раз единственной  платой  для
него будет проведенное время. Смакуя вино, Джерри делал беглые наблюдения.
Квартира миссис Лоуфорд была обставлена очень мило.
   - Сколько у вас комнат?
   - Пять.
   - И вы живете одна?
   - Да. В настоящее время. Иногда у меня гостит мой брат. Так налить  вам
немного виски?
   - Нет, спасибо.
   Джерри  смутно  соображал,  что  ему  надо  было  делать,  а  от   чего
воздержаться. Наконец он сказал сдержанно-дружелюбно:
   - Прошу вас лечь на кушетку, чтобы я мог осмотреть вашу спину.
   Миссис Лоуфорд охотно исполнила указание, но,  видимо,  поняла  его  не
совсем точно, в  силу  чего  профессор  Финн  был  вынужден  еще  вежливее
заметить ей:
   - Пожалуйста, на живот, миссис Лоуфорд.
   Больная со вздохом повернула  хиропрактику  спину,  и  Джерри  принялся
искать порочные позвонки. Его любопытные пальцы успешно  исполнили  резвый
танец. Через минуту он радостно воскликнул:
   -  Четвертый  позвонок  снизу!  Тут  небольшой  узелок.  Вы,   наверно,
когда-нибудь натрудили спину?
   - Не помню...
   - Возможно, это было несколько лет назад. А теперь этот хрящ  давит  на
нерв, отчего боль распространяется к ногам и к голове.
   В этот момент больная  перевернулась  на  спину  и  задала  неожиданный
вопрос:
   - Доктор, вы женаты?
   - Нет... не женат, - ответил Джерри не  сразу,  вспоминая  доморощенное
изречение Исаака Риверса: "Не все мужчины  безумны  -  некоторые  остаются
старыми холостяками. Старый холостяк всегда знает женщин  лучше  женатого,
иначе он не был бы старым холостяком. Он также знает  предел,  у  которого
надо остановиться".
   - Так вы свободны? - радостно воскликнула миссис Лоуфорд.
   - Да, конечно... но какое  это  имеет  отношение  к  вашему  четвертому
позвонку?
   - Не знаю. А что мне надо делать теперь?
   Поскольку у старого холостяка нет ни жены, на которую можно жаловаться,
ни детей, о которых  можно  рассказывать  небылицы,  он  говорит  о  своей
работе. Джерри говорил о хиропрактике. Он  вышел  на  середину  комнаты  и
начал наставлять больную.
   - Делайте три раза в день так. Во-первых, примите исходное положение, -
вот так. Затем - руки на бедра, большими пальцами назад.  Потом  изо  всех
сил нажимайте на бедра, поднимая плечи вверх, вот так. После этого -  ноги
на ширину плеч, а руки - горизонтально в стороны, и начинайте  выбрасывать
руки вперед и назад, в то же время сгибая туловище вот таким движением...
   Хиропрактический рецепт вызвал на лбу Джерри крупные жемчужины  пота  и
покрыл нежным томатным румянцем все его лицо и шею.
   - И вы уверены, что причина именно в  четвертом  позвонке?  -  спросила
миссис Лоуфорд немного недоверчиво.
   - Я не возьму платы, если окажется, что я ошибся.
   Скептицизм пациентки оказался настоящим искушением для  Джерри,  и  его
пальцы снова потянулись в  увлекательное  путешествие  по  красивой  спине
женщины  -  к  четвертому  позвонку.   Он   погрузил   концы   пальцев   в
межпозвоночные  выемки,  но  на  этот  раз  даже   не   успел   и   нажать
по-настоящему, как больная вдруг закричала благим матом и стала  звать  на
помощь. Растерявшийся Джерри тотчас отнял руки  и  почувствовал,  что  его
бросает в дрожь. Крики больной стали еще громче, она растрепала  волосы  и
вдруг, разорвав свой модный узенький лифчик, швырнула его на  пол.  В  это
время Джерри услышал, как в  наружной  двери  поворачивается  ключ.  Дверь
распахнулась, и в комнату ворвался...  Чарльз  Лоусон!  Тот  самый  Чарльз
Лоусон, с которым у Джерри  на  днях  было  столкновение.  Миссис  Лоуфорд
перестала  стонать  и  терла  заплаканные  глаза.  В   дверях   показались
любопытные соседи и  дворник.  Чарльз  бросился  к  несчастной,  спрашивая
раздраженным тоном:
   - Чего этот гад хотел от тебя?
   - Не могу сказать, не могу... - простонала она жалобно.
   - Все и без того ясно, - многозначительно сказал Чарльз.
   Он посмотрел на Джерри липким взглядом, затем  повернулся  к  дверям  и
обратился к публике, в особенности к дворнику:
   - Вы видите, в чем дело? Вы слышали крики? Моя сестра звала на  помощь,
когда этот типчик пытался совершить над нею насилие. Если теперь заварится
дело, вы расскажете суду все как есть.
   Десяток пар любопытных глаз с интересом наблюдали бы этот  спектакль  и
дальше, но Чарльз выпроводил всех и захлопнул дверь,  оставив  публику  на
лестничной площадке обсуждать происшествие. Затем, подойдя  к  Джерри,  он
начал допрос.
   - Чего ты пристал к моей сестре?
   - Здесь произошло какое-то недоразумение, - пытался защищаться  Джерри.
- Я не могу понять...
   - А я все понимаю. Ты хотел ее изнасиловать.
   - Это неправда! - воскликнул Джерри,  умоляющим  взглядом  призывая  на
помощь миссис Лоуфорд, которая в это  время  надевала  утренний  халат.  -
Миссис Лоуфорд, объясните же вашему брату, как все было.
   - Я не хочу ничего говорить, - ответила женщина, тихонько всхлипывая.
   - Вот видишь! - обрадовался Чарльз. - Если бы ты был негр  -  как  пить
дать попал  бы  на  электрический  стул.  А  так  -  отделаешься  тюрьмой.
Свидетели есть.
   Джерри постарался взять себя в руки.
   - Я хиропрактик, вы это прекрасно  знаете.  Миссис  Лоуфорд  пригласила
меня на дом, чтобы я посмотрел, что происходит у нее со спиной.  Разве  не
так было, миссис Лоуфорд?
   - Я не хочу ничего говорить, - повторила женщина сухо.
   Чарльз кинул на Джерри победоносный взгляд.
   - Брось ты, лекарь, выкручиваться и врать. Ты опозорил мою  сестру.  За
это надо платить.
   - Платить?
   - Да. Или гони монету, или женись.
   Джерри бросился к виновнице событий, спрашивая, Почти умоляя:
   - Миссис Лоуфорд, что вы думаете о подобном вымогательстве?
   - Если это по-вашему вымогательство, то мне остается только молчать.
   Чарльз надвинул шляпу на глаза. Джерри угадал его намерение, но поздно.
   - Чарли! Не бей его слишком сильно! Побереги лицо! - закричала женщина.
   Джерри плюхнулся к ногам Чарльза, утирая  окровавленные  губы.  Тут  он
вспомнил о своем  легком  оружии  и,  прежде  чем  Чарльз  успел  пережить
торжество победы, Джерри - цок, цок! - поразил его своим молоточком в  оба
колена. Рука Чарльза направилась было в карман, но  тотчас  отдернулась  и
повисла как плеть, ибо Джерри успел тюкнуть еще и в локоть.  Затем  он  на
всякий случай ударил и по другому  локтю,  чтобы  усыпить  все  конечности
своего  врага.  Продолжая   действовать   последовательно,   Джерри   взял
распростертое тело под мышки и вытащил его на лестницу. Затем он  вернулся
и стал требовать объяснений:
   - Это нечестная игра, миссис Лоуфорд. Я попрошу разобраться в этом деле
полицию. Со мною такие шутки не пройдут.
   Устремив на Джерри удивленно-вопрошающий взгляд, она сказала:
   - Успокойтесь, профессор. Чарли  такой  вспыльчивый.  Он  только  хотел
защитить меня.
   - И шантажировать меня! - воскликнул Джерри.
   - Нет, нет. Нисколько. Но ведь вы понимаете, что я теперь выставлена  в
очень дурном свете. Все жильцы дома начнут судить да пересуживать.  Таковы
люди. Нынче в большой моде нравственность.
   - Меня пересуды нисколько не волнуют.
   - А меня волнуют. Ведь речь идет о чести  женщины.  О  моей  честя!  Вы
понимаете?
   - Нет.
   Миссис Лоуфорд вынула платочек и  стерла  кровь  с  подбородка  Джерри.
Все-таки у нее была, по-видимому, широкая  натура.  А  еще  шире  были  ее
бедра. Она поглядела Джерри прямо в глаза и тихо спросила:
   - Неужели это шантаж, если бы вам предложили на мне жениться?
   Джерри был похож  в  этот  момент  на  молоденькую  простушку,  которая
отвечает сватам знаменитым  фарсовым  восклицанием:  "Ах,  это  вышло  так
неожиданно!" Оказывается, путь к сердцу женщины шел через спинной хребет.
   Однако Джерри был человеком, который думает, прежде чем действовать,  а
решив - не изменяет решения. Он только холодно спросил:
   - Миссис Лоуфорд, зачем вы делаете из меня шута?
   - "Миссис Лоуфорд, миссис Лоуфорд"! - воскликнула она обиженно. - Я  не
выношу, когда ты называешь меня "миссис Лоуфорд". Для тебя я Джоан. А  как
твое имя?
   Джерри не успел что-нибудь ответить, как  снова  внезапно  распахнулась
дверь  и  в  комнату  вошел,  слегка  хромая,   Чарльз   в   сопровождении
полицейского.
   - Что здесь происходит? - осведомился представитель власти.
   Джоан молча устранилась, предоставляя Джерри давать объяснения.
   - Ничего противозаконного, - сказал Джерри спокойно.
   - Ничего? А знаете  вы,  что  за  такие  дела  выдворяют  с  территории
Соединенных Штатов? Сначала вы пристаете к  женщинам,  а  потом  начинаете
избивать мужчин!
   - Это неправда, - так же спокойно ответил Джерри.
   - Он, видимо, решил все  отрицать,  -  заметил  Чарльз.  -  Он  из  тех
европейских бродяг, от которых надо избавиться. Всякие переселенцы...
   - Говорить буду я! - строго перебил полицейский  и  снова  обратился  к
Джерри: - Покажите ваше оружие!
   - У меня никакого оружия нет, - ответил Джерри невинно.
   - У вас имеется какое-то ударное оружие,  -  настаивал  полицейский,  -
какая-то дубинка или молоток.
   Джерри вынул молоток из кармана.
   - Это мой инструмент.
   - Вы что же, столяр или слесарь?
   - Я хиропрактик.
   - Что это за профессия?
   - Я врач, лечу повреждения спины.
   Полицейский взял у Джерри молоток и осмотрел его с добродушной улыбкой.
Точно таким молотком его сынишка недавно сильно покорежил крылья  семейной
автомашины.
   - Что вы делаете этим молотком? - спросил полицейский,  вдруг  устремив
на Джерри испытующий взгляд.
   - Проверяю у больных рефлексы.
   - Что проверяете?
   - Рефлексы.
   - Это какие такие... где они находятся?
   - Они имеются у человека повсюду, во всем теле,  но  хиропрактик  легче
всего находит их в коленях.
   - Не болтайте чепухи. По крайней мере у меня нет никаких этих... лиф...
лихрексов.
   - Рефлексы есть у каждого. И у вас тоже.
   Полицейский подал Джерри молоток и сказал:
   - Ну-ка, покажи!
   Джерри ударил полицейского по коленям,  и  строгий  блюститель  порядка
повалился на четвереньки. Он  попытался  было  встать,  но  тут  же  снова
опустился на пол.
   - Мерзавец! - вскричал полисмен, хватаясь  за  кобуру,  но  Джерри  был
теперь на высоте положения: он моментально поразил полисмена в  оба  локтя
и, вдруг обернувшись к стоявшему  поблизости  Чарльзу,  сделал  и  ему  на
всякий  случай  местную  анестезию  ног  и  рук.  Затем  он   вытащил   их
расслабленные  тела  за  дверь  и  быстро  вернулся  за  своим   пиджаком,
электромассажером и грелкой. Ему надо было бежать, прежде  чем  конечности
его врагов снова обретут чувствительность. Но бегству его помешала  Джоан.
Она бросилась ему на шею, повторяя возбужденно:
   - Это блестяще, Джерри! Я восхищена тобой! Ты настоящий мужчина...
   Она прилипла к нему, как ириска к зубам; на ее горячей груди  могла  бы
испечься даже картошка. Джоан экономила время и потому влюбилась с первого
взгляда.
   - Иди, я спрячу тебя... - шептала она страстно.
   Затем случилось то, что читатель видел в конце множества кинофильмов, и
мы не станем распространяться на тему  о  том,  как  обыкновенный  поцелуй
может служить превосходным средством для обуздания старых холостяков.
   Когда Джерри выходил из  дома  этой  удивительной  пациентки,  неся  за
пазухой грелку и электромассажер, стрелка часов уже заехала  на  несколько
минут в  новые  сутки.  Он  еще  не  потерял  свободу,  но  уже  пошел  на
соглашения, которыми его свобода ограничивалась.
   Через два дня миссис Джоан Лоуфорд и хиропрактик Джерри Финн  совершили
стремительную поездку в соседний штат,  где  был  освящен  их  официальный
брак. После этого Джерри узнал, что  женщина  утром  выглядит  иначе,  чем
вечером...




7. ДЖОАН ФИНН РАССКАЗЫВАЕТ СВОЮ ГРУСТНУЮ ПОВЕСТЬ
И СОВЕТУЕТ МУЖУ ЗАСТРАХОВАТЬ ПОДОРОЖЕ СВОЮ ЖИЗНЬ

   - Молодые люди действуют быстро и безрассудно, - сказал мистер  Риверс,
услыхав, что его коллега женился. Джерри ожидал  поздравлений,  но  мистер
Риверс продолжал:
   - Надеюсь, жена не будет  мешать  твоей  работе,  иначе  мы  не  сможем
сотрудничать.  Мне,  конечно,  следовало  бы  поздравить  тебя  и   купить
какой-нибудь подарок, но лучше я делаю это, когда ты разведешься.
   Джерри стало грустно. Несколько минут назад он пришел  сообщить  своему
товарищу по работе важное известие, но тот принял это, как горькую пилюлю.
   - Ну, теперь ты, конечно, переедешь к ней? - спросил мистер Риверс.
   - Да. Сегодня перееду.
   - Жаль. Мне было хорошо с тобою весь этот месяц.
   - Я очень благодарен тебе за все, - ответил растроганно Джерри. - Когда
я немного обживусь, позову тебя в гости, как-нибудь вечерком.
   Джерри начал укладывать свои вещи. Имущества у него пока еще  набралось
не слишком много - все отлично уместилось в один  чемодан.  Мистер  Риверс
сам предложил  отвезти  молодожена  домой  на  машине,  но  не  переставал
ворчать:
   - Стало быть, ты у нее третья жертва. Женщины действительно  непонятный
народ. Им непременно надо попасть на венчальную  скамеечку,  на  кухню,  в
прачечную, в родильный дом и в родительский совет, прежде чем  они  смогут
сказать наконец, что все  мужчины  негодяи.  Затем  следует  развод,  а  в
большинстве случаев еще и алименты,  то  есть  штраф,  который  приходится
платить одному за ошибку двоих.
   - Исаак, отчего ты такой злой? Ты говоришь так, словно сам был когда-то
женат.
   - Я и был женат.
   - Ты?
   - Я. Тридцать лет прошло с той поры. Но удовольствие было недолгим.  Мы
прожили вместе лишь четыре дня.
   - Отчего же вы разошлись?
   - Оттого, собственно говоря,  что  мы  поженились.  У  моей  жены  была
склонность к мотовству. Однажды я заметил ей,  что  следовало  бы  завести
картофелечистку, так как  она  всегда  чистила  картофель,  снимая  кожуру
слишком  толстым  слоем.  Тогда  она  вовсе  бросила  чистить  картошку  и
переехала к своим родителям.
   С тех пор я всегда делаю это сам, не считая  последнего  месяца,  когда
мне помогал ты.
   Настроение было немного грустное. Проводив  Джерри  до  дверей,  мистер
Риверс кротко заметил:
   - Заведи на утро будильник, чтобы не  опоздать  на  прием.  Видишь  ли,
любовь слепа, но пациенты-то не слепы.
   Джерри хотел было что-то сказать, но  к  нему  незаметно  уже  пристала
малоречивость женатого человека, и он лишь произнес рассудительно:
   - Спасибо, Исаак. Ты хороший друг.
   На что Исаак ответил:
   - Если не уживешься в  новом  доме,  перебирайся  обратно.  У  меня  по
крайности куриного кудахтанья не слышно.
   Джерри еще раз промолвил: "Спасибо, Исаак"  -  и  с  чемоданом  в  руке
переступил порог нового жилья.
   Квартира эта была обставлена, собственно, при помощи одного лишь слова:
"Хочу!" Обычный американец покупает сначала дом, а  затем  автомобиль,  на
котором можно уехать подальше от этого  дома.  Джерри  Финн  еще  не  знал
великого блага покупок в кредит и в рассрочку, и у него  еще  не  было  ни
дома, ни машины, ни долгов. Была только жена, которая имела все это.
   После длительного поцелуя Джерри  получил  разрешение  быть  как  дома.
Ласковый сентябрьский вечер навевал  хорошее  настроение.  Джоан  опустила
шторы на окнах и погасила раздражающий  свет,  ибо  знала  по  опыту,  что
фотоснимки и любовь лучше всего проявляются в темноте. Она была по  натуре
активна,  тогда  как  Джерри,   напротив,   всегда   страдал   недостатком
инициативы. Ведь, собственно, именно благодаря активности Джоан они теперь
стали мужем и женой, узнали имена и возраст друг друга и получили законное
право любить и ссориться. Разумеется, близорукость Джерри была виной тому,
что ему пока еще довольно трудно было отличать свою жену от других  женщин
и  сотни  девушек  на  улицах  казались  ему  похожими  на  Джоан.  Он  не
догадывался, что  Джоан  была  представительницей  определенного  женского
стандарта, образчики которого украшали первые страницы газет,  журналов  и
оберток туалетного мыла.
   Джерри был застенчив. Мы  это  и  раньше  в  нем  отмечали.  Но  теперь
застенчивость эта зашла так далеко, что в первый свой супружеский вечер он
измучился от голода. Он просто не осмеливался спросить у  жены  о  еде.  А
Джоан, по-видимому, питалась одной жевательной резинкой. Даже целуясь, она
держала резинку во рту. Как  ловко  она  кончиком  языка  засовывала  свою
душистую жвачку под губу, готовясь к поцелую.
   Живущие  до  сих  пор  в  средневековом  невежестве  европейцы  считают
американской национальной страстью бейсбол. Они,  как  обычно,  ошибаются:
это вовсе не бейсбол, а жевательная резинка.
   Итак,  начало  их  совместной  жизни  было  отмечено  жгучим   голодом,
жевательной резинкой и поцелуями. Но, как говорил Исаак  Риверс,  к  этому
надо привыкать!
   Чтобы начало брачной жизни прошло под знаком прогресса, Джоан  включила
радио. Сидя бок о бок, рука в руке,  они  слушали  серенаду  Шуберта,  под
которую какая-то  мыльная  фирма  зарифмовывала  свои  собственные  слова.
Джерри было грустно за Шуберта, но все же его несколько  утешало  то,  что
хотя бы  благодаря  рекламе  мыла  "Серенада"  люди  слушают  классическую
музыку.
   - А в Европе есть радио? - спросила Джоан.
   - Есть, - утвердительно кивнул Джерри.
   - Вот как? Значит, и туда понемногу добирается прогресс.  Но  когда  же
они там получат телевидение?
   - Там уже есть и телевидение.
   - Неужели? Может быть, у них есть и автомобили и даже кино?
   - Все это у них есть.
   - Ну, так, значит, они вовсе не такие уж отсталые, как говорят. Ты меня
любишь?
   - Люблю.
   - Я люблю тебя просто ужасно! Я люблю даже твой акцент. На каком  языке
говорят в Европе?
   - На разных. Я говорил по-фински.
   - Так ты, значит, финн.
   - Да.
   - А где находится твоя Финляндия? Она недалеко от Кореи?
   - Да... Совсем рядом.
   - Ах, как я тебя люблю! Кстати, а где находится Корея?
   - Совсем рядом с Финляндией.
   - И там говорят на одном языке?
   - Почти. Даже корейскую грамматику написал финн.
   Джоан одобрительно кивнула  головой.  Она  восхищалась  безграничностью
познаний своего третьего мужа  и  его  героизмом,  благодаря  которому  он
победил двух крепких мужчин. Ее  Джерри  был  настоящим  Эдисоном  спинных
хребтов.
   - Джерри, ты меня любишь?
   Люблю! - воскликнул супруг очень громко, так как по радио в  это  время
передавалась детективная постановка какой-то табачной фирмы и кто-то  звал
на помощь  с  такой  силой,  что  Джерри  с  трудом  мог  расслышать  свой
собственный голос. Он  бросил  в  сторону  радиоприемника  взгляд,  полный
страдания, и предложил поискать другую станцию. Но жена возразила:
   - Нет, нет. Я хочу дослушать эту  передачу  до  конца.  Я  очень  люблю
детективные радиопостановки. Ты тоже должен привыкнуть к  ним.  Ах,  какое
прекрасное ритуальное убийство!
   - Если бы я привык!.. - сказал Джерри со вздохом.
   - Ты должен. Я воспитаю из тебя  настоящего  мужчину.  Скажи,  ты  меня
любишь?
   Джерри тяжело вздохнул:
   - Разумеется! Но я не изучил еще как следует обычаи этой страны.
   - О-о, конечно! Но ты их выучишь быстро. Я люблю тебя так  ужасно,  так
безбожно сильно! И я обещаю сделать из тебя настоящего мужчину. Тебе нужно
будет еще обучиться боксу, потому  что  каждый  настоящий  мужчина  должен
уметь драться. Ах, как я люблю...
   Джерри уже знал по опыту, что лучший способ остановить фонтан  женского
красноречия - поцелуй. Позднее  он  заметил,  правда,  что  женщина,  если
зажать ей рот, может говорить и  носом.  Брак  показался  ему  пожизненным
заключением, облегчить или  сократить  которое  несчастный  осужденный  не
может даже и безупречным поведением. А тут он еще ко  всему  был  голоден.
Голод - это как бы  история,  ежедневно  повторяющаяся  сначала.  В  конце
концов Джерри собрал всю силу воли и сказал без обиняков:
   - Я голоден.
   - Неужели? Почему же  ты  тогда  не  принес  с  собою  никакой  еды?  -
изумилась Джоан, и доста