Он налил себе и сидел, молча глядя за борт на водяную пыль, летящую за лодкой по направлению к острову Медведя.
     После долгого молчания Гвельвада тихо спросил:
     - Почему не остановиться здесь? Какая здесь глубина?
     Джаквес пожал плечами.
     - Не так много. Здесь очень долго мелко. Глубоко будет намного дальше. Футов двадцать, не больше.
     - Брось якорь. Остановимся здесь. И давай поговорим, - он улыбнулся Джаквесу.
     - Почему нет? Вы босс, мистер Гвельвада.
     Джаквес оставил штурвал, выключил мотор и прошел на нос.
     Гвельвада услышал плеск падающего якоря. Через минуту Джаквес вернулся и спрыгнул в кокпит.
     Гвельвада сказал:
     - Садись, друг мой, напротив меня. Вот твой бокал. Сигарету?
     - О, я не откажусь от ваших сигарет, мистер Гвельвада, сказал Джаквес. - Очень хорошие. Вы шикарный джентльмен, высший класс.
     Он сел, взял бокал и предложенную сигарету.
     Гвельвада с кривой улыбкой хмыкнул:
     - Я могу себе позволить быть добрым. Ты же знаешь, это традиция - исполнять все пожелания смертника.
     - Да? - Джаквес звонко рассмеялся. - Что же будет со мной, мистер Гвельвада?
     Гвельвада ответил с самой очаровательной улыбкой:
     - Ты умрешь, Джаквес.
     И вынул руку из кармана пиджака. В ладони черной тенью лежал пистолет.
     - Послушайте, мистер Гвельвада. Вы шутите! Вы ведете какую-то игру...
     - Я не играю. Пейте. Курите. Я буду с вами говорить, Джаквес. Вам это будет интересно. Скажете, когда вы подцепили акулу, вы гоняете её до изнеможения, так? Это очень долго, мой черный друг, да? Но в конце концов она устанет. Вы подтаскиваете её к борту или к корме. А что потом?
     Джаквес смутился:
     - Потом я её убиваю.
     - Точно, - кивнул Гвельвада. - Когда вы её подтащите, как вы её убиваете?
     - Как это? Здесь есть револьвер - солидная пушка 45-го калибра. Приходится всадить в неё четыре-пять пуль.
     - Верно, - почти небрежно бросил Гвельвада. - Думаю, вам больше нигде не приходилось его использовать. Вы держите его на борту для акул, но не использовали на человека, правда?
     Джаквес взорвался:
     - Слушайте, мистер Гвельвада, какого черта!
     - Тихо! Разговоры не помогут. А теперь скажи мне... - он устроился поудобнее, - ты ведь помнишь мистера Джулиана Айлеса, правда? Англичанин, который заставил тебя отвезти его в Майами, потому что оказался замешан в убийстве человека по фамилии Гелерт?
     - Еще бы, помню. Ну а мне-то что? Он сел в лодку и наставил пистолет, как вы сейчас. И заставил гнать в Майами...
     Гвельвада отмахнулся.
     - Я все это знаю. Но что ты сделал, прибыв в Майами, Джаквес? Сказать? - он откинулся назад и затянулся, явно наслаждаясь собой. - Скажу. Считалось, что ты заправишь баки и отправишься восвояси. Никто не мог представить, что тебя будет волновать мистер Гвельвада. Но это было. Ты высадился в Майами, пришел к типу по имени Джек Карно - частному детективу. И сказал мистеру Карно, что одному человеку в Майами - миссис Тельме Лайон - будет очень интересно, что прибыл Айлес. Ты знал, что миссис Лайон в Майами. Знал, где она живет. Ты очень много знал о ней. И Карно связался с миссис Лайон, а ты вернулся на Черную Багаму. Ты думал, что мистеру Айлесу конец; что Карно разделается с ним; что миссис Лайон уберет его с дороги, потому что подозрение в убийстве могло нарушить её планы. И, увидевшись с Карно, ты вернулся.
     Джаквес протянул:
     - Не знаю, о чем вы, мистер Гвельвада.
     Эрнест улыбнулся.
     - Нет, знаешь, друг мой. Ты все знаешь. Ты знаешь, зачем в самом деле приехала на Черную Багаму миссис Лайон, а если нет, то знают твои хозяева.
     - Я ничего не знаю... Я ничего не знаю...
     Гвельвада пожал плечами и отхлебнул виски.
     - Друг мой, я и не ожидал, что ты со всем согласишься. У меня ещё есть что сказать. Ты помнишь ночь, когда ты отправился на акул с мистером Сэндфордом? Когда он так трагично упал за борт? Когда его сожрала акула? Такой отвратительный случай, правда, Джаквес? Ужасно. Тебе он не понравился, правда?
     - Нет, сэр... но я ничего не мог сделать.
     - Ты лгун, тысяча чертей, - жизнерадостно заявил Гвельвада. - Ты убил Сэндфорда. Когда Сэндфорд взошел на борт, он был в наркотическом опьянении. Ты посадил его на сиденье со срезанными ремнями. Когда акула заглотнула наживку, а Меллин, твой напарник, был впереди и ничего не видел, ты подтолкнул Сэндфорда. И убил его. Знаешь, почему?
     Джаквес ничего не сказал. Он сидел, сложив руки на коленях, тупо глядя на Гвельваду.
     Гвельвада продолжал, все с теми же любезными интонациями.
     - У тебя было задание отделаться от Сэндфорда, потому что он был агентом. Ты знал, что он агент, и знал, на кого он работает. Его надо было убрать. Возможно, он слишком много разузнал. Может, слишком много знал о мисс Стейнинг. А, дорогой мой Джаквес? Тебе надо было от него как-нибудь избавиться. И ты воспользовался шансом, - он чуть наклонился вперед. - Друг мой, я уверен, что той ночью Сэндфорд хотел убраться с острова, добраться до материка; возможно, чтобы связаться с ФБР или поговорить с миссис Лайон.. и узнать Он решил, что пришло время действовать. Кто-то пытался его остановить. В его выпивку добавили наркотик. Ну, он был слишком силен для наркотика и добрался до лодки, а ты его прикончил.
     Джаквес взмолился:
     - Выслушайте меня, мистер Гвельвада! Вы не должны так со мной разговаривать. Вы обвиняете меня в убийстве. Вы должны это доказать. Слышите? - голос его дрожал. - Вы должны это доказать!
     Гвельвада рассмеялся.
     - Я могу доказать свои слова, мой черный друг. Ты забыл своего напарника Меллина. Меллин дал показания. Он подтвердил все, что я сказал. Верь или нет, но, когда Сэндфорд вывалился, Меллин был почти возле кормы. И видел, как ты вытолкнул его.
     - Проклятый лжец!
     Гвельвада развел руками.
     - Все может быть, - сказал он. - Но он готов поклясться. В любом случае, если ты отвертишься от этого, хотя вряд ли, то не отвертишься от другого.
     - О чем вы? Что вы имеете в виду, мистер Гвельвада? Что значит - от другого?
     Гвельвада сказал почти весело:
     - Ты убил Гелерта. Посмотри сам, друг мой. Ты избавился от Сэндфорда. Через некоторое время на острове появился ещё незнакомец. На этот раз - мистер Джулиан Айлес. Ты слишком мало знал о мистере Айлесе - о нем тебе рассказал некто с острова или из Майами, некто, подкупивший служанку мисс Стейнинг, и узнавший, что служанка мисс Стейнинг ожидает приезда джентльмена, чтобы позвонить ему и устроить встречу с хозяйкой. Тот бы присматривал за ней или увез бы её с острова - а это очень раздражало твоих друзей. Все правильно?
     Джаквес молчал. Зато Гвельвада продолжал:
     - И мистеру Айлесу позвонили в телефонную будку неподалеку от отеля "Леопард". Но это была не служанка мисс Стейнинг. Сказать тебе, кто звонил? Ты.
     Джаквес почти провизжал:
     - Проклятый белый сукин сын...
     - Молчать! Ты этим голосом говорил, так ведь? Возбуженным голосом - высоким фальцетом, который может принадлежать и мужчине, и женщине. Ты позвонил и велел Айлесу приехать на виллу Эвенсли, где ты только что убил Гелерта. Ты застрелил его из пистолета 45-го калибра, который используешь для акул, а когда застрелил, позвонил Айлесу и велел приехать. Типичная подставка. Приехав, он влипал в убийство, и, как подозреваемый, был ограничен в действиях.
     Гвельвада довольно рассмеялся.
     - Немедленно после этого ты вернулся на лодку. Считалось, что там ты и был все время и готовился к рыбалке с полковником Макферсоном, - он снова рассмеялся. - Должно быть, вышло очень забавно, когда спустился Айлес, сказал, что поездка полковника Макферсона отменяется, и заставил тебя везти его в Майами.
     Он поднял палец.
     - Но шутка в том, друг мой, что веселье тебе выйдет боком. Вот мои обвинения. Ты убил Сэндфорда. Ты скормил его акулам. Ты убил Гелерта. Обоих ты убил по одной причине.
     Джаквес медленно произнес:
     - Вы несете чушь. Вы ничего не сможете доказать. Вы ничего не знаете.
     - Да? Сказать тебе, что произошло той ночью? Кто-то поработал со служанкой мисс Стейнинг. Их очень интересовало местонахождение пакета с документами. Я убежден, ты позвонил мисс Стейнинг и попросил её встретиться в Эвенсли с джентльменом, которого ей необходимо увидеть, который хочет сказать ей что-то важное о её покойном брате. Думаю, только это ещё могло подействовать на спившуюся женщину.
     Она пришла, но из-за того, что немного тревожилась и была напугана, так скажем, она сделала то, что сделала бы при таких обстоятельствах любая молодая женщина. Он послала записку своему другу Хуберту Гелерту и попросила приехать и его. Кажется мне, что ты с ней встретился. И сказал, чего тебе надо. Она отказалась отдать пакет. Отказалась сказать, где тот лежит.
     Гвельвада зевнул.
     - Думаю, ты был немного груб с ней. И тут явился Гелерт. Гелерт велел ей отправляться домой. Может, она взяла его машину. Если была достаточно трезвой, чтобы сидеть за рулем. А потом Гелерт занялся тобой, и ты его убил.
     - Вы можете только говорить, мистер Гвельвада. Вы не можете доказать.
     - Нет? Сказать кое-что? Я прогулялся вокруг того дома, ища нечто на земле. Что, ты думаешь, я нашел, Джаквес? Я нашел кепку, которая была на тебе той ночью - копия той, что у тебя на голове. Там на подкладке твои инициалы. Ты обронил её в грязную лужу возле дренажной трубы в рощице, в стороне от тропы.
     - Проклятый лжец! Той ночью на мне не было кепки.
     - Может быть. Но там она есть. Я сам положил её туда. Когда мы вернемся, друг мой, я навещу комиссара. И возьму с собой Меллина. Меллин даст показания, что ты намеренно убил Сэндфорда. Я расскажу майору Фалстиду свою историю. Они все обыщут и найдут твою кепку. Как ты думаешь, что с тобой сделают, Джаквес? Тебя повесят, и ты это знаешь. Убийство Сэндфорда так очевидно! Ты надеялся, что Меллин не заговорит? Думал, он слишком напуган? К несчастью для тебя, он слишком боялся молчать.
     Эрнест проглотил остатки виски, не спуская глаз с Джаквеса.
     - Снимайся, Джаквес. Мы возвращаемся на Черную Багаму. Ты останешься в лодке. Я оставлю тебя поразмыслить над моими словами, но только на пять минут. А потом ты мне кое-что скажешь. Имена нанявших тебя людей. Ты назовешь имена тех, кто нанял тебя убить Сэндфорда, и где они находятся; кто нанял добыть пакет у мисс Стейнинг; для кого ты убил Гелерта.
     Голос его изменился:
     - Для тебя это будет очень сложно, Джаквес, потому что я представляю, насколько ужасны эти люди; какие ужасы они творят. И ты знаешь, что тебе сделают очень больно, как только ты их выдашь. Если ты их не выдашь, - он пожал плечами, больно тебе сделаю я.
     Гвельвада улыбнулся:
     - У тебя есть выбор. Ты считал себя в безопасности, убивая Сэндфорда. Ты знал, чем занимается Сэндфорд, но ты забыл одно, Джаквес. В нашем необычном, где-то загадочном деле на место убитого появляется другой. Скажи это своим друзьям, если их ещё увидишь. Скажи, что я, Гвельвада, пришел на место Сэндфорда. Пусть они возьмут меня, как его, если сумеют. Поднимай якорь. Быстро. Заводи мотор. Мы возвращаемся. Секунда колебания - и я пристрелю тебя, как собаку. Акулы этого ждут - не дождутся!
     Джаквес встал и сгорбившись, с выпученными от страха глазами, поплелся вперед. Гвельвада наблюдал за ним. Джаквес развернул лодку и взял курс на Черную Багаму.
     Через двадцать минут Джаквес привязывал лодку к молу. Гвельвада встал и прикурил сигарету.
     - Садись, друг мой, и думай над своей проблемкой. Сиди на корме и не дергайся. Что ты намерен делать? Будешь отвечать на вопросы? Скажешь, кто тебя нанял, или мне идти к комиссару?
     Джаквес отозвался из тени:
     - Я ничего не скажу, - он был на грани истерики. - Я ничего вам не скажу. Я ничего не знаю.
     Гвельвада хмыкнул:
     - Очень хорошо. За тобой придут утром. Спокойной ночи, Джаквес. Доброй охоты.
     И пошел прочь.
     В тени пальм он остановился, обернулся и минут пять наблюдал за лодкой. Ходовые огни хорошо выделялись на фоне залива. Вдруг они качнулись, взревел мотор, и, набирая скорость, лодка рванула от пристани, вспарывая гладь залива и оставляя за собой летящую белую пену.
     Гвельвада улыбнулся, раскурил новую сигарету и направился в номер, тихонечко насвистывая под нос.

Глава десятая

I

     Часы слоновой кости на каминной полке пробили час, когда Гвельвада вошел в номер. Эрнест включил свет, швырнул шляпу на стул и вышел на веранду. Он смотрел на тихое, залито лунным светом море и гадал, где сейчас Мервин Джаквес и куда направляется. Потом пожал плечами. Где-то неподалеку играл оркестр. Пульсирующий ритм румбы привел его в дикий восторг.
     Гвельваде безумно понравилась музыка, в ней было что-то очень жизнерадостное. Черт побери, - думал он, - эта музыка просто как жизнь. Тихая и торжественная, веселая и забавная, в руках музыкантов она жила полнокровной жизнью.
     Оркестр остановился и заиграл самбу. Необычный мотив - спокойный, почти душевный, с неявным ритмом ударов барабанов бонго и щелканьем кастаньет. С этими самбами всегда нелегко, - размышлял Гвельвада, - никогда не угадаешь, чем они закончатся. И не поймешь, что будет дальше. Самбы - как и жизнь - такие непоследовательные, кажется, композитор сам не уверен, к чему все придет.
     В этом они похожи на жизнь и на его профессию. Что-то начинаешь, но никогда не можешь быть уверен в результат. Следуешь чутью и надеешься. Обязательно надеешься.
     Темп музыки изменился. Эрнест стоял и слушал, улыбаясь и полностью отключившись от тяжелого дня, думая только о музыке. Он снова пожал плечами и зашел в гостиную, потом в спальню, разделся и улегся в постель.
     Гвельвада был доволен - насколько это вообще возможно. Он раскрутил дело; вскоре оно завершится, и завершится, как он полагал, по его. Он расслабился, сложив руки на животе и закрыв глаза. На губах играла почти невинная улыбка. Он дремал и ждал.
     В два часа утра Айлес свернул на проселок к хижине Меллина. Тот, молчаливый и унылый, сидел на месте пассажира. Айлес остановил машину.
     - Ну, прибыли. Приятных сновидений, Меллин.
     Меллин выбрался из машины.
     - Надеюсь, они будут приятными. И надеюсь, он будет доволен. Мне не нравится эта чертова затея. Я не...
     Айлес ухмыльнулся.
     - Кого волнует, что тебе нравится или не нравится, Меллин? Все нам приходится делать то, что говорят. Кроме того, не думаю, что тебе стоит переживать. Может, впервые в жизни ты помогаешь закону и порядку - или нет? - он искоса посмотрел на Меллина. - Неплохая перемена.
     - Ладно, ладно, надеюсь, вы правы, мистер Айлес. Но что будет дальше?
     Айлес пожал плечами.
     - Ты знаешь то же, что и я. Думаю, если продолжение последует, ты об этом узнаешь. На твоем месте я бы шел домой, выпил и лег баиньки. Спи сном праведника, - он цинично оскалился. - Спокойной ночи, Меллин.
     Он устроился за рулем, вдавил педаль газа и направился к шоссе.
     Оставив машину на пальмовой лужайке возле отеля, Айлес вышел на задний двор. Частично занятый танцплощадкой, тот представлял собой эффектную смесь красок. Разноцветные огни мерцали в листьях пальм. В углу, под полосатым тентом, негритянский ансамбль играл испанскую и мексиканскую музыку. Шестьдесят или семьдесят пар - женщины в открытых вечерних платьях, мужчины в белых смокингах - танцевали или сидели за столиками под пальмами.
     Роскошное зрелище, - подумал Айлес. - Такое запомнится навсегда. Может, когда-нибудь, в худшие времена, ему захочется это вспомнить.
     Он обогнул танцплощадку и пробрался к длинной стойке бара, где кишел народ. Айлес заказал большую виски с содовой и устроился за отдельным столиком в дальнем конце. Как и Меллин, он гадал, что же будет дальше. Но - индюк думал и в суп попал. Он влип, и единственное, что оставалось - плыть по течению, делать то, что скажет странный и неотразимый Гвельвада. Но по своей осмотрительной и в чем-то циничной натуре, Айлес решил, что слишком доверяет мистеру Гвельваде - это доверие переросло почти в веру в этого бельгийца, который так величественно повелевает жизнью и смертью и в чьих странных речах очень мало намеков на серьезное отношение к делам.
     Айлес вздохнул, закурил и стал думать о Тельме Лайон.
     Голос за спиной произнес:
     - А... мой друг Джулиан? Как дела? По-моему, вы ушли в воспоминания. Но, черт побери, это не приносит пользы. Лучше смотреть в светлое будущее, дорогой Джулиан... хотя, может быть, - Гвельвада подтащил стул и устроился напротив, - мысли ваши заняты нежной красотой нашей общей знакомой?
     Айлес поднял взгляд. Гвельвада ехидно скалился.
     - Вы догадливы, Эрни. Я думал о ней, - Айлес подался вперед. - Знаете, я думаю, она прекрасная женщина.
     - Ну конечно, - ответил Гвельвада. - А сказать вы мне пытаетесь, друг мой, если не быть многословным, что влюбились. Самое сложное для англичан - признаться в любви. Они изо всех сил избегают этого слова. Для вас, богов формальностей, немыслимо позволить себе любой восторг, даже ради великого чувства. Здесь вы законченные идиоты.
     Он пожал плечами.
     - Любить женщину нужно исступленно - почти свирепо. Женщины простят все - даже величайшую измену - если мужчина любит, как тигр, и лжет, как гусар. Да дьявол... любовь - это гроза, а не апрельская сырость. Она должна быть выматывающей, опустошающей и абсолютно немыслимой. Это говорю я, Гвельвада, и, тысяча чертей, уж я-то знаю.
     Айлес усмехнулся.
     - По-моему, вы влюблялись тысячи раз. И каждый раз все более искренне и свирепо.
     - Возможно... - Гвельвада развел руками. - Но постоянно я влюблен в свою работу, которая, поверьте, друг мой, захватывает, как самая высокая страсть. В любви нужно верить в себя и не удивляться, если однажды очутишься в канаве с ножом в спине. Оскорбленная женщина становится яростным врагом и бьет в спину. Женщина может обожать тебя, и все же наслаждаться, убивая тебя, как враг может восхититься твоим мастерством и тут же отправить на тот свет. Любовь интересна, но и жизнь тоже. Правда, можно соблазнить бесчисленное множество женщин, но невозможно соблазнить жизнь - она, в отличие от женщин, бьется по правилам. Но мне совершенно ясно, что вы, мой Джулиан, без ума от миссис Лайон. Я видел это с самого начала.
     Она, конечно, потрясающая женщина. В один прекрасный день, друг мой, вы поймете, что люди моего уважаемого босса - потрясающие люди. К тому же, наша Тельма красавица - чего у меня, Гвельвады, нет. Обаяние - да... мужество - да... хитрость почти как у змеи - да... Все это у Гвельвады есть, но он никогда не заблуждался насчет своей внешности.
     - Да? - удивился Айлес. - Слава Богу, что у вас хоть чего-то нет, Эрни.
     Гвельвада вытащил богато разукрашенный портсигар и закурил.
     - Теперь о нашем друге Джаквесе. Он меня заинтриговал. Когда мы причалили, я с ним поговорил, оставил в лодке и удалился, гадая, хватит ли у него характера выстрелить мне в спину. Ему не хватило. Я наблюдал за ним из тени пальм. Он завелся и погнал в море, будто за ним гнался дьявол. Кажется, направлялся к острову Медведя. Вы его видели?
     Айлес кивнул.
     - Меллин знает свое дело. В конце концов, он работал с Джаквесом многие годы. Мы дрейфовали у дальней оконечности острова Медведя. За ней, слева, лежит группка рифов. Меллин сказал, они необитаемы. Джаквес зашел на один из них - не более трех четвертей мили в длину и около полумили в ширину. Он подплыл вплотную. Меллин сказал, там пологий спуск. Джаквес бросил якорь в пяти-шести ярдах от берега. Там не слишком глубоко. Он прыгнул за борт и вплавь выбрался на берег.
     Гвельвада спросил:
     - Превосходно. Куда он пошел?
     Айлес пожал плечами.
     - Нам не было видно. Там везде заросли, лианы и кусты. Мы видели, как он вышел на берег, а потом исчез.
     - А Меллин говорил, что на острове никто не живет?
     Айлес покачал головой.
     - Он сказал, что не думает, что на островах кто-нибудь есть. Изредка могут