я звали Дэн Галлахер. Тебе и не  снилось  так  стрелять,
как он. Он был проворнее тебя. Он мог без труда переиграть тебя в  любом
деле. Если бы остался жив, конечно.
   Адмирал Мак-Кэйб достал из пластикового пакета письмо и протянул мне.
   - Прочти внимательно. С этого все и началось.
   Я с трепетом взял письмо.
 
Глава 4 
 
   "Дорогой Бэзил, - прочел я первые слова,  написанные  четким,  ровным
почерком. - Я в третий раз наблюдал удивительный квадратный  закат.  Это
явление застало меня в пустыне, к западу от моего  теперешнего  привала,
именуемого Тимбукту <Тимбукту (Томбукту) (Timbuctoo, Tombouctou) - город
в Мали на реке Нигер. Узел транссахарских путей.>. Ты, наверное,  хочешь
знать, что понадобилось мне  в  этом  захолустье?  Я  снимаю,  как  тебе
известно,  ряд  репортажей   для   телевидения   под   общим   названием
"Восемьдесят путей вокруг света" и надеюсь стать первым Филисом  Фоггом,
показавшим настоящий Тимбукту на телеэкране. Ведь Тимбукту -  это  самое
гиблое место, где не было ничего, кроме одногорбых верблюдов и  туристов
из Красного Китая и где с недавних  пор  стали  происходить  потрясающие
вещи..."
   Так  писал  американский  телевизионный  продюсер  Уильям  Доремю  из
Голливуда, телебродяга и многоженец.
   "...Что такое квадратный  закат?  -  продолжал  я  читать  письмо.  -
Попробую описать его, Бэзз. На западных просторах Сахары, что по-арабски
значит пустота, солнечный закат часто принимает самые  уродливые  формы.
На  закате,  когда  солнце  висит  над  горизонтом,  оно  заволакивается
мельчайшими частицами пыли, клубящимися облаками, целым морем мельчайших
эргов.  Иногда  тени  становятся  настолько  плотными,  что   совершенно
обезображивают первозданную округлость солнечного  диска  и  делают  его
похожим на эвклидов квадрат. Благодаря  преломлению  солнечных  лучей  в
мириадах  влажных  частиц,  скопляющихся  за  облаками  песчаной   пыли,
возникает, так называемый, призматический эффект, и колоссальные вспышки
зеленого дьявольского огня полыхают на всем небосклоне!  Поверь  мне,  я
говорю истинную правду! Затем квадратное солнце медленно  опускается  за
линию горизонта, окрашивая небесную сферу всеми цветами радуги!"
   Дальше Доремю писал, что квадратное солнце явилось роковым знамением,
ибо в ту страшную ночь старый плут Ибн-Фейзал Коум стал очевидцем смерти
Дэна Галлахера.
   Ибн-Фейзал Коум не был  ни  берберским  крестьянином,  ни  бедуинским
воином. Он был марокканским  купцом,  торговавшим  солью,  верблюдами  и
рабами. С этой целью он дважды в год уходил из Марракеша и  через  южный
Алжир мимо Тиндуфа направлялся в  Заир,  где  находились  соляные  копи.
Здесь Коум грузил соль на верблюдов, которые продавались на рынке вместе
с солью, шел дальше на юг через  Тимбукту  в  сторону  Ганы  и  Нигерии,
продавал там свой товар и возвращался в Марракеш. По ходу дела  Ибн-Коум
похищал бродячих негров и юных негритянок, которые затем продавались  на
подпольном аукционе в Алжире. Это было весьма прибыльное  дело,  хотя  и
связанное с огромным риском.
   В тот роковой вечер квадратного  заката  Ибн-Коум  устроил  привал  в
пустыне, в двадцати милях к  северо-западу  от  Тимбукту.  Глухой  ночью
Ибн-Коум проснулся от жуткого, рассекающего небо свиста. Взглянув вверх,
Коум  увидел  спортивный  самолет,  освещенный  луной.  С   выключенными
моторами самолет планировал прямо на него. При свете луны Коум  заметил,
что самолет был необычного алого цвета, но бортовые номера не  различил.
Вдруг Ибн-Коум увидел  как  распахнулся  люк  и  из  самолета  выбросили
человека. Тот был еще жив. С воплем отчаяния человек врезался в песок, и
огромный клуб пыли скрыл несчастного. Ибн-Коум в ужасе замер  на  месте.
Когда самолет, взревев двигателями,  резко  накренился  влево,  Ибн-Коум
пришел в себя и побежал к месту падения жертвы.  Самолет  сделал  полный
круг и снова оказался на прежнем месте.  Услышав  автоматные  очереди  и
увидев вокруг себя фонтанчики  вздымающейся  пыли,  Ибн-Коум  машинально
отскочил в сторону и притворился мертвым. Самолет вышел из пике,  набрал
высоту и взял курс на юг в Нигерию, в направлении  Лагоса.  Ибн-Коум  не
смел пошелохнуться, пока самолет не исчез  из  виду.  Дрожа  от  страха,
работорговец все же нашел в себе силы осмотреть труп,  вполне  сознавая,
что убийцы могут вернуться снова. Труп оказался наполовину погруженным в
мягкий слой песчаной пыли, а пара ботинок валялись  в  стороне.  Обыскав
покойника, Коум не нашел ничего интересного ни в карманах пиджака, ни  в
карманах брюк. Безуспешно обшарив труп еще раз, Ибн-Коум  раздосадованно
стал отряхиваться. И вдруг заметил, что из-под стельки правого разбитого
при ударе о песок ботинка, валяющегося в стороне, выглядывает аккуратная
кроваво-красная карточка с изящным отверстием посредине в виде  замочной
скважины. Ибн-Коум торопливо  сунул  кредитку  в  карман,  обнажил  свой
богато инкрустированный серебряный кинжал  и  ловким  движением  отделил
подошву левого ботинка мертвеца. Здесь была спрятана еще одна  карточка,
из которой следовало, что покойный - Дэн Галлахер из Лос-Анджелеса, штат
Калифорния, США.
   Ибн-Коум плохо понимал по-английски, но хорошо знал,  что  три  буквы
"USA" могут означать неплохой бакшиш.
   Когда подоспели люди Ибн-Коума, он оставил двоих охранять тело, а сам
вместе  со  своим  племянником  Али  Фсуадом  среди  ночи  помчался   на
одногорбом верблюде в Тимбукту. В местном караван-сарае  Ибн-Коум  нашел
Билла Доремю, которого видел двумя днями раньше на съемках в Тимбукту.
   "Можешь себе представить, - писал в своем письме  Доремю,  -  я,  как
настоящий халиф, сижу в здешнем пабе, разодетый в новую пышную  гандуру,
иначе  говоря,  в  изящный  шелковый   халат   нежно-бирюзового   цвета,
отделанный настоящим золотом, пью верблюжье молоко с  шотландским  виски
(ты же знаешь, у  меня  язва),  вдруг  является  этот  Саладин  <Саладин
(Салах-ад-Дин)  (Saladin)  -  египетский  султан,  возглавивший   борьбу
мусульман против крестоносцев в 1187-1192 годах.> из  Сахары,  говорящий
на смеси французского с суахили, и сует  мне  две  карточки,  которые  я
посылаю вместе с письмом. На одной карточке зияет замочная  скважина,  и
это ни о чем мне не говорит, зато на другой значится знакомое  мне  имя.
Мир тесен! Дело в том, что Дэн Галлахер  и  я  в  одном  году  закончили
университет. Мы были друзьями. Только он учился на юридическом, а  я  на
факультете  искусств.  Потом  Дэн  стал  работать  на  ФБР  в   качестве
специального агента по особым поручениям, и вскоре его  перевербовали  в
ЦРУ."
   На  следующее  утро  Доремю  вместе  с  женой,  помощником  и   своим
импресарио отправились  на  мощном  "ленд-ровере"  вслед  за  верблюдами
Ибн-Коума  и  установили,  что  труп  действительно   принадлежит   Дэну
Галлахеру. Доремю выписал Коуму чек на сто долларов. Они  положили  тело
Галлахера на  заднее  сидение  "ленд-ровера"  и  направились  обратно  в
Тимбукту. Вдруг Жанет  Доремю  заметила  нечто  странное.  Невдалеке,  у
подножия огромной песчаной дюны, передвигающейся по Сахаре со  скоростью
нескольких метров в год, со стороны  крутого  подветренного  склона,  на
темном фоне гладкого пласта скальной  породы  отчетливо  просматривались
загадочные белоснежные пятна.
   - Неужели это снег? - изумленно воскликнула Жанет.
   "Вначале я подумал, - писал Доремю Бэзилу, -  что  мы  нашли  останки
слона. Но кости оказались человеческими. Людей было четверо. Трое мужчин
и одна женщина. Я определил это по одежде. Обыскав  трупы,  я  обнаружил
четыре алых кредитки с зияющей замочной  скважиной  посредине.  Карточки
были точно такими же, как и та, которую накануне принес мне  Ибн-Коум  и
которая принадлежала моему покойному другу Дэну Галлахеру."
   Останки были найдены к юго-востоку от местности,  именуемой  Ин-Элей,
далеко в стороне от основных караванных  путей,  но  как  раз  на  линии
воздушной трассы Марракеш-Лагос.  Если  бы  в  том  месте  под  зыбучими
песками не оказалась скальная порода, трупы могли исчезнуть бесследно, и
Доремю никогда бы ничего не нашел. Убийцы учли все, кроме этого. Гонимые
пустынным ветром хамсином пески свободно скользили  по  гладкому  пласту
скальной породы, называемой в  Сахаре  рег.  Под  воздействием  сильного
ветра и зноя все четыре трупа превратились бы в превосходные  мумии,  но
обитатели  пустыни  сделали  свое  дело.  Стервятники,  змеи,   песчаные
скорпионы и мясные мухи постарались на совесть, и скелеты были  вычищены
до блеска. Зато одежда и волосы сохранились в нетронутом  виде.  Костюмы
двух мужских скелетов были куплены в лондонском магазине  "Семь  иголок"
на Сэвил-роу. Одежда, принадлежащая скелету женщины была  из  парижского
филиала "Семи иголок" - Les Sept Aiguilles. На  четвертом  скелете  была
форма полковника военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки.
   Вернувшись в Тимбукту, Доремю устроил Дэну Галлахеру пышные похороны.
   Тело было зашито в водонепроницаемую верблюжью шкуру  и  с  почестями
предано африканской земле. Скелеты четырех  неизвестных  были  зашиты  в
козлиные  шкуры  и  помещены  в   полицейский   морг   для   дальнейшего
расследования.
   В тот же день Доремю хотел связаться с аэропортом Лагоса и справиться
об алом аэроплане, который непременно должен  был  там  показаться,  но,
поразмыслив  немного,  передумал.  Ему  вовсе  не  хотелось  становиться
очередным членом клуба "Замочной скважины", иначе говоря, обезображенным
до неузнаваемости трупом с алой кредиткой в кармане.
   "Итак, старина Бэзз, это судьба. Остальные четыре кредитки  "Замочной
скважины" я придержу у себя, на потом. На этом можно неплохо заработать.
Крайне важно, чтобы ты передал эти мои  заметки  на  Эйзенхауэр-плац.  Я
практически никого не знаю в местном посольстве. Я не сомневаюсь в твоих
способностях и благоразумии. Передай эти  сведения  надежному  человеку.
Надежность прежде всего. Это крупное, опасное дело и немалые  деньги.  Я
уверен! Если что-нибудь случится, срочно напиши мне сюда, в Тимбук.
   Поцелуй от меня свою очаровательную жену или, если не  возражаешь,  я
сделаю это сам, когда тебя не будет дома.
   Вечно твой, Вильгельм Завоеватель."
 
Глава 5 
 
   Мак-Кэйб порывисто откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и
пронзил меня презрительным взглядом.
   - Неужели этот  хвастливый  индеец  действительно  награжден  Крестом
военно-морского флота? - едкая ухмылка искривила  его  губы.  -  Или  он
просто выменял его на изъеденный молью скальп в антикварной  лавке,  как
делают все эти спекулянты в резервациях?
   - Он его заслужил, - твердо ответил командор Сэмпсон.
   - Каким образом? - усомнился Мак-Кэйб.
   - Насколько я помню, Сэм командовал тогда катером. Во время облавы на
контрабандистов он направил судно  прямо  на  пулеметное  гнездо  и  был
тяжело ранен в правое плечо.
   Твердость в голосе командора если не убедила Мак-Кэйба, то несомненно
поколебала его негативный настрой. Презрительный взгляд, направленный на
меня, смягчился. Холодные змеиные глаза адмирала не мигая уставились  на
Сэмпсона, и у меня появилась возможность свободно вздохнуть.
   - Мы должны придумать какую-нибудь проходную версию. Кинкэйд не  имел
пулевых ранений.
   Сэмпсон молча кивнул головой, а Мак-Кэйб снова  недовольно  уставился
на меня.
   - Что же ты так дрейфишь, краснопузый? - манеры адмирала  действовали
на меня как красный плащ на быка, но я вынужден был смириться.  До  поры
до времени, конечно.
   - Я выполню ваше задание, сэр, - коротко  сказал  я,  глядя  прямо  в
змеиные  глаза  Мак-Кэйба.  -  Только  вы  должны  мне   сказать,   что,
собственно, от меня требуется.
   Адмирал некоторое время молчал, пристально меня изучая. В глазах  его
мерцал дьявольский блеск, словно он знал  нечто,  наполняющее  его  душу
трепетным ужасом и  гибельным  восторгом  одновременно.  Я  старался  не
моргать и терпеливо ждал, приготовившись к наихудшему. Лицо  мое  словно
окаменело.  Наконец,  Мак-Кэйб  отвел  взгляд  в  сторону  и   отрывисто
вздохнул.
   - Когда-нибудь бывал в Мали? - сухо спросил адмирал.
   - Никак нет, сэр! - ответил я, не понимая куда он клонит.
   Неожиданно  зазвонил   телефон.   Командор   Сэмпсон   взял   трубку,
прислушался и повернулся к адмиралу.
   - Мы находимся над Крайстчерчем, сэр. Авианосец "Китти Хоук" стоит  у
берегов Вануа-Леву.
   Я жадно ловил каждое слово и, теряясь в догадках, старался ничему  не
удивляться. Ну скажите на милость, что общего может иметь "Китти  Хоук",
один из крупнейших американских авианосцев,  с  обглоданными  до  блеска
скелетами, найденными в Сахаре?
   -  Губернатор  действительно  поднял   шум   по   этому   поводу?   -
поинтересовался Мак-Кэйб, обращаясь к Сэмпсону.
   - Определенно, сэр, - ответил командор.
   - А этот шаман?
   - Он уже ждет на месте, - кивнул Сэмпсон.
   Я вопросительно взглянул на адмирала Мак-Кэйба, но он предостерегающе
поднял свою мощную лапу, поросшую густым рыжим волосом.
   - Несколько слов о Мали. Я был в составе группы специалистов, которые
вылетали туда для исследования скелетов... - Мак-Кэйб приблизил запястье
к глазам и посмотрел на часы. - Впереди у нас еще полтора часа лета, и я
расскажу об этом поподробнее...
 
Глава 6 
 
   Бэзил Фитч, которому было адресовано  письмо  Билла  Доремю,  подобно
многим своим соотечественникам, еще в ранней молодости покинул  Будапешт
и отправился на Запад в поисках счастья  и  материального  благополучия.
Теперь ему было тридцать девять  лет.  Он  имел  весьма  привлекательную
внешность. Его черные волосы были густыми, блестящими, мягкими на вид  и
лежали красивой волной над  его  чистым  ровным  лбом.  Невозможно  было
представить,  чтобы  его  шевелюра  могла  когда-нибудь   находиться   в
беспорядке. Черты лица Бэзила были настолько правильны, что он мог  быть
натурщиком художника, пишущего святых. Но самым главным в  облике  Фитча
были, конечно, глаза. Темные и  крупные,  подобные  спелым  маслинам,  в
обрамлении длинных загнутых кверху ресниц. Вне  всяких  сомнений  многим
представительницам  прекрасной  половины  человечества  эти   задумчивые
ласковые глаза снились душными и прохладными ночами. Кто-кто, а  женщины
Бэзила любили. К тому же, Фитч обладал  невероятным  обаянием,  которое,
впрочем, присуще большинству венгров. Ко всем  достоинствам  Бог  одарил
Бэзила  редкой  деловой  хваткой.  Он  постарался  как   можно   быстрее
обзавестись британским гражданством, изменив свои прежние имя и  фамилию
Бэзул  Федоравич  на  Бэзил  Фитч   и   самозабвенно   стал   заниматься
кинематографическими  делами  на   пару   со   своим   соотечественником
Александром Кордой из фирмы  "Британский  лев"  и  добился  значительных
успехов. Благодаря очарованию своих  актеров,  а  точнее  -  актрис,  он
довольно  быстро  стал  представителем  ряда  американских  агентств  за
рубежом. При такой  внешности  это  было  не  сложно.  Бэзил  без  труда
добивался расположения хорошеньких женщин, а уж  они  готовы  были  ради
него на все, о чем бы он ни  попросил.  Именно  эти  связи  помогли  ему
попасть в высшие круги общества.  Имея  в  своем  распоряжении  кредитку
клуба "Замочной  скважины"  и  письмо  Доремю,  Бэзил  Фитч  связался  с
американским послом при дворе Святого Джеймса, филадельфийским издателем
Анненбергом,    рекомендованным    на    эту     должность     известным
священнослужителем. Посол Анненберг серьезно воспринял сведения, которые
предоставил Фитч, и сразу же отправил их Президенту  по  дипломатической
почте. В Вашингтоне Президент Никсон вызвал к себе министра  обороны,  а
также шефа АНБ адмирала Мак-Кэйба.  В  условиях  строжайшей  секретности
адмирал  Мак-Кэйб  лично  возглавил  группу  расследования,  которая   и
занялась находкой в Тимбукту. Как британский гражданин, Бэзил  Фитч  был
приведен  к  присяге,   согласно   официальному   закону   о   секретной
деятельности Великобритании, проводимой британской  спецслужбой  Эм-Ай-6
<Британская королевская разведка, именуемая  также  Secret  Intelligence
Service и обозначаемая двумя идентичными аббревиатурами  MI-6  (Эм-Ай-6)
либо SIS (Эс-Ай-Эс), известными в неграмотном переводе как МИ-6  и  СИС.
Эм-Ай-6 действует за пределами страны, занимаясь как  шпионажем,  так  и
контрразведкой   и   является   единственной   британской   спецслужбой,
уполномоченной добывать секретную информацию в иностранных  государствах
нелегальными средствами. В отличие  от  Эм-Ай-6,  служба  контрразведки,
именуемая Эм-Ай-5, действует исключительно  на  британских  территориях,
обязана строго  соблюдать  законы  и  подобно  отделу  безопасности  ФБР
является чисто  контрразведывательной  организацией.>.  Мак-Кэйб  и  его
следователи по особо важным делам  встретились  с  шефом  Эм-Ай-6  сэром
Джулианом Киизом на Гибралтаре, откуда вылетели в Мали для эксгумации  и
аутопсии трупа Дэна Галлахера и детального исследования,  находящихся  в
полицейском  морге  Тимбукту  четырех  неопознанных  скелетов.  В   ходе
расследования удалось выяснить, что первый скелет принадлежал полковнику
Рику Кондону, секретному агенту отдела  военно-воздушной  разведки  АНБ.
Полковник Кондон родился в Бостоне, поступил на профессиональную  службу
в ВВС после второй мировой  войны,  но  особенно  отличился  на  поприще
разведывательной   деятельности.   Именно    Кондон    установил    факт
существования таинственной "Замочной скважины".
   Второй скелет принадлежал шестидесятилетнему  англичанину,  по  имени
Хэвлок Дюнн. Хэвлок Дюнн был секретным агентом со стажем. Он никогда  не
служил в армии, но являлся  одним  из  самых  опытных  агентов  Эм-Ай-6,
осуществлявших разведывательную деятельность в Женеве  во  время  второй
мировой войны. Сэр Джулиан Кииз  был  ошеломлен  и  подавлен,  обнаружив
останки  этого  агента.  Джулиан  Кииз  редко  оказывался   в   подобном
положении. Все, кто знали его, говорили, что  это  человек,  не  знающий
человеческих слабостей. Усилием воли сэр  Джулиан  попытался  как  можно
быстрее справиться с охватившей его растерянностью.
   - Надежный был парень, - с трудом произнес он. - Если эта организация
смогла устранить  старика  Дюнна,  то  я  боюсь,  нам  придется  гораздо
труднее, чем можно предположить.
   Адмирал Мак-Кэйб был такого же мнения о полковнике Рике  Кондоне.  До
самой смерти Кондон никому не позволял оставить себя в дураках.
   Третий скелет оказался женским, что явствовало из  более  широкого  и
продолговатого отверстия малого таза. При жизни  женщина  была  стройна,
молода, одевалась  по  последней  моде  и  имела  роскошные  темно-рыжие
волосы, которые сохранились в  нетронутом  виде,  запутавшись  в  шейных
позвонках, на верхнем из которых, именуемом медиками атлантом,  покоился
курносый,  совершенно  лысый,  белоснежный  череп  благородной  формы  с
прекрасно  сохранившимися  ровными  жемчужными   зубами.   По   ажурному
серебряному кольцу,  являвшемуся  фамильной  реликвией  и  волею  случая
уцелевшему на  фаланговой  кости  безымянного  пальца  левой  руки,  шеф
французской контрразведки полковник Марат опознал останки Клодин  Дюфон,
своей внучатой племянницы, тайной агентессы  Второго  бюро,  которую  он
собственноручно  послал  на  задание.  Прямой  потомок   наполеоновского
генерала, унаследовавший внешность и  многие  черты  своего  знаменитого
предка, полковник Альфонс Марат был чрезвычайно  огорчен  потерей  своей
горячо любимой внучатой племянницы Клодин Дюфон.
   Четвертый  скелет,  одетый  в  элегантный  серо-голубой   костюм   из
лондонского   салона-ателье   "Семь   иголок",    принадлежал    рослому
тридцатилетнему мужчине со сломанной грудиной и крупнокалиберной пулей в
пятом поясничном позвонке позвоночного столба.
   Ни французы, ни англичане, ни американцы не могли установить личность
четвертой жертвы "Замочной скважины", пролежавшей в песках Сахары дольше
всех осталь