кономику. Мы набираем силу благодаря тому, что мы делаем и что мы знаем. Не в последнюю очередь именно благодаря нашим знаниям. - Архангел любезно улыбнулся. - Почему я говорю вам все это, Дикон?
     - Я жду, когда вы скажете об этом.
     - Во-первых, это не такой уж секрет. Если вы расскажете об этом, поползут слухи - это наша реклама. Перед силами правопорядка встала проблема: ведь мы больше не кучка фраеров, продающих крэк на ?передовой? и в закоулках. Теперь мы работаем рядом с людьми, которые держат их в поводу. - Он хихикнул. - Вы не можете себе представить, какое удовольствие доставляет мне наблюдать их смущение. Во-вторых, вы, кажется, собираетесь стать нашим клиентом. Или я не так понял?
     - Я виделся с человеком по имени Вив. Он, похоже, решил, что мы можем договориться.
     - Договориться?.. - Архангел старательно изобразил на своем лице все стадии удивления: слегка нахмурился, тряхнул головой, потом внезапно поднял брови, словно понял что-то. - Ах да! Ну конечно. Это потому, что он принял вас за полицейского. - Он наклонился через стол и заговорил тихим доверительным шепотом: - Боюсь, что Вив не слишком-то умен. Итак... - Архангел положил вилку и нож на тарелку, показывая, что можно убирать - чтобы наесться, ему оказалось достаточно двух или трех кусочков; он поднял стакан, но отпил не сразу. - Мы договоримся, я предполагаю, но не совсем так, как вы думали. Должен признаться, что еще один продажный и алчный полисмен на жалованье был бы мне только полезен, и я думаю, что рано или поздно такой человек ко мне придет, но ведь вы не он, Дикон, а? - Он посмотрел на Дикона, потягивая шампанское. - Я считаю, что нам надо определиться. Сколько вы можете мне предложить?
     - Это палка о двух концах, вы хотите сказать?
     Архангел, широко улыбнулся, словно намеки Дикона были слишком наивны, чтобы принимать их всерьез.
     - Да, я знаю, о чем вы хотите спросить, Дикон. Вопрос в том, можете ли вы себе это позволить?
     - Проверьте.
     - Десять ?штук?. - Архангел поспешно назвал сумму, как если бы разговор о деньгах шокировал его.
     - Согласен, - сказал Дикон. Этот ответ дал ему первое очко за сегодняшний вечер.
     Архангел слегка поперхнулся, но быстро взял себя в руки, отпил немного шампанского и поставил бокал на стол.
     - С вами свяжутся и сообщат, где меня найти.
     - Нет. Свяжитесь со мной сами, если хотите. Я назову место встречи.
     - Вы мне не верите? - Архангел снова улыбался. - Я сделаю вам предложение, Дикон. Скажите только, зачем вам нужно знать то, что знаю я, и мы заключим сделку, которая обойдется вам дешевле.
     Дикон встал.
     - Нет, - сказал он, - десять ?штук? меня вполне устраивает.
     - И что бы мне стоило сказать ?двадцать?!
     Теперь улыбнулся Дикон.
     - Не надо портить красивую сцену, - сказал он. Когда они расстались, Архангел попросил счет и в ожидании его выпил еще немного шампанского. У него было такое ощущение, будто им где-то была допущена ошибка, небольшая, но существенная. Вот только непонятно, в чем она заключалась. Может быть, надо было запросить пятнадцать ?штук?? Нет, не то - какая-то некруглая сумма. Ладно, думал он, поживем-увидим. Опера не окончена, пока занавес не опустился.

Глава 24

     - И сказал Иисус; ?Тот, кто не со мной, тот против меня?. Здесь нет места для раздумий. Он не сказал: ?Помните обо мне только по воскресеньям? или ?Обращайтесь ко мне лишь в беде?. Он не сказал:
     ?Соблюдайте хотя бы часть заповедей, грешите в меру, подчиняйтесь закону Божьему только тогда, когда он подходит вам?. Нет! Он ясно сказал, что спасение не придет, если любить Господа на полставки. ?Тот, кто не со мной...? И каждый из нас должен задать себе вопрос:
     ?С Господом ли я? Могу ли я назваться учеником Христа? Впустил ли я Его в свое сердце?..?
     Проповедник был молод и горяч. Белокурая прядь волос спадала ему на бровь, когда он переходил с одной стороны кафедры на другую, широкими взмахами руки разделяя своих прихожан на тех, кто ?со мной?, и тех, кто ?против меня?. Его волосы потемнели от пота, маленькие капельки то и дело сбегали ему на подбородок, и он смахивал их с такой досадой, словно изгонял этим жестом сомнения.
     Боб Гоуер уже давно не был в церкви и сохранил воспоминания только об изысканном порядке англиканских служб, благодаря которым Бог представлялся Гоуеру терпимым английским джентльменом, способным рассердиться, лишь заметив недостаток хороших манер. От баптистского фанатизма Гоуеру становилось не по себе. В нем было нечто неудобное - недостаток хороших манер, по правде говоря. Проповедник ухватился за кафедру и не мигая уставился на церковные скамьи, заполненные прихожанами. Он хотел, чтобы они любили Господа. Но он хотел их любви и к себе.
     Это не заняло много времени. Человек, которого искал Гоуер, отсутствовал чуть больше недели. Людям, которые хотели его видеть, сказали, что он нездоров. Его секретарь отменил по телефону все назначенные визиты и принес извинения. Гоуер не надеялся застать его дома или в офисе: другие уже искали его там, но безуспешно.
     В городе легко спрятаться. Горожане не будут интересоваться, кто вы и что делаете, если только вы не причиняете им неприятностей. Действуют старые принципы маскировки: прячьте книгу в библиотеке, деньги - в банке, а себя - среди людей. Хотя можно и допустить ошибку - например, позволить преследователям использовать информацию о вас.
     У Гоуера было несколько следов, ведущих к человеку, которого он искал, и один из них привел его в эту часовню. Она располагалась недалеко от того места, где жил преследуемый, но Гоуер надеялся встретить его здесь не только по этой причине. Другие преследователи искали его вдали отсюда, а он. Боб, учитывал то обстоятельство, что этот парень действует нерационально во всем. По принуждению он убил, принуждение привело его, по сути дела, и в это место. От Гоуера не требовалось понимания этого, он просто пользовался информацией. Он посмотрел через галерею в центральную часть часовни. Преследуемый сидел на скамье около алтаря, безотрывно глядя на проповедника.
     - ...От тех, кто близок вам, - предупреждал проповедник, - вы можете скрыть грехи и от самих себя, если приложите к этому усилия, но вы не сумеете скрыть их от Господа. - Он поднял руку со слегка сжатыми пальцами, будто держал в них магический кристалл прорицателя. - Он взглянет в сердца ваши и узрит все, что вы скрыли от него. Он взглянет в души ваши...
     Сидя в машине, Гоуер наблюдал, как человек приехал и пошел в часовню. Выждав еще пять минут, он последовал за ним. В нем нет ничего необычного, подумал Гоуер, разве что копна черных волос, из-за которой его кожа выглядит восковой. Рост средний, сложение - тоже среднее, но кто сказал, что убийцы разительно отличаются от остальных людей? Сам Гоуер убил на своем веку не одного человека, но его не отличишь от рядового домовладельца из пригорода. По правде говоря, он им и был.
     Однако между ними была разница, и Гоуер искал способ подтвердить это. Гоуер убивал людей - среди них были две женщины - по приказанию, быстро и по-деловому. А чего ради убил этот человек - ради удовольствия? Удовольствие... Гоуер думал над этим, пытаясь понять, что это может означать, но не смог связать его ни с чем привычным. Он снова посмотрел вниз, на того человека, на голову в черной копне волос, на белый воротник и узкие плечи под светло-голубой курткой. Ничего. Ничего особенного. Жертву, подумал он, узнать гораздо легче.
     - ...Будут призваны к ответу, - проповедник вытянул руку, указывая наугад на тех или иных членов своей паствы. В его глазах была странная пустота, словно перед этим он долго смотрел на солнце. На нем была засаленная рубашка, пропитанная потом. - И ты, и ты, и ты. Овцы будут отделены от козлищ, злаки - от плевел и брошены в огонь. Никто не избежит Судного Дня, когда Христос внидет во славу свою.
     Потом были молитва, заключительный гимн и благословение.
     Гоуер думал, что правильно рассчитал время, однако, выходя по деревянным ступенькам с галереи, он чуть не столкнулся с преследуемым, которого задержали люди, столпившиеся у входа, чтобы пожать проповеднику руку. Мужчина терпеливо ждал, стоя с опущенной головой позади толпы верующих, на его губах играла полуулыбка. Он был похож на человека, снисходительно выслушивающего бородатый анекдот. Выйдя из часовни, он спокойно зашагал своей дорогой, не обращая внимания на прохожих и не поднимая головы. Он огляделся по сторонам только один раз - когда переходил дорогу.
     Сначала Гоуер подумал, что он направляется к себе домой, но, не доходя до своей улицы, человек повернул в сторону от центральных кварталов. Дома здесь были большие, но обветшавшие: фасады облупились, а с лестниц и фронтонов осыпалась штукатурка. Люди попадались все реже, и Гоуер старался не подходить слишком близко к преследуемому и вместе с тем не терял его из виду. Шестой подъезд, седьмой, восьмой - человек толкнул дверь со стальной ручкой и спустился куда-то вниз. Пока Гоуер достиг подъезда, дверь квартиры уже захлопнулась.
     Он быстро прошел мимо и притаился на крыльце здания, отстоявшего через один дом. Оттуда ему были видны ведущие вниз ступени, часть крошечного дворика, а слегка наклонившись вперед, он видел закрытые ставнями окна. Гоуер поднял правое плечо и нащупал под хлопковой курткой свой пистолет - 9-миллиметровую ?Беретту-92Ф?. По его сведениям, вероятность того, что преследуемый вооружен, была ничтожно мала, но все же он решил, что надо будет переложить оружие в боковой карман и, нажимая на кнопку звонка, держать руку на спусковом крючке.
     Мимо прошло двое прохожих, но никто из них не обратил на него внимания. Он подождал еще немного. Человек явно не собирался выходить. От жары, казалось, плавится асфальт. Вздулась и покрылась пузырями даже гудронированная ступенька, на которой стоял Гоуер, и ему пришлось убрать ногу, чтобы не прилипнуть.
     Он спустился по лестнице к подвальной двери. Переложил пистолет в карман куртки. Позвонил в дверь и повернулся к ней спиной: только так можно заставить человека открыть широко дверь - и тогда можно ворваться внутрь, не дожидаясь того, чтобы настороженность превратилась в подозрение, а подозрение - в уверенность.
     Однако ему не открывали. Гоуер обернулся на легкий шум. Занавеска была приподнята, и он увидел в окне лицо с широко раскрытыми настороженными глазами и поднятыми бровями. Губы беззвучно спрашивали: ?Да??
     Это было женское лицо, бледное, обрамленное длинными черными волосами, с потрясающе яркой помадой на губах. Женщина еще раз повторила немой вопрос: ?Да??

***

     Стайка нырков взвилась в небесную синь и устремилась оттуда к озеру. Радостные от переполняющей их энергии птички скользили вниз, создавая воздушные завихрения, а потом садились, поднимая маленькие волны позади, на тихую воду и сидели, инертные и безмятежные. Проехали несколько всадников, полускрытые зарослями папоротника. Выехав к озеру, они перешли на галоп, направляясь к лесу в полумиле отсюда. В засуху парк Ричмонд казался сухим и хрупким.
     Вив смотрел на все это с подозрением и плохо скрываемой неприязнью.
     - Зачем ты притащил меня сюда, парень?
     - Это ?зеленые легкие? Лондона, - ответил Дикон. - Генрих VIII любил здесь охотиться. Я думал, ты обрадуешься возможности посмотреть на первозданную жизнь: рыжие олени, белые лебеди, молодые семьи с филиппинскими нянюшками... Разве ты не любишь природу?
     - В тебе полно дерьма, парень, ты знаешь об этом?
     Дикон улыбнулся и встал. Они сидели на лавочке, на берегу озера.
     - Давай пройдемся. - Он пошел вперед, почти сразу же свернув с широкой дороги на тропинку, петлявшую среди высоких папоротников. - Я встречался с человеком по имени Маркус Архангел.
     - С кем?
     - С Маркусом Архангелом. Знаешь его?
     - Не-а.
     - А он, похоже, неплохо знает тебя. - Вив ничего не сказал на это. Дикон слышал, как трутся папоротники о ноги Вива; дорожка была очень узкая, и им приходилось идти гуськом. - Он и Эмброза Джексона знает. - Дикон подождал, но снова не получил отклика. - Он потребовал у меня денег - как и ты. Разница в том, что ему нужно много денег. И, правду сказать. Вив, мне не верится, что он хочет получить только деньги. Я надеялся, что ты расскажешь мне об этом - о том, чего хочет Маркус Архангел. - Дикон ускорил шаг, оставив Вива далеко позади, и нарочно стал говорить тише.
     - Я тебя не слышу! - закричал Вив.
     На сей раз промолчал Дикон. Он прошел быстрым шагом еще пару сотен метров до небольшой поляны, окаймленной с одной стороны невысокими каштанами. Вив едва тащился за ним.
     - Я спрашивал, везло ли тебе в последнее время на скачках. - Дикон сел на землю, прислонившись к стволу дерева.
     Вив встал перед ним, загородив широкими плечами солнце. На его лице была написана неуверенность. К его джинсам прилипли семена папоротника:
     - Хочешь я тебе скажу, что думаю? - Дикон говорил, не поднимая глаз. - Я думаю, у тебя выработалась привычка. Я знаю, как это бывает. Нет, ты не просыпаешься однажды утром с уже готовой привычкой, ты должен воспитать ее. Перед тем как пристраститься, ты должен найти... не ту привычку, которая нравится тебе, а ту, которой нравишься ты. Ты заигрываешь с ней, Вив, - понимаешь, что я имею в виду? Ты флиртуешь с ней. Поначалу ты не уверен, сойдетесь ли вы с ней, но ты не теряешь надежды. Ты спрашиваешь ее об этом, и она соглашается гулять с тобой. Вы идете по улице рука об руку, твоя новая привычка идет рядом с тобой. Тебе это нравится, и ты хочешь узнать ее поближе. Ты открываешь ее для себя и находишь то, ради чего стоит просыпаться по утрам. Спустя некоторое время ты начинаешь верить, что твоя привычка действительно любит тебя - обрати на это внимание. Твоя привычка распоряжается твоим свободным временем. Ты встречаешься с ней все чаще и все реже видишь своих старых друзей. Ты спрашиваешь себя: ?Неужели это правда?? Потом наступает кульминация. Вив: ты ложишься с ней в постель. А когда ты просыпаешься утром, она лежит рядом с тобой - она не встала и не ушла ночью. И вы завтракаете вместе, и ты думаешь - вы оба думаете - что теперь делать? Но твоя привычка знает это лучше, чем ты. Сядь, Вив! - Загораживающий солнце черный силуэт исчез. - После этого вы проводите вместе уже большую часть времени. У тебя не осталось никаких воспоминаний о свадьбе, но, вероятно, она была, потому что твоя привычка всюду ходит с тобой и, честно говоря, становится немного докучливой. Порой тебе хочется послать ее подальше, но это невозможно - привычка стала слишком сильной и цепкой, ты не можешь ни откупиться от нее, ни развестись. Почему? Потому что теперь привычка любит тебя больше, чем ты ее. В результате этого союза не появятся дети, Вив. В этом браке нет места всяким либеральным идеям вроде раздельного отпуска, личных друзей и тому подобного; твоя привычка очень ревнива и хочет, чтобы ты принадлежал только ей. Ты - добытчик, ты
твердо знаешь, что должен зарабатывать на жизнь и кормить ее, а ее аппетиты растут с каждым днем. Ну, теперь ты понимаешь, о чем я говорю, Вив?
     - Ты истощаешь мое терпение, парень.
     - Разве? - Дикон сорвал травинку и покрутил ее в пальцах. - Маркус Архангел запросил с меня десять ?штук?. Сколько тебе нужно, чтобы покрыть твои долги у букмекера? - Дикон вынул деньги из кармана рубашки и кинул их на траву. - Говори, сколько?
     Вив несколько секунд смотрел на деньги, потом подобрал и пересчитал.
     - Что ты думаешь купить за это?
     - Это не плата, понимаешь? Это подарок. Ты уже давно куплен и оплачен. - Дикон знал, что этих денег слишком мало, чтобы покрыть накопившиеся долги, но их вполне хватит, чтобы сделать новые ставки. Их хватит, чтобы Вив пришел снова.
     - Когда-нибудь, парень... - Вив прищурился, будто целясь в мишень.
     - Конечно, - кивнул Дикон. - У Архангела есть реальная сила?
     - Он кое-чем заправляет. У него много клиентов.
     - Что ты делаешь для него?
     - Шестерю. Иногда шофером на его машине.
     - Я скоро с ним увижусь. Я собираюсь дать ему десять ?штук?, а он скажет мне что-то такое, о чем мне надо узнать. Сделка должна быть честной. Проблема - моя проблема - в том, что я не вполне ему доверяю. Ты подумаешь, что это неразумно с моей стороны, Вив, но это так; можешь считать, что тому виной врожденная подозрительность. Мне пришло в голову, что Архангелу известно, что именно я хочу знать, но он не понимает, почему я хочу это знать. Его занимает вопрос: зачем? Он подозревает, что может извлечь из этого выгоду. И еще одно: не важно, чем занимался Эмброз, но он делал это для одного из клиентов Архангела. Архангел - бизнесмен, а золотое правило бизнеса - у клиента не должно возникать проблем. Я понимаю это так: Архангел, само собой, хочет получить десять ?штук?, но еще он хочет выяснить, почему эта информация так важна для меня. Ты - игрок. Скажи, с какой вероятностью можно ставить на то, что Архангел честно отдаст информацию и отпустит меня живым?
     Вив пожал плечами.
     - Это твое дело.
     - Предчувствие мне говорит, что наши шансы неравны. Вот что сделал бы я на его месте. Я бы постарался убедить клиента сказать, почему покупаемая им информация так важна для него. Если бы он не захотел, я бы попробовал быть понастойчивее. Честно говоря, я бы убеждал его столько времени, сколько потребуется. Я бы оставил себе деньги, которые он принес, а так как покупатель почувствовал бы себя обманутым, я дал бы ему понять, что у него нет никаких шансов жаловаться.
     Дикон замолчал, словно ожидая возражений. Вив вздохнул.
     - Чего ты хочешь за свои деньги?
     - Чтобы ты мне сказал, прав ли я. А если прав, я хочу знать, чем он попробует взять меня. Все детали - где меня будут держать и прочее.
     - Эка хватил!
     Дикон встал.
     - Можно подумать, что у тебя есть выбор. У тебя его нет, не забывай об этом. - Он показал рукой на тропинку. - Пройдешь около мили в этом направлении и придешь к Рохэмптонскому выходу. У меня нет больше времени. Я даю тебе три дня. А потом Архангел узнает, где ты делаешь свои ставки. - Дикон пошел прочь, не оглядываясь.
     Вив продолжал сидеть на земле. В паре шагов от него жужжал и вился вокруг цветка клевера, мельтеша крылышками, слепень. Вив наблюдал, как слепень то отлетал назад, то снова устремлялся вперед, точно голодный хищник при виде добычи. Вив мучительно искал выход, но не находил его. Оставалось надеяться, что когда-нибудь он сможет убить Дикона. Он надеялся, что этот день наступит скоро.

***

     Тени были молчаливы и внимательны. Человек наполнил ложку героином, разведенным в лимонном соке, потом надавил на колесико зажигалки. Комната наполнилась горьким запахом алоэ.
     Так давно... так давно это было в первый раз. Потом, во второй раз, когда он танцевал, вторя движениям женщины, глядя на ее и свое отражения в зеркале, - тогда его переполняла сила и ему казалось невозможным вместить ее. Благодаря постоянным расспросам Элейн он переживал это заново, вспоминая каждую деталь, каждую мелочь. Рифленое стекло двери ванной. Запах персикового сока. Удивительная нежность губ, ощущавшаяся им при поцелуе.
     Он оторвал кончик от сигаретного фильтра и кинул его в ложку, потом втянул полученную смесь в шприц через марлю. Из чулка Элейн он сделал жгут и, держа один конец зубами, туго перебинтовал руку в предплечье, потом, сжимая и разжимая кулак, накачал руку так, что на внутреннем сгибе локтя вздулась вена.
     Сидя нагишом на краю узкой кровати Элейн, ее детской кровати, мужчина слегка наклонился вперед и оперся локтем другой руки в бедро. Игла вошла в набухшую вену. Он вытянул поршень немного назад и выпустил несколько капель крови, затем снова надавил на шприц, медленно вводя героин. Тени начали двигаться, словно на карусели. Он откинулся на спину.
     Сладкие звуки флейты, тихий топот копыт... Мужчина ввел в вену остатки героина и ослабил жгут. Удар пульса, еще один, а потом - волна света, быстрая и ослепительная, затопила его и подняла на гребень. Его глаза были