ь.  Уже  были  и  морозы,  и
оттепель, и снова морозы, снег смерзся так, что только в редких местах  ноги
проваливались сквозь наст. Мы уверенно шагали по твердой снеговой  корке,  и
шаги отдавались глухо, словно внизу была пустота.
   Сипол, как предводитель, выдвинулся вперед. Мы с Августом, его  ближайшие
соратники, за ним. На середине  пустыря,  отделявшего  нас  от  министерской
школы, увидели,  что  из  вражеской  крепости  выскочил  парнишка,  вероятно
часовой, и ринулся в помещение. Несколько минут спустя оттуда, словно  пчелы
из потревоженного улья, посыпались мальчишки.
   Теперь, когда  мы  воочию  узрели  врагов,  в  нас  вскипел  боевой  дух.
Дождались отставших и с криком "ура!" бросились к забору.
   Враги  решили  не  допустить  нас  к  крепости.  Яростно  вопя,  кинулись
навстречу. Вот уже в воздухе сшиблись, рассыпаясь в пыль, первые снежки.  Мы
нападали, швыряли правой рукой, левой прикрывали лицо.
   Появились раненые.
   - Ой, по глазу! - завопил один из наших.
   Другому  твердый  снежок  угодил  в   нос.   Закапала   кровь.   Пришлось
пострадавшему усесться на землю,  запрокинуть  голову  и  приложить  к  носу
снежок, приготовленный для броска,
   Наши снаряды дробно стучали по плотному забору -  он  служил  для  врагов
хорошей защитой.
   - Гоп через него! - скомандовал Сипол.

   Мальчишки, как мухи, облепили забор. Часть карабкалась наверх,  другая  в
это время отбивала контратаки противника. Треснули доски - кто-то  из  наших
догадался проломить дыру в заборе. Туда сунулось сразу несколько  ребят.  На
них обрушился основной удар защитников крепости. Но за это время мы все  уже
успели преодолеть забор.
   - Взять крепость!
   - Ура! Ура!..
   Снежки, еще тверже, чем наши, молотили нас по груди, по головам.  Мы  все
равно рвались вперед. Министерские не выдержали натиска, побежали, некоторые
даже без шапок - потеряли на поле боя.
   Вот мы и в крепости. Но что с ней сделаешь голыми руками! Стены  крепости
ледяные. Единственно, что удалось, - это сломать лестницу в одной из башен.
   - Учителя идут! - прозвучал отчаянный крик. И  правда,  из  дверей  школы
выбежало двое учителей, за ними несколько учеников повзрослее.
   - Отступаем! - скомандовал Сипол. - Бегом!
   Обратный путь через пустырь проделали вдвое быстрее. Лишь когда  отбежали
подальше от министерской школы, почувствовали себя  в  безопасности.  Теперь
можно было пересчитывать синяки и шишки. Почти всем досталось, кому  меньше,
кому больше. У Сипола один глаз совсем заплыл. У  Августа  разбита  губа.  А
цели все же не достигли: крепость министерских как стояла, так и стоит.
   - Придется ночью, - не очень внятно, прикладывая снег  к  разбитой  губе,
произнес Август. - Топорами, ломами поработаем - только брызги полетят.
   Мы с братом осторожно ощупывали синяки на скулах.
   - Что сказать отцу про разбитый лоб? - сокрушался Густав. - Он  же  сразу
спросит.
   - Скажи, в темноте напоролся на открытую дверь. А я  подтвержу  -  рядом,
мол, стоял, видел.
   - Так он и поверит!.. Придумали тоже! Бросаться такими твердыми снежками!
Мы водой чуть-чуть полили. А у них настоящий лед! - Брат  все  время  трогал
ссадину на лбу.
   - Не трогай - хуже будет.
   - А если не снимать дома шапку? - Густав все  искал  выхода  из  трудного
положения. - Пройти к кровати и сразу лечь, вроде голова разболелась.  А  то
отец увидит - будет еще ссадина и на другом месте.
   В нашей крепости возвращения войска с нетерпением ждали сторожа, а вместе
с ними и те немногие ребята, которые побоялись идти на штурм.
   - Что, не удалось сломать крепость? - стал ехидничать один из маменькиных
сынков. - А похвалялись: в пух и прах! Август разозлился.  И  так  тошно,  а
этот еще смеется!
   - Все равно сегодня вечером их крепости крышка! А ты, если будешь скалить
зубы, получишь  прямо  сейчас.  Тот  поспешил  укрыться  за  спинами.  Сипол
объявил:
   - Гоп, ребята, ровно в восемь все должны быть здесь, дома  остаются  одни
трусы и тайные агенты министерских. Каждому прихватить  с  собой  что-нибудь
увесистое.
   Разобрали сумки с книжками и разошлись.
   Отца с матерью, к счастью, не было  дома.  Густав  положил  себе  на  лоб
мокрую тряпку, потом тщательно присыпал ссадину мукой. Когда вернулся  отец,
в комнате было сумеречно, и он ничего не заметил.
   Матери мы сказали, что идем к Августу решать трудные  задачи.  Колун  уже
заранее был вынесен во двор и запрятан в укромном местечке. Взять его оттуда
не составляло труда.
   Задолго до назначенного часа пришли к Августу. Тот был вооружен до зубов,
вынес из дома пилу и лом, причем совершенно открыто. Я удивился: как  он  не
боится? Оказалось, очень просто. Август и на этот раз  не  стал  таиться  от
дедушки, рассказал ему о предстоящем штурме крепости, и тот снабдил его всем
необходимым.
   Отправились к месту сбора. Вышла луна, по снегу за нами  бежали  длинные,
вытянутые тени с грозным оружием на плечах.
   - Ничего от крепости не оставим! - говорил Август возбужденно. - Ишь чего
захотели: не пропускать наших ребят!
   Я слушал его и соглашался: министерские и в самом деле поступают  с  нами
просто по-злодейски. И сегодняшний ночной поход -  это  только  справедливое
возмездие.
   - А если на следующую  ночь  министерские  возьмут  да  и  разрушат  нашу
крепость - что тогда? - спросил Густав. - Нельзя  же  сторожить  ее  круглые
сутки.
   - Ничего! Нагоним на них сегодня такого страху - не посмеют!..
   Со всех сторон  к  нашей  крепости  бежали  ребята.  Интересно,  как  они
выбрались из дому? Тоже, как и мы, отправились к товарищам  решать  "трудные
задачи"?  Что  поделаешь,  такой   дедушка,   как   у   Августа,   наверное,
один-единственный на белом свете.
   Луна хитро щурилась, вроде бы  зная,  что  мы  задумали,  и  уже  заранее
насмехаясь над министерскими, которым сегодня ох и достанется!
   Нас собралось много. Пришли  даже  те,  которые  днем  не  участвовали  в
нападении на крепость, -  кому  охота,  чтобы  потом  обзывали  трусом?  Еще
немного обождали:  в  темноте  слышался  топот,  бежали  запоздавшие.  Потом
раздался боевой клич: "Гоп, ребята!" - и начался великий поход.
   У кого в руках лопаты, у кого ломы. Некоторые шли с дубинками, были  даже
такие, что приволокли здоровенные поленья. Чудно, наверное,  выглядела  наша
ватага. В темноте на безлюдной зимней  улице,  вооруженные,  словно  древние
воины. Не хватало только барабана с козьей  шкурой  и  боевого  рога.  Было,
правда, одно существенное отличие от  настоящего  войска:  большинство  вояк
ростом не вышло. Зато какие за ними тащились тени!
   Прошли пустырь, подобрались вплотную к забору министерской  школы.  Сипол
остановил всех знаком, сказал вполголоса:
   - Без команды не отступать. И ни в коем случае не пускать в ход лопаты  и
палки, если дело дойдет до рукопашной. Снежками - сколько угодно, другим  же
- ничем! Орать тоже запрещаю. Попадет кому-нибудь по глазу или по носу -  не
кричать, не убегать, а драться еще яростнее...  Разделимся  на  две  группы.
Сначала все вместе  рушим  крепость.  Если  они  нападут,  часть  продолжает
ломать, другие принимают бой. Главное - крепость. Все понятно? Двинули!
   Мы застали министерских врасплох, второго нападения они  не  ожидали.  Во
дворе и в крепости ни души. В спальне интерната горел огонь, за  занавесками
мирно двигались тени.
   Бесшумно пролезли сквозь дыру  в  заборе.  Затем  всем  войском  окружили
крепость Блеснули топоры, зазвенели  ломы.  От  стен  крепости  откалывались
большие куски и падали в снег.
   Мы с братом  и  Августом  ломали  одну  из  башен.  Август  ручной  пилой
отпиливал от нее куски, мы с другой стороны врубались топором. Ледяной  слой
оказался не очень толстым, и вскоре башня рухнула.
   - Ура! - крикнули мы шепотом,
   В  это  время  распахнулись  двери  интерната  -   на   улицу   выскочили
министерские. Это не  было  для  нас  неожиданностью.  Часть  ребят,  как  и
условились, с  воинственным  кличем  бросилась  им  навстречу,  остальные  в
лихорадочной  спешке  продолжали  рушить  крепость.  Осада  велась  по  всем
правилам военного искусства. Стены  не  долбили  бессмысленно,  а  подрубали
снизу, у основания.
   И вот уже крепость закачалась. Еще раз,  еще  -  и  вся  она  с  грохотом
опрокинулась набок.
   Теперь мы бросились на помощь  сражающимся  друзьям.  В  неверном  лунном
свете замелькали снежки, кусочки льда. Сипол, как всегда, дрался впереди:
   - Сюда, все сюда! Загоним их обратно!
   Министерским приходилось туго - нас было больше, снежки сыпались  на  них
градом.
   Предводитель министерских, до этого яростно сражавшийся,  вдруг  свалился
как подкошенный. Сипол заорал:
   - Прекратить!
   И сам первый подбежал к упавшему. Через несколько  мгновений  возле  него
собралась целая толпа - и наши, и министерские, все вперемежку.
   - Жив?
   Он не поднимался. Некоторые из наших  перепугались  и  начали  потихоньку
отходить к забору. Но глазастый Сипол сразу заметил:
   - Всем оставаться на месте! Вместе пришли, вместе дрались и отвечать тоже
будем вместе.
   - Давайте внесем его в комнату! - Август подхватил лежавшего под мышки. -
Помогите, ну!
   Но едва мы  подтащили  тяжелую  ношу  к  двери,  как  министерский  вдруг
рванулся из наших рук, ухватил кусок  льда  и  швырнул  в  Сипола.  Затем  с
торжествующим воплем влетел в дом, крепко захлопнув за собой дверь.
   Бой  кончился.  Развалины  ледяной  крепости  в  свете   луны   выглядели
безобидной грудой льда. И не догадаешься, что только что  здесь  шла  жаркая
схватка. А битва и в самом  деле  была  жаркой.  Многие  снова  прижимали  к
желвакам лед и снег.
   Когда мы пролезали через забор, враги вновь выбежали из дверей школы.  На
этот раз они подняли на ноги весь интернат. Но мы в бой  не  вступили,  дали
волю ногам. Министерские добежали до забора, потом  вернулись  и  застыли  в
горестном молчании у развалин своей крепости. Не думали,  наверное,  что  мы
расправимся с ней так быстро.
   - Здорово получилось! - прерывисто дыша, крикнул на бегу Август.
   Но Густав уже думал о предстоящих завтра неприятностях:
   - Интересно, что скажут учителя, когда увидят сразу столько синяков?
   Сипол чуть поотстал и побежал рядом со мной. На него нельзя было смотреть
без смеха. Мало того, что глаз заплыл, на  щеке  теперь  возник  здоровенный
желвак, под ним еще один, поменьше, и наконец совсем маленькая  кровоточащая
ссадина от последнего коварного удара куском льда. И все в строгом  порядке,
одно под другим.
   - Что улыбаешься, что улыбаешься? - Конечно, он ведь не мог себя видеть.
   - Придешь домой, посмотрись в зеркало - тоже заулыбаешься.
   - А что там?
   - Ничего особенного. Как будто весь день дрался на кулачках.
   - Да ну? - Сипол ощупал руками лицо, - Ого!.. А, подумаешь, заживет!
   - А если в школе спросят?
   - Спросят - скажу, как было. Все равно учителя  узнают,  так  что  нечего
скрывать. Начали ведь министерские.
   - Неужели? - спросил я ехидно.
   - А как же! Еще в прошлом году...
   Вокруг луны сияло белое кольцо. Из  наших  ртов  вырывались  клубы  пара.
Пальцы, примороженные снежками, теперь потихоньку отходили и противно ныли.
   У школы бравое войско разбрелось.
   Мы с братом тихо пробрались в комнату.  Месяц  протянул  через  весь  пол
длинный крест от оконной рамы. В  комнате  было  призрачно  светло.  Как  бы
только мать не проснулась!
   Она зашевелилась па кровати:
   - Вы откуда, ребята?
   Мы сжались в комок. Что ей ответить?
   Но мать так намаялась за день, что тут же опять заснула.
   ВЕСНА
   Солнце взбиралось все выше и выше по небесной лестнице. Дел у него сейчас
много. Надо своим теплым дыханием растопить снег на крышах,  освободить  ото
льда ветви на деревьях, снять с земли белый зимний покров.
   Дни стояли теплые. Но зима еще  не  сдавалась.  Она  отыгрывалась  ночью,
когда солнце спало. По утрам с крыш свисали длинные прозрачные сосульки.
   Все же время брало свое. Вскоре с жестяных  крыш,  грохоча,  ссыпался  на
землю последний слежавшийся снег.  По  обочинам  дорог  зажурчали  маленькие
ручейки, унося грязь, скопившуюся за долгую  зиму.  На  пригорках  открылась
земля и парила под теплыми лучами солнца. Над пестрыми полями, громко звеня,
взлетали жаворонки. Поднимались вс„ выше, пока крохотной точкой не  исчезали
в синем небе. И  оттуда  камнем  устремлялись  вниз,  чтобы  снова  и  снова
взлетать вверх, распевая свою звонкую весеннюю песню.
   Однажды солнечным утром Август позвал нас с собой на рыбалку.
   - Ребята, берега озера оттаяли, там щуки мечут икру. Я сделал острогу  из
гвоздей. Пойдем поищем тихое местечко, может, поймаем несколько штук.
   - А баронский рыбак? - напомнил я. - Он же свирепый, как цепной пес.
   - Да ну его!
   Решительность Августа заразила и меня. В самом деле, подумаешь,  рыбак!..
Словом, я уже готов был идти с другом. Но тут заартачился Густав:
   - Ты же прекрасно знаешь; бить рыб острогой не позволено!
   - "Позволено, не позволено"! - передразнил Август с досадой. - Тевтонским
псам-рыцарям тоже не было позволено захватывать нашу землю, а  они  все-таки
захватили.
   - Вот правильно! - поддержал я: очень уж хотелось изловить  щучку-другую.
- Ну ладно, пошли, раз такое дело. Время-то идет!
   Но брат никак не мог решиться. В местечке боялись рыбака Крузе. Право  на
ловлю рыбы в озере он покупал у самого  барона  и  строго-настрого  запрещал
всем другим появляться на берегу не то что с сетью или  острогой  -  даже  с
простой удочкой.
   - Рыбака боишься? Нечего его бояться! - принялся уговаривать Август. - Он
здоровенный, тяжелый, пудов на  шесть.  А  мы  маленькие,  легкие.  Где  ему
угнаться за нами! Лед рыхлый, сразу ухнет в воду.
   Наконец уговорил. Но все же Густав настоял на  том,  чтобы  принять  меры
предосторожности. Острогу, например, решили брать без черенка,  чтобы  никто
ничего не заподозрил. А подходящую палку вполне можно отыскать на  месте,  в
высоких прибрежных кустах.
   Август убежал домой и вскоре  вернулся  со  своей  самодельной  острогой.
Хитро он придумал! Сквозь  длинную  дубовую  дощечку  пробил  гвозди.  Концы
сплющил и зазубрил. Осталось только сунуть черенок в дыру  посреди  дощечки,
закрепить - и готово! Вроде большой вилки, только с гвоздями вместо зубьев.
   Август запрятал острогу под курточку, и  мы  пошли,  прыгая  с  камня  на
камень по залитой вешней водой улице.
   Церковные колокола возвещали воскресное утро. На улицах  появился  народ.
Кто направлялся в церковь,  кто  в  кабак;  возле  него  у  коновязи  стояло
несколько саней и тарантасов.
   Время такое: езжай на чем хочешь - и снег еще  на  дорогах  не  сошел,  и
земля уже обнажилась.
   За деревьями открылось озеро. Большое, красивое, с островами, заливами, с
лесистыми берегами. А вот для жителей местечка оно почти недоступно. На всем
озере лишь несколько лодок - барона и его приближенных. Барон,  один  только
барон здесь полновластный хозяин! Никто из взрослых и не смеет покушаться на
права всемогущего владельца поместья. Это  можем  себе  позволить  лишь  мы,
ребятня.
   То и дело проваливаясь в ноздреватый, почерневший снег, пробрались  через
луг. Почти все озеро еще покрыто иссиня-серым  льдом.  Только  возле  самого
берега открылась вода, по ней медленно, словно  нехотя,  двигалась  каша  из
ледяной крошки.
   Охотиться на щук решили в небольшом  заливчике.  Недалеко  от  берега,  в
водорослях, среди битого льда их вертелось великое множество.
   Август ликовал:
   - Эх, что за рыбка - я уже вижу ее на сковородке! Залезай в воду и хватай
прямо голыми руками!
   Но лезть в воду было рано. Пройдет еще добрых два  месяца,  пока  наконец
можно будет без боязни и дрожи ступить босыми ногами в озеро. А сейчас нужно
позаботиться о черенке подлиннее для нашей остроги.
   Много молодых деревцев осмотрели мы, осторожно пригибая их к  земле  одно
за другим, пока не выбрали подходящее.
   - Это в самый раз! - Август будто сто лет острожил.  -  И  прямое,  и  не
слишком толстое.
   Вот где пригодились  наши  складные  ножи,  наши  с  Августом  знаменитые
"фискары"! Ничего, что ноги утопали в мокром снегу, ничего,  что  зачерпнули
его за голенища. Свалили деревце, очистили,  заострили  конец,  приладили  к
дощечке - и острога готова.
   - А теперь еще для мостков. Чтобы с берега на лед попасть.
   Выбрали  покривее  да  поплоше  -  хорошие  деревца  жалко!  -   срезали.
Осмотрелись. Кругом все тихо.  Вытащили  деревца  из  кустарника  и  уложили
рядком через воду на непрочный, залитый водой  прибрежный  лед.  Мостки,  не
очень-то надежные, все же наш малый вес выдерживали.
   Дальше от  берега  лед  был  попрочнее,  и  мы  без  всяких  происшествий
добрались до места, где росло много водорослей.
   Здесь на свободной, очистившейся ото  льда  воде  резвились  щуки...  Над
водой то и дело мелькали плавники, пестрые спины.
   - Август! Бей! Бей! - воскликнул я, заметив щуку совсем рядом.
   Август с силой ударил острогой. Попал! Но тут верхний  рыхлый  слой  льда
рассыпался у него под ногами, он  поскользнулся  и  упал,  выпустив  из  рук
черепок. Щука металась, пытаясь уйти. Что делать? Ведь останемся без  добычи
и без остроги!
   - За ноги меня! - орал Август. - За ноги!
   Мы быстро улеглись на животы, схватили друга один за правую ногу,  другой
за левую. И началась борьба за острогу, а вместе с ней и за наш первый улов.
   Лед опасно потрескивал. Августу удалось наконец  изловчиться  и  схватить
острогу.
   - Тащите назад! - Одной рукой он отыскивал опору на  ненадежном  льду,  а
другой крепко сжимал черенок.
   Мы попятились ползком, и вскоре Август оказался  в  безопасности.  Ликуя,
он, словно победное знамя, поднял над головой увесистую щуку. С  рукавов,  с
куртки у него стекала вода. Но какое  это  теперь  имело  значение!  Щука-то
поймана!
   Пошли за следующей рыбой. На этот раз Август острогу передал мне,  самому
легкому из всей нашей троицы. Я осторожно  приблизился  к  кромке.  В  одном
месте несколько щук Увлеченно гонялись друг за дружкой. Чтобы подобраться  к
ним поближе, прилег на лед. Как только возле меня  из  воды  вынырнул  рыбий
плавник, я с силой ударил.
   Удачно! Зубья впились в пружинистое тело; я почувствовал, как  на  другом
конце остроги судорожно забилась рыба.
   - Тащи! - крикнул Август.
   - Только не поднимайся! - торопливо предупредил Густав. - Лед  под  тобой
дышит.
   Я отполз от края на место понадежнее, вскочил, глянул на добычу. Вот  так
щука! Еще больше, чем у Августа.
   И вдруг...
   - Крузе! - произнес Август испуганным шепотом. Из кустов появился  рыбак.
Видно, он прятался там некоторое время, наблюдая за  запрещенной  ловлей.  А
теперь решил, что настала пора выходить.
   - Ну-ка сюда! - Он повелительно махнул рукой. - Ну, кому сказано!
   По вполне понятным причинам  мы  не  очень-то  спешили.  Тогда,  погрозив
кулаком, Крузе сбежал на наши самодельные мостки. Деревца прогнулись под его
тяжестью, сапоги оказались в воде, и он мигом отскочил назад на берег.
   - Ишь, поганцы! Отдавайте рыбу, а то хуже будет! И тут  мой  брат  удивил
нас всех. Схватил острогу, на которой билась щука, и побежал к рыбаку. Мы  с
Августом испуганно переглянулись. Вот сейчас, если  его  не  остановить,  он
отдаст нашу добычу! Но Густав добежал до самой воды и закричал с издевкой:
   - Вот щука, вот! - Он протягивал рыбаку острогу. - На, возьми! На, на!
   Крузе, человек грубый, жестокий, вспыльчивый, не вынес такого  глумления.
Забыв про все на свете, кинулся по непрочным мосткам на обидчика.
   Один только шаг - и лед обломился,  деревца  разошлись.  Большой  грузный
рыбак свечкой ввалился в озеро, подняв веер брызг.

   - Ура! Ура! - закричали мы, прыгая от радости. Крузе отчаянно  барахтался
в воде. Его черное длиннополое пальто вздулось, как пузырь, шапка  свалилась
с головы и плавала среди ледяного кр