А курсант? А там папаша подойдет. Будет у вас потеха. А  я  тут
при чем? (Бросает  гитару,  дотягивается  до  лежащего  на  трюмо  семейного
альбома Сарафановых и листает его.)
     БУСЫГИН. Можешь пойти в кино. Вот билеты. Он их выбросил.
     СИЛЬВА. Ну? Чего только нет в этом доме.  (Берет  билеты.)  Я  подумаю.
(Листает альбом.)
     БУСЫГИН. Ты говорил с этой девицей?
     СИЛЬВА.  О  чем?  (Показывает   альбом   Бусыгину.)   Смотри,   папаша,
оказывается, тоже был молодым.
     БУСЫГИН. Сказал ты ей, что между вами все кончено?
     СИЛЬВА. Нет. Я же больше ее не видел.
     БУСЫГИН. Мог бы сказать.
     СИЛЬВА. Проживет без объяснений! Не маленькая. Я ее больше не знаю, как
ты хотел... А скажи, она... ничего себе, а?
     БУСЫГИН. Не вздумай потащить ее в кино.
     СИЛЬВА. Ну что ты! За кого ты меня принимаешь?.. С женщинами главное  -
не забывать, что на свете есть много других женщин... От этой я отказываюсь.
В интересах мужской дружбы...  А  верно,  в  этом  есть  что-то  приятное  -
пострадать за товарища. Я даже уважать себя стал. В самом деле. Лежу  вот  и
уважаю. (Листает альбом,  показывает  Бусыгину.)  Твоя  сестричка  в  ранней
юности. Вот. Играет в классики. Взгляни. Полюбуйся.
     БУСЫГИН. Видел.
     СИЛЬВА (листает дальше). А это? После выпускного бала.  Они  гуляют  по
улице.  Малинник!..  Что?  Она  тут  самая  симпатичная.  (Листает   дальше,
застонал.) Мм... Пляж! Это самое интересное... (Показывает Бусыгину.) Видел?
     БУСЫГИН. К сожалению. Лучше бы мне этого не видеть.
     СИЛЬВА. Как-то раз на пляже был такой случай. Тонула одна девица, я  ее
вытащил.
     БУСЫГИН (рассеянно). Ну и что?
     СИЛЬВА. Ну и то. Тащил - не видел, а вытащил, глянул  -  несимпатичная.
Не повезло. Мне бы (щелкнул по фотографии) такую спасти! Она тонет, а  я  ее
спасаю, а? Неплохое начало, скажи?
     БУСЫГИН. Слушай. Пошел бы ты лучше в кино.

     Стук в дверь.

     Войдите, дверь открыта.

     Входит Кудимов, курсант авиаучилища. В руках у него букет и две бутылки
шампанского.

     КУДИМОВ. Добрый вечер.
     БУСЫГИН. Добрый вечер.
     КУДИМОВ. Квартира Сарафановых?
     БУСЫГИН. Да.
     КУДИМОВ. А Нина? Разве она еще не пришла?
     БУСЫГИН. Еще нет.
     КУДИМОВ (подходит к столу).  Черт  возьми!  У  меня  не  так  уж  много
времени. (Ставит бутылки.) Мы  потерялись  в  гастрономе.  (Берет  со  стола
стакан. Энергичен.)
     БУСЫГИН (вежливо). Вы здесь в первый раз?
     КУДИМОВ (воткнув в стакан  цветы).  В  первый  раз,  совершенно  верно.
(Улыбается. Он и далее много улыбается. Добродушен.)
     БУСЫГИН. Ну и ничего... сориентировались?
     КУДИМОВ. А как  же!  (Подмигнув.)  Знакомые  места.  (Ставит  стакан  с
цветами на стол.) Ну что, парни, давайте знакомиться.
     БУСЫГИН. Давайте.

     Трясут друг друга за руки.

     КУДИМОВ. Михаил.
     БУСЫГИН. Владимир.
     КУДИМОВ. Это ты?.. Все знаю... Сочувствую. Рад.
     БУСЫГИН. Благодарю за чуткость.
     КУДИМОВ (Сильве). Михаил.
     СИЛЬВА (солидно). Севостьянов. Семен Парамонович.
     КУДИМОВ. Парамонович? Комик!
     СИЛЬВА. Комик? Простите, это вы о ком?
     КУДИМОВ. Артист! (Хлопнул Сильву по плечу.)
     СИЛЬВА (холодно). Что за фамильярности вы себе позволяете?
     КУДИМОВ.  Да  ладно  тебе!..  (Смотрит  на  часы.)  Черт!  В   половине
одиннадцатого я должен быть в казарме. Ну как, парни,  выпьем  или  подождем
Ниночку?
     СИЛЬВА (холодно). Выпьем.
     КУДИМОВ. А где папаша?
     БУСЫГИН. Кого ты называешь папашей?
     КУДИМОВ. Как - кого?.. Отца Ниночки, твоего отца!
     БУСЫГИН. Ты с ним незнаком и уже называешь папашей... А  впрочем...  Он
на работе.
     СИЛЬВА. Вы присаживайтесь.
     КУДИМОВ. Черт побери! Почему ты говоришь мне "вы"?
     СИЛЬВА. А почему вы говорите "ты"? Мне и моему другу. Это нас шокирует.
     КУДИМОВ (весело). Парни! Что  за  формальности?  Мне  эта  субординация
(показывает) во как осточертела! Давайте проще!.. Выпьем по этому поводу!

     Кудимов и Сильва пьют.

     СИЛЬВА (Бусыгину). Солдат всегда солдат. Его не  переделаешь.  (Садится
на диван, Кудимову.) Прошу вас.
     КУДИМОВ. Да что вы, в самом деле! Парламент здесь, что ли?
     СИЛЬВА. Навроде этого. (Наигрывает на гитаре.) А интересно,  начальство
разрешает вам жениться?
     БУСЫГИН (Сильве). Перестань.
     КУДИМОВ. А почему нет? Я заканчиваю училище.
     СИЛЬВА. А интересно...
     БУСЫГИН (перебивает). Помолчи, я тебе сказал.
     КУДИМОВ А чего? Пусть он хохмит. Я не против.

     Входит Нина.

     НИНА  (Кудимову).  Ага,  ты  здесь.  (Остальным.)  Привет.  (Проходит.)
Познакомились?
     СИЛЬВА. Было дело.
     КУДИМОВ. Веселые ребята. Люблю веселых ребят... Ну,  выпьем?  Чтобы  не
терять время даром.
     СИЛЬВА. Вот это правильно.
     НИНА. Не торопитесь. Подождем отца.
     КУДИМОВ. Подождем. Но через полчаса я ухожу.
     СИЛЬВА. Вот жизнь. Регламент. Чуть что, опоздал -  губа  и  все  такое.
Тяжело, верно?
     КУДИМОВ. Я не жалуюсь.
     БУСЫГИН. А что у вас полагается за опоздание?
     КУДИМОВ. Я никогда не опаздываю.
     БУСЫГИН. Я так и думал.
     НИНА. В конце концов, не беда, если сегодня ты даже и  опоздаешь.  Один
раз можно.
     КУДИМОВ. А зачем мне опаздывать?
     БУСЫГИН. Да, зачем ему опаздывать?
     НИНА (Кудимову). Сегодня ты немного задержишься.
     КУДИМОВ. Зачем?
     НИНА. Просто так. Задержишься, и все.
     КУДИМОВ. Если необходимо - я готов, но просто так, извини, я не вижу  в
этом смысла.
     БУСЫГИН. Правильно, курсант, не поддавайся. Дисциплина прежде всего.
     КУДИМОВ. Дело не в этом. Я дал себе слово не опаздывать. А свое слово я
уважаю.
     НИНА. Сегодня ты опоздаешь. Я так хочу.
     БУСЫГИН. Не слушай ее, курсант. Главное - быть принципиальным.

     Появляется Сарафанов. Он выгладит  утомленным,  но  настроение  у  него
лирическое.

     САРАФАНОВ. Добрый вечер, архаровцы! (Замечает Кудимова.) Извините.
     НИНА. Познакомься, папа...
     КУДИМОВ. Кудимов. Михаил.
     САРАФАНОВ (церемонно, с  подчеркнутым  достоинством,  слегка  изображая
блестящего  гастролера,  любимца  публики).  Сарафанов...  Так-так...  очень
приятно... Наконец-то мы вас видим,  так  сказать,  воочию.  Очень  приятно.
Садитесь, пожалуйста. (Бусыгину.) Васенька дома?
     БУСЫГИН. Дома. Но он не в духе.

     Сарафанов снимает шляпу, кладет ее на стол, в плаще опускается на стул.
Нина уносит в прихожую его шляпу.

     САРАФАНОВ (Кудимову). Мой  старший  сын.  Познакомились?  КУДИМОВ.  Да.
Познакомились.

     Возвращается Нина.

     САРАФАНОВ. Спасибо... (Нине и Кудимову.) Ну что ж,  молодые  люди,  что
ж... Вы давно все обдумали, решили, а мы... Мы принимаем так, как оно  есть.
Такова уж наша участь.
     КУДИМОВ (наливает всем шампанского). С вашего разрешения - за  вас,  за
наше знакомство.

     Все встают.

     САРАФАНОВ. Что ж. Я рад. Мы все здесь рады, верно, Володя?
     НИНА (Бусыгину). Ты рад или не рад?
     БУСЫГИН. Твое здоровье, папа.
     КУДИМОВ. Ваше здоровье.
     СИЛЬВА. Ваше здоровье.
     САРАФАНОВ. Спасибо, спасибо. Но у меня другой тост, друзья... Извините,
но я сяду. (Садится.) Устал... Сегодня я устал. Как будто  я  пешком  прошел
через весь город... (На мгновение смутился, потом  -  снова  чуть  рисуясь.)
Глинка, если вы знаете, любил кларнет и в своих сочинениях всегда уделял ему
много места...

     В то время как Сарафанов говорит, Кудимов  пристально  всматривается  в
его лицо.

     Да... Так вот. Сейчас, когда я возвращался домой, я размышлял о  жизни.
Кто что ни говори, а жизнь всегда умнее всех нас,  живущих  и  мудрствующих.
Да-да, жизнь справедлива и милосердна. Героев она заставляет  усомниться,  а
тех, кто сделал мало, и даже тех, кто ничего не сделал, но прожил  с  чистым
сердцем, она всегда утешит. Сегодня я хочу выпить за своих детей... (Замечая
пристальный взгляд Кудимова.) Простите, отчего вы так на меня смотрите?
     КУДИМОВ. Извините,  но  мне  кажется,  я  вас  где-то  видел.  Не  могу
вспомнить, когда и при каких обстоятельствах, но я вас где-то видел.
     САРАФАНОВ (с беспокойством). Возможно... Так  вот,  я  хочу  выпить  за
своих детей, за тебя, Володя... (Нине) за тебя, за Васеньку. (Кудимову.) Это
мой младший, он сейчас отдыхает. Итак, за вас, дети, за  ваше  здоровье,  за
ваше счастье...

     Все, кроме Бусыгина, выпивают.

     БУСЫГИН. Твое здоровье, папа. (Выпивает.)
     КУДИМОВ (глядя на Сарафанова). Не могу вспомнить где, но я  вас  видел.
Это точно.
     НИНА. Ну видел, ну и что?..
     КУДИМОВ. Но где?
     НИНА. Да не все ли равно?
     КУДИМОВ. Я буду мучиться, пока не вспомню. У меня всегда  так.  Ну  где
же, где?
     САРАФАНОВ (с беспокойством, но и не без оптимизма). Я артист. Вы  могли
видеть меня на эстраде.
     НИНА. Папа музыкант, ты прекрасно об этом знаешь.
     САРАФАНОВ  (с  большим  беспокойством,  но  и  надеждой).  Возможно,  в
филармонии?
     КУДИМОВ. Нет-нет...
     САРАФАНОВ (поспешно и категорически). Значит, в театре.
     КУДИМОВ. Нет, не в театре...
     НИНА. Боже мой, какое это имеет значение?..
     КУДИМОВ. Минуточку, минуточку...
     БУСЫГИН (Кудимову). А ты не опоздаешь? Осталось восемнадцать минут.
     КУДИМОВ. Спасибо, за часами я слежу... Но я должен вспомнить...
     НИНА. Да хватит тебе! Так можно вспоминать до самой смерти.
     КУДИМОВ. Вспомнил!
     СИЛЬВА. Наконец-то.
     КУДИМОВ. Я видел вас на улице!
     НИНА. Ну слава богу. Надеюсь, ты успокоился?
     КУДИМОВ. Ну конечно! Ты сказала "до самой смерти", и я сразу  вспомнил.
(Сарафанову.) Я видел вас на похоронах.

     Небольшая пауза.

     НИНА. На каких похоронах?
     КУДИМОВ. Черт! Как я мог забыть, ведь это было на прошлой неделе,  и  в
руках у вас был этот самый кларнет!
     НИНА. Нет, ты обознался.
     КУДИМОВ. Ни в коем случае. Хоронили какого-то шофера, вы шли  по  улице
Коминтерна часа в четыре дня.
     НИНА. А я говорю, ты обознался.
     КУДИМОВ. Да нет же, Нина! Хоть  я  видел  только  мельком,  но  у  меня
хорошая зрительная память.
     БУСЫГИН. На этот раз она тебя подвела. Ты его с кем-то спутал.
     КУДИМОВ. Ничего подобного. (Сарафанову.) Вы были в плаще и в этой самой
шляпе. Скажите!
     САРАФАНОВ. Э...
     БУСЫГИН (перебивает). Тебе показалось.
     КУДИМОВ. Да точно!
     БУСЫГИН. Ты обознался.
     КУДИМОВ (Сарафанову). Да скажите вы им.
     БУСЫГИН. Папа, молчи. (Кудимову.) Ты обознался,  неужели  ты  этого  не
понимаешь?
     КУДИМОВ. Да я даю вам честное слово!
     БУСЫГИН. Послушай! Ты ошибся, это ясно всем, и тебе в том числе.
     КУДИМОВ. Нет, минутку!
     БУСЫГИН. Сам понимаешь, что ошибся, и настаиваешь на  своем.  Нехорошо.
Выходит, ты врешь.
     КУДИМОВ (вскакивает). Что? Да я тебя за такие слова...
     СИЛЬВА (незаметно тянет Кудимова за ремень, пытается его усадить). Сиди
и не кашляй.
     БУСЫГИН (поднимается). К тому же тебе пора в казарму. У тебя  в  запасе
всего тринадцать минут.
     НИНА. Прекратите! Сейчас же прекратите!
     САРАФАНОВ. Да, ребята. Не надо скандалить...
     КУДИМОВ.  Я  разговариваю   нормально   и   говорю   правду,   а   если
(поворачиваясь к Бусыгину) кому-то это не нравится, пусть он  идет  ко  всем
чертям.
     САРАФАНОВ. Что значит - кому-то? Он мой сын и брат моей  дочери.  И  вы
должны разговаривать повежливей.
     КУДИМОВ. Но вы-то? Почему вы молчите? Ведь это вы  были  на  похоронах.
Скажите, в конце концов!
     САРАФАНОВ.  Да,  я  должен  признаться...  Михаил  прав.  Я  играю   на
похоронах. На похоронах и на танцах...
     КУДИМОВ. Ну вот! Что и требовалось доказать.
     САРАФАНОВ (Бусыгину и Нине). Я понимаю ваше поведение... Спасибо вам...
Но я не думаю, что играть на похоронах позорно.
     КУДИМОВ. А кто об этом говорит?
     САРАФАНОВ. Всякая работа хороша, если она необходима...
     КУДИМОВ. Нет, вы не подумайте, что я вспомнил об этом потому,  что  мне
не нравится ваша профессия. Где вы работаете - для меня  не  имеет  никакого
значения.
     БУСЫГИН. Для тебя.
     САРАФАНОВ. Спасибо, сынок... Я должен перед  вами  сознаться.  Вот  уже
полгода, как я не работаю в оркестре.
     НИНА. Ладно, папа...
     КУДИМОВ (Нине и Бусыгину}. А вы об этом не знали?
     САРАФАНОВ. Да. Я скрывал от них... И совершенно напрасно...
     КУДИМОВ. Вот что...
     САРАФАНОВ. Да... Серьезного музыканта из меня не получилось. И я должен
в этом сознаться...
     КУДИМОВ. Ну что же. Уж лучше горькая правда, чем такие вещи.
     БУСЫГИН (показывает Кудимову часы). Десять минут. (Сарафанову.) Папа, о
чем ты грустишь? Людям нужна музыка, когда они веселятся и тоскуют. Где  еще
быть музыканту, если не на танцах и похоронах? По-моему,  ты  на  правильном
пути.
     САРАФАНОВ. Спасибо, сынок... (Кудимову.) Вы видите?  Что  бы  я  делал,
если б у меня не было детей? Нет-нет, меня не назовешь неудачником.  У  меня
замечательные дети...

     Из соседней комнаты выходит Васенька. Он в плаще,  за  плечами  у  него
рюкзак.

     ВАСЕНЬКА.  Ага...  Большое  оживление  в  семейной  жизни...   Что   ж,
продолжайте, я желаю вам всего хорошего.
     САРАФАНОВ. Васенька... Ты выбрал неподходящее время...
     ВАСЕНЬКА. Нет, папа, нет, дорогой! На этот раз меня не остановишь.
     БУСЫГИН (подходит  к  Васеньке  с  намерением  снять  с  него  рюкзак).
Послушай, старина, бросай мешок, не надо так спешить.
     НИНА (подходит к Васеньке). Раздевайся. (Пытается снять плащ.)
     ВАСЕНЬКА (Нине). Отстань. (Вырывается.) Что тебе  надо?  Чего  тебе  не
хватает? Положись на папу, он все устроит.
     САРАФАНОВ. Васенька!
     ВАСЕНЬКА. Зачем ты ходил к ней ночью? Кто тебя просил?
     САРАФАНОВ. Васенька! Я хотел тебе добра.
     ВАСЕНЬКА. Сумасшедший! Было лучше, когда ты обо мне не заботился!
     НИНА (кричит). Замолчите!
     СИЛЬВА (взглянув на часы, поднимается). Мне, право, неудобно... Лучше я
пойду. У меня билетик в кино, я думаю, общество не возражает?.. (Уходит.)
     НИНА. Ну? Может, хватит? Или вы решили показать сегодня  всю  программу
целиком?
     ВАСЕНЬКА. Прощайте! (Идет к двери.)
     САРАФАНОВ. ПОСТОЙ!

     Бусыгин задерживает Васеньку.

     Подожди. Я готов просить у тебя прощения, но я запрещаю тебе уходить.
     БУСЫГИН (Васеньке). А как же наш уговор, старина?
     ВАСЕНЬКА (вырывается). Пусти! Оставайся с ним сам, если  тебе  хочется!
Вы мне все осточертели! (Бусыгину.) И ты тоже!  Пусти,  тебе  говорят!  Я  и
видеть-то вас не могу!
     САРАФАНОВ (вышел из себя). Пусти его... Раз так,  пусть  он  убирается.
Силой мы его держать не будем.

     Бусыгин отпускает Васеньку, и тот мгновенно уходит.

     Ничего, ничего. Пусть-ка он один помыкается...
     НИНА. Закатили... Очень красиво. Концерт для кларнета с оркестром.
     САРАФАНОВ  (забегал  по  комнате).  Вот-вот.  А  теперь  твоя  очередь.
Вступай. Начинай. Пошли отца ко всем  чертям.  Не  станешь  же  ты  со  мной
церемониться!
     НИНА. Ну, начинается. (Кудимову.) Сейчас ты услышишь все,  на  что  они
способны.
     КУДИМОВ. Ничего, ничего... Я не обращаю внимания.
     САРАФАНОВ.  Вот  именно!  Не  обращайте  внимания!  Наплюйте!   Делайте
по-своему! (Убегает в спальню.)
     БУСЫГИН (Кудимову, шепотом). Курсант, тебе пора.
     НИНА (Бусыгину, кричит). Перестань! Что ты все суешься?
     КУДИМОВ. Нет. В самом деле. Мне пора. Я ухожу.
     НИНА. Нет. Оставайся. Здесь должен быть  хотя  бы  один  здравомыслящий
человек.
     ГОЛОС САРАФАНОВА (из спальни, он кричит). Я здесь  лишний,  я  знаю!  Я
прекрасно знаю!
     НИНА. Папа, сейчас тебе лучше помолчать...
     КУДИМОВ. Я очень сожалею, но мне действительно пора.
     НИНА. Нет, ты останешься.
     КУДИМОВ. Пойми меня правильно. У тебя каприз, а я дал себе слово...
     НИНА (неожиданно сухо). Да. Иди. А  то,  чего  доброго,  в  самом  деле
опоздаешь.
     КУДИМОВ. Хорошо. Завтра увидимся. (Уходит.)

     Нина выходит за ним.

     САРАФАНОВ (появляясь). Куда же он? Зачем? Я здесь лишний. Я! Я - старый
диван, который она давно мечтает вынести... Вот они, мои дети, я только  что
их хвалил - и на тебе, пожалуйста... Получай за свои нежные чувства!

     Появляется Нина, останавливается у дверей.

     Да, я воспитал жестоких эгоистов. Черствых, расчетливых, неблагодарных.
     БУСЫГИН. Успокойся, папа, по-моему, ты не прав.
     САРАФАНОВ. Да-да, я сделал свое дело, я их вырастил... (горько)  теперь
я свободен и на старости лет могу насладиться одиночеством...
     БУСЫГИН. Ты не будешь один... Если ты не против, я останусь с тобой.

     Небольшая пауза. Нина поднимает голову.

     САРАФАНОВ. Ты сказал...
     БУСЫГИН. Да. Если ты останешься один, я перееду к тебе  жить.  Если  ты
захочешь... В вашем городе тоже есть мединститут.
     САРАФАНОВ (расстроганно). Сынок... Ты у меня один...  Ты  единственный.
Что бы я делал, если бы не было тебя?
     БУСЫГИН.  Успокойся...  По-моему,  тебе   надо   прилечь,   ты   сильно
переволновался. Пойдем, ты отдохнешь, успокоишься...  (Уводит  Сарафанова  в
соседнюю комнату и возвращается.)
     НИНА. Ты в самом деле хочешь здесь остаться?
     БУСЫГИН. Да... А  как  быть?  По-твоему,  можно  оставить  его  одного?
(Подходит к ней.) Сильно ты из-за курсанта расстроилась?
     НИНА. Да уж. Показали вы... выступили... проявили таланты.
     БУСЫГИН. Никто не хотел, чтобы ты расстраивалась.
     НИНА. А ты? Куда ты суешь свой нос? Зачем? Почему  ты  сделал  из  него
идиота?
     БУСЫГИН. Он мне не нравится.
     НИНА. Ну и что? Не ты же замуж за него собираешься!.. Что тебе  надо?..
(Помолчав.) Ну, допустим, допустим, он не самый умный,  не  самый  красивый,
если даже так - тебе-то что до этого?
     БУСЫГИН. Да нет, он парень неплохой... Не в этом дело...
     НИНА. Так в чем дело? В чем?!
     БУСЫГИН. Он мне не нравится, потому что мне нравишься ты.
     НИНА. Что?.. И поэтому ты устроил скандал?..
     БУСЫГИН. Возможно.
     НИНА. Псих! Свалился на мою голову... Братец!..  Хороша  семейка.  Тебя
тут  только  и  не  хватало...  Я  знаю,  это  у  нас  фамильное.  Фамильная
шизофрения!
     БУСЫГИН. Успокойся! (Садится рядом с ней, слегка ее обнимает, утешает.)
Он парень хороший, но ты успокойся.
     НИНА. А если я его люблю? Тогда как?
     БУСЫГИН. Тогда все в порядке. Завтра он тебя будет ждать.
     НИНА. Да, будет ждать.
     БУСЫГИН. Ну и вот. И поженитесь. И уедете на Сахалин.
     НИНА (не сразу, спокойно). Ни куда я не уеду.
     БУСЫГИН. Как же так?
     НИНА. Да так... Ты прав, отца нельзя оставлять. Сегодня я это поняла. И
еще я поняла, что я папина дочка. Мы все в  папу.  У  нас  один  характер...
Какой, к черту, Сахалин!
     БУСЫГИН. Так... А летчик? Согласится он?..
     НИНА. Не знаю я. Ничего не знаю... Может, согласится, а  может,  уедет.
Встретимся - поговорим. Сейчас мне как-то все равно.
     БУСЫГИН.  Ну  и  не  расстраивайся.  Кому-кому,  а  тебе  стоит  только
свистнуть, сбежится столько парней - тебе придется складывать их в штабеля.
     НИНА (усмехнувшись). Ничего. Ты мне поможешь.
     БУСЫГИН. Ну нет. С меня хватит... Если ты останешься здесь, я уеду.
     НИНА. Здравствуйте! Это почему же?
     БУСЫГИН. Почему?.. Потому что... Потому что я идиот и не вижу из  этого
никакого выхода!
     НИНА. Какого выхода? Из чего?.. Да,  ты  ненормальный.  Что  верно,  то
верно. И ты всегда такой был? Или это с тобой недавно?
     БУСЫГИН. Недавно.
     НИНА. И что случилось?
     БУСЫГИН. Влюбился.
     НИНА. В кого?
     БУСЫГИН. Как тебе сказать... Она принадлежит другому.
     НИНА. Отбей. У тебя должно получиться.
     БУСЫГИН. Легко сказать.
     НИНА. А что тебе мешает?.. Ну? Что же ты молчишь?.. Я не знаю, кто  она
такая, но я (с удивлением) ей завидую. Иногда мне даже  жалко,  что  ты  мой
брат.
     БУСЫГИН. А я тебе не брат...
     НИНА. Что?
     БУСЫГИН. Я тебе не брат... И никогда