они унеслись в ночь.
     Я помог Анне сесть в "хамбер", и мы не  спеша  покатили  домой.  "ТР-3"
стояла  у  крыльца,  радиостанция  Информационной  службы  США  в   Конровии
передавала блюз, а Шартелль и мадам Дюкесн танцевали на веранде,  прижавшись
друг к другу. Ее головная боль, похоже, прошла.
     - Пити, - посмотрел на меня Шартелль, - не смогли бы вы, после того как
закончите те два заявления для прессы, оставить записку Самюэлю? Я  подумал,
его надо предупредить, что завтракать мы будем вчетвером.


Глава 20

     Следующим утром Анна одолжила мадам Дюкесн юбку из  джинсовой  ткани  и
одну из моих рубашек.  Юбка,  вместе  с  бермудскими  шортами,  тапочками  и
блузкой попали в комод двумя днями раньше.
     - Если мне приходится возвращаться домой  в  восемь  утра,  я  не  хочу
выглядеть так, словно вечеринка затянулась на  всю  ночь,  -  объяснила  мне
Анна, укладывая одежду в нижний ящик.
     Шартелль ходил гоголем, а вдова Клод лучилась от  удовольствия,  только
что не мурлыкала. Когда я появился в гостиной,  они  пили  кофе,  а  Анна  -
вторую чашку чая. Шартелль также читал заявления, которые я  отстучал  перед
тем, как лечь спать.
     - Интересно  вы  пишете,  Пит.  Адвокат,  оказывается,  покидает  вождя
Акомоло, потому что тот  представляет  собой  угрозу  для...  демократии.  А
второй парень выходит из партии, потому  что  вождь  -  "символ  неофашизма,
который стремится поглотить Африку".
     - Разве это неправда, Клинт? - спросила вдова Клод.
     - Что именно?
     - Фашисты сейчас снова на подъеме.
     - Возможно, дорогая, но  едва  ли  они  прячутся  за  Акомоло.  Вам  не
кажется, юноша, что вы даете оппозиции  слишком  мощное  оружие?  Читая  эти
заявления, я сам рассердился на вождя.
     - По ходу кампании его обвиняют в куда более тяжких грехах.
     - Вы уже навесили на него все ярлыки, разве что не назвав белым.
     - Даже я не мог зайти так далеко, Шартелль.
     За завтраком, когда  нас  по  очереди  обслуживали  Самюэль,  Чарльз  и
Маленький Мальчик, последний немного нервничал. Зазвонил  телефон.  Приятель
Шартелля, мистер Оджара, сообщил, что нам звонят из Лондона,  и  он,  мистер
Оджара, лично соединит нас с лондонским абонентом, как  только  тот  возьмет
трубку.
     - Премного вам благодарен, мистер Оджара, -  ответил  Шартелль.  -  Как
ваша семья? Младшенький уже поправился? Отлично.  Да,  у  меня  тоже  все  в
порядке. Хорошо, жду вашего звонка.
     Лондон дали через десять минут. Даффи кипел от гнева. Шартеллю пришлось
отставить трубку на добрый фут, чтобы не оглохнуть от  доносившихся  из  нее
воплей.
     - А  теперь  успокойся,  Поросенок,  и  повтори  все  сначала,   только
медленнее. Совершенно верно... Мы просили  у  тебя  самолеты,  вычерчивающие
слова в небе... Ты пытался... Подожди, Поросенок... Он пытался  достать  нам
эти самолеты, Пит.
     - Значит, он-таки расшифровал код.
     - Ну, и когда они будут у нас, Поросенок? Не будут? Это  ужасно...  Да,
сэр. Я хотел бы знать, кто их  перехватил...  Подожди,  Поросенок,  я  скажу
Питу. Он говорит, что  в  Англии  нет  ни  одного  свободного  самолета  для
Альбертии. Их все зафрахтовали,  и  он  собирается  сообщить  нам,  кто  это
сделал.
     - Передайте ему, что это позор для ДДТ.
     - Пит считает, что это позор, Поросенок.  Кто  же  их  зафрахтовал?  Не
может быть! Подожди,  я  скажу  Питу.  Он  утверждает,  что  их  зафрахтовал
"Ренесслейр".
     - Это позор для нас, так и скажи ему.
     - Пит говорит, что для нас это позор, - трубка возмущенно  закудахтала.
Шартелль вздохнул и отнес ее еще на шесть дюймов.  -  Ну,  я  не  знаю,  где
задержались  телеграммы.  Ими  занимался  Джимми  Дженаро.  Жаль,   конечно.
Придется возложить все надежды на полную сигару. О, это кошмар.  Подожди,  я
скажу Питу. Он говорит, что "Гудйир" водит его за нос, ссылается на нехватку
гелия и заявляет, что все дирижабли заняты под местные карнавалы.
     - Вы знаете, что ему сказать, - я притворно нахмурился.
     - Пит повторяет, что это позор для нас. Что ж, придется обойтись и  без
дирижабля. А как дела со значками и пластиковыми бумажниками? - на этот  раз
кудахтанье Даффи вызвало улыбку на лице Шартелля. - Я знаю, что непросто, но
это твой участок работы, - знаком он показал вдове Клод, что хочет  кофе,  и
та мгновенно выполнила его просьбу. Он легонько шлепнул ее по  попке.  -  Мы
тоже пашем, не поднимая головы, Поросенок. Старина Пит барабанит на машинке,
а я занимаюсь политикой. Беда в том, что нам очень одиноко.
     Анна хихикнула.
     - Я согласен, Поросенок. Лозунги в небе и  дирижабль  -  хорошие  идеи.
Жаль, что мы не успели ими воспользоваться. Но придумал их Пит.  Его  просто
распирает от идей.
     - Лжец, - бросил я.
     - Да, придумаем что-нибудь  еще,  Поросенок.  Пока  все  идет  неплохо.
Обязательно... До свидания, - Шартелль положил трубку и широко улыбнулся.
     - Они клюнули на телеграммы,  Пит.  И,  должно  быть,  перепугались  до
смерти. "Ренесслейр" зафрахтовал все специальные  самолеты  в  Англии  и  на
континенте. Поросенок пытался найти их в Штатах, но тамошние пилоты не хотят
повторять  подвиг  Линдберга*.  Что  же  касается  "Гудйира",  я  думаю,  на
корпорацию  надавили  по  государственным  каналам.   Интересно,   как   они
собираются доставить сюда дирижабль?
     ______________
     * Линдберг,  Чарльз  (1902-1974)  -  американский  летчик,  в  1927  г.
совершил первый беспосадочный перелет через Атлантический океан.

     - ЦРУ постарается, - ответил я.
     - А эти  два  молодца,  что  порвут  с  партией,  лишь  подкрепляет  их
убежденность в том, что они на правильном пути.  Да,  день  сегодня  начался
весьма удачно.
     - Клинт, - вдова Клод погладила его по руке, - Анна  и  я  посовещались
между собой, пока ты беседовал по телефону, и решили приехать к вам вечером,
чтобы приготовить обед.
     - Я уже переговорила с Самюэлем, - добавила Анна.  -  Он  согласен.  Он
хочет научиться готовить американскую еду, чтобы ублажить добрых господ.
     - Ну и ну, - покачал головой Шартелль. - Все  складывается  как  нельзя
лучше, Пит. Мы сидим на границе  Сахары,  по  уши  в  политике  и  интригах,
потеем, как свиньи, наливаемся  джином  с  тоником,  и  тут  прямо  из  душа
приходят они, две самые красивые женщины в  мире  и  предлагают  приготовить
обед и все такое, да еще у одной из них винный магазин.
     - Это не Африка, - попытался возразить я. - Совсем  не  Африка.  Мы  не
видим Африку.
     - Наоборот,  юноша.  Вы  считаете,  что  этот  сладкоголосый  майор,  у
которого мы славно поужинали вчера вечером, не Африка? А эти люди на ленче у
Акомоло, старый колдун и Иль в соломенной  шляпе?  Тоже  не  Африка?  А  его
превосходительство  и  двухмильная  прогулка  от  дверей  до  его  стола   с
выкрикиванием наших имен... О, это было  прекрасно!  Вы  говорите  мне,  что
доктор Диокаду и Джимми Дженаро - не Африка? Ну, это лучше, чем Манго Парк и
полное собрание сочинений Роберта Руарка. Конечно, животных тут  нет,  но  я
чувствую  Африку,  чувствую  ее,  когда,  придя  на  рынок,  разговариваю  с
бакалейщиками. Я чувствую ее, и то, что я чувствую, мне  по  душе,  так  что
можно считать, что нам просто повезло.
     - Хорошо,  Шартелль.  Это  ваша  Африка.  Такая,  какой  вы   ее   себе
представляете.
     Шартелль кивком головы принял мою капитуляцию.
     - Так что мы с радостью принимаем предложение наших очаровательных  дам
приготовить нам обед, но я думаю, Пит, что мы должны дать  им  денег,  чтобы
они купили продукты. У вас есть деньги?
     - Есть, - я достал бумажник и дал Анне четыре пятифунтовые купюры.
     - Это же сорок два доллара.
     Шартелль великодушно махнул рукой. Это были мои деньги.
     - Не беспокойтесь, мисс Анна. Просто покупайте все, что  вам  нужно.  А
если вы научите старину Самюэля готовить новые блюда, я, возможно,  поделюсь
с вами рецептом орлеанского плова.
     - Каким рецептом? - переспросила Анна.
     - Вы хотите сказать, что никогда не слышали об орлеанском плове?
     - Нет, Клинт, не слышала.
     - Значит, в воскресенье устраиваем пир. Пит говорил, что он  специалист
по жареным курам. Так почему бы вам не купить три  или  четыре  откормленных
цыпленка. Пит нам их зажарит, а я приготовлю котел плова, только  дайте  мне
три фунта куриных потрошков, а  вы,  юные  дамы,  будете  отдыхать  в  тени,
попивая чай со льдом.
     Анна посмотрела на меня.
     - Ты был прав. Его нужно видеть. Клод, вы подвезете меня? Мне  пора  на
урок.
     - Конечно. Но за покупками мы поедем вместе?
     - Я вам позвоню.
     Мы с Шартеллем получили на прощание  по  нежному  поцелую,  вдова  Клод
надела сеточку  на  голову.  Волосы  Анны  развевались  по  ветру.  Шартелль
смотрел, как они уезжают.
     - Красавицы, не так ли, Пит?
     - Я вынужден согласиться.
     Красноватого цвета фургон  едва  не  снес  бампер  "ТР-3",  когда  наши
женщины поворачивали на шоссе. Мадам Дюкесн обругала водителя по-французски,
и они умчались. Фургон дал задний ход, в окне показалась чья-то  физиономия.
Шартелль и я все еще стояли на крыльце.
     - Где живет Пит Апшоу? - в голосе слышался американский акцент.
     - Здесь, - крикнул я в ответ.
     Фургон еще подал назад и свернул на  нашу  подъездную  дорожку.  Тут  я
понял, кого к нам принесло.
     - О боже, это Дидди, Дампс и Тот.
     - Кто?
     - АП, ЮПИ и Рейтер.
     - О!
     - Считайте, полдня как не бывало.
     - Может, они что-то знают.
     - Они знают, что хотят пить. И отнюдь не воду.
     С представителем  АП  я  познакомился  еще  в  Европе,  когда  был  там
единственным корреспондентом моей газеты. Теперь ему было за шестьдесят лет,
сорок из которых он  посвятил  добыванию  новостей.  Репортер  ЮПИ,  высокий
худющий австралиец, какое-то время работал в лондонском отделении агентства,
и мне приходилось иметь с ним дело уже после того как  я  перешел  к  Даффи.
Рейтер представлял здоровяк-альбертиец. Он освещал все события, происходящие
на западном побережье Африки до границы Анголы. Дальше его не пускали.
     - Как вы их назвали? - переспросил Шартелль.
     - Дидди, Дампс и Тот. Три  персонажа  из  книжки,  которую  я  когда-то
прочел. Они никогда не разлучались.
     - Я читал эту книжку. Мне тогда было восемь лет.
     - А мне - шесть.
     Корреспондента  АП  звали  Фостер  Мамашед.  Никто,   естественно,   не
обращался к нему иначе, как Мамуля. Родился он в Омахе, но  давным-давно  не
бывал в тех краях. Чарльз Кроуэлл, корреспондент ЮПИ, родился в Аделаиде, но
говорил всем, что он из Сиднея.  Я  не  помню,  как  я  узнал  об  Аделаиде.
Наверное, мне  сказала  его  лондонская  подружка.  Альбертиец  из  Рейтера,
уроженец Баркунду, окончил экономическую школу в Лондоне  и  стажировался  в
"Обсервере". Там мы и познакомились. Звали  его  Джером  Окпори.  Он  трижды
женился и столько же раз разводился.
     Предвыборную кампанию они вещали вместе. Прежде всего из  экономических
соображений. Мамашед старел и уже не мог бегать, как молодой, а Рейтер и ЮПИ
все еще  платили  своим  корреспондентам,  если  те  не  были  американцами,
нищенское жалованье. К тому же лондонские  отделения  этих  агентств  весьма
скрупулезно  просматривали   их   расходы.   Ассошейтед   Пресс,   наоборот,
выплачивало Мамашеду от 17 до 19 тысяч долларов в год, а его расчетный  счет
проверялся разве что раз в пять лет. Поэтому оплачивал  машину  Мамашед,  но
эту сумму каждый из них вносил в графу расходов, получая  в  салоне  проката
автомобилей соответствующую квитанцию.
     - Кто  это  сидит  на  переднем  сиденье?  Неужели  Мамуля?  -  спросил
Шартелль, когда фургон остановился у нашего крыльца.
     - Он самый.
     - Я думал, он умер. Не видел его лет пятнадцать.
     Мамашед вылез из машины  первым.  Рубашка  цвета  хаки  обтягивала  его
толстый живот. Соломенная шляпа с красно-бело-синей лентой едва держалась на
затылке.
     - Пит, мне сказали, что ты готовишь лучший мартини к югу от Сахары.
     - Вам сообщили наидостовернейшую информацию, Мамуля. Как поживаете?
     Он поднялся по ступенькам и пожал руки мне и Шартеллю.
     - Шартелль, мне говорили, что вы здесь,  но  я  решил,  что  это  ложь.
Чертовски рад. Когда мы виделись в последний раз?
     - Лет пятнадцать назад, Мамуля.
     - В  Чикаго,  да?  Помнится,  шлюшка  с  Кларк-стрит  нагрела  меня  на
шестьдесят семь долларов.
     - Но она того стоила, Мамуля. Я ее помню.
     - Конечно, стоила. У вас есть кондиционер?
     - К сожалению, нет, - ответил я.
     - Ладно, тогда пусть принесут что-нибудь выпить. И похолоднее.
     - Питер Апшоу, дар "ДДТ" Черному континенту, - с заднего сиденья  вылез
двухметровый Кроуэлл из ЮПИ.
     - Привет, Чарли.
     - Еще девять часов, а я вспотел, как паршивый негр. Только не обижайся,
Джерри.
     - И пахнет от тебя, как от негра, - ответил Окпори  и  улыбнулся  всеми
тридцатью двумя зубами.
     После рукопожатий я представил им Шартелля. Затем мы прошли в  гостиную
и они повалились на стулья и кушетку.
     Я кликнул Самюэля и тот возник из глубины кухни, явно недовольный  тем,
что гости заявились в столь ранний час.
     - Принеси нам кофе, джин, тоник, чай, виски, сок и пиво, - попросил я.
     - Мне джин с тоником, - добавил Кроуэлл.
     - Мне тоже, - кивнул Мамашед.
     - А мне - сок со льдом, - Окпори не поддержал компанию.
     Самюэль ждал нашего слова. Я взглянул на Шартелля. Тот пожал плечами.
     - Нам джин с тоником, Самюэль.
     - Са, - сухо ответил он, не одобрив наш выбор.
     После того как Самюэль раздал  полные  бокалы,  я  велел  ему  оставить
поднос с бутылками на кофейном столике, чтобы каждый, кто хотел добавки, мог
обслуживать себя сам.
     Мамашед потянулся.
     - Мы только что с севера, Клинт. На Фулаву  работает  целая  толпа.  Из
"Ренесслейра".
     - Они задумали что-то  очень  интересное,  -  добавил  Кроуэлл.  -  Что
именно, не говорят, но ходят с таинственными ухмылками.
     - А чем еще они занимаются?
     - Все машины облеплены наклейками с именем кандидата.
     - Это хорошая идея, - заметил я.
     - И вот что забавно, - вмешался Мамашед. - Два дня назад мы побывали на
востоке. У доктора Колого. Такие же ухмылки были у тех парней, что ведут его
кампанию.
     Шартелль зевнул и вытянул ноги, положив одну на другую.
     - Я знаю, что "Ренесслейр"  направил  группу  поддержки  на  север,  но
впервые слышу, что своя команда есть и у доктора Колого.
     - У него пять или шесть человек. Их  прислала  "Коммуникейшн  Инк".  Из
Филадельфии.
     - Что-то я не слышал о таком агентстве, - заметил  Шартелль.  -  А  вы,
Пит?
     Я покачал головой.
     - Похоже, американцы прибрали к рукам всю добычу, - хмыкнул  Окпори.  -
Пожалуй, эту мысль я использую. Сколько они платят вам, мистер Шартелль?
     Тот усмехнулся.
     - Меньше, чем мне хотелось бы, мистер Окпори. Но  пусть  это  останется
маленькой тайной, моей и финансового управления.
     - Десять тысяч долларов? - предположил Кроуэлл.
     - Чарли, за десять тысяч Шартелль не стал бы устраивать  и  праздничный
банкет.
     - Вы стоите дорого, мистер Шартелль?
     - Кандидаты, которые побеждают, так не думают, - ответил Шартелль. -  К
счастью, с проигравшим мне приходилось говорить лишь однажды.
     - Когда это было? - спросил Окпори.
     - В тысяча девятьсот пятьдесят втором.
     - Плохой год для партии, - вставил Мамашед.
     - Чрезвычайно плохой, - согласился Шартелль.
     - А что у тебя тут творится, Клинт? - продолжил Мамашед. - Мы  были  на
севере и востоке, и  эти  молодые  обезьяны  молотят  на  пишущих  машинках,
рассылают сообщения для прессы, обсуждают многоцветные  плакаты,  пользы  от
которых, я им это сказал, нуль. А вы с Питом потягиваете джин в девять утра.
Не звонят телефоны. Никакой суеты. Вы уже купили выборы?
     - Мы с Шартеллем всего лишь консультанты, Мамуля, -  ответил  я.  -  Мы
много думаем.
     - Мамуля, мы приехали сюда, чтобы помочь вождю Акомоло  отковать  новую
демократию в горниле политической борьбы. Как тебе, Пит?
     - Эта фраза войдет в историю, - корреспонденты ничего не записали.
     - Как, по-твоему, закончатся выборы, Клинт? - спросил Мамашед. - Только
серьезно.
     - Думаю, мы прорвемся, Фостер. Сейчас я бы поставил  шесть  к  пяти  на
нас.
     - Готов внести пятьсот.
     - Фунтов?
     - Долларов.
     - Заметано.
     - Шесть к пяти немного лучше, чем пять за пять, Клинт.
     - Наши шансы могут и возрасти. Приезжай к нам  за  неделю  до  выборов.
Возможно, они поднимутся до девяти к пяти.
     - Ты так уверен в себе?
     - Перестань, Мамуля. Я же не тренер-новичок,  проливающий  слезы  из-за
того, что его лучший защитник подхватил триппер перед  началом  сезона.  Мне
платят за уверенность. Это мое естественное состояние.
     - А как ты, Пит?
     - Думаю, я переполнен уверенностью. Я предсказываю, что Акомоло победит
с  подавляющим   преимуществом.   Можете   процитировать   меня.   Даффи   с
удовольствием прочтет об этом в Лондоне.
     - А есть ли возможность взять интервью у Акомоло? - спросил Кроуэлл.  -
С американизацией нам все ясно. Мэдисон Авеню*  осваивает  новую  прибыльную
территорию, беря под контроль политическую борьбу в Западной Африке.
     ______________
     * Мэдисон Авеню -  улица  Нью-Йорка,  где  находятся  многие  известные
рекламные агентства.

     - Я не с Мэдисон Авеню, - возразил Шартелль.
     Высокий австралиец сухо улыбнулся.
     - Вы там будете завтра.
     - Я думаю, такая возможность есть, - вмешался я. - Я позвоню и  выясню,
что можно сделать.
     Я быстро дозвонился до Дженаро, воспользовавшись  тактикой  Шартелля  и
узнав о самочувствии телефониста и членов его семьи. Он назначил встречу  на
половину одиннадцатого.
     - Вы с Шартеллем тоже придете? - спросил Дженаро.
     - Нет. Я думаю, вы обойдетесь без нас.
     - Хорошо. Скажите  им,  пусть  подъезжают  к  дому  Лидера  в  половине
одиннадцатого.
     - Отлично, - я повернулся к  корреспондентам.  -  Десять  тридцать  вас
устраивает?
     Мамашед ухмыльнулся.
     - Слишком уж у тебя все гладко, Пит. Неужели  ты  можешь  так  запросто
пробиться к Акомоло? "Ренесслейр" и эти парни из Филадельфии не имеют  такой
возможности.
     - Прежде всего, Мамуля, я стараюсь завоевать доверие клиента.  А  потом
мы оба бьемся за победу на выборах, помогая друг другу.
     Мамашед осушил бокал и встал.
     - Я хочу повидаться с руководителем Информационной службы, а  потом  уж
ехать к Акомоло. Благодарю за выпивку и организацию  встречи  с  вождем.  От
вас, парни, новостей не дождешься.
     - Как и сказал Пит, Мамуля, мы всего лишь консультанты.
     Мы пожали друг другу руки. Они пообещали приехать еще раз. Мы ответили,
что всегда рады их видеть. На крыльце Мамашед чуть задержался.
     - Я бы мог дать большую статью, Клинт. На полном серьезе.
     - Если у меня будет материал, ты его получишь.
     Мамашед кивнул и спустился  по  ступенькам.  Они  забрались  в  кабину,
фургон развернулся, выехал на шоссе и исчез за поворотом.
     - Первая волна, - заметил я.
     Шартелль кивнул.
     - Позвоните Дженаро.  Пусть  он  свяжется  с  Диокаду  и  попросит  его
приехать сюда. Пора планировать кампанию. Нам кое-что понадобится.
     - Что именно?
     - Маленькие красные, желтые и зеленые указательные  флажки.  В  отделах
сбыта такие обычно втыкают в карту, чтобы знать, где находятся  коммивояжеры
или должны находиться.
     - Что-нибудь еще?
     - Карта. Самая большая карта Альбертии.


Глава 21

     В среду мы поехали в Обахму на встречу с Илем, следуя за "ХК-Е"  Джимми
Дженаро. На прямых участках покрытого асфальтом шоссе Джимми  разгонялся  до
восьмидесяти миль в час,  повороты  проходил  на  шестидесяти.  Уильям  лишь
старался не терять его из виду. Шартелль, как  обыч