  руки  и
увели. При этом полковник не сводил с меня горящих негодованием глаз.
   Мы с Мак-Кэйбом остались  наедине.  Адмирал  спокойно  посмотрел  мне
прямо в глаза.
   - Ну, что скажешь?
   - Кусок дерьма.
   - Я хотел лишь, чтоб ты понял, если этот джентльмен окажется на нашем
месте, то не задумываясь заставит нас сожрать собственные  гениталии,  а
затем будет делать постоянное переливание крови, чтобы перед смертью  мы
как можно дольше помучились. На этот счет у тебя не должно быть  никаких
иллюзий.
   - Но он рассчитывает, что его обменяют!
   -  Это  исключено.  Мы  не  должны  ни  обменивать   его,   ни   даже
перевербовывать на свою сторону, хотя это и не сложно. Дело в  том,  что
этот сукин сын выкрал главный код АНБ. Хотелось бы  верить,  что  он  не
успел передать  его  своим.  В  любом  случае,  код  придется  полностью
заменить, а для этого нужно  выиграть  время,  продержав  его  хозяев  в
неведении как можно дольше. Словом, Вануа-Леву - неплохая тюрьма, где  о
нем никто ничего не узнает.
   Адмирал Мак-Кэйб лукавил.  Полковника  Пейзера  ждала  гораздо  более
жестокая участь, чем пожизненное заточение на  райских  островах  Фиджи.
Мак-Кэйб прекрасно понимал, что лучшая тюрьма - могила. Но сказать,  что
Фриц Пейзер должен был стать покойником, значило бы сказать очень  мало.
Главная и  совсем  незавидная  роль  была  уготована  мне.  Оставаясь  в
счастливом  неведении,  я  активно  участвовал  в  этом  кошмаре   пока,
открывшаяся моим глазам, ужасная ис