м по-
молчал, мысленно слушая музыкальные такты. И начал свое. Без боязни,
чисто, по-настоящему:

              Товарищ летчик!
                      Ну что вам стоит?..

    И отчаянное желание полета,  надежда на чудо и тоска по высокому
небу опять пришли к Максиму.

              Мне лишь на минуту взлететь над полем...
              Возьмите!
                      Я очень легкий!

    И его, разумеется, взяли в конце концов. И он торжествующе расс-
казал об этом в песне.  А замолчав, посидел несколько секунд, словно
возвращаясь из полета.  Сюда,  в "Гнездо ласточки".  И вопросительно
взглянул на Таню.
    - Какой ты молодец,- сказала она.- Самое честное слово, молодец!
Ты меня позовешь, когда у вас будет где-нибудь концерт?
    Он кивнул.  И подумал,  что концерты ведь и в самом деле еще бу-
дут.  И Таня придет.  И наверно,  мама с папой придут. И может быть,
даже Андрей. И ребята из класса... А подумав о классе. Максим встре-
вожился.
    - Ты знаешь, мне пора, - сказал он огорченно. - Наш класс в пар-
ке, и мне тоже надо туда. А то ругать будут.
    - Жалко,-сказала Таня и смутилась.
    Максиму тоже не хотелось уходить.  Даже страшновато стало: вдруг
больше не получится у них с Таней такой хорошей встречи.  Хотя она и
говорила "приходи, когда хочешь", но кто знает...
    - А пойдем вместе в парк,- вдруг сказал он. Это неожиданно вышло
даже для него самого.
    - Я? - удивилась она.
    - Ага. Пойдем!
    - Там же... ваши ребята. Я никого не знаю.
    - Ну и что! Ты со мной,- храбро сказал Максим.

                                Бой

    В городе,  где раньше жил Максим,  все было молодое.  И деревья.
Они были тоненькие и не закрывали солнца.  А здесь был старый парк с
раскидистыми  тополями и кленами.  Листья еще не совсем выросли,  но
уже давали хорошую тень. Ветки переплелись в зеленую крышу.
    Максим и Таня вступили под деревья.  Зеленый воздух был проколот
тонкими лучами, и эти лучи запятнали песок на аллее круглыми отмети-
нами, похожими на желтое конфетти. Максим осторожно ступал по ним, а
они прыгали по его ногам. И казалось, что эти круглые зайчики - теп-
лые и чуть-чуть пушистые.
    На главной аллее встречались редкие прохожие,  но ребят не  было
видно.  Ни  своих,  ни чужих.  Однако издалека доносился веселый шум
многих голосов.  Там где-то веселился и третий класс "В" школы номер
одиннадцать. Но торопиться и бежать не хотелось. Под зелеными свода-
ми высоких тополей и кленов идти было спокойно и тихо.  И  они  шли,
держа друг друга за руки.
    Потом Максим увидел,  как навстречу шагает Светка Мешалкина - из
его класса.
    Мешалкина его тоже увидела. И остановилась.
    - Ры-ыбкин... Какой ты краси-ивый...
    Однако на Максима посмотрела она лишь мельком  и  уставилась  на
Таню.
    - Где это ты гулял, Рыбкин? Все думали, что ты заболел.
    "Заболел! Передачу они не смотрели, что ли?"
    - Ну и правильно думали,- сказал он сердито.  - Я в самом деле в
больнице был. Два укола схлопотал от заражения.
    Слова про уколы Светку не потрясли.  Она продолжала с  любопытс-
твом поглядывать на Таню.
    - Где наши?- спросил Максим.
    - Где...  На аттракционах,  конечно.  Вон там,  - она махнула за
спину.
    - А ты куда?
    - Я отпросилась.  На этих сумасшедших каруселях у меня все равно
голова кружится,  а дома масса дел.  Надо еще пионерскую форму гото-
вить для послезавтра. У тебя форма готова?
    - Все у меня готово, - небрежно откликнулся Максим, но при мысли
о скором празднике ощутил короткий толчок радости.
    - Смотри.  А  то  Римма  Васильевна тебя сейчас сразу спрашивать
начнет.
    - Она разве здесь?
    - Конечно.  Ты ничего не знаешь. Софью Иосифовну вызвали на кон-
ференцию, а Римма Васильевна пошла с нами, чтобы посмотреть, органи-
зованный у нас получается отряд или не очень.
    - И конечно, сказала, что не очень,- догадался Максим.
    - Конечно!  Тыликов всех подводит.  Ведет себя, как... как... не
знаю даже кто. В общем, как Тыликов.
    - Мы пошли. Пока, - сказал Максим, и они с Таней зашагали к атт-
ракционам: дорогу к ним показывали голубые фанерные стрелки на стол-
бах.
    А Светка, разумеется, стояла и смотрела им вслед. Потом окликну-
ла:
    - Рыбкин! Можно на минуточку? Максим оставил Таню и неохотно по-
дошел.
    - Ну?
    - Это кто?  - шепотом спросила Мешалкина и стрельнула глазами  в
Таню.
    Максим внутренне напружинился и независимо сказал:
    - Таня. Знакомая. А что?
    - Мне-то ничего,  - равнодушным голосом объяснила Светая и стала
смотреть на верхушки деревьев.- Смеяться будут. Скажут: невесту при-
вел.
    - Ну и дура!- вспыхнул Максим.
    - Я-то не дура, я ведь не смеюсь,- спокойно сказала Светка.- По-
ка, Рыбкин. Я пойду.
    - Ну и топай...
    Он вернулся к Тане и взял ее за руку.  А в другой руке сжал бол-
тик. И они пошли туда, где были голоса и смех.
    Деревья кончились,  и Максим увидел поле чудес. Взлетали разноц-
ветные лодки качелей. Вертелись карусели, похожие на пестрые зонтики
с подвешенными лошадками и колясками. Медленно поворачивалось в небе
колесо великанского велосипедиста,  подымало на небывалую высоту ка-
бинки с пассажирами. Они почти цеплялись за солнечные облака. Пасса-
жиры казались с земли пестрыми лилипутиками. И наверно, там, у неба,
им  было очень хорошо.  Как в полете...
    У Максима даже сердце заныло - так захотелось в высоту.
    Но сначала надо было объясниться с Риммой Васильевной.  Где она?
Кругом столько народу! Наверно, из всех школ сюда сошлись экскурсии.
Мальчишки и девчонки носились по дорожкам, стояли в очередях у кару-
селей, играли в чехарду, толпились у автоматов с газировкой. В одном
месте две большие девочки водили с первоклассниками хоровод,  в дру-
гом-целый класс обступил учительницу,  и они громко что-то репетиро-
вали.
    Но среди этой неразберихи и мелькания Максим  разглядел  красную
испанку.
    Римма Васильевна всегда была в этой испанке - и в  школе,  и  на
улице. И наверно, даже дома. Словно родилась в ней. Вокруг испанки у
нее мелко кудрявились светло-желтые завитки - такая девчоночья  при-
ческа.  Из-за  этой  прически,  из-за белой блузки и красной испанки
Римма Васильевна походила на восьмиклассницу.  Особенно когда  бодро
шагала и громко командовала.  Но это если не вблизи.  А когда рядом,
то видно было,  что она уже взрослая.  И не потому, что морщины - их
как раз почти не было, лишь у глаз немножко. Дело в том, что Максиму
казалось, будто у нее губы как у старушки, только подкрашенные. Рим-
ма Васильевна про это,  наверно,  знала, поэтому губы держала всегда
поджатыми,  и рот ее был похож на тонкую щель. Это еще больше прида-
вало Римме Васильевне решительный вид...
    - Подожди,  - попросил Максим Таню. Подошел к вожатой и поздоро-
вался.
    - А говорили:  болеешь,- сказала Римма Васильевна.- Что с  тобой
случилось, почему не пришел к половине второго, как все?
    - В поликлинику попал из-за ноги...  Римма Васильевна покосилась
на его бинт.
    - Ладно. Потом объяснишь Софье Иосифовне. А сейчас иди к ребятам
и занимайся, чем все занимаются. По общему сигналу - ко мне.
    - А где все и чем занимаются? - поинтересовался Максим.
    - Отдыхают. Катаются на аттракционах. А кое-кто, вроде Тыликова,
бегает неизвестно где и нарушает дисциплину, - с неожиданной досадой
сообщила Римма Васильевна.  - Тебе не советую. Ты послезавтра будешь
в пионеры вступать и должен вести себя образцово. Понял?
    - Понял, - кротко сказал Максим.
    - Кстати, пионерская форма у тебя готова? Полностью?
    - Все готово. Давно еще.
    - Ну иди... Максим подбежал к Тане:
    - Давай на колесо! Она запрокинула голову.
    - Такая высотища. Я там помру!
    - Не...  - успокоил Максим. И неожиданно пообещал: - Я тебя буду
за руку держать, крепко-крепко.
    Он тут  же  смутился  и поддал сандалией пустой стаканчик из-под
мороженого. А Таня быстро кивнула и опустила голову.
    Они подошли к колесу.  Вот это удача! Почти весь Максимкин класс
был здесь. Даже Тыликов, который ничего не нарушал, а спокойно стоял
в очереди за Верой Ковальчук. Он первый увидел Максима и громко ска-
зал:
    - Ура!  К  нам пополнение из десантных частей!  Все заоборачива-
лись.  И послышались обычные слова:  "Макс,  привет!..  Ты откуда?..
Разве ты не болеешь?..  А говорили..." Ехидный Мишка Стременко спро-
сил:
    - А почему красный мундир? В пожарники записался?
    Вот балда! Телевизор он не смотрел, что ли?
    И вообще странно:  никто ни слова о передаче. Даже "артистом" не
обозвали.  Будто и не было ничего! Неужели все из-за первого летнего
дня прогуляли концерт?
    Максим озадаченно поглядывал на ребят.
    На костюм его никто,  кроме Мишки, не обратил внимания. Впрочем,
это как раз понятно:  из-за теплой погоды почти все были не в школь-
ной форме, а кто в чем, и Максим не очень выделялся в пестрой толпе.
Но почему ребята молчат про выступление?
    Все ясно, никто не смотрел! Наверно, прочитали в программе слово
"концерт" и не включили телевизоры. Лодыри! Небось мультики смотреть
всегда  готовы...  Зря он поскромничал и не намекнул вчера в классе,
что будет выступать.
    От огорчения Максим на полминуты забыл про Таню. Но быстро спох-
ватился и встал с ней в хвост очереди.
    Громадное колесо  поворачивалось над ними,  вознося в поднебесье
кабинки со счастливцами - с теми,  кто дождался своего часа.  Максим
запрокинул голову и с радостным замиранием следил за ними. Ведь ско-
ро и он...  И не замечал, что многие в это время следят за ним. И за
Таней.  Девчонки перешептывались. Мишка Стременко что-то с улыбочкой
сказал Вере Ковальчук.  Та громко ответила, что он глупый, как коче-
рыжка.
    Таня выдернула из Максимкиных пальцев ладошку.
    - Ты пока стой,  ладно?  Я в киоск сбегаю,  где марки продают. Я
про космос собираю.
    - Только недолго, - попросил Максим. Вера Ковальчук вдруг сказа-
ла:
    - Пойду я. Лучше на качелях покачаюсь. А здесь стоишь, стоишь...
    - Забоялась,- сказал Тыликов.
    - Ну и забоялась! Не все такие герои...
    - Меньше народу - больше кислороду,-сообщил Стременко.
    - Фиг тебе-меньше народу! Я Рыбкина поставлю на свое место. Иди,
Максим. Это было прекрасно! Сразу на десять человек ближе!
    - Рыбкина  девочки любят.  Он у нас обаятельный,- отомстил Стре-
менко. Максим промолчал: дурака словами не вылечишь.
    - А что это за девчонка с тобой была? - вдруг спросил Тыликов.Он
по-хорошему спросил,  без насмешки,  просто.  И Максим так же просто
ответил:
    - Это моя знакомая, Таня... Представляешь, я сегодня на берегу в
глине увяз,  а она меня выволокла.  Застрял, как в болоте - ни туда,
ни сюда. Просто потеха. Если бы не она, весь бы перемазался.
    - Я уж и смотрю, что глина, - сочувственно заметил Тыликов и ко-
лупнул на Максимкиных штанах подсохшую серую полоску.
    - Чепуха, отчистится,- сказал Максим.
    - А как у тебя с концертом?  Нормально? - вдруг вполголоса спро-
сил Тыликов. У Максима прыгнуло сердце.
    - Все... нормально... А ты видел?
    - Не...  Мамка за картошкой послала,  потом в аптеку.  Да я и не
знал, в какое время покажут.
    - А откуда знаешь, что концерт?
    Тыликов усмехнулся и хотел что-то сказать. Но подошла Таня, и он
промолчал.
    - Ой, вот мы уже где! - обрадовалась Таня.
    - Вставай,  - сказал Максим и отодвинулся, надавив спиной на Ты-
ликова. И тут возмутился Мишка Стременко:
    - Смотрите на нее! "Ой, вот мы уже где!" А ты тут стояла?
    - Мы же вместе, - сказал Максим.
    - Это вы сзади вместе были, а сюда тебя Верка одного поставила!
    - Как это одного, если мы вместе?
    - Какие хитрые!- зашумели те, кто стоял позади. - Ковальчук одна
была, а их двое!
    - Эта вообще не из нашего класса!
    - Если не из нашего, то не человек? - спросил Максим.
    - Да ладно вам,- сказал Тыликов ребятам.-Пусть стоят.
    - Ты не лезь, Тыля! Пускай очередь занимают и стоят!
    - Ладно,  Таня,  пойдем  на  старое место,- гордо сказал Максим.
Старое место было за Владиком Поляковским.  Но за ним теперь  стояла
длинная и вредная Зинка Ступица.
    - Мы здесь стояли,- объявил Максим Зинке.- Владик, скажи.
    - Ага, стояли, - послушно подтвердил маленький смирный Поляковс-
кий.
    - Гуляй, - сказала Зинка. - Кто стоял, тот стоял, а если кто бе-
гал, это не мое дело.
    - Ну-ка пусти,  - потребовал Максим и попытался отодвинуть Зинку
локтем.  Зинка была на голову выше Максима и сама его отодвинула до-
вольно решительно.
    - У, дерево, - растерянно сказал Максим. Не драться же со Ступи-
ной! И смешно, и невыгодно: хоть и девчонка, а отлупит. Но отступать
тоже было нельзя.- Кому говорят, пусти!
    - Что за крик?
    Голос был насмешливый и очень знакомый.  Максим даже  вздрогнул:
сзади стоял Витька Транзистор!
    Это был непохожий на себя Транзя: причесанный, в новеньких джин-
сах и белой рубашке.  К рукаву его булавками была пришпилена широкая
повязка с голубыми буквами "ПП".  Максим сразу  догадался,  что  это
"Пост  порядка" или "Патруль порядка",  о котором недавно говорила в
школе Римма Васильевна.
    Но почему в этом патруле Транзя, от которого никому житья нет? А
может быть, он срочно перевоспитался? Что-то непохоже. Вид, конечно,
приглаженный, но глаза все равно вредные.
    За Транзей стояли двое незнакомых мальчишек - класса  из  пятого
или шестого.
    - Что за крик?  Почему нет порядка?- повторил Транзя с язвитель-
ной улыбочкой. - Это Рыбкин нарушает? Ай-яй, какой невоспитанный...
    - Я здесь стоял!- сказал Максим.
    - Он стоял, - подтвердил Владик Поляковский и заработал от Зинки
Ступицей незаметный шлепок по затылку.
    - Он сам не знает,  где стоял, - заявил Мишка Стременко. (Ну что
Максим ему сделал плохого?) - То тут,  то там лезет. А она совсем не
стояла.- Мишка ткнул пальцем в Таню.
    - Сам ты не стоял!- сказал Тыликов.
    - Стояли они! Мы видели!- зашумели девчонки, которые были впере-
ди.
    - Это что здесь происходит? - прозвучал взрослый голос, и все на
миг замолчали:  увидели Розу Михаиловну-учительницу из третьего "Б".
Роза  Михаиловна была пожилая,  с черной прической,  похожей на кав-
казскую папаху,  и строгая. - Почему такой беспорядок? Это опять Тыл
икав верховодит?
    Тыликов сказал:
    - Как что-сразу я.
    - Это Рыбкин,  - с улыбочкой объяснил Транзя.  - Это воспитанный
тихий Рыбкин лезет без очереди, да еще не один, а с подружкой.
    - Мы стояли! - крикнул Максим.
    - Тихо,  тихо,-  сказала  Роза Михаиловна.- Все должны стоять на
своих местах.  Никто не должен нарушать дисциплину. И она удалилась,
уверенная, что навела порядок и рассудила спор.
    - Ясно, моя Рыбочка?- спросил Транзя.- В очередь! Занимать надо,
моя  хорошая.  Во-о-он  там!  Топай-топай-топай...  - И он показал в
хвост очереди,  где только что пристроился в полном составе еще один
класс.
    - Ну их, пойдем куда-нибудь, - шепотом сказала Таня.
    Максиму все  еще хотелось покататься на колесе.
    Но стоять здесь после всего, что случилось, было тошно.
    - Пойдем в тир. Я пятьдесят копеек могу истратить вместо обеда.
    И они пошли рядом,  не оглядываясь. Все замолчали. Потом Тыликов
окликнул :
    - Макс, иди на мое место! А она - на Веркино!
    - Спасибо. Мы в тир,- сказал Максим.

    Где тир,  они  точно  не знали и слегка заплутали в аллеях.  Оба
молчали.  Максиму было неловко за ребят. И за себя: не смог добиться
справедливости. Чтобы заглушить неловкость, он досадливо сказал:
    - Этот Транзя такая шпана. Все знают. А туда же, в патруль...
    - Противный,- согласилась Таня.
    Заросшая дорожка снова привела их на край площадки с  аттракцио-
нами.
    И тут,  словно его звали, опять появился Транзистор! Выскочил из
кустов.  Теперь он был один. Увидал Максима с Таней и злорадно заух-
мылялся:
    - Что,  не пришлось покататься,  Рыбочка?  Видишь,  как нехорошо
лезть без очереди.
    - Знаешь,  что у него на повязке?- громко спросил Максим у Тани.
- "ПП" - подлая прилипала.
    Он был уверен, что вблизи от учителей и вожатой Транзя не посме-
ет его тронуть.  Но тот вдруг прыгнул и толкнул Максима в  кусты.  А
сам - следом. Теперь кругом были только ветки. Транзя ловко выкрутил
Максиму руку.
    - Пусти!
    - Говори:  "Витенька,  прости, я больше никогда не буду".
    Максим увидел круглые Танины глаза и понял,  что потеряет созна-
ние, а говорить такие слова не будет.
    Но боль была нестерпимая.  Транзя надавил еще сильнее,  и Максим
упал коленками в траву.
    - Отпусти,  гадина,- сказал он сквозь слезы. И вскрикнул, ткнув-
шись лбом в корень куста. Разжал пальцы и выпустил болтик.
    Уголком глаза он видел,  как Таня бросилась с поднятыми кулаками
и тут же отлетела - спиной в гущу веток:  это Транзя двинул  плечом.
Потом  он  отпустил Максима и поднял его за шиворот.  Болтик лежал в
траве.  Максим сразу нагнулся, но Транзя наступил на болтик и отпих-
нул Максима. Он подобрал болтик сам.
    - Отдавай!- сказал Максим.
    - Ах какой нехороший! С железками ходишь. Чтобы драться, да?
    - Хулиган паршивый,  отдай сейчас же! - бесстрашно сказала Таня.
    Но Транзя хихикнул,  вышел из кустов и с открытого места показал
им дулю - с болтиком вместо большого пальца.  Таня потемневшими гла-
зами глянула на Максима.
    - Давай догоним и налупим!
    - Попробуй налупи,- беспомощно сказал Максим.- Нам же и попадет.
Скажут, на школьный патруль порядка напали.
    Таня промолчала и отвернулась.  И Максим понял,  что она догада-
лась про его страх.  Он стал растирать руку: Транзя чуть не вывернул
ее из сустава.
    - Пойдем тогда...- тихо сказала Таня.  И они пошли, и Максим все
тер и тер руку, хотя она уже почти не болела.
    - Мне домой надо, - вдруг сказала Таня. - Я пойду.
    Максим растерянно остановился.
    - А может... в тир?
    - Нет, дома забеспокоятся, если я долго...
    - Пойдем вместе.
    - Тебе же нельзя. Вожатая заругает.
    Это была правда.
    И Максим не знал, что делать.
    - Ну, пойду. До свиданья, - сказала Таня.
    - До  свиданья...  - потерянно сказал Максим.  Она повернулась и
тихо пошла, не оглядываясь, с опущенной головой. И свернула за зеле-
ный павильон, где была комната смеха.

    Вертелись карусели-зонтики. Шум и смех были кругом. И солнце бы-
ло такое же яркое,  как раньше. Но сразу все стало плохо. Будто Мак-
сим потерял что-то очень хорошее или обманул кого-то.  А что же, так
и есть! И обманул, и потерял.
    Ощущение потери мучило еще и потому, что не было болтика. Максим
за день так привык к нему,  что порой забывал:  носил в кулаке и  не
думал о нем.  Но сейчас рука не чувствовала привычной тяжести. Поте-
рял...
    Максим брел  боковой аллеей.  Видеть никого не хотелось,  а уйти
далеко от ребят было нельзя: вдруг всех позовут. Он шел и все думал,
как уходила Таня - печальная,  с опущенной головой.  Из-за него... И
как теперь с ней встретишься,  что скажешь?  Она даже не  напомнила,
чтобы приходил завтра...
    А Транзя,  словно нарочно, решил попадаться на пути Максима! Те-
перь он опять был не один.  Трое их было. Сбоку от аллеи на песчаном
пятачке они стояли на коленках и что-то разглядывали на земле, сдви-
нув  головы.  Низко-низко наклонились и толкали друг друга плечами и
локтями.
    А рядом стоял мальчишка-первоклассник в голубой матроске.  Он со
слезами повторял:
    - Ну отдайте! Отдайте!
    Максиму было так горько,  что он уже  почти  не  боялся.  Пускай
Транзя опять привяжется,  если охота.  Максиму все равно. Он подошел
совсем близко и увидел, что Транзя с приятелями гоняет по песку чер-
ного рогатого жука. Мальчишки подталкивали жука лучинками, а Транзя-
Максимкиным болтиком.
    - Отдайте...-  безнадежно  повторил первоклассник и посмотрел на
Максима. От слез его коричневые глаза были как за стеклышками.
    Транзя с  друзьями не видел Максима.  Они спиной к нему были по-
вернуты и видели