найдете конверт, как я сказала. Надеюсь, вы справитесь. У меня предчувствие.
     Она проводила его до двери, положила руку на щеколду.
     - Спокойной ночи. Если вам удастся, увидите, я не останусь в долгу.
     Айлес лукаво прищурился.
     - Значит ли это, что я стану для вас чуть более привлекательным?
     Она вдруг улыбнулась.
     - Почему нет? И даже сейчас все не так плохо, мистер Айлес.
     Она взяла его за подбородок и поцеловала в губы.
     Айлес вздохнул:
     - Думаю, вы совершенно необыкновенная женщина.
     Она улыбнулась.
     - Многие так думали. Между прочим, я думаю, и вы довольно необычный мужчина.
     - Это прекрасно. Будем и впредь необычными, ладно?

V

     В половине второго Айлес добрался до квартиры Вэллона на Слоан-стрит. Дважды позвонив, он терпеливо ждал. Вэллон отворил ему в халате.
     - Входи, Джулиан. Как дела?
     Он повел вниз по коридору и открыл дверь направо, в уютную библиотеку. Айлес швырнул шляпу на стул.
     - Все отлично!
     - Выпить хочешь?
     Айлес покачал головой:
     - Два уже выпил, - он достал сигарету из шкатулки на каминной доске. - Дьявол, любопытно, что за игру она ведет, Джонни?
     - Думаешь, она играет?
     Айлес кивнул.
     - Слушай, миссис Лайон сказала, в какой лечебнице эта миссис Никола Стейнинг - любящая мамочка, которая так за дочку беспокоится?
     Вэллон покачал головой.
     - Она должна знать, что ни один частный детектив не возьмется за работу вроде этой без инструкций от матери девушки. Единственный человек, который действительно может дать право ехать за девчонкой - мать, так? Может, потому она пришла к тебе. Думала, что ты не потребуешь свидания с матерью.
     - Почему ты так считаешь, Джулиан?
     - Не знаю, - пожал плечами Айлес. - Но подозреваю, что в свое время вы с ней были близки, верно?
     - Странный вопрос, но я понял, что ты хочешь сказать.
     - В любом случае она должна была тебе сказать, где живет мамаша, тогда ты бы мог съездить проверить. Она не сказала, потому что подумала, что ты не возьмешься за дело сам, а передашь его кому-нибудь из тех, кому доверяешь. И решила, что тот не станет ничего проверять, так как заказ исходил от тебя, а этого любому достаточно, верно?
     - Что ты думаешь? - спросил Вэллон.
     Айлес заходил взад-вперед длинными легкими шагами.
     - Я скажу тебе, что думаю, Джонни. Наша миссис Тельма Лайон думает выйти сухой из воды. Отделаться от самой трудной части дела, в которое замешана. Она думает, что никто не соберется проверять миссис Стейнинг; я не проверю, потому что меня нанял ты, а ты, естественно, не собираешься проверять, потому что чувствуешь себя обязанным. Когда она спросила, что я думаю о тебе, я понял, что она не ждет отзыва о первоклассном парне, и сыграл. Сказал, что не слишком тебя люблю; что мы здорово работаем вместе, но как мужик с мужиком не сходимся. Она пришла к неверному выводу, хотя очень логичному: заключила, что между нами были некие трения по поводу женщины.
     Вэллон кивнул.
     - Ты совершенно прав, Джулиан. Ни единого прокола.
     - Она сказала, - продолжил Айлес, - если я завершу работу, по возвращении она не останется в долгу. Короче, она флиртовала напропалую, и не скажу, чтобы мне не понравилось. Понимаешь, о чем я?
     - Не совсем. Куда ты гнешь, Джулиан?
     - Нет никакой миссис Стейнинг. Понимаешь? Есть какая-то связь между Тельмой Лайон и девчонкой Стейнинг, которая затрагивает миссис Лайон. Бьюсь об заклад, она сама оплачивает работу, и она замешана.
     Вэллон протянул:
     - Ну, это я могу проверить.
     - Что это даст? - спросил Айлес. - Предположим, мы убедимся, что миссис Никола Стейнинг не существует, это не отменит заказ, так? Мне все же нужно ехать на Черную Багаму?
     Вэллон кивнул.
     - Когда?
     - Как можно скорее, - ответил Айлес. - Я полечу. Зайду завтра утром в её отель, заберу деньги и отправлюсь.
     - Желаю повеселиться, Джулиан!
     Они ухмыльнулись. Айлес поднял шляпу.
     - Ну, пока, Джонни. Привет Магдалене. Береги свою шею.
     Вэллон рассмеялся.
     - Береги свою, Джулиан. Но я не переживаю. Даже если не убережешь, приставишь обратно. Пока.
     Айлес вышел из комнаты. Вэллон слышал, как за ним закрылась входная дверь. Он закурил; стоял у огня и тихонько затягивался, думая о прежних днях - и о Тельме Лайон.

Глава третья

I

     Теперь самое время познакомить вас с мистером Эрнестом Гвельвадой, который в начале Второй мировой поступил на довольно необычную и суперкрутую службу к мистеру Квейлу. В то время он был, что называется, свободным бельгийцем, но в результате военной службы кроме украшений высшего класса - их он сразу же подарил женщине, которую желал более всего на свете, - приобрел британское подданство.
     Его жизненный опыт с младенчества был весьма разнообразным, если не калейдоскопическим. Он родился за пару лет до Первой Мировой в Эльзасе, и бедняжка - мать прочила его в священники. Но события этому воспрепятствовали.
     Мать Гвельвады заколол взбешенный немец - капрал, которому она выколола глаз, когда он пытался её изнасиловать. Отца, который вернулся в этот злосчастный момент, немцы пристрелили.
     Так что неудивительно, что в Эрнесте Гвельваде развилась непримиримая, хоть и затаенная, ненависть ко всему немецкому и с ними связанному. Во время Второй мировой он, член организации мистера Квейла, сводил старые счеты с врагом с помощью четырехдюймового шведского кортика - а метал он его на двадцать ярдов прямо в яблочко.
     Поэтому не удивляйтесь, что в мирное время он заскучал.
     Гвельвада - коротышка, производит впечатление толстячка, хотя когда надо гибок и проворен. И в прекрасной физической форме. Его главное занятие - тихое созерцание женского пола и все из этого вытекающее. На его круглом, приятном лице добряка всегда играет улыбка, и удивительно, что многие рядом с ним чувствуют себя неуютно.
     Единственное объяснение этой странности - Гвельвада большую часть времени думает о своем шведском кортике, гадая, когда тот ещё понадобится. Ненависть внутри хоть и угасла, но улыбка... От неё атмосфера наполнялась неприязнью и жестокостью.

II

     Неподалеку от Ист Гринстед проходит длинная и довольно милая дорога на Балкомб. У развилки - старомодный постоялый двор, крошечный, но гостеприимный. На задворках - уютный бар. В этот вечер единственным посетителем был Эрнест Гвельвада. Он сидел у огня, курил и думал. Думал он нестандартно - как делал все, за что брался. Думал он на нескольких языках, пятью из которых владел почти в совершенстве. Его забавляло переключение мысли с португальского на французский, на итальянский с неожиданными соскоками на родной. Иногда он думал по-английски; говорил он на нем очень хорошо - но иногда, потеряв меру, употреблял самые грязные американские ругательства.
     Барменша, которая давно наблюдала за ним - было что-то чертовски привлекательное в Эрнесте Гвельваде, - спросила:
     - Не хотите выпить, сэр?
     Гвельвада встал, подошел к бару, облокотился на стойку и улыбнулся барменше.
     - Думаю, да.
     Он кивнул на ряды полок вокруг бара.
     - Что за бутылочка справа на полке? Пожалуй, мне нужна именно она.
     Она оглянулась.
     - Это очень старый ликер, сэр. Во время войны его забыл здесь один джентльмен. Думаю, он турецкий. Называется "Яблоко Эдема".
     - Налейте немножко, пожалуйста.
     Хозяйка дотянулась до бутылки, наполнила ликерную рюмку и протянула ему. Он положил на прилавок фунтовую бумажку.
     - Вам нравится, сэр? По-моему, вы пили его раньше.
     Он покачал головой.
     - Ни разу.
     Он отхлебнул.
     - И он мне не нравится. Думаю, двойной виски с содовой лучше.
     Она повела бровями и улыбнулась.
     - Интересно, а зачем вы хотели попробовать?
     - Я не хотел пробовать, - Гвельвада улыбнулся. - Хотел посмотреть, как вы тянетесь. У вас очень хорошая фигура, мадмуазель. Греки, без сомнения, дали бы высший балл. Что до меня, я думаю, женские фигуры лучше смотрятся, когда они тянутся за чем-то наверху.
     Она ничего не сказала и принесла виски с содовой.
     Он спросил:
     - Вы поняли мою мысль?
     Она холодно бросила:
     - Да, думаю, поняла.
     Эрнест продолжал:
     - Поймите, я, как говорят, эстет. Люблю прекрасное. Пожалуй, я буду приходить очень часто, моя прелесть!
     Она приподняла руки поправить волосы. Какой нахал, - подумала она, - но не может не нравиться. Странно, почему?
     Зазвонил телефон. Она обошла стойку, ответила и отвела от уха трубку.
     - Не вы ли мистер Гвельвада?
     - Да... Мистер Эрнест Гвельвада... весь к вашим услугам, мадмуазель.
     - Ладно, вам звонят, - она подала аппарат.
     Гвельвада взял трубку.
     - Да... Очень хорошо... Большое спасибо...
     Он положил трубку, отхлебнул виски, вернулся к стулу и взял шляпу.
     - Желаю замечательного вечера. Не могу передать, какое удовольствие я получил.
     Когда он дошел до двери, она игриво окликнула:
     - Вы забыли сдачу, мистер Гвельвада!
     - Нет... поверьте, я никогда не забываю сдачу. До встречи, мадмуазель.
     Он вышел, сел в сияющий "ягуар", завел мотор и поехал в сторону Балкомба. Дорога стелилась в сердце Саррея. То тут, то там виднелись большие и удобные коттеджи. Среди них был один с белыми воротами.
     Гвельвада въехал туда, оставил машину во дворе и позвонил в колокольчик при входе.
     Вскоре дверь открыли. На пороге стояла молоденькая красотка - блондинка в толстом пледе цвета слоновой кости и на черных шпильках.
     - Мадмуазель Джермейн... Счастлив снова вас видеть. Чутье подсказывает мне, вы только что из постели или собирались туда отправиться.
     Она засмеялась, сверкнув жемчужными зубками.
     - Я работала сегодня до пяти утра, Эрнест. Твоя вторая догадка верна. Я иду спать. Но не сейчас. Мистер Квейл ждет в кабинете. Войдешь?
     - Да, - кивнул он. - По-моему, это ужасно - заниматься делами, пока вы рядом. И все-же увидимся, крошка.
     Он швырнул шляпу на стул и прошел по коридору вглубь дома. Через плечо он видел, как она поднимается наверх, и в тот момент, когда она почти исчезла, послал вслед воздушный поцелуй.
     Длинный коридор завершался бархатной портьерой. Гвельвада отодвинул её, открыл дверь и вошел в библиотеку, отделанная мореным дубом. В камине горел огонь. В дальнем конце комнаты стоял массивный стол, на нем - не меньше шести телефонов. А по другую сторону восседал мистер Питер Эверард Квейл.
     Квейл был высок, дороден и немного лысоват. Он мог быть кем угодно - преуспевающим биржевым брокером или финансистом. Обычно ему удавалось быть похожим на того, на кого хотелось. Странный, ускользающий человек, который с тридцати лет непрерывно рисковал собой и другими, совал нос в то, что звалось "государственными делами"; сохранял мир тем, что опережал его разрушителей; работал с безразмерными фондами неизвестного происхождения и контролировал сети агентов по всему миру.
     Он сказал:
     - Входи, Эрнест. Долгий отдых, да?
     Гвельвада пожал плечами.
     - Лучше скажите, испорченный отдых. Я немного поездил и навестил знакомые места.
     Квейл встал и обошел стол.
     - Ну, там все так же?
     Гвельвада снова пожал плечами.
     - И да, и нет... Возможно, в них было немного... как вы говорите... излишеств! Возможно, я постарел и, скажем так, стал втрое циничнее.
     Квейл спросил:
     - Но получился милый, тихий отдых?
     - Да, - кивнул Гвельвада. - Очень милый. И очень тихий.
     Квейл ухмыльнулся.
     - Подозреваю, тихим вы называете происшествие в Андалузии? Как я понял, была небольшая проблема с молодой испаночкой, и в конце концов кого-то зарезали. Это наитишайшая часть вашего отдыха?
     Гвельвада развел руками.
     - Уверяю вас, меня всегда не понимают, - и продолжил, несмотря на расплывающегося в усмешке Квейла. - Представьте себе, приезжаю я туда и сталкиваюсь с молодой испаночкой, великой чаровницей, воспитанной и неповторимой красавицей. Я смотрю на нее. Я говорю себе: "Какая девочка! Это для тебя, Эрнест!"
     - Неужели? И она с вами не согласилась?
     Гвельвада был просто шокирован.
     - Мистер Квейл, вы меня поражаете. Сколько лет я работаю с вами - девять? Десять? И вы допускаете, что женщина, которой я оказываю честь, пренебрежет Эрнестом Гвельвадой?
     - Так она не пренебрегла?
     - Определенно. Но имелись другие персоны, в которых она ошибочно полагала себя влюбленной до моего появления. И очень докучали. С этим нужно было что-то делать.
     - Судя по донесению, вы и сделали, - Квейл пристально посмотрел на Гвельваду.
     Гвельвада оставался невозмутим.
     - Мистер Квейл, интуиция мне подсказывает, что вы считаете, я опущусь до убийства соперника. Уверяю вас, это не так. Через две недели я встретил эту молоденькую восхитительную красотку с мужчиной, которого звали Себастьян. Он затеял ссору, отвратительную пьяную ссору. И его заколол приятель. Я в это время был далеко. И ничего не мог сделать, уверяю вас.
     Квейл сказал:
     - Спорю, вы не захотели! И ещё спорю, Эрнест, что вы были причиной ссоры между двумя джентльменами - и она привела к драке, в которой закололи Себастьяна.
     - Не отрицаю! - бодро отозвался Гвельвада. - Но я не этого делал. Нет, сэр! Вы слишком хорошо меня знаете, чтобы думать, что я без необходимости ввяжусь в нехороший скандал со смертельным исходом.
     Квейл улыбался.
     - Очень хорошо. Как желаете поработать, Эрнест?
     - Лучше никак. Знаете, в военные годы я был счастлив. Счастлив, потому что занят. Я влезал во столько проблем рали вас, что у меня не было времени ничего сделать для себя. Но жизнь была захватывающей. Частенько я изумлялся, почему я ещё жив.
     - И я. И все же однажды это с вами случится. Со всеми нами случится.
     Гвельвада ещё раз пожал плечами.
     - Может быть... Мистер Квейл, думаю, вы чертовски правы. Но вряд ли я, как вы говорите, плохо кончу.
     - Я бы не зарекался, - хмыкнул Квейл. - Может, мы ближе к этому, чем думаем.
     - А! - в этом восклицании было все. - Я начинаю понимать...
     Квейл вернулся к столу, сел и достал из ящика папку.
     - Это факты. Багамы, маленький островок Черная Багама. Один из тех курортов, где ликер за бесценок, где солнце сияет весь день и где море прозрачно и чисто. Знаете такие?
     Гвельвада кивнул:
     - Знаю...
     Квейл продолжал:
     - Девять - десять месяцев назад я отправил агента на Черную Багаму. С важным заданием. До того он был хорошим агентом - или казался таким.
     - Возможно, на него повлияла атмосфера. Возможно, конечно, ему надоело быть хорошим.
     - В этом я не уверен. Сэндфорд очень хороший человек. У него на острове было определенное поручение. Он работал у меня долгие годы. И на войне был одним из лучших. Вы его не видели, но он был связным между нами и MI. 5, Спецотделом и другими парнями. Он никогда не оступался.
     - Что с ним случилось, мистер Квейл? - спросил Гвельвада.
     - Похоже, для начала он спился. Он вечно был пьян. Может, правда, может, нет - Сэндфорд прекрасно разыгрывал пьяных. Он мог сдать и сделаться алкоголиком, а мог прятаться под маской. Он пользовался этим и раньше. Однажды он решил поохотиться на акул. И одна утянула его за борт.
     - Это случалось и прежде, - заметил Гвельвада.
     - Да, но не при таких обстоятельствах, - ответил Квейл. Сэндфорд был опытным рыбаком. Он часто ловил акул. Как бы то ни было, с ним в лодке было двое. Негр - владелец лодки - Мервин Джаквес и его помощник - белый по имени Меллин. Меллин потом изрядно набрался и кое о чем вспомнил. Оказалось, что в ночь, когда Сэндфорд отправился на рыбалку и свалился за борт, Меллин заметил ещё до отплытия, что один из ремней сиденья потерт или подрезан. Это не имело значения, Сэндфорд даже не пристегивался. Меллин сказал, он к тому моменту был в стельку пьян.
     - А вы не думаете, что кто-нибудь мог его подловить? Как вы знаете, самый парень примет на грудь - и с копыт. Но Сэндфорд был слишком силен. Он только косил под забулдыгу.
     Квейл сказал:
     - Я не рассматривал такую возможность. Может, у Сэндфорда была встреча той ночью. Может, он понял, что в питье что-то подсыпали. Может, кто-то предложил ему поехать порыбачить, или он решил, что хорошо бы ненадолго выбраться с острова. Но факт остается фактом - он мертв.
     - Вы считаете, его убили. Намеренно.
     Квейл кивнул.
     - Да, считаю. Я хочу, чтобы ты узнал, замышлялось ли что-то против Сэндфорда. Если да, кто знал, что он едет на рыбалку. Значит, тебе надо отправляться на Черную Багаму. Я хочу, чтобы ты узнал о Сэндфорде все, что сможешь. Думаю, стоит припугнуть этого Меллина и ещё раз с ним поговорить. Как я понимаю, владелец лодки Джаквес - крепкий орешек. С ним могут возникнуть проблемы, а может и нет. Но он тоже заговорит.
     Гвельвада рассматривал свои ногти.
     - Мистер Квейл, со мной всегда разговаривают. У меня есть парочка приемчиков, которые раньше всегда помогали.
     - Я не спрашиваю тебя о приемчиках. Езжай на Черную Багаму. Разузнай о смерти Сэндфорда. Если выяснишь, что его убрали, узнай, кто за этим стоит.
     - А потом? - спросил Гвельвада.
     - А потом ничего. Потом ты возвращаешься и беседуешь со мной. Если не получишь других распоряжений. Понял?
     - Прекрасно понял, мистер Квейл. Багамы в это время года должны быть изумительны.
     Квейл ухмыльнулся, на мгновение представив, какой шухер наведет Эрнест Гвельвада на Черной Багаме.
     - Звякни в офис на Пэл-Мэл завтра утром. Все будет готово - паспорт, билеты - все. В канадском Ройал-банке открыт счет на твое имя. У них филиал на острове. Тебе не придется общаться со мной до возвращения. И не возвращайся, пока не узнаешь все, что нужно.
     Гвельвада буркнул:
     - Премного благодарен. Это будет очень любопытный отдых, мистер Квейл. Надеюсь, не слишком продолжительный.
     - Лучше бы так и было. Пока, Эрнест.
     - До свидания. С нетерпением буду ждать встречи, мистер Квейл, - Гвельвада вышел, в холле ожидала Джермейн.
     - Мадмуазель Джермейн, последние несколько минут я думал о вас. А сейчас я нахожу вас одетой в дорогу, в роскошном пальто. Могу я сказать, что вы выглядите великолепно?
     Он улыбнулась.
     - Спасибо, Эрнест.
     - Вас подбросить? Я еду в Лондон.
     - Можете меня подбросить до магазин в Балкомбе. Нужно кое-что купить. Но с одним условием...
     Он воздел руки.
     - Мадмуазель Джермейн, я знаю, что это за условие. Что я не буду к вам приставать. Ну, вы знаете, человеку за рулем сложно заниматься любовью, поэтому хочу сказать вам здесь и сейчас, что вы единственная женщина в моей жизни, которую я действительно любил. Может, были другие случаи, но они только показывали, насколько сильно мое чувство...
     - Черт побери, Эрнест! Пошли... и в машине никаких глупостей!

Глава четвертая

I

     Айлес почти спал, откинувшись в удобном самолетном кресле, прикрыв глаза и расслабившись. Он был в голубом габардиновом пиджаке и брюках, шелковой рубашке и легкой серой шляпе.
     Да, штучка, - подумала стюардесса. Обаяшка - американочка из Майами говорила, что английского джентльмена всегда видно. Частенько она недоумевала, почему. И до сих пор не нашла причины, кроме той, что англичанин либо выглядит джентльменом, либо нет. Этот выглядел. Тогда в чем же дело?
     Айлес открыл глаза. В нескольких тысячах футов под ним в голубой глади отражалось солнце. Справа виднелся маленький остров белыми точками зданий.
     Он спросил стюардессу:
     - Что это такое?
     - Это Остров Голубей. У него форма голубя. А если смотреть вперед, через несколько минут появится Черная Багама. Это в получасе от Майами.
     Айлес лениво спросил:
     - И что вы думаете о Черной Багаме? Нравится?
     Она повела плечиками:
     - Неплохо, но по мне Майами лучше! - она улыбнулась, обнажив красивые белые зубки. - Я родилась в Майами. Наверно, потому я его люблю, и не надоело, хотя я на этом рейсе уже давно. Своя прелесть, знаете.
     Айлес к