р  в  кафе  "Гри"  я
видел Изабеллу последний раз.
   Трагедия произошла, как  это  всегда  бывает,  внезапно,  без  всяких
предисловий.
   Я как раз обдумывал, как мне лучше поступить: навестить Изабеллу  еще
раз, написать  ей  или  уехать  из  Заграда,  не  повидавшись,  -  когда
неожиданно ко мне в номер вошел Гэбриэл.
   Нельзя сказать, что я заметил в нем что-нибудь необычное. Может быть,
некоторое нервное возбуждение, какая-то напряженность. Не знаю...
   - Изабелла мертва, - совершенно спокойным голосом произнес Гэбриэл.
   Я не мигая смотрел на него. Даже сначала не понял, просто не поверил,
что это может быть правдой.
   - Да, мертва. Это правда, - сказал он, увидев  мое  недоверие.  -  Ее
застрелили.
   Я почувствовал, как меня охватил ледяной холод катастрофы.., огромной
окончательной потери.
   - Застрелили?.. Застрелили?! Как же это могло случиться?
   Гэбриэл рассказал. Они вдвоем с Изабеллой сидели в том самом  уличном
кафе, где я встретил Гэбриэла.
   - Вы когда-нибудь видели портрет Степанова? - спросил он.  -  Вам  не
кажется, что между нами есть внешнее сходство?
   Степанов  в  то  время  был  фактическим   диктатором   Словакии.   Я
внимательно посмотрел на Гэбриэла. Действительно, сходство было довольно
заметное. Когда нечесаные  волосы  падали  Гэбриэлу  на  лицо,  как  это
случалось довольно часто, сходство усиливалось.
   - Что случилось? - спросил я.
   - Дурак студент. Будь он проклят! Принял меня за  Столанова.  У  него
был револьвер. С криком: "Степанов! Столанов!  Наконец  ты  попался!"  -
студент  пробежал  через  кафе.  Не   было   времени   хоть   что-нибудь
предпринять. Он выстрелил, но попал в  Изабеллу.  Прямо  в  сердце.  Она
умерла мгновенно.
   - Боже мой! И вы ничего не смогли сделать?
   Мне казалось невероятным, что Гэбриэл был  не  в  состоянии  что-либо
предпринять.
   Гэбриэл вспыхнул.
   - Нет. Я ничего не мог сделать... Я сидел за столом у стены. Не  было
ни времени, ни возможности что-нибудь сделать.
   Я был ошеломлен, оцепенел...
   Гэбриэл сидел молча, наблюдая за  мной,  и  по-прежнему  не  проявлял
никаких эмоций.
   - Вот до чего вы ее довели, - наконец с трудом проговорил я.
   Гэбриэл пожал плечами.
   - Да... Можно и так сказать...
   - Из-за  вас  она  оказалась  в  этом  отвратительном  доме,  в  этом
отвратительном городе. Если бы не вы, она могла бы... - Я остановился.
   - Стать леди Сент-Лу и жить в замке у  моря,  -  закончил  мою  фразу
Гэбриэл. - Могла бы жить в пряничном замке с пряничным  мужем  и,  может
быть, с пряничным ребенком на коленях.
   Издевательская насмешка Гэбриэла привела меня в бешенство.
   - Господи! Я никогда не смогу простить вас, Гэбриэл!
   - Уж не думаете ли вы, Норрис, что меня волнует, простите вы меня или
нет?
   - В конце концов, зачем вы пришли? -  гневно  спросил  я.  -  Что  вы
хотите?
   - Я хочу, чтобы вы увезли ее обратно, в Сент-Лу,  Думаю,  вы  сможете
это сделать. Она должна быть похоронена там, не здесь, где все  для  нее
чужое.
   - Да, она принадлежит Сент-Лу. - Несмотря на всю  боль,  я  испытывал
подлинное любопытство. - Но почему  вы  увезли  Изабеллу?  Что  все  это
значит? Вы так сильно хотели ее? Настолько  сильно,  что  погубили  свою
карьеру?
   Разрушили все, на что возлагали такие большие надежды?
   Он опять пожал плечами.
   - Я не понимаю! - сердясь, воскликнул я.
   - Конечно, не понимаете! - Меня поразил голос Гэбриэла. Он был грубым
и резким. - Вы никогда ничего не поймете. Что вы знаете о страдании?!
   - Более чем достаточно, - желчно ответил я.
   - Нет, не знаете! Откуда вам знать, что такое  истинное  Задание!  Вы
можете понять, что я никогда  -  ни  разу!  -  не  знал,  о  чем  думает
Изабелла? Никогда не мог поговорить с ней. Я сделал все,  чтобы  сломить
ее... Абсолютно все! Я протащил  ее  через  грязь..,  отбросы...  И  мне
кажется, она даже не понимала, что я делаю. "Ее нельзя ни  замарать,  ни
запугать". Такова Изабелла! Это страшно. Уверяю вас, это просто страшно!
Скандалы, слезы, пренебрежение - это я мог  себе  представить.  И  тогда
победа была бы на моей стороне. Но я  не  победил.  Невозможно  победить
человека, если он даже не знает, что идет борьба. Я напивался до полного
бесчувствия, пробовал наркотики, путался с другими женщинами...  Ее  это
не касалось. Она сидела, поджав ноги, и вышивала  шелком  цветы.  Иногда
даже тихонько напевала... Будто она все еще в своем замке у  моря..  Она
продолжает оставаться в своей  чертовой  сказке..,  она  привезла  ее  с
собой...
   Забывшись,  Гэбриэл  невольно  заговорил  об  Изабелле  в   настоящем
времени, но вдруг остановился и неловко опустился на стул.
   - Вы не понимаете, - снова повторил он. - Я  владел  телом  Изабеллы.
Только телом!  Никогда  и  ничем  больше.  Теперь  и  ее  тело  от  меня
ускользнуло... - Он встал. - Увезите ее назад в Сент-Лу.
   - Я увезу Изабеллу. И да простит вас Бог, Гэбриэл, за то,  что  вы  с
ней сделали.
   - За то, что я сделал с ней?! А как быть с тем, что  она  сделала  со
мной?! Вам никогда не приходило в голову, Норрис, что с той минуты,  как
только увидел эту девушку, я  испытывал  страшные  мучения.  Я  не  могу
объяснить, в какое состояние приводил меня один ее вид! Я и теперь этого
не понимаю. Такое чувство, будто свежую рану посыпали  перцем  и  солью.
Все, что я когда-либо хотел и что имело  для  меня  значение,  казалось,
воплотилось в ней. Я знал, что я грубый, мерзкий,  чувственный  человек,
но меня это ничуть не заботило, пока я не встретил Изабеллу.
   Она причинила мне боль,  Норрис.  Такую  боль,  какой  я  никогда  не
испытывал раньше. Я должен был уничтожить.., стащить ее вниз  до  своего
уровня. Понимаете? Нет?
   Вы ничего не  понимаете.  Не  способны  понять.  Я  был  как  в  аду!
Понимаете? В аду!
   Один раз - только один раз! - я подумал, что  смогу  освободиться  от
наваждения. Появилась лазейка, когда эта славная  глупышка  миссис  Барт
прибежала сломя голову в "Королевский герб" и  спутала  все  карты.  Это
значило конец выборам и мне тоже - и на руках у меня Милли Барт.
   Эта скотина, ее муженек, дал бы ей развод, а  я,  женившись  на  ней,
совершил бы благородный поступок и оказался в безопасности.
   Был бы спасен от ужасной, мучительной одержимости... Но тут вмешалась
Изабелла! Она не знала, что со мной делает! Все осталось по-прежнему.
   Выхода не было. Я все время надеялся, думал, что сумею  справиться  с
собой. Даже купил для нее свадебный подарок. Но все напрасно!  Я  должен
был завладеть ею.
   - И теперь, - сказал я, - она мертва...
   На этот раз он позволил, чтобы последнее слово осталось за мной.
   - И теперь она мертва... - тихо повторил он  и,  резко  повернувшись,
вышел из комнаты.

Глава 26

   Встреча с Гэбриэлом в Заграде была последней. Расставшись, мы  с  ним
больше не виделись.
   Преодолев некоторые трудности,  я  смог  добиться  того,  чтобы  тело
Изабеллы было доставлено в Англию.
   Она была похоронена в Сент-Лу, на  небольшом  кладбище  у  моря,  где
покоились другие члены ее семьи. После похорон я прошел вместе  с  тремя
старыми леди до их небольшого  викторианского  домика.  Все  благодарили
меня за то, что я привез Изабеллу домой.
   За прошедшие два года они сильно постарели. Леди  Сент-Лу  стала  еще
больше похожей на орла. Кожа туго обтянула кости.  Она  выглядела  такой
хрупкой, что, казалось, может умереть в любую минуту. Но на  самом  деле
она прожила еще много лет. Миссис Бигэм Чартерно стала более худощавой и
морщинистой, а леди Трессилиан - еще дороднее и сильнее задыхалась.  Она
шепотом сообщила мне, что им всем очень нравится жена Руперта.
   - Такая практичная и смышленая. Я уверена, что они  будут  счастливы.
Конечно, когда-то  мы  мечтали  совсем  о  Другом...  -  На  глаза  леди
Трессилиан набежали  слезы.  -  Ну  почему?  Почему  такое  должно  было
случиться?!
   Этот вопрос, как эхо, неизменно повторялся в моем мозгу.
   - Злой.., ужасный человек... - с горечью сказала леди Трессилиан.
   Всех нас - старых леди и  меня  -  объединяла  печаль  по  усопшей  и
ненависть к Джону Гэбриэлу.
   - Вы помните маленькую миссис  Барт?  -  неожиданно  спросила  миссис
Бигэм Чартерис, когда я стал прощаться.
   - Разумеется! Как она поживает?
   Миссис Бигэм Чартерис покачала головой.
   - Боюсь, она опять попала в глупейшее положение.
   Вы знаете, что случилось с Бартом?
   - Нет.
   - Выпил лишнего и ночью свалился в канаву. Ударился головой о камень.
Насмерть.
   - Значит, Милли овдовела?
   - Да. Но я слышала от своих друзей в Сассексе, что она встречается  с
каким-то фермером. Собирается выйти  за  него  замуж.  Говорят,  у  него
скверная репутация: пьет и к тому же груб.
   "Итак, Милли Барт верна себе... - подумал я. -  Интересно,  извлекает
ли кто-нибудь уроки из прошлых ошибок, получив второй шанс?"
   Я думал об этом и на следующий день в вагоне, направляясь в Лондон. Я
сел в поезд в  Пензансе  и  взял  талон  на  первый  ленч.  За  столиком
ресторана, ожидая, пока подадут суп, я думал о Дженнифер.
   В Лондоне Каро Стренджуэй иногда сообщала мне  новости  о  Дженнифер.
Она невероятно  усложнила  себе  жизнь,  очень  несчастна,  но  держится
мужественно, так что, по словам Каро, невозможно не восхищаться!
   Вспомнив Дженнифер, я слегка улыбнулся. Конечно, она  довольно  мила,
но у меня не было ни малейшего желания ее видеть и никакого интереса.
   Вряд ли кому понравится слушать одну и ту же пластинку слишком часто.
   Наконец я прибыл в Лондон, в дом Терезы, и она дала мне выговориться.
   Она терпеливо выслушала мои горькие диатрибы . Я  описал  события  в  Заграде  и  кончил
рассказом о могиле Изабеллы в Сент-Лу.
   - Я должен бы чувствовать, что оставил ее покоиться в мире. Но во мне
самом нет умиротворения, - продолжал я. - Изабелла умерла слишком  рано.
Она как-то говорила, что надеется дожить до старости.  И  она  могла  бы
жить долго. Она была очень крепкая. Невыносимо сознавать, что  жизнь  ее
оборвалась так рано.
   Тереза нетерпеливо шевельнулась.
   - Ты подходишь к этому с временными мерками, Хью!
   Но время - относительно. Пять минут и тысяча лет могут быть одинаково
важны. Помнишь у Элиота? "Мера едина мгновенью и розы и тиса".
   "Темно-красная роза, вышитая на бледно-сером шелке..."
   - У тебя свое назначение в жизни, Хью, - а ты пытаешься  приспособить
под него жизни других людей. Но у них есть свое собственное  назначение.
Оно есть у каждого.
   И все они сложно  переплетаются.  Лишь  немногие  рождены  достаточно
проницательными, чтобы знать свой собственный удел.  Я  думаю.  Изабелла
была таким человеком.
   Ее трудно было понять - нам было трудно  понять!  -  не  потому,  что
Изабелла была очень сложной, а потому, что  она  была  простой  -  почти
пугающе простой. Она признавала только главное, только суть.
   Ты продолжаешь видеть жизнь  Изабеллы  как  нечто  резко  оборванное,
изуродованное, сломанное... Однако я уверена, что ее жизнь была сама  по
себе завершенной и целостной...
   - Мгновение розы?
   - Если хочешь... Тебе очень повезло, Хью, - тихо сказала Тереза.
   - Повезло? - Я с недоумением смотрел на нее.
   - Да, потому что ты любил ее.
   - Пожалуй, ты права. Но я никогда не был в состоянии  что-нибудь  для
нее сделать... Я даже не пытался остановить  ее,  когда  она  собиралась
уехать с Гэбриэлом...
   - Ты не сделал этого, потому что по-настоящему любил  ее,  -  сказала
Тереза. - Любил достаточно сильно, чтобы предоставить ее самой себе.
   Почти против собственного желания я принял определение любви,  данное
Терезой. Жалость всегда была моей слабостью, моей излюбленной поблажкой.
Жалостью, снисходительной и легкой, я жид и согревал свое сердце.
   Но на Изабеллу это не распространялось. Я никогда не пытался услужить
ей, облегчить путь, нести ее бремя. Всю  свою  короткую  жизнь  Изабелла
была только сама собой.
   Жалость - чувство, в котором она не  нуждалась  и  не  могла  бы  его
понять.  Права  Тереза:  я  любил  Изабеллу  достаточно  сильно,   чтобы
предоставить ее самой себе...
   - Хью, дорогой, конечно же ты любил Изабеллу. И, любя ее,  был  очень
счастлив.
   - Да, - с удивлением согласился я, - был очень счастлив.
   Но тут же меня охватил гнев.
   - Надеюсь, однако, что Джон Гэбриэл будет обречен на мучения  как  на
этом, так и на том свете!
   - Не знаю, как на том, - сказала Тереза,  -  но  что  касается  этого
света - твое пожелание сбылось. Джон Гэбриэл - самый несчастный человек,
которого я знаю...
   - Похоже, тебе его жаль?
   - Я не могу сказать, что мне его  жаль,  -  ответила  Тереза.  -  Это
значительно глубже.
   - Не знаю, что ты имеешь в виду. Если бы ты видела его в Заграде!  Он
только и знал, что говорил о себе. Его не сломила даже смерть Изабеллы.
   - Этого ты не знаешь, Хью. Я думаю,  ты  не  посмотрел  на  него  как
следует. Ты никогда не смотришь на людей.
   Ее слова поразили меня, и я вдруг подумал, что действительно  никогда
по-настоящему не смотрел на Терезу.
   Я даже не описал, как она выглядит.
   Теперь я видел ее будто  впервые:  высокие  скулы,  зачесанные  назад
черные волосы... Казалось, не хватает  мантильи  и  большого  испанского
гребня. Гордая посадка головы - как у ее кастильской прабабушки.
   Мне показалось, что на мгновение я увидел Терезу, какой  она  была  в
юности: энергичной, страстной, вступающей в жизнь, полную приключений. Я
не имел ни малейшего представления о том, что она обрела...
   - Почему ты так пристально смотришь на меня, Хью?
   - Просто подумал, что, в сущности, никогда не  смотрел  на  тебя  как
следует.
   - Пожалуй. Ну и что же ты видишь? -  Тереза  чуть  улыбнулась.  В  ее
голосе и улыбке была ирония, а в глазах еще что-то такое, чего я не  мог
понять.
   - Ты всегда была очень добра ко мне, Тереза, - медленно произнес я. -
Но, кажется, я ничего о тебе не знаю.
   - Не знаешь, Хью. Совсем ничего не знаешь.
   Она порывисто встала и задернула занавеску на окне.
   - Что же касается Гэбриэла... - начал было я.
   - Предоставь его Господу, Хью! - глухо произнесла Тереза.
   - Как странно ты говоришь!
   -  По-моему,  это  правильно.  Я  всегда  так  думала.  Может   быть,
когда-нибудь ты поймешь, что я имею в виду.

Эпилог

   Вот и вся история.
   История человека, с которым я познакомился в  Сент-Лу,  в  Корнуолле,
которого последний раз видел в гостиничном номере в  Заграде  и  который
теперь умирал в маленькой спальне в Париже.
   - Послушайте, Норрис. - Голос умирающего был слабый, но отчетливый. -
Вы должны знать, что на самом деле произошло в Заграде. Тогда я  не  все
вам сказал. Я просто не мог осмыслить...
   Он помолчал, тяжело переводя дух.
   - Вы знаете, что Изабелла боялась умереть? Боялась  больше  всего  на
свете.
   Я кивнул. Да, я это  знал.  Я  вспомнил  панический  страх  в  глазах
Изабеллы, когда она  увидела  мертвую  птицу  на  террасе  в  Сент-Лу...
Вспомнил, как она побледнела и отпрянула на тротуар, когда в Заграде  ее
чуть не сбила машина....
   - Тогда слушайте. Слушаете, Норрис?  Студент  явился  в  кафе,  чтобы
убить меня. Он был всего в нескольких футах и  не  мог  промахнуться.  Я
сидел за столиком у самой стены, в углу, так  что  был  не  в  состоянии
двинуться. Изабелла поняла, что должно случиться. Она бросилась вперед в
тот миг, когда студент нажимал на курок, и закрыла меня  своим  телом...
Вы понимаете, Норрис? - Голос Гэбриэла окреп. - Она знала,  что  делает.
Знала, что для нее это значило смерть. И  она  выбрала  смерть..,  чтобы
спасти меня.
   В голосе Гэбриэла появилась теплота.
   - Я не понимал.., до той самой минуты.., даже тогда не  понимал,  что
это значило. Только позже, когда все осознал... Знаете, ведь  я  никогда
не понимал, что она любила меня... Я думал.., был уверен, что  удерживаю
ее только физической близостью. Но Изабелла любила меня...
   Любила настолько, что пожертвовала ради меня жизнью...
   Несмотря на свой страх смерти.
   Я  мысленно  вернулся  в  кафе  в  Заграде.   Я   видел   истеричного
фанатика-студента,  видел  внезапную  тревогу  Изабеллы..,  понимание..,
панический страх -  и  мгновенный  выбор.  Видел,  как  она,  бросившись
вперед, закрыла Джона Гэбриэла своим телом...
   - Вот, значит, какой был конец, - сказал я.
   Гэбриэл с трудом поднялся с  подушек.  Глаза  его  широко  открылись.
Голос звучал громко и ясно - торжествующий голос.
   - О нет! Вы ошибаетесь! - воскликнул он. - Это был не конец. Это было
начало...