ерь повернулась, вытянулась во весь рост и прижалась к нему.
     - Мне снился сон.
     Он не был уверен, про какой сон она говорит - про вчерашний или сегодняшний, - поэтому осторожно спросил:
     - А я был в твоем сне?
     - Нет. Я купалась и сбросила свою кожу, будто змея.
     Значит, имелся в виду сегодняшний сон. Дикон не решился предположить, что все происшедшее в пляжном домике было просто затянувшимся сном наяву. Это означало бы, что он считает ее неврастеничкой. Что-то случилось... и вместе с тем ничего не произошло. Он задавал себе вопрос, было ли это порождением ее фантазии под действием страха? Тени в темноте, шум ветра... Словно читая его мысли, она сказала:
     - Птица была настоящей.
     - Да, - подтвердил он, - птица была настоящей.
     Они говорили шепотом, словно опасаясь, что их подслушивают. Дикон успокаивающе гладил ее по спине, мягко проводя ладонью вдоль позвоночника и ниже, по бедрам. Секунду спустя она подстроилась под его ритм, слегка изогнулась и начала легонько водить пальцами от его плеч к талии. Он вздрогнул и напрягся.
     ?Насколько это важно для нас? - подумала она. - Неужели мы занимаемся сексом только затем, чтобы утешать и защищать друг друга? Неужели секс для нас - только убежище от страха??
     Они поменяли положение, слегка отодвинувшись друг от друга. Она раскинула ноги, открываясь ему, а потом соединила в кольцо большой и указательный пальцы на его напряженном члене и несколько раз провела рукой - вверх и вниз. Он поднял руку к ее грудям и, наклонив голову, нежно тронул губами сосок; она изменила позу, и его рука снова оказалась у нее на животе.
     - Что ты собираешься делать? - прошептала она, не прекращая двигать рукой.
     - С Бакстоном?
     - Да.
     - Хочу найти что-нибудь такое, чем можно ему пригрозить.
     - Ты уже придумал?
     - Пока нет. То, что он любит. То, чего боится.
     - Но что именно?
     - Тебе лучше знать. Вот ты мне и посоветуешь.
     Они говорили так тихо, что шелест постельного белья почти заглушал их слова. Она провела руками по его мускулам - от плеч книзу. Ее губы нежно коснулись его губ, глаз, лба и замерли.
     - Ты спрашивал у меня его адрес. Почему домашний, а не служебный?
     Он тронул приникшую к нему грудь, потом провел руками по ее талии, по округлости ягодиц и проник между бедер. Она раскинула ноги еще шире. Его член скользнул у нее между ног: не позволяя ввести его, она начала двигать им туда-обратно, получая наслаждение при каждом толчке.
     - Он не так уязвим в банке, - сказал Дикон. Потом добавил, как если бы забыл сказать об этом раньше: - Дома он гораздо более уязвим.
     - Я не могу пойти с тобой, - сказала она. - И не могу оставаться здесь одна.
     - Конечно нет. Не волнуйся. Может быть, поедешь к друзьям?
     - Может быть, - выдохнула она.
     - Тебе все равно будет худо?
     - Да, наверное. Впрочем, я не уверена.
     Их речь теперь подчинялась ритму движений. Несоответствие между тем, что они говорили, и тем, что делали, возбуждало их. Это сообщало сексу нечто сокровенное. В кромешной темноте они ощущали друг друга по большей части на ощупь, на вкус и на запах, слова чередовались со вздохами и шелестом простыней. Она повернула его на спину и села на него верхом, впуская его в себя.
     - Я не могу жить в своей квартире. Ты не против, если я останусь у тебя?
     - Нет.
     - Это еще ничего не значит.
     - Может быть, и значит.
     - Ты так считаешь?
     - Не знаю.
     - Мне здесь нравится. Я люблю высокие потолки. И ласточек по вечерам.
     - Помнится, ты говорила, что он работает допоздна, этот Бакстон. По четвергам?
     - Да.
     - Каждый четверг?
     - В общем, да.
     Сидя на нем, она медленно раскачивалась взад-вперед. Дикон держал ее за руки. Каждый раз, когда она устремлялась к нему, мышцы ее ног напрягались, а он, просунув руку между ее бедер, легонько трогал ее и свою плоть.
     - В моем сне вода сожгла меня, как сухой лед.
     - Где ты была?
     - На пляже.
     - Это был просто сон.
     Она убыстрила ритм, всей своей тяжестью нажимая вниз; ее спина изогнулась в его руках. В такт ей он поднимал и опускал бедра, стараясь не отставать. На фоне темных штор ему был виден абсолютно черный силуэт ее головы и тела.
     - Неправда! Это никогда не бывает просто сном.
     - Я знаю.
     Их шепот отражался от стен. Она подняла голову и выпрямила спину; теперь двигались только бедра и живот, вжимаясь в него изо всех сил, чтобы соитие получилось возможно более глубоким.
     - С тобой мне не страшно... - Дикон скорее угадал, чем услышал, ее слова, заглушаемые громким дыханием.
     - Не волнуйся, больше я не оставлю тебя одну.
     Внезапно она вскрикнула, задвигалась быстрее, вскрикнула снова... Он выгнул спину, принимая тяжесть ее тела на бедра; она извивалась, откидываясь назад и в стороны, сжимая его своими бедрами. Крик удерживался на одной ноте, высокий и протяжный. Потом она упала вперед и затихла; ее волосы разметались по его лицу.
     Когда ее пульс пришел в норму, она подвинулась вперед и положила голову ему на плечо.
     - Я не понимаю, что произошло. Я думала, что буду здесь в безопасности.
     - Я тоже, - ответил Дикон.
     - Поначалу было похоже на это. Я пошла вниз, в бухту, - ну, ты понимаешь...
     - Да.
     - Море и чайки над утесом... - Она приблизилась ртом к его уху, шепот клокотал у нее в горле. - Я ощущала отстраненность ото всего. И безопасность.
     - Туда никто не ходит - до ближайшей деревни несколько миль.
     - Даже когда я услышала шум в камине, я...
     - Иногда забредают туристы, но они не спускаются с утеса.
     - ...не испугалась... но потом... - Она не сказала, что произошло потом, потому что больше не была в этом уверена.
     Дикон прижал к себе ее голову, свободной рукой провел по ее спине.
     - Что ты расскажешь Филу Мэйхью?
     - Об Архангеле?
     - Да.
     - Я еще не до конца решил.
     - Разве ты... - она запнулась, - не доверяешь ему?
     - Не в том дело. Фил - мой старый друг, когда-то мы были неразлучны. - Его рука ласкала ее тонкую талию. - Я не доверю людям, перед которыми он отчитывается.
     - Д?Арбле?
     - Да.
     Стоило Лауре чуть-чуть изменить положение тела, как Дикон с шумом втянул воздух и весь напрягся. Она продолжала перемещаться - предельно осторожно - в поисках более удобной позы, легонько покачиваясь туда и обратно - как набегает и откатывается от берега легчайшая морская волна.
     - Может быть, пора выяснить, что Фил хочет знать на самом деле?
     - Но ведь он помог тебе провернуть операцию с героином.
     - Очень неохотно.
     - Но все-таки помог!
     - Хотелось бы мне знать, что он потребует взамен.
     - А как ты сам думаешь?
     - Скорее всего, он захочет, чтобы я утихомирился. Сперва он помогал мне потому, что ему было любопытно узнать, что из этого выйдет. Теперь он, похоже, считает, что зашел слишком далеко.
     - Ты согласишься?
     - Это невозможно, ты же сама сказала.
     Она протянула руку назад и погладила его между ног, заставив возбудиться еще больше. Из открытого окна тянуло свежим ветерком, но комната еще хранила дневное тепло. Их тела покрылись потом. Она наклонилась и слизнула капельку влаги с его виска.
     - Ты скажешь ему о Бакстоне?
     - Не думаю. Во всяком случае, не теперь.
     - Когда ты собираешься им заняться?
     - Бакстоном?
     - Да.
     - Завтра вечером. К тому времени я что-нибудь придумаю.
     - Положи меня на спину.
     Он перевернул ее, не вынимая члена. Она раскинула ноги пошире и подняла колени. Он вынул пенис, потом медленно ввел, снова вынул, словно водя смычком по виолончели, стараясь не сбиться с ритма. Она положила руку ему на грудь, потом опустила ее ниже, прижимая кончики пальцев к его члену.
     - Я привыкла думать только о себе, - сказала Лаура. - Теперь я боюсь за нас обоих. - Он слегка ускорил ритм, и она убрала руку, чтобы полностью открыться и отдаться ему. Он двигался над ней в темноте, блестящий от пота, доставляя ей наслаждение. - Я слышала, как шумит море, - сказала она. - И как птица бьет крыльями. Птица была настоящей.
     - Да. Черный дрозд.
     - Он застрял в камине.
     - Да, он там был. Я его нашел. Не волнуйся, Лаура.
     - Я подумала, что сошла с ума, когда ты сказал, что там нет...
     Он поднял голову и закрыл ей рот поцелуем.
     - Что это было? Что с тобой произошло?
     - Я не знаю.
     Он обнял ее одной рукой за плечи, а другой - за талию и приподнял ее, двигаясь так неистово, словно изгонял из нее страх. Темнота, казалось, сгустилась - так близко было его тело. Он тяжело дышал, постанывая на выдохе, протяжно и монотонно.
     Почувствовав, что он сейчас кончит, она расслабилась.

***

     Они молча лежали, соприкасаясь бедрами и плечами, но не спали. Теперь они уже могли видеть друг друга в бледных лучах рассвета, просачивавшихся по краям шторы. В саду пели птицы. Кто-то закричал на улице, потом засмеялся. Проехала машина.
     - У него есть дочки, - сказала Лаура.
     - У Бакстона?
     - Две дочери, жена и собака. На его столе стоят их фотографии. - Дикон ждал продолжения. - Он любит говорить о своих дочерях. Бакстон - очень домашний человек.
     Вскоре Дикон задремал. А Лаура смотрела, как в комнате постепенно светает, пока солнце не засияло в полную силу, просвечивая сквозь неплотную занавеску. Рассказав Дикону о дочерях Бакстона, она испытывала странное чувство, как если бы в этом таилась угроза для нее самой.

***

     Если бы точки необратимости действительно существовали, то они могли бы стать точками отсчета. В реальной жизни все происходит менее драматично: одно событие заслоняет другое, шаг следует за шагом, и оказывается абсолютно невозможным вычислить обстоятельства, которые привели к успеху или поражению. Никому не дано предугадать неведомое.
     Дикон знал, что его встреча с Бакстоном изменит соотношение сил. Начать с того, что он, Дикон, сыграет в открытую и приблизится к центру событий. Если он получит то, что хочет получить от Бакстона, то будет знать больше, а это небезопасно. Но он и Лаура уже сделали много шагов до пути, начавшемуся с ее первого звонка. Встреча с Бакстоном - не что иное, как следующий шаг, рискованный и неизбежный.
     Он ехал по пригороду, ощущая гнетущее чувство антипатии, почти враждебности. Здешние жители боятся дикости - как города, так и деревни. Между ними они чувствуют себя в безопасности: это общая земля, где царит порядок и закон.
     Он нашел нужную улицу: на ней стояли скрытые среди деревьев большие дома с обширными садами спереди и сзади. Все здесь говорило о богатстве и комфорте: дорогие машины, частные школы, дорогие пансионаты. Здесь говорили не просто ?хочу?, а ?я хочу?. Дикон подъехал к самому дому и прошел через оранжерею к входной двери. Ему открыла женщина лет сорока с небольшим, элегантно одетая и с естественным загаром. Платье было модным и, пожалуй, слишком молодежным для нее.
     - Вы - миссис Бакстон? - спросил Дикон.
     - Да. - Она держала дверь распахнутой, словно зная, что ей нечего бояться.
     - Я бы хотел побеседовать с вашим мужем.
     - Мы обедаем.
     - Очень жаль.
     Она поколебалась, но потом сделала приглашающий жест.
     - Он знает вас?
     - Меня зовут Джон Дикон.
     Она оставила его в коридоре и ушла. Через пару минут появился муж.

***

     Том Бакстон был невысок ростом, подтянут и собран - таких мужчин обычно называют ухоженными. Зачесанные назад темные волосы, истонченная кожа лица - результат слишком частого и тщательного бритья, - маленькие кисти рук. На скулах проступает лиловая паутина лопнувших вен. Одет по-домашнему: легкие голубые брюки и рубашка ?Лакоста?. Он улыбался одними губами: вежливо, с оттенком легкого удивления.
     - Чем могу служить?
     - У вас работала девушка, Кэйт Лоример. Она обнаружила, что кто-то изменил ставку обмена валюты в одной из ее программ. Потом она умерла. - Дикон проговорил это негромко и быстро.
     Улыбка сползла с лица Бакстона, и он сделал пару шагов назад.
     - Не надо! - остановил его Дикон.
     Бакстон замер на месте, будто оценивая обстановку.
     - Не надо, - повторил Дикон. - Подумайте о последствиях. Бакстон кивнул, по-прежнему не двигаясь. Наконец он произнес, указывая на дверь справа от Дикона:
     - Сюда.
     Том открыл дверь, но пропустил хозяина вперед. Кабинет был скорее деловой, чем уютный. На столе стоял небольшой компьютер, стеллажи вдоль стен были уставлены папками. Бакстон опустился в кресло у стола, не предложив Дикону сесть. Его лицо застыло, точно маска, глаза смотрели в никуда. У него был вид человека, оказавшегося в одном купе с пьяным.
     Дикон продолжил, будто его и не прерывали:
     - Кэйт Лоример обнаружила, что над ее программой кто-то поработал. Была подправлена ставка обмена валют в пользу банка. Девушка была убита. Программу изменил человек по имени Эмброз Джексон, нанятый через Маркуса Архангела. Его нанимали вы. Я хочу знать, кто убил Кэйт Лоример и куда идут лишние деньги.
     Бакстон поднял глаза на Дикона и отвел их в сторону.
     - Кто вы такой?
     - Давайте начнем с убийства девушки.
     Бакстон посмотрел на телефон, потом на дверь и скорбно покачал головой. Он не понимал, как это случилось, и не знал, что ему теперь делать.
     - Ну, хорошо, - сказал Дикон, - давайте начнем с денег. Но все-таки начнем.
     - Смерть Кэйт была несчастным случаем. Все остальное, о чем вы говорили, чушь.
     Дикон засмеялся.
     - Мне это уже надоело. Я не собираюсь ходить по кругу и вести нескончаемый диалог, во время которого вы делаете заявления типа ?Не понимаю, о чем вы говорите?. У меня не хватает на это чувства юмора. Я сказал вам, что я знаю, и сказал, что хочу знать. Теперь ваша очередь.
     - Вы не полицейский.
     - Это очевидно.
     - Тогда кто?
     - Вы уже спрашивали об этом. Это, наконец, скучно. Я тот, с кем опасно иметь дело, и становится опаснее с каждой минутой. Бакстон немного оправился и начал искать выход.
     - Мне нечего вам сказать.
     - Так ли? - Дикон сел на пол, спиной к двери. - Мне говорили, что каждый четверг вы работаете допоздна.
     - ?Работаете допоздна?, - механически повторил Бакстон, будто не улавливая смысла этих слов.
     - В банке. Сверхурочно. Когда все уходят домой.
     - Я вас не понимаю...
     - Слушайте меня внимательно. Есть две девушки - Сью и Беверли. У них роскошная квартира в престижном районе города. Каждый четверг, вечером, когда все думают, что вы работаете допоздна, вы наносите им визит. Вы уже давно это делаете. Они неглупые девушки и поэтому делают кратенькие пометки о своих клиентах, понимая, что это может когда-нибудь пригодиться. Вы приезжаете около восьми и уезжаете не позже десяти. Пока вы у них, они делают для вас все, что вам угодно, - между прочий, такое, что отказывается делать ваша жена. Это обходится вам недешево. Я не хочу распространяться о ваших сексуальных пристрастиях, потому что меня тошнит при одной мысли о них, но девушки будут не прочь порассказать о ваших визитах. В конце концов ведь именно им приходится все время об этом думать и проделывать это. Они рассказали мне лишь малую часть, но и от этого у меня по коже поползли мурашки - нормальная реакция любого нормального человека, по-моему.
     Руки Бакстона, лежавшие на столе рядом с компьютером, заметно тряслись. Казалось, он только что печатал на клавиатуре и забыл остановить пальцы. Наконец он сказал:
     - Это неправда.
     - Нет, это правда, заключающаяся в том, что есть две девушки, Сью и Беверли, готовые рассказывать о вашей тайной сексуальной жизни до тех пор, пока их будут слушать. Они охотно занимаются этим, потому что вы хорошо им платите. А поскольку они уличные проститутки и по ночам им приходится шляться по панели в резиновом белье, с кнутами и цепями для извращенцев, то им не придется долго копаться в памяти, разговаривая с вашей женой. Или с вашими дочками. Если я не убедил вас, вот номер телефона, по которому вы можете позвонить. - Дикон кинул на пол свернутый листок бумаги. - Одна из девушек снимет трубку и, может быть, скажет, что с нетерпением ожидает вас в ближайший четверг.
     Бакстон посмотрел на бумажку, лежащую между ними на полу:
     - Я не знаю, что мне делать.
     - Вот это, по крайней мере, честно. Я понимаю ваши чувства: всего минуту назад вы обедали в кругу семьи, и вдруг я предлагаю вам нечто такое, чего вы не хотите принимать. Печально, но это в природе любого выбора - надо взять что-то одно. Вы думаете, что сможете продолжать жить по-прежнему - в банк и обратно, вечером театр, уик-энды с семьей на природе? Но ведь кто-то умер!
     - Конечно, - сказал Бакстон.
     - Что ?конечно??
     - Конечно, я помню об этом. Почему нет? Дело обычное.
     Дикон смотрел на него и ждал.
     - Я не знал, что Кэйт будет убита. Я просто доложил, что она заметила изменение программы по следу. Она сказала мне, я ей ответил, что займусь этим. Она мне нравилась. Я никак не мог помешать тому, что должно было произойти.
     - Кому вы сообщили?
     - Их телефонный номер вам не поможет, но, если хотите, я могу вам его дать. Не думаю, что он много значит, поскольку я сам рассказываю вам все, как есть. Номер всегда один и тот же, а человек на другом конце провода меняется. Это просто голос в трубке, вы ничего не узнаете.
     - Кто эти люди?
     - Я не знаю.
     - А кем вы их считаете?
     - Я думаю, это МИ-5.
     - Официально?
     Бакстон невольно улыбнулся.
     - Что значит ?официально??
     - Куда пошли лишние деньги?
     - Я не знаю.
     - Сукин сын!
     - Боже мой... - Бакстон покачал головой и прикрыл рукой глаза. - Послушайте, я не знаю, кто вы такой, откуда взялись, на кого работаете и какого хрена надеетесь от меня получить. Я знаю две вещи: первое - вы угрожаете тем людям, которых я хочу защитить, и это делает вас сильным - по крайней мере, сейчас. Я уже сказал, что не знаю, как мне быть, и потому рассказываю вам то, что вы хотите знать. Я не могу предугадать, что будет потом. Второе - вы не можете себе представить, что здесь поставлено на карту. Вы говорите со мной так, словно меня поймали за руку с поличным. Ничего подобного. Послушайте: я не знаю, куда идут деньги. Более того, я даже не знаю, откуда они приходят. Вы думаете, что банки нужны для того, чтобы хранить вашу зарплату и выдавать кредиты на покупку новой машины? Отнюдь. Они - перевалочные пункты для международных финансов. Они не интересуются источником денег, если их можно выгодно вложить или ссудить. Деньги все время крутятся в поисках надежного помещения или выгодной сделки. Кто знает, где они были перед тем, как прийти к нам? Кто знает, куда они уйдут?
     - Но вы знаете это, если они пахнут, - сказал Дикон.
     - Не обязательно. Чистые деньги. Грязные деньги - это как тасованная колода. У денег нет души, они ничего не стыдятся. - Он пожал плечами. - Есть несколько счетов, о которых мы знаем. Если нас используют в качестве прачечной - чтобы отмыть деньги, полученные от продажи оружия, наркотиков и всякое такое, - мы берем себе один процент за услуги. Это нормально. За внутренние сделки мы берем столько же. Правительственные деньги проходят через банки и подставные компании перед тем, как попасть в Гонконг или Флориду, чтобы МИ-6 могла профинансировать свои зарубежные операции. Это детский лепет. Деньги, о которых вы хотите узнать, невозможно отследить: забудьте об этом.
     - И все же давайте поговорим о них.
     - Можно мне выпить?
     - Нет, - отрезал Дикон.
     - Господи...
     - Я сказал ?нет?!
     Бакстон подпер рукой голову и на минуту закрыл глаза. Открыв их, он сказал:
     - Эти деньги, возникающие ниоткуда, - они не существуют, пока мы не создаем их. Мы используем только маловажные валюты, где обменная ставка постоянно колеблется: немного туда, немного сюда. Раньше такого не было, именно поэтому пришлось подправить некоторые программы.
     - Сколько?
     - Очень много.
     - По чь