Ц у к е р м а н. Хорошо. Я верну. Пропади вс„ пропадом...
    За последним ударом часов следует звон дверного колокольчика.

    ЧЕТВ‚РТАЯ СЦЕНА
    В лавку заходит милиционер Сан„к.
    Подходит к прилавку, отда„т честь.
    С а н „ к. Гражданин Цукерман Давид Сем„нович?
    Ц у к е р м а н. Так точно...
    Милиционер долго и пристально смотрит ему в глаза.
    Р о з а М о и с е е в н а. Предупреждала...
    Треск мотоцикла, грохот музыки. Пританцовывая, в лавку заходит Карл Маркс.
    У  него в руке магнитофон. Убирает громкость, делает приветственный жест -
"козу" - в сторону подсобки.
    Р  о  з  а  М  о  и  с  е  е в н а. Не хватало здесь ещ„ этого хулигана от
исторического материализма! Убирайся!..
    Делает энергичный жест.
    Цукерман недоуменно оборачивается:
    он слышит жену, но не понимает, с кем она разговаривает.
    Карл Маркс выключает звук, ставит магнитофон,
    начинает неспешно разглядывать и ощупывать товары на полках.
    С а н „ к. Гражданка Пч„лкина Ольга Петровна - кем вам приходится?
    Ц  у  к  е  р м а н. Кажется... родственница. Когда-то мы были близки с е„
т„тушкой, однако не настолько, чтобы...
    Р о з а М о и с е е в н а. Додик, не болтай лишнего.
    С а н „ к. Когда вы видели е„ в последний раз?
    Ц у к е р м а н. Даже не помню...
    Р о з а М о и с е е в н а. Говори!
    Ц у к е р м а н. Позавчера.
    С а н „ к. С какой целью она к вам приходила?
    Направляет свет лампы на лицо хозяина.
    Ц у к е р м а н. Кажется... показать кое-что.
    С а н „ к (приближает лицо, говорит страшным голосом). Что именно?
    Ц  у  к  е  р м а н (выдохнув и обмякнув). Да-да. Я вс„ понял. Сию минуту.
(Сползает под прилавок.)
    Сняв фуражку, Сан„к перегибается через прилавок,
    чтобы не терять хозяина из виду.
    Цукерман ставит шкатулку на прилавок. У него вид провинившегося школьника.
Сан„к надевает фуражку, выравнивает кокарду по ребру ладони.
    Прокашливается, бер„т шкатулку, прячет в карман.
    С  а  н  „ к. Ну, что же, гражданин Цукерман... Учитывая ваше добровольное
признание  и  помощь следствию... обойд„мся на первый раз без протокола. Честь
имею.
    Козырнув, Сан„к уходит.
    Карл Маркс оста„тся. Он в восхищении разглядывает
    свой собственный бронзовый бюст.
    Роза делает ему энергичный жест - чтобы убирался.
    Ц  у  к е р м а н (раздвинув занавески, смотрит на улицу). Роза, смотри, -
там,  на  улице!.. Этот милиционер подош„л к Ольге и к е„ мужу. Они смотрят на
меня,  они  смеются,  они  машут  мне  руками!..  (Машинально поднимает руку и
опускает.)  Но  ведь  я  уже  согласился  вернуть ей шкатулку, правда?.. Я уже
сказал,  что  верну,  -  ещ„  до  того,  как приш„л этот молодой человек, этот
милиционер...
    Р о з а М о и с е е в н а. Ты сказал, Додик. И тебе это зачт„тся.
    Ц  у  к  е р м а н (резко поворачивается). Но что я теперь скажу господину
Белугину?!  Сейчас, сейчас он прид„т сюда, этот государственный человек, и мне
будет нечего ему сказать!..
    Слышен звук подъехавшего автомобиля.
    Р о з а М о и с е е в н а (небрежно). Дай ему ту, другую.

    ПЯТАЯ СЦЕНА
    Звенит дверной колокольчик, влетает Белугин.
    Из носа у него торчит вата, лицо потное, говорит в нос.
    В левой руке держит кейс, правой на ходу разворачивает бумагу.
    Б  е  л у г и н (шл„пает бумагу на прилавок). Вот, последние формальности.
Давайте, давайте, меня жд„т машина.
    Ц у к е р м а н. Куда же я е„ дел...
    Б  е  л  у  г и н (хватает Цукермана через прилавок за грудки, дышит ему в
лицо). Вы сошли с ума?
    Ц  у  к  е  р м а н (вырывается). Ладно... погодите... сейчас. Разве можно
пить  коньяк  с утра, перед таким делом?.. Погодите. Такую вещь нельзя бросать
где  попало.  Я спрятал так, чтобы ни одна сволочь... Присядьте, присядьте, вы
что-то неважно выглядите. Наверное, скушали что-нибудь за завтраком?..
    Б е л у г и н. Да... я присяду... Но только на минуту!
    Садится под стеллажами, клад„т кейс на колени, утирает лицо платком.
    У него над головой - бронзовый бюст Карла Маркса.
    Сам основоположник тоже стоит рядом.
    Ц у к е р м а н (выносит и пода„т шкатулку). Вот, держите.
    Белугин, бегло осмотрев шкатулку, запирает е„ в кейс.
    Б  е  л  у  г и н. Знаете что, Давид Сем„нович... Я много думал и приш„л к
выводу...   Что   нам   необходимо   пересмотреть  условия  нашего  контракта.
Согласитесь,  мой  риск  и  моя  работа  неизмеримо больше. Вы, всего-навсего,
обворовали  свою  родственницу, а это - не работа. Да-да, мне вс„ известно. Вы
совершили  уголовно  наказуемое  деяние, и скажите спасибо, что я не требую от
вас денег за мо„ молчание.
    Ц у к е р м а н. Что вы говорите!
    Б  е  л  у г и н. К тому же, по тем документам, которые вы же сами помогли
мне состряпать, шкатулка не представляет никакой художественной ценности.
    Ц у к е р м а н. Как это некстати!
    Б  е  л у г и н. Хорошо, так и быть. Если дело выгорит, может рассчитывать
на  полтора-два процента. Это бизнес, дорогой мой Давид Сем„нович, а в бизнесе
выживает сильный.
    Р  о з а М о и с е е в н а. Слушай, основоположник, хотя ты и дурак, но ты
вс„-таки еврей. Тресни чем-нибудь по голове этого государственного бандита.
    Карл Маркс наклоняет бронзовый бюст, и тот опрокидывается,
    звучно ударяя по темечку начинавшего подниматься Белугина.
    Белугин садится и обвисает, словно тряпочная кукла.
    Цукерман хватает бюст, ставит на место, шл„пает Белугина по щекам.
    Ц  у к е р м а н. Эй, слушайте... как же это... Роза! я ничего не понимаю!
Как он упал?.. Эй! Очнитесь!..
    Белугин открывает глаза, смотрит по сторонам.
    Б е л у г и н. Что это... Мне стало плохо?..
    Прижимает к груди дипломат.
    С улицы сигналит автомобиль.
    Дайте руку... Помогите мне дойти до машины.
    Цукерман выводит Белугина из лавки.
    Карл Маркс, врубив свою оглушительную музыку,
    делает  в  сторону  Розы  Моисеевны  прощальную  рокерскую  "козу"  и тоже
выходит. Роза, в подражание, делает ему вслед такой же жест.
    Слышно как трогается автомобиль, с треском уезжает мотоцикл.
    Возвращается Цукерман.
    Р о з а М о и с е е в н а. Он уехал?
    Ц у к е р м а н. Он верн„тся.
    Р о з а М о и с е е в н а. Там у него будут большие неприятности.
    Ц  у  к  е р м а н. Но потом, когда он приедет, неприятности будут у меня,
здесь.
    Р о з а М о и с е е в н а. Он ничего тебе не сделает.
    Ц у к е р м а н. Господи, от кого я это слышу!.. Кто это ещ„ вчера запугал
меня чуть-чуть не до разрыва сердца?
    Р  о  з  а  М  о  и с е е в н а. Вс„-таки этот мерзавец на государственной
службе.  Его  самого так тряхнут и так запугают, что он всю жизнь будет делать
вид, что незнаком с тобой.
    Ц  у  к  е  р  м а н. Правда?.. Розочка, ты меня успокоила. Но эти молодые
люди, которых я хотел обмануть, они ведь ненавидят меня!
    Р о з а М о и с е е в н а. Они вс„ простили.
    Пауза.
    Ц  у  к  е р м а н. Знаешь, Розочка, я так устал сегодня... Можно я закрою
лавку?
    Р  о  з  а  М о и с е е в н а. Правильно, Додик. Тебе необходимо успокоить
нервы  и  подкрепиться.  Поезжай  сначала на кладбище, посиди на лавочке возле
могилы и послушай голоса птиц. А потом пообедай с вином в хорошем ресторане.
    Цукерман доста„т связку ключей, затворяет дверь в подсобку.
    Теперь из зала виден портрет его супруги в траурной рамке.
    Ц у к е р м а н (обращаясь к портрету). Розочка, я именно так и сделаю.
    Целует портрет, медленно выходит, гасит за собой свет.

    ШЕСТАЯ СЦЕНА (ЭПИЛОГ)
    Один за другим выходят на сцену, произносят свои монологи
    и остаются в затемнении действующие лица.
    Первые четверо выходят из правой кулисы, остальные - из левой.
    А  л е к с е й. Не волнуйтесь, это уже эпилог. У нас вс„ сложилось хорошо.
Как  говорят в сказках, мы жили долго и счастливо. А шкатулка... она оказалась
не настоящей. Поразительно ловко сработанная когда-то в Германии копия. В сво„
время там были великие мастера морочить головы...
    О  л  ь  г  а. Правда, у нас вс„ замечательно. Наш кредитор... (Смотрит на
Алексея.)
    А л е к с е й. "Монолит-Гарант".
    О  л  ь г а. Он лопнул. Тогда же, на третий день, когда наступил последний
срок.
    А л е к с е й. Как мыльный пузырь.
    О  л  ь  г  а.  Сбежал  с деньгами. Он теперь в розыске, а нам не пришлось
возвращать последнюю часть кредита. Зато, при участии Давида Сем„новича, моего
дяди, мы купили новую мебель.
    С а н „ к. Через год я получил повышение.
    Ш  и  л о в (выглядит респектабельно). Я вовремя завязал. Теперь многие из
вас  меня  знают. У меня есть имя и персональные выставки. Был момент, когда я
отточил  сво„ мастерство до полного совершенства. Но теперь, когда вс„ есть...
потерялось что-то главное... Со временем думаю перебраться в Штаты. Американцы
глупы, им легче задурить головы.
    Б  е  л  у  г и н (у него мятый портфель и мятое лицо). С этой шкатулкой у
меня   были   крупные   неприятности.   Меня   спасли   связи   и  депутатская
неприкосновенность.   Но   я   выкрутился,   а   через  некоторое  время  даже
восстановился на государственной службе. Я отвечаю за состояние ваших дворов и
подъездов. Полагаю, вы всем довольны.
    М  и л а И с т о м и н а (белое лицо, в трауре). Я хотела мужа бедного, но
честного. По любви. Но опять вышла замуж за богатого и нечестного. По расч„ту.
И  его  тоже  убили.  И  так  четыре  раза. Или уже пять... Я пристрастилась к
кокаину.
    Под руку выходят Цукерман и Роза Моисеевна.
    Ц  у  к е р м а н. Когда прошло ещ„ лет пятнадцать или двадцать, я наконец
воссоединился  со  своей  любимой  женой  Розочкой.  Мы  очень,  очень  хорошо
устроились. Так хорошо, что лучше и не бывает. Поверьте, это такое место...
    Р о з а М о и с е е в н а. Додик, не болтай лишнего.
    Ц у к е р м а н. Хорошо.
    Освещаются все действующие лица.
    Запоздало разда„тся треск мотоцикла и музыка "Роммштайн".
    Треск мотоцикла стихает. Карл Маркс, двигаясь под музыку,
    вста„т рядом с Розой Моисеевной.

    К о н е ц



                             Борис Карлов

                      МУРЗИЛКА ПРОТИВ ТЕХНОПУПСОВ

           Сказочная повесть из цикла "Приключения Мурзилки"


    Глава первая
    Большой человек в Японии

    Кабинет  господина  Хиромото Мисимы находился на сто сорок четв„ртом этаже
самого высокого здания на побережье. Здесь было просторно, словно в спортивном
зале,   пусто  и  одновременно  изыскано.  Единственным  бросавшимся  в  глаза
посетителю  украшением  здесь было цветущее возле самого рабочего стола дерево
сакуры,  которое  никогда не сбрасывало розовых лепестков и не увядало, потому
что  было  искусственное.  На  одной из веток сидел большой говорящий попугай,
тоже  искусственный,  знавший  наизусть  Конфуция и древнюю японскую поэзию. И
если  г-н  Мисима,  которого  за  глаза называли Техно сан, о ч„м-то спрашивал
попугая,  тот неизменно откликался столь многозначительной цитатой, что хозяин
ещ„ долго после этого сидел в глубоком раздумье.
    С  восточной  стороны  из огромного - от пола до потолка - окна открывался
вид  на  Тихий  океан.  И когда солнце начинало клониться к западу, г-н Мисима
любил,  развернувшись  в  сво„м кресле, смотреть на его простор и подкрашенные
закатом перекатывающиеся барашки пенистых волн.
    Второе,  западное,  окно  давало возможность обзора береговой линии. Здесь
находились  пассажирский  порт,  яхт-клуб,  золотистые пляжи и комфортабельные
отели.  Когда к пристани причаливал большой корабль, Техно сан поворачивался к
стоящей   на   треноге  подзорной  трубе  и  разглядывал  сходивших  на  берег
пассажиров.
    Через третье окно, выходившее на север, весь, как на ладони, был виден его
родной  город  Кусимото.  Подобно  гигантскому  термитнику,  город находился в
беспрестанном  движении.  Автомобили  и  скоростные  электропоезда носились по
серпантинам  многоярусных  магистралей,  ныряя в тоннели и взлетая на высотные
эстакады.  Г-н  Мисима  редко поднимал штору жалюзи над этим окном, потому что
был уже в возрасте и не любил городской суеты.
    Но  живую  природу  он  тоже  не  любил. Стараниями его кибер-дизайнеров в
центре кабинета был сооруж„н видимый, но неосязаемый сад камней, в котором был
и журчащий руче„к, и мхи, и большие лягушки, грузно перепрыгивающие с кочки на
кочку.  И  если  хозяину приходила фантазия слегка размяться, он поднимался из
кресла  и  прогуливался  вокруг своего сада, вдыхая его искусственные запахи и
прислушиваясь к его синтезированным звукам.

    В  этот  день  г-н  Мисима  наблюдал  за сходившими на берег пассажирами с
особенным  вниманием.  Едва  заметив  среди  цветистых  рубах  и белых панамок
клетчатый  пиджак,  он  сразу  выделил физиономию "клетчатого" крупным планом.
Худощавое лицо, длинный нос, темные очки, глубоко посаженная шляпа.
    - А  вот и вы, мистер Снейк, - удовлетвор„нно прошептал Техно. - Точны как
всегда... когда речь ид„т о миллионах.
    Мисима  поднялся  и,  заложив  руки  за  спину,  неторопливо  обош„л  свой
благоухающий  оазис, собираясь с мыслями. Затем он сел за стол и цокнул языком
-  сад  исчез  вместе  с  ветерком,  запахами  и звуками. На его месте из пола
выдвинулся   вполне  материальный  пластиковый  совещательный  стол  со  всеми
положенными принадлежностями и двумя десятками стульев.
    Кабинет  мгновенно  преобразился, даже воздух в н„м сделался более сухим и
прохладным.   В  этом  кабинете  господин  Мисима  подписал  не  один  десяток
многомиллионных  контрактов  и  уволил  н  один десяток своих заместителей. Он
легко,  словно  играючи,  перемещал  из  одного  конца  планеты в другой целые
предприятия, покупал и продавал городские кварталы, одним росчерком пера решал
судьбы  тысяч  людей,  как  будто это были камешки для игры в го. Он давно уже
ощущал себя чем-то большим, нежели просто человек.
    А  ведь ещ„ совсем недавно, каких-нибудь сорок или пятьдесят лет назад, он
был  слабым, болезненным мальчиком из бедной рыбацкой семьи, обитавшей тут же,
на пустынном тогда еще океанском побережье...
    ______________

    Маленький  Хиромото  не любил свою семью простолюдинов. Наблюдая за жизнью
местных  богачей  и  проезжавших  мимо  бездельников-туристов,  он  втихомолку
перенимал  у  них  манеры  и  привычки, их презрительное отношение к беднякам,
принюхивался  к запахам их духов и дезодорантов. В лачуге его отца, окруж„нной
рыболовными  сетками, где жили ещ„ пятеро его младших братьев и сест„р, ни чем
хорошим никогда не пахло.
    До самого поступления в школу Хиромото держался особняком от других детей.
Их примитивные игры его не увлекали, а болтовня только раздражала.
    Как-то  раз он наш„л на берегу дохлую крысу. Мальчик выпотрошил е„, словно
рыбу, и высушил н солнце. Затем набил сухими водорослями и зашил ниткой.
    С  этого  времени  и  надолго  м„ртвая  крыса  сделалась  любимой игрушкой
маленького  Хиромото.  Уже  тогда  он  начинал  испытывать  неприязнь ко всему
живому.
    Мальчик  подрос  и начал ходить в школу. К радости учителей и родителей он
оказался   способным   и  дисциплинированным  учеником.  Настораживало  в  его
поведении  только  одно:  он как будто сторонился своих сверстников. Когда все
другие  дети  устраивали  на  переменке  шумные игры и беготню во дворе школы,
Хиромото  можно  было  увидеть  в  классе,  где  он  сидел  за партой в полном
одиночестве и с сосредоточенным интересом отрывал крылышки пойманной мухе.
    Закончив  школу,  Хиромото  Мисима уехал в Англию, где с отличием закончил
лондонский  университет  Точных  Наук.  К  тому  времени  в  жизни людей стала
появляться электронная бытовая техника - калькуляторы, часы, видеомагнитофоны,
а вскоре и первые персональные компьютеры.
    Как-то  раз  Мисима  заглянул  в  Отдел  механических игрушек Центрального
универмага.  Там  были  умные  роботы, мешки с заводным смехом, куклы, умевшие
говорить плакать...
    Накупив  игрушек  на  все  деньги,  имевшиеся в карманах, Мисима заперся в
своей  комнате  и  не выходил оттуда неделю. Ползая по полу, плача и смеясь от
счастья,  он  играл  в самодвижущиеся, неживые игрушки, которых так не хватало
ему  в  детстве.  И  тогда  он  дал себе клятву, что верн„тся в родной город и
построит там лучшую в мире фабрику умных игрушек.
    ______________

    С  этого  дня  минуло  четверть  века.  Фирма "Технопупс", которую основал
Хиромото  Мисима,  продолжала  стремительно  набирать  обороты,  а  е„ хозяин,
которого  теперь уважительно называли Техно сан, был одним из самых богатейших
людей на планете.
    Реальность  превзошла  его  самые  смелые  ожидания.  На смену примитивным
механическим  фигуркам  стремительно  явились  компьютерные  игры,  мультики и
томагочи.  Многие  дети  предпочитали  теперь  иметь  такого условного зверька
вместо   настоящей   кошки   или  собаки.  Потому  что  игрушку  можно  всегда
перепрограммировать  или  выбросить.  А вот расстаться с живым существом, даже
если оно портит вещи и не слушается, бывает не так-то просто.
    Самой главной мечтой и тайным замыслом Хиромото Мисимы было то, чтобы дети
вообще  престали  фантазировать,  чувствовать  и переживать. Чтобы они сами, в
конечном   сч„те,  стали  живыми  роботами,  которыми  легко  управлять  через
закодированные  сигналы. И тогда весь мир превратится в одну, послушную только
г-ну Техно, большую компьютерную игру...

    В  этот  августовский  день, с которого мы начали повесть, Хиромото Мисима
намеревался  принять  у  себя  одного малоприятного и довольно-таки ничтожного
субъекта,  который,  тем  не менее, должен был приблизить его тайные замыслы к
реальности.

    Глава вторая
    История одного мерзавца.
    Кивок головы ценой в два миллиона долларов.
    В Москву!

    Человека,  который  сош„л  с парохода, звали мистер Снейк. Это был частный
сыщик  международного  класса,  известный тем, что за хорошие деньги брался за
любое,   самое   грязное   и  неправильное  дело.  Он  устраивал  разводы  для
высокопоставленных,   случалось   даже   королевских,   семей;   участвовал  в
посредничестве  при подкупе или шантаже; устраивал диверсии на производстве по
заказу одной из двух конкурирующих фирм.
    У  него  имелся  офис  в  Гибралтаре и подставная контора в Сан-Франциско.
Вместе   со  своими  подручными  ищейками,  по  большей  части  уволенными  из
Интерпола,  Снейк  проворачивал  дела  столь цинично и беспощадно, что у самих
заказчиков волосы порою вставали дыбом.
    Истекший  год,  с уч„том крупных операций и мелких провокаций, прин„с м-ру
Снейку  миллион  долларов  чистой  прибыли.  И  он  уже  собирался  поваляться
недельку-другую  на  солнышке в каком-нибудь райском уголке планеты, как вдруг
его  планы  нарушило  внезапное  сообщение из Японии: "Приезжайте срочно, есть
дело. Хиромото Мисима."
    Пренебречь  таким  приглашением было бы неразумно, и м-р Снейк, отложив до
лучших врем„н цветистую гавайскую рубаху, отправился в Японию.
    Для  того,  чтобы  хоть  отчасти  компенсировать  потерянный отпуск, Снейк
отказался  от авиа перел„та и купил дорогой билет на комфортабельный океанский
лайнер.  Полул„жа  в  шезлонге на верхней палубе, потягивая коктейли под плеск
волн и крики чаек, он вспоминал прожитые им годы. И эти воспоминания не всегда
были приятными или радостными.

    С  детских лет Снейк верил в безграничную силу только двух вещей: оружия и
денег. Вместе взятые или поодиночке они срабатывали. Сначала он делал неплохую
карьеру  в  полиции,  и  даже  попал  на  работу  в ФБР, но его в конце концов
прогнали за трусость и неоправданную пальбу из пистолета.
    Снейк   открыл   свою  частную  сыскную  контору  и  сделался  чрезвычайно
осторожным.  Он  больше  не носил без надобности оружия, не брал в собственные
руки денег, не подписывал никаких бумаг. Теперь вс„ это делали за него другие.
    Ещ„  во  время