ателей и плеск воды, бьющейся о ступени причала и корму баржи. Его окружали пакгаузы, портальные краны, трапы и высокие - в рост человека - штабеля деревянных рам и металлических платформ для автопогрузчика. ?Сааб? осторожно остановился в пятидесяти футах от их машины.
     - Я поведу его, - негромко сказал Мэйхью, - а ты пойдешь сзади. Нам нужно подальше отойти от машин на случай, если его дружки идут по следу.
     Человек вылез из кабины и встал у открытой дверцы - темная фигура в неверном свете луны. Мэйхью сказал вполголоса, но так, чтобы человек его услышал.
     - Я пошел вперед. Держись за мной футах в двадцати. Он направился к ?саабу?, обогнул его по кривой и двинулся к окруженному подмостками пакгаузу. Человек пропустил Мэйхью вперед на нужное расстояние и пошел следом. Дикон знал обычный порядок. Он направился за ними, шагая с таким расчетом, чтобы постепенно нагонять человека и поравняться с ним к тому моменту, когда они достигнут укрытия. Он видел, что Мэйхью решил оставить свободное пространство между собой и машинами, и потому выбрал для разговора подветренную стену пакгауза на плохо освещенной стороне дока.
     Белый, определил Дикон, рост шесть футов, одет в темный костюм. Больше ничего не разглядеть. Тусклый лунный свет, казалось, состоял из танцующих серых частиц, которые искажали фигуру человека. Процессия пересекла по диагонали двор дока. Мэйхью прошел мимо погрузочного крана, на секунду сделавшись невидимым на его темном фоне, потом появился снова. Водитель ?сааба? исчез и снова вынырнул из тени крана, двигаясь с той же скоростью, что и Мэйхью. Дикон перевел взгляд на Мэйхью, проверяя направление его движения к стене пакгауза. Он снова скрылся за выступом покрытого брезентом и обмотанного веревками штабеля, потом возник у стены пакгауза. Человек, идущий за ним, тоже исчез в тени. Дикон прошел пять шагов и остановился, не спуская глаз с того угла штабеля, где должен был появиться силуэт человека. Еще три шага. Ничья фигура не пересекла вертикальную линию угла.
     - Фил! - Голос Дикона резко прозвучал в тишине. Он заглянул за штабель, но никого там не обнаружил. - Фил!
     Дикон пошел налево, держась на некотором расстоянии от склада и собираясь обойти пакгауз: он предположил, что Мэйхью завернул за угол здания. Вдруг послышался щелчок, и полоса света отрезала его от щели. Он развернулся и побежал назад, к машине.
     Сноп света метнулся по штабелю, спустился вниз, а потом упал, словно большая белая клякса, на бетонный пол дока. Затем он скользнул назад и засек каблуки Дикона, так что тому пришлось ретироваться в сторону парапета. Фонарик кружил, будто подкрадываясь, и Дикон побежал, низко пригнувшись, чтобы свет падал поверх его головы. Луч обшаривал землю, освещая ноги Дикона, быстро, словно по инерции, пролетал вперед, но мгновенно возвращался и заливал его светом. Дикон резко остановился, надеясь затеряться в темноте, но фонарик не отставал от него - ?звезду программы? снова вызывали на сцену. Потом раздался звук, похожий на удар газетой по столу, и о бетонный пол футах в пяти от Дикона ударилась пуля.
     Он выпрыгнул из светового пятна и побежал направо в сторону от машин. Фонарик поискал его слева, потом еще левее, потом вернулся назад и нашел его бегущим к штабелю. Одна пуля не долетела до него, другая просвистела над плечом, звездообразно разорвав брезент и пробив металлические платформы. Дикон укрылся за штабелем, а фонарик начал рыскать вправо и влево, словно боксер, ищущий уязвимое место в обороне противника. Время от времени он перескакивал на пол за штабелем, показывая Дикону, что отступать ему некуда. Послышался негромкий металлический стук - это звенели ступеньки подмостков, по которым топали люди в ботинках на резиновой подошве. Преследователей было двое или трое.
     Дикон посмотрел на угол, за которым исчез Мэйхью: один из преследователей уже мог быть здесь.
     Как только они спустятся с подмостков, все закончится. Они возьмут штабель ?в клещи?, а если их трое, то третий подстрахует сверху - по прикрытым брезентом рамам взобраться не составит труда. Луч фонарика скакал зигзагами: направо - пауза, налево - пауза... снова направо...
     Он выскочил из-за штабеля и побежал направо, к стене пакгауза. Еще несколько секунд луч продолжал ритмично перескакивать с одного края штабеля на другой, но потом кто-то услышал шаги Дикона и закричал. Фонарик бешено заметался в поисках беглеца. Под подмостками оставалось три фута непросматриваемого пространства. Дикон распластался по стене, глядя, как луч света обшаривает пол у самых его ног, не доставая до жертвы. Чтобы осмотреть всю стену, человеку с фонариком пришлось бы зависнуть в воздухе и направить свет в обратную сторону.
     На Диконе был парусиновый пиджак, который он носил только из-за карманов: у него никогда не было такой пижонской вещи, как наплечная кобура. Он вынул свою ?беретту? и пошел на свет, некоторое время двигаясь спиной вперед, чтобы не выпускать из виду штабель. Луч ненадолго вернулся назад, и Дикон разглядел профиль человека, который тут же исчез, и услышал заговоривший и сразу замолчавший голос. Через несколько шагов он оказался прямо под человеком. Выждав момент, когда луч фонарика уйдет в сторону, Дикон вышел из укрытия и посмотрел вверх. В отблесках света он увидел силуэт человека. Дикон присел на корточки и обеими руками поднял ?беретту?, крепко сжимая ее в обеих руках, чтобы выстрел прозвучал неожиданно, - так написано во всех учебных пособиях по стрельбе.
     Раздался вопль боли и ужаса. Пуля ударила обладателя фонаря в мякоть плеча, он начал падать вперед лицом и судорожно ухватился за перила подмостков. При этом он загородил свет, и на полу дока появилась неестественно увеличенная тень мужчины, похожая на персонаж пьесы в пустом театре теней. Дикон снова прицелился и выпустил в него половину обоймы. Раздался страшный крик, тень дернулась и исчезла. Свет погас.
     Дикон вернулся обратно под прикрытие подмостков. Сверху доносился свистяще-булькающий звук, словно кто-то всасывал через соломинку остатки коктейля со дна стакана. На металлическую лестницу капала какая-то жидкость. На верху штабеля закричал человек, и на фоне неба появилась темная фигура. Дикон поднял пистолет и, как только она перестала двигаться, спустил курок, после чего тотчас упал на землю, ожидая ответного выстрела.
     Однако все было тихо. Он приподнялся на локтях и посмотрел в прицел на штабель. Ничего не двигалось. До него донесся шум шагов убегающего человека.
     Добрых пять минут он оставался на месте. Где-то на реке гудела баржа, мимо проплыл прогулочный катер, украшенный гирляндой разноцветных огней, протянувшейся от носа до кормы. За ним поднялись волны, они лениво и гулко ударялись о причал через равные промежутки времени. Некоторое время спустя вода успокоилась и одновременно прекратился хрип на подмостках.
     Поднимаясь по ступенькам, Дикон старался ступать как можно тише и осторожнее. На первой площадке он почувствовал битое стекло под ногами. Человек лежал на нижних ступеньках третьего пролета, сжимая руками железные перила. Дикон перевернул его, держа пистолет у виска, но в этом не было необходимости: перед ним был покойник. Дикон встал возле трупа на корточки и достал зажигалку, предварительно оглянувшись на штабель. Это было просто нервное: он знал, что они убежали.
     Пламя зажигалки отбрасывало неровный круг желтого света. Дикон вгляделся в лицо убитого. Металлический корпус зажигалки раскалился у него в руке, но он не гасил ее. Узнав мертвеца, он не удивился.
     - Д?Арбле, - произнес он еле слышно.
     И в тот же момент он понял, какая мысль не давала ему покоя. Фил и Лаура. Он знал об этом, потому что слышал это, но никогда не пытался объяснить слышанное.

Глава 40

     Дикону не составляло труда решить, что надо сделать теперь. Это был единственно возможный выбор. Он приехал к дому Мэйхью, поставил машину и нажал на кнопку звонка. Открыв дверь, Мэйхью онемел секунд на десять, а потом рассмеялся.
     - Мне можно войти? - спросил Дикон.
     Мэйхью посторонился и, предоставив Дикону закрыть дверь, пошел вперед, в свою квартиру, расположенную на втором этаже.
     - Я не предлагаю тебе выпить, - сказал он. - Думаю, ты меня поймешь, если я налью стаканчик себе.
     - О чем речь! - Дикон настороженно озирался вокруг.
     Мэйхью отпил большой глоток скотча.
     - Я ничего не знал, - сказал он.
     - Ну разумеется.
     - Я в самом деле не знал.
     - Что именно?
     - Пока я не услышал...
     - Ты это о чем?
     Мэйхью плюхнулся на широкую кремового цвета кушетку.
     - Мне приказали доставить тебя туда. Я думал, они хотят предупредить тебя и пригрозить. Ты слишком зарвался. А может, было бы достаточно попросту сказать тебе, что это зашло слишком далеко. Тебя можно было бы убедить остановиться.
     - Это действительно так?
     - Что ты собираешься делать?
     - Ничего.
     - Черт возьми, Джон! - Мэйхью сердито всплеснул руками. - Ты говорил мне не все! Если бы я знал больше, я мог бы сам тебе сказать, что ты залезаешь на чужую территорию.
     - Чью?
     - Специального отдела.
     - То есть МИ-5?
     - Возможно.
     - Д?Арбле?
     - Да.
     - Ясно, - сказал Дикон. - Им очень хочется перетасовать колоду, да? Если бы они все оставались на своих местах, мы бы поняли, откуда пахнет жареным. А какую роль играл ты?
     - Роль? - Мэйхью сделал обиженную мину. - У меня не было никакой роли. Я просто отчитывался перед ними, вот и все.
     - Перед Д?Арбле?
     - Черт побери, Джон, я же полицейский! На чьей стороне, по-твоему, я должен был быть?
     - Кое-кто пытался убить меня сегодня вечером, Фил. Кто-то стрелял в меня из пистолета, надеясь вывести из игры.
     - Я же сказал тебе, что не знал об этом.
     - Сукин сын!
     Мэйхью сказал, помолчав:
     - Мне было ведено отвезти тебя туда, потом исчезнуть и не мешать им предупреждать тебя. Вот и все. Думаешь, меня спросили, хочу ли я это делать? Когда я услышал выстрелы...
     Дикон оборвал его:
     - То не вернулся.
     - Да. - Мэйхью поглядел внутрь стакана и допил остатки. - Да, я этого не сделал. - Он встал с кушетки и налил себе новую порцию скотча. Стоя спиной к Дикону, он спросил: - Неужели ты думал... думаешь, что я согласился бы отвезти тебя туда, чтобы помочь кому-то убить тебя? Неужели ты действительно в это веришь?
     - Я не знаю, - ответил Дикон, но в его тоне явственно прозвучало: ?Конечно, почему бы и нет??
     - Послушай, когда я услышал...
     - Ты не мог этого услышать, - снова перебил его Дикон. Мэйхью был озадачен. - Тот, кто стрелял в меня, пользовался глушителем. Ты слышал мои выстрелы.
     - Вот как! - Мэйхью перевел глаза на пиджак Дикона, быстро обшарил взглядом карманы и отвернулся.
     - Д?Арбле мертв.
     У Мэйхью подогнулись ноги, и он вынужден был сесть, пробормотав ругательство.
     - Теперь тебе придется им позвонить, не так ли? Если только бесстрашные ищейки, которые были вместе с ним, не отважились вернуться. В этом случае позвонят тебе.
     - Да.
     Они помолчали. Наконец Дикон сказал:
     - Очень милая квартирка.
     - Что? - Мэйхью показалось, что Дикон вряд ли сумел бы сказать что-нибудь более неподходящее.
     - У тебя симпатичная квартирка. Мне нравится, как ты ее обставил.
     Мэйхью огляделся вокруг, словно в первый раз увидев это место. Потом кивнул.
     - Да, - сказал он, - это... я доволен ею.
     В их беседе было что-то сюрреалистическое - спокойные банальные фразы на грани безумия.
     Дикон мысленно вернулся назад во времени, четко теперь понимая, что его там ожидает. Они с Мэйхью сидели в пабе на ничейной земле, недалеко от гетто. Он только что упомянул имя Лауры.
     - Подружка Мэгги, - сказал тогда Мэйхью. - Вечера сплетен в турецких банях.
     Дикон должен был заметить это еще тогда. Он должен был обратить на это внимание, когда Лаура сказала ему, что бани были только предлогом, но его горе было слишком велико, и такое незначительное воспоминание осталось незамеченным. Только после сегодняшнего предательства Мэйхью оно вышло на первый план. Одно предательство указывало на другое.
     Если турецкие бани были враньем, то как мог Мэйхью узнать о том, что это надо выдавать за правду? Дикон слегка улыбнулся, глядя на Мэйхью, на кремовый диван, на фотографии и картины, со вкусом развешанные между двумя высокими окнами и зеркалом в позолоченной раме, на индейский молитвенный столик, на щадящие глаз лампы ?дневного света?. Во всем чувствовался ее вкус. Второй дом Мэгги.
     - Давненько я у тебя не был, - заметил Дикон.
     - Да. - Мэйхью пытался проследить ход мыслей Дикона.
     - Раньше все выглядело по-другому.
     - Наверное.
     - Когда ты позвонишь им, - сказал Дикон, - или когда они позвонят тебе, посоветуй им держаться подальше. А если это невозможно, то, по крайней мере, держись подальше сам. Если я увижу тебя еще раз, убью.
     - Джон, ради Бога!
     - Меня не волнует, - продолжал Дикон, - правду ты мне говорил или врал. Знал, что произойдет, или нет. Я не хочу тебя больше видеть.
     - Если бы ты был со мной откровеннее, Дикон! Если бы я больше знал о происходящем! Я думал, дело только в том, что кто-то закрывает досье и не хочет, чтобы его ворошили снова. А тут еще история с Архангелом и менеджером банка... Они снабжали меня информацией. Д?Арбле рассказал мне про ?Эм-Доу?. Я ничего не знал про нее, а теперь знаю: это настолько важно, что за это могут убить.
     - Ты знал, что Д?Арбле был завербован МИ-5?
     - Убита жена члена парламента, жена лорда королевства. Неудивительно, что сюда сунули нос шпионы. Слушай, - он поставил стакан и наклонился вперед, - мне все еще неизвестно, что ты знаешь.
     - Правильно, Фил. Это тебе неизвестно. - Дикон помолчал, потом улыбнулся: - Ты не знаешь того, что знаю я. - Он встал. - Так что держись от меня Подальше и передай это всем, с кем будешь разговаривать.
     - Я ничего не могу гарантировать.
     - Я тоже.
     - Я не знал! - почти выкрикнул Мэйхью.
     - Мне надоело слышать это, - сказал Дикон.

***

     Мэйхью сидел, не двигаясь, и ждал телефонного звонка. Он не понял, почему Дикон заговорил о его квартире, и решил, что его странные замечания могли быть своеобразной разрядкой напряжения. Точно так же как Дикон, сосредоточившийся на своей боли, не сразу понял, что Мэгги состояла в связи не с кем иным, как с Мэйхью, так и Мэйхью не воспринял сказанное Диконом, так как его мысли были заняты Д?Арбле и событиями сегодняшнего вечера.
     По правде говоря, он уже подзабыл, что это Мэгги покупала мебель и что именно она придумывала, как украсить квартиру. Ему нравилась Мэгги, он любил спать с ней, любил связанную с этим опасность. Это возбуждало. Время от времени ему становилось не по себе при мысли о том, что она - жена его друга, но это состояние быстро проходило. Он любил Дикона, он наслаждался Мэгги. Он не допускал, чтобы эти чувства мешали друг другу. Он не рассчитывал, что Мэгги ради него уйдет от Дикона, и не хотел этого. Его удивляло и ему льстило, что их связь длится так долго - целых десять месяцев. Мэйхью переживал, когда она умерла. Было жалко Дикона. Было жалко, что ее больше нет. Однако сам он не слишком огорчился, разве что ощутил легкое чувство утраты.
     Он вздохнул и пошел к телефону. Белый коврик, который выбирала Мэгги, теперь был весь заляпан кровяными следами, оставшимися в тех местах, где ступал Дикон.

***

     Дикон придумывал кошмарные сцены. Приезжает Мэгги и дает звонок. Мэйхью заключает ее в объятия, даже не успев как следует закрыть дверь. Они поднимаются в его квартиру. Проходят в спальню. Мэгги раздевается. Фил ей помогает. Страсть так сильна, что Мэгги разбрасывает одежду в гостиной и по полу спальни. Что теперь? Что дальше?.. Она берет член Мэйхью в рот, он кладет руки ей на груди. Она раздвигает ноги, все происходит быстро, в спешке. Она ложится под него, обнимает его, лежа на спине, тяжело дышит, торопит...
     Однако ничего не срабатывает. Вроде бы просто, но не выходит. Картинки распадаются на куски, актеры отказываются играть. А когда ему удается оживить сцену, то изгиб рук, ног, губ мешает почувствовать боль. Он делает новую попытку. Мэгги нагишом - он знает, как она выглядит голая. Мэйхью с ней. А сам он дома. Мэгги опрокидывается на спину, сгибает колени... Фигуры сами собой перемещаются, отказываясь двигаться в нужном направлении и теряя четкость. Дикон чувствовал себя как режиссер за плохим монтажным пультом. Наконец он решил, что не может заставить работать свою фантазию, заставить себя почувствовать боль, потому что это не очень важно. Тогда он просто спросил себя о своих ощущениях в связи с этим и решил, что это грустно, до боли, до ужаса.
     Рисуя эти воображаемые картины, Дикон не находил виновного. Не находил никого, хоть убей, кого стоило бы ненавидеть. И все-таки он ощущал сильную, упрямую злость. Не из-за предательства, а из-за собственной глупости и напрасных трат.
     Внезапно к Дикону пришло осознание того, что, пытаясь представить себе вечера, украденные у него Мэгги и Филом, он так и не смог восстановить в памяти ее черты, не смог увидеть ее, похожей на саму себя.

***

     Вернувшись, он прошел прямо в спальню и избавился от пистолета. Лаура наблюдала за ним от двери, не скрывая удивления.
     - Ничего не было, - сказал он. - Парень не явился.
     - Это все суета сует, правда?
     - Послушай, - отозвался он, - мы можем пойти только по одному пути - вслед за деньгами. Мы знаем, куда они идут, даже если не знаем почему. Второй вариант - остановиться.
     - Где-то там, снаружи, - ответила Лаура, - прячется некто, убивший Кэйт и, может быть, надеющийся убить меня. Человек по прозвищу Архангел умер - из-за того, что я сбила его. Том Бакстон покончил самоубийством. Мы все это знаем. Я не думаю, что после всего еще можно остановиться. Как ты считаешь?
     - Только в том случае, если ты готова к большим переменам в жизни. - Она вопросительно взглянула на него, не понимая. - Надо уехать далеко отсюда и жить в другом городе, может быть, в другой стране.
     - Одной? - Она не стала ждать ответа. - Я всегда буду бояться. То, чего я не знаю, больше всего пугает меня.
     - Да, - сказал он. - Я чувствую то же самое.
     Они вышли из спальни. Дикон снял пиджак и бросил его на кресло. Потом подошел к окну, чтобы выкурить сигарету - привычка, которую он приобрел ради нее. Ночной воздух был таким горячим и неподвижным, что ему приходилось держать руку на подоконнике - только тогда дым не шел в комнату. Он загляделся на вереницы огней, обдумывая события истекшего дня.
     Лаура унесла его пиджак в спальню, но вместо того чтобы повесить на вешалку, свернула его подкладкой наружу и засунула на полку под другие вещи в надежде, что Дикон не увидит его. На спине, пониже левого плеча, пиджак был испачкан кровью: два пятна неправильной формы. Она ничего не знала про звуки капающей жидкости, которые он услышал, после того как выстрелил в человека с фонарем и вернулся в укрытие.
     Лаура решила не уличать Дикона во лжи. Она не считала, что обман оскорбляет ее или подвергает риску. Она удивлялась себе - привычка доверять людям была ей не свойственна.
     Позже она спросила:
     - Ты сказал ?вслед за деньгами?. Ты имеешь в виду Америку?
     - Да.
     - Я тоже поеду.
     - Нет, - сказал он. - Впрочем, да. - Потом снова: - Нет.
     - Так как же? Да или нет?
     - Нет.

Глава 41

     Эдвард Хендерсон встретил их в аэропорту Кеннеди и отвез в Манхэттен. Он пожал Дикону руку не менее сухо, чем Лауре, хотя она почувствовала теплоту в его голосе, когда он сказал:
     - Я в самом деле очень рад видеть тебя здесь, Джон. Это был высокий человек, с темными волосами, одетый в строгий деловой костюм, но его широкий рот, казалось, всегда был готов растянуться в улыбке и в его стиле вождения автомобиля чувствовалась склонность к авантюризму.
     Дикон многое объяснил по телефону - не все, но кое-что. При упоминании об ?Эм-Доу? Эдвард ска