ии
обстоятельств убийства.
   Итак, факт встречи Ито с  Таки  и  Мурао  следует  считать  доказанным.
Затруднительно, конечно, в точности представить себе, о чем они  говорили,
но именно после этой встречи в районе Сэтагая был обнаружен труп Ито; пока
неясно одно - непосредственно ли связана их встреча с последовавшим за ней
убийством. Не исключено, что подобная связь существует. Во всяком  случае,
приезд Ито в Токио привел его к трагической гибели.


   Соэда зашел в отдел социальных проблем.
   - Меня интересуют отели, где обычно останавливаются иностранцы.
   - В Токио их наберется чуть больше десятка. Для чего это вам? - спросил
сотрудник отдела.
   - Хочу отыскать фамилию одного постояльца, а для этого надо просмотреть
регистрационные карточки в отелях с десятого по пятнадцатое октября.
   - Задача не из легких. Ведь  владельцы  отелей,  соблюдая  коммерческую
тайну, даже корреспондентам газет не показывают регистрационных карточек.
   - Мне это очень  нужно.  Подскажите  какой-нибудь  способ,  -  попросил
Соэда.
   - Если придете просто с улицы, ничего не  добьетесь.  Надо  действовать
через полицию.
   - Не годится, - нахмурился Соэда.
   -  Тогда  через   Ассоциацию   владельцев   отелей.   Если   заручиться
рекомендательным письмом от кого-нибудь из членов правления, все  будет  в
порядке. У вас есть среди них знакомые?
   - К сожалению, нет, - покачал головой Соэда.
   - В таком случае  лучше  всего  обратиться  к  А.  в  отдел  зарубежной
информации.  Он  ведь  не  пропускает  ни  одного  именитого   иностранца,
приезжающего в Японию, без того, чтобы не  взять  у  него  интервью.  Само
собой,  его  должны  знать  и  владельцы   отелей,   где   останавливаются
иностранцы.
   Соэда тут же поднялся на четвертый этаж в отдел зарубежной информации и
изложил А. свою просьбу.
   - Фамилия иностранца вам известна? - спросил тот.
   - Нет. Знаю только, что это японец, приехавший из за границы.
   - Каким образом, объясните,  вы  отыщете  в  регистрационных  карточках
фамилию, которую не знаете? - удивился А.
   - Затрудняюсь сказать, но надеюсь, - отыщу,  -  ответил  Соэда,  а  сам
подумал,  что,  наверно,  интересующий  его  человек  приехал  под  другой
фамилией.
   - Во всяком случае,  советую  в  первую  очередь  сходить  к  господину
Ямакаве. - А.  дал  Соэде  свою  визитную  карточку,  на  которой  написал
несколько слов.
   Похожий на пожилого франта господин Ямакава не заставил  себя  ждать  -
должно быть, подействовала визитная карточка сотрудника отдела  зарубежной
информации.
   - Мы обычно посторонним не показываем регистрационные карточки, - начал
Ямакава. - Во-первых, мы соблюдаем интересы постояльцев, кроме  того,  это
составляет, так сказать, нашу коммерческую тайну. Другое дело, если бы  вы
назвали фамилию. А отдавать на просмотр все регистрационные карточки...
   Соэда и сам понимал безнадежность своей затеи,  но  все  же  уповал  на
доброжелательное отношение владельца отеля.
   -  К  сожалению,  фамилия  японца,  прибывшего   из-за   границы,   мне
неизвестна. Знаю только, что ему лет шестьдесят.
   - Он прибыл из Америки?
   - Не знаю, может быть, из Англии, но не исключено, что и из Бельгии...
   - Так-так, значит, японец шестидесяти  лет,  прибыл  из-за  границы,  -
повторил Ямакава, постукивая пальцами по столу. - Он приехал с семьей?
   - Точно не знаю. Думаю, что один.
   - Полагаю, просмотр регистрационных карточек ничего не даст.  Попробуем
узнать у обслуживающего персонала.
   Однако и опрос персонала не дал результатов.
   Соэда обошел все лучшие отели, в которых останавливаются иностранцы, но
нужного ему человека нигде не обнаружил, хотя в конце  концов  и  вынужден
был назвать обе фамилии: Коити Танаки и Кэнъитиро Ногами.
   На объезд семи отелей понадобилось больше четырех часов. Когда уставший
до изнеможения Соэда сел в машину и  направился  в  редакцию,  уже  начало
смеркаться и на магазинах зажглись неоновые рекламы. Наступил час  пик,  и
машина ползла черепашьим шагом. На  перекрестке  пришлось  довольно  долго
ожидать зеленый свет. Соэда бездумно  глядел  сквозь  ветровое  стекло  на
поток людей, переходивших улицу. Внезапно он  заметил  знакомое  лицо.  Ну
конечно же, это Сэцуко Асимура! Женщина миновала перекресток и пошла в том
же направлении, куда должен был ехать и он. Соэда хотел было выскочить  из
машины, но вспомнил о правилах уличного движения  и  отказался  от  своего
намерения. Машина медленно двинулась. Соэда не  отрывал  глаз  от  Сэцуко,
стараясь не потерять ее из виду.
   - Останови здесь, - сказал он шоферу, когда они  обогнали  женщину.  Он
вышел из машины и зашагал в обратном направлении, внимательно  разглядывая
прохожих. Но Сэцуко как сквозь землю провалилась.  Соэда  стал  беспокойно
оглядываться по сторонам: ведь только что она была здесь!
   Он увидел ее, когда уже совершенно отчаялся  и  собирался  вернуться  к
машине. Сэцуко была в магазине, торгующем фруктами и  фарфоровой  посудой.
По-видимому, она зашла туда в тот момент, когда Соэда вылезал из машины.
   Он остановился у входа, закурил и стал ждать.  Сэцуко  появилась  минут
через двадцать.
   - Какая неожиданность! - воскликнула она, увидев Соэду. - Никогда бы не
подумала, что встречу вас здесь.
   - Извините, Сэцуко, не могли бы вы уделить мне полчаса? - сказал Соэда.
   - Пожалуйста! Но может быть, нам будет удобней поговорить в кафе?
   Они прошлись немного пешком и вскоре зашли в уютное кафе. На полках  из
красного кирпича  стояли  изящные  вазы  с  хризантемами,  которые  яркими
цветовыми пятнами оживляли царивший здесь полумрак  и  под  тихую  музыку,
казалось, перебирали свои лепестки.
   - Так вы утверждаете, будто страницы из книг посетителей...  -  Сэцуко,
не моргая, во все глаза глядела на Соэду.
   - Совершенно верно, - кивнул Соэда. - Были аккуратно вырезаны именно те
страницы, где стояла  фамилия  Коити  Танаки.  И  в  Ангоине,  и  в  храме
Тоседайдзи. Причем привратники ничего не заметили. Да и могло ли им прийти
в голову, что кому-то понадобится вырезать страницы из книги посетителей?!
А вы что думаете по этому поводу?
   - Абсолютно ничего. Просто все кажется таким загадочным.
   - Мало того, невероятным. Можно было бы считать случайностью,  если  бы
страницу вырезали лишь в одном храме либо в  двух  этих  храмах  -  разные
страницы. А то ведь вырезаны страницы  именно  с  фамилией  Коити  Танаки,
значит, это не случайно. Кого-то она заинтересовала, - сказал Соэда.
   Сэцуко испуганно посмотрела на собеседника.
   - Господин Соэда, вы специально были в Наре, чтобы самому взглянуть  на
эти книги?
   - Честно говоря, да. Узнав от Кумико о вашем открытии, я решил  увидеть
все своими глазами, ну, а что из этого вышло, вы только что слышали.
   - Но все-таки, почему вы вообще этим заинтересовались?
   Соэда на минуту задумался.
   - Меня удивила  поразительная  идентичность  почерков  Коити  Танаки  и
господина  Ногами,  -  ответил  он.  -  Но  теперь  я  убежден,  что   это
заинтересовало еще кого-то, кроме меня. И  этот  человек,  опередив  меня,
вырезал в книгах посетителей  интересующие  нас  обоих  страницы.  Вам  не
кажется все это странным?
   На этот раз задумалась Сэцуко. Ее взгляд, остановившийся было на Соэде,
устремился в сторону,  где  молоденькая  миловидная  официантка  разносила
посетителям кофе.
   - Господин Соэда, - тихо сказала она, не отрывая взгляда от девушки.  -
Вы думаете, мой дядя жив?
   - Именно так, - без промедления  ответил  Соэда.  -  Помните,  ваш  муж
говорил, будто вас водил дух господина Ногами. А я думаю, дело здесь вовсе
не в духе, просто сам господин Ногами находится в Японии.
   - Ну, а как же быть с официальным сообщением о  смерти  дяди?  Если  бы
сообщение касалось погибшего на поле  боя  солдата,  в  его  достоверности
можно было бы еще сомневаться - такие случаи  известны.  Но  дядя  был  не
солдатом, а первым  секретарем  нашего  представительства,  в  нейтральной
стране. К тому же сообщалось, что  он  сперва  заболел  и  был  помещен  в
больницу. Просто трудно поверить, что  официальное  сообщение  могло  быть
ложным. Ведь оно касалось  дипломата,  занимающего  видный  пост.  Неужели
могли при таких обстоятельствах дать ошибочную телеграмму?
   - В этом все и дело. - Соэда утвердительно кивнул головой. -  Мне  тоже
трудно не верить  в  правдивость  официального  сообщения.  Вы  совершенно
правы, говоря, что господин Ногами был не солдатом и погиб  не  на  войне.
Это не тот случай, когда кто-то, кого считали убитым на  фронте,  вернулся
домой. И, все же меня почему-то не оставляет мысль,  что  господин  Ногами
жив и сейчас находится в Японии.
   - Этого не может быть, господин Соэда, - сказала  Сэцуко,  и,  хотя  на
губах ее появилась улыбка, взгляд ее был строг. - Мы не  можем  подвергать
сомнению официальное сообщение  правительства.  Дядя  был  дипломатом,  он
представлял японское государство, он умер  в  нейтральной  стране.  Всякая
ошибка  в  сообщении  абсолютно  исключена.  И  я  прошу  вас:   оставьте,
пожалуйста, все ваши сомнения на этот счет.
   - Я и сам неоднократно хотел это сделать, -  ответил  Соэда.  -  В  тех
условиях, когда война уже вступила в решающую стадию, трудно предположить,
чтобы нейтральная страна и японское правительство  в  чьих-либо  интересах
опубликовали заведомо неверную телеграмму о кончине господина Ногами.
   - И что же? - Сэцуко резко изменилась в лице.
   - Поэтому, поверьте, я всеми силами старался отбросить в  сторону  свои
предположения, ведь нельзя же, в самом деле, не доверять этим  сообщениям.
И  тем  не  менее  сколько   странных   совпадений!   В   нарских   храмах
обнаруживаются подписи человека, обладающего почерком господина Ногами,  а
как известно, господин Ногами издавна любил  посещать  именно  эти  храмы.
Потом кто-то вырезает как раз те страницы в книгах посетителей, на которых
расписался этот человек. Может быть, это  только  мое  предположение,  но,
возможно, Коити Танака был не только в Тоседайдзи и Ангоине. Не исключено,
что он побывал еще в каких-либо храмах, расписался и там и что страницы  с
его подписью там тоже исчезли...
   - Но почему в мире не может быть человека,  почерк  которого  похож  на
почерк Ногами? - перебила его Сэцуко. - Простите за резкость, но  на  этом
основании строить версию о том, что мой дядя жив, по меньшей мере глупо.
   - Вполне возможно, что в своих предположениях я зашел слишком далеко. И
все же они не так фантастичны, как могут  показаться.  Позвольте  сообщить
вам, что несколько дней назад на глухой окраине Сэтагая был убит  человек,
который во время  войны  служил  в  качестве  военного  атташе  в  том  же
представительстве, что и господин Ногами...
   Лицо Сэцуко покрыла мертвенная бледность.



        "8"

   - Позировать? - спросила Кумико, удивленно глядя на мать.
   Кумико, во-первых,  неприятно  поразила  неожиданность  предложения,  а
во-вторых, все это было так непохоже на ее мать, которая всегда отличалась
большой рассудительностью.
   Не успела она вернуться с  работы,  как  мать  сообщила  ей,  что  один
художник желает пригласить Кумико позировать.
   - Пусть тебя это не пугает, - успокаивала ее мать. -  Он  лишь  просит,
чтобы ты несколько сеансов позировала ему в своей обычной одежде. - Такако
назвала фамилию довольно известного художника: Кедзо Сасадзима.
   - Но почему он решил выбрать именно меня? - спросила Кумико.
   - Говорит, что где-то тебя увидел.
   - Мне это не нравится.
   -  Художник  задумал  написать  крупное  полотно,  для   которого   ему
понадобился образ девушки. Он долго искал подходящий типаж и все никак  не
мог найти. Однажды он увидел тебя и сразу решил, что именно  ты  отвечаешь
его замыслам. Так по крайней мере мне объяснил господин Таки.
   - Господин Таки?!
   - Он самый. В свое время господин Таки был специальным  корреспондентом
в той же стране, где последние годы служил твой отец. Я с ним очень  давно
не встречалась. И вот неожиданно сегодня он пришел к  нам  и  рассказал  о
предложении художника. Меня это посещение удивило: ведь мы не  встречались
лет семь или восемь.
   - И  вы,  мама,  сразу  согласились?  -  спросила  Кумико,  поразившись
легкомыслию матери.
   - Что мне оставалось делать? Ведь он столько лет работал с отцом бок  о
бок. Я не решилась отказать.  Но  если  тебе  это  предложение  неприятно,
забудем о нем. Я предупредила господина Таки, что прежде всего нужно  твое
согласие. И все же дело идет всего лишь о трех сеансах. К тому же господин
Таки очень настойчиво просил об этом.
   - А откуда господин Таки знаком с художником Сасадзимой?
   - Они давнишние друзья. Оказывается, художник обратил на меня  внимание
в электричке. Он даже специально сошел не на  своей  остановке,  незаметно
проводил-тебя до дома и узнал, кому этот дом принадлежит.
   - Честно говоря, мне все это очень  не  нравится.  Что  за  привычка  -
выслеживать человека? - сердито сказала Кумико.
   - Художники - они такие. Если увидят подходящий  для  себя  типаж,  обо
веем забывают. Но ведь пришел сам  господин  Таки,  именно  он  просил  за
своего друга. Как же мне было ему отказать, тем более что речь  шла  всего
лишь о трех сеансах.
   - Но разве трех дней хватит? - с сомнением спросила Кумико.
   - Художник сказал, что вполне достаточно. Ему надо сделать  всего  лишь
набросок твоего лица.
   - Ах так?
   В общем, Кумико понимала, почему мама  дала  согласие.  Все,  что  было
связано  с  отцом,  она  принимала  близко  к  сердцу   и,   конечно,   не
могла-отказать его старому другу.
   - Я подумаю, - умерив свою непримиримость, сказала Кумико.  При  других
обстоятельствах она рассердилась бы  на  мать  и  наотрез  отказалась,  но
сейчас не хотела ей особенно перечить. - Мне что  же,  придется  ходить  к
нему по вечерам? - спросила Кумико.
   Поскольку днем Кумико работала, а вечером посещать незнакомого  мужчину
девушке неприлично, она рассчитывала, что это убедит мать в неприемлемости
предложения художника.
   Но Такако, по-видимому, обдумала все заранее.
   - В этом году ты ни разу не брала отпуск, - сказала она.
   - Да, но ведь я хотела использовать  его,  чтобы  зимой  покататься  на
лыжах.
   - А ты возьми отпуск только на два дня, да воскресенье прихвати  -  вот
три и получится. Надо пойти навстречу не художнику, нет, господину Таки.
   - Как вы настойчиво уговариваете меня, мама!
   - Но ведь господин Таки был другом отца.
   - Хорошо, - согласилась Кумико, - но, наверно, мне придется  позировать
не весь день?
   - Господин Таки сказал, не более двух часов.
   Кумико  согласилась,  и  Такако  успокоилась.  Ей  казалось,  что   она
исполнила свой долг перед покойным мужем.
   - А ты знаешь художника Сасадзиму? - спросила она.
   - Только слышала о нем, - ответила Кумико.
   - Говорят, он очень талантлив, специалисты высоко ценят его картины,  -
с улыбкой сказала мать, повторяя, вероятно, слова господина Таки.
   Кумико действительно приходилось читать о Сасадзиме хвалебные отзывы, в
которых за ним признавали большой талант и  отмечали  необычное  увлечение
темными тонами. Особенно он пользовался популярностью  среди  американцев,
которые с удовольствием приобретали его картины.
   Внезапно Кумико вспомнила,  что  она  где-то  читала,  будто  Сасадзима
холост.
   - Мама, - на лице Кумико снова появилось недовольное выражение, -  этот
Сасадзима ведь не женат.
   - Да, господин Таки сказал мне об этом, - без всякого смущения ответила
Такако. - И заверил, что художник исключительно порядочный человек, ничего
лишнего себе не позволит, да и речь-то идет всего о трех днях.
   - Ну что ж, если вы так считаете, я согласна. И все  же  сама  мысль  о
позировании мне неприятна, - сказала Кумико.


   Сасадзима жил сравнительно близко - в том  же  районе  Сугинами,  возле
станции Митакадай.
   От станции к его дому вела дорога, постепенно поднимавшаяся в  гору.  В
этом районе большинство домов стояло  на  обширных  участках,  где  еще  с
прежних времен сохранились целые рощи.
   Дом Сасадзимы находился в пяти минутах ходьбы от станции.  Участок  был
необычно велик, а сам дом казался небольшим.  Позади  дома  виднелось  еще
одно строение, по-видимому мастерская художника.
   Была суббота,  поэтому  Кумико  смогла  прийти  к  Сасадзиме  пораньше.
Накануне ее мать сообщила господину Таки по телефону о согласии дочери и о
часе первого визита, с тем чтобы он предупредил художника.
   Миновав  ворота  и  пройдя  по  дорожке,  обсаженной  бамбуком,  Кумико
остановилась перед слегка покосившимся порогом. Она обратила  внимание  на
обилие цветов на участке. Особенно много  было  роз.  Очевидно,  Сасадзима
любил цветы.
   Кумико позвонила. Дверь отворил сам художник. Он ласково  приветствовал
Кумико и извинился за небрежность в костюме.
   - Проходите, госпожа Ногами. - Художник улыбнулся, прищурив глаза,  под
ними собрались многочисленные морщинки. Его длинные  волосы  ниспадали  на
лоб и закрывали впалые щеки. Он, наверно, был заядлый  курильщик:  зубы  у
него уже потемнели от никотина, но это не вызывало неприятного ощущения.
   Не дав Кумико ответить на приветствие, он проводил девушку в гостиную.
   - У нас гости, - громко крикнул он куда-то в глубину дома. Когда спустя
несколько минут пожилая женщина, по-видимому служанка, внесла чай,  Кумико
поняла, что именно к ней обращался Сасадзима.
   Стены  гостиной,  словно  картинная  галерея,  были  увешаны   работами
художника. Кое в каких мелочах чувствовался тот самый беспорядок,  который
присущ лишь холостякам. Но может, Кумико  это  показалось,  поскольку  она
знала, что Сасадзима не женат.
   - Прошу простить меня за то, что вынудил вас посетить мой дом, - сказал
Сасадзима. - Причину вам, вероятно, господин Таки объяснил.
   - Да, - коротко ответила Кумико и  слегка  покраснела  под  пристальным
взглядом художника.
   - Позвольте искренне поблагодарить вас за согласие  позировать  мне.  Я
хотел  бы  сделать  лишь  несколько  набросков  вашего  лица.  Прошу   вас
чувствовать себя совершенно свободно, сядьте вот здесь, возьмите  книгу  и
почитайте, - сказал художник, успокаивающе улыбаясь.
   Кумико в самом деле успокоилась. Это спокойствие возникло из уважения и
пока еще смутного доверия, какое она начала испытывать к художнику.
   - Когда мы начнем? - спросил Сасадзима.
   Кумико сказала, что хорошо бы с завтрашнего дня, с воскресенья.
   - Откровенно говоря, я не был уверен, что вы согласитесь позировать,  -
добавил он.
   Вошла служанка, она поздоровалась с Кумико,  расставила  чашки,  налила
чай и сразу же вышла.
   - У меня нет жены, - смущенно улыбаясь, сказал художник,  -  поэтому  в
доме беспорядок. Вам придется потерпеть, тем более что с  завтрашнего  дня
прислуги не будет.
   Кумико испуганно взглянула на Сасадзиму. Его слова  вновь  возбудили  в
ней беспокойство: ведь ей придется в течение трех дней находиться  наедине
с художником в этой огромной мастерской со стеклянной крышей.
   - Не люблю, когда во время работы по дому бродят  посторонние  люди,  -
объяснил художник. - Некому, правда, будет меня обслуживать, но я к  этому
привык. Ну, а кофе я вам сам сварю.
   Протестовать бессмысленно, подумала Кумико, уж раз дала согласие,  надо
терпеть. Теперь художник мог  воспринять  ее  отказ  как  оскорбление.  Уж
два-то часа она как-нибудь выдержит. К тому  же  Кумико  не  хотелось  так
просто потерять то  чувство  доверия,  которое  она  начала  испытывать  к
художнику.
   - В какое время вам будет удобнее приходить? - спросил Сасадзима.
   - Я бы хотела в первой половине дня...
   - Прекрасно. В эти часы наиболее подходящее освещение. Жду вас завтра в
одиннадцать, - сказал художник, не отрывая взгляда от Кумико.
   Пустых  разговоров  художник,   должно   быть,   не   любил.   Поэтому,
договорившись о встрече, он сразу умолк, тем самым намекая,  что  е