разу и подобию
творца, были подвергнуты жестокой пытке, а затем зверски сожжены заживо на
самых людных улицах. Что-нибудь нужно предпринять, чтобы стереть это пятно
с чистого имени вашего штата. Разве вы не согласны со мной?
     - Вы из Гальвестона, незнакомец? - спросил один из людей.
     - Нет, сэр. Я из Массачусетса, колыбели свободы несчастных  негров  и
питомника их пламеннейших защитников. Эти костры из людей  заставляют  нас
плакать кровавыми слезами, и я здесь для того, чтобы попытаться  пробудить
в ваших сердцах сострадание к чернокожим братьям.
     - Полагаю, вы можете смело ехать дальше, - сказал один из группы. - У
нас на этот счет свой взгляд на вещи  и  до  тех  пор,  пока  негры  будут
совершать свои гнусные преступления, мы будем их наказывать.
     - И  вы  не  будете  раскаиваться  в  том,  что  призвали  огонь  для
мучительного отправления правосудия?
     - Нисколько.
     - И вы будете продолжать подвергать негров ужасной смерти на кострах?
     - Если обстоятельства заставят.
     - В таком случае, джентльмены, раз  ваша  решимость  непоколебима,  я
хочу предложить вам несколько гроссов спичек, дешевле которых вам  еще  не
приходилось встречать. Взгляните и убедитесь. Полная гарантия.  Не  гаснут
ни при каком ветре и воспламеняются обо все, что угодно:  дерево,  кирпич,
стекло, чугун, железо и подметки. Сколько ящиков прикажете, джентльмены?



                               РОМАН ПОЛКОВНИКА

     Они сидели у камина за трубками. Их мысли стали обращаться к далекому
прошлому.
     Разговор коснулся мест, где  они  провели  свою  юность,  и  перемен,
которые принесли с собой промелькнувшие годы. Все они  уже  давно  жили  в
Хаустоне, но только один из них был уроженцем Техаса.
     Полковник явился из Алабамы,  судья  родился  на  болотистых  берегах
Миссисипи, бакалейный торговец увидел впервые божий свет в замерзшем Мэне,
а мэр гордо заявил, что его родина - Теннеси.
     - Кто-нибудь из вас, ребята, ездил на побывку домой, с тех пор как вы
поселились здесь? - спросил полковник.
     Оказалось, что судья побывал дома дважды за двадцать лет, мэр -  один
раз, бакалейщик - ни разу.
     - Это забавное ощущение, - сказал полковник, - посетить места, где вы
выросли, после пятнадцатилетнего отсутствия.  Увидеть  людей,  которых  вы
столько времени не видели, все равно, что увидеть привидения. Что касается
меня, то я побывал в Кросстри, в Алабаме, ровно через  пятнадцать  лет  со
дня своего отъезда оттуда. Я никогда не  забуду  впечатления,  которое  на
меня произвел этот визит.
     В  Кросстри  жила  некогда  девушка,  которую  я  любил  больше,  чем
кого-либо на свете. В один прекрасный день я  ускользнул  от  приятелей  и
направился в рощу, где когда-то часто гулял с ней. Я прошел по  тропинкам,
по которым ступали наши ноги. Дубы по обеим сторонам почти не  изменились.
Голубенькие цветочки могли быть теми же самыми, которые она вплетала  себе
в волосы, выходя ко мне навстречу.
     Особенно мы любили гулять  вдоль  ряда  густых  лавров,  за  которыми
журчал крохотный ручеек. Все было точно  таким  же.  Никакая  перемена  не
терзала мне сердца. Надо мной высились те же огромные сикоморы  и  тополя;
бежала та же речушка; мои ноги ступали по той  же  тропе,  по  которой  мы
часто гуляли с нею. Похоже было,  что  если  я  подожду,  она  обязательно
придет, легко ступая во мраке, со своими  глазами-звездами  и  каштановыми
кудрями, такая же любящая, как и прежде. Мне казалось тогда, что ничто  не
могло бы нас разлучить - никакое сомнение,  никакое  непонимание,  никакая
ложь. Но - кто может знать?
     Я дошел до конца тропинки. Там стояло  большое  дуплистое  дерево,  в
котором мы оставляли записки друг другу. Сколько сладких  вещей  могло  бы
рассказать это дерево, если б  только  оно  умело!  Я  считал,  что  после
щелчков и ударов жизни мое сердце огрубело - но оказалось, что это не так.
     Я заглянул в дупло и увидел что-то, белевшее в глубине  его.  То  был
сложенный листок бумаги, желтый и запыленный от времени. Я развернул  и  с
трудом прочел его.
     - "Любимый мой Ричард! Ты знаешь, что я выйду за тебя замуж, если  ты
хочешь этого. Приходи пораньше сегодня вечером, и я дам тебе ответ  лучше,
чем в письме. Твоя и только твоя Нелли".
     Джентльмены, я стоял там, держа в руке этот маленький клочок  бумаги,
как во сне. Я писал ей, прося стать моей женой, и предлагал положить ответ
в дупло старого дерева. Она, очевидно, так и сделала, но я не нашел его  в
темноте, и вот все эти годы промчались с тех пор над этим деревом  и  этим
листком...
     Слушатели молчали. Мэр вытер глаза, а судья забавно хрюкнул. Они были
пожилыми людьми теперь, но и они знали любовь в молодости.
     - Вот тогда-то, - сказал бакалейный торговец, - вы  и  отправились  в
Техас и никогда больше не встречались с нею?
     - Нет, - сказал полковник, - когда я не пришел к ним в ту  ночь,  она
послала ко мне отца, и через два месяца мы поженились. Она и пятеро  ребят
сейчас у меня дома. Передайте табак, пожалуйста.



                            НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ

     Кроткого вида человек с одним глазом и робкой виляющей походкой вошел
в один из хаустонский баров в то время, когда там никого  не  было,  кроме
владельца, и сказал:
     - Прошу прощения, сэр, не позволите ли вы мне зайти на  одну  секунду
за стойку? Вы можете не спускать с меня глаз. Я  хочу  взглянуть  на  одну
вещь сам.
     Содержателю бара делать было нечего, и он из любопытства удовлетворил
просьбу посетителя.
     Кроткого вида человек зашел за стойку и подошел к одной из полок.
     - Не будете ли вы любезны снять на минутку  эту  бутылку  с  вином  и
стаканы?
     Владелец сделал это и обнаружил расщепленную часть задней доски  и  в
ней маленькую дырку, довольно глубоко идущую внутрь.
     - Спасибо, больше ничего, -  сказал  кроткий  человек,  выходя  из-за
стойки.
     Он в раздумьи прислонился к ней и сказал:
     - Я прострелил эту дырку в полке девять лет тому назад. Я пришел сюда
со страшной жаждой и без единого цента в кармане.  Хозяин  отказал  мне  в
выпивке, и я начал палить.  Эта  пуля  пробила  ему  ухо  и  пять  бутылок
шампанского прежде, чем попасть в полку. Я так громко гаркнул после этого,
что двое людей сломали себе руки, пытаясь выбраться за дверь, а хозяин так
дрожал, когда смешивал для меня виски и соду,  что  можно  было  подумать,
будто он наливает лекарство, которое надо взбалтывать перед употреблением.
     - Да? - сказал владелец.
     - Да, сэр, мне сегодня что-то не по себе, а такое самочувствие всегда
делает меня резким и  вспыльчивым.  Немного  джина  и  английской  горькой
хорошо помогают в этих случаях. раз шесть, помнится,  я  выстрелил  в  тот
день, про который я вам рассказываю.  Виски  без  всяких  примесей  вполне
годится, если нет джина.
     - Если бы у меня была липкая бумага для мух,  -  сказал  хозяин  бара
нежным голосом, - я бы посадил вас на нее и повесил в заднем окне. Но  она
у меня вся вышла и, следовательно, я вынужден принять более крутые меры. Я
завяжу узел на конце этого полотенца, потом сосчитаю до  десяти  и  только
после этого выйду из-за стойки.  Таким  образом  у  вас  будет  достаточно
времени, чтобы произвести пальбу, да смотрите, не забудьте  гаркнуть  так,
как вы гаркнули тогда!
     - Обождите минутку, - сказал кроткого вида человек. -  Я  припоминаю,
что доктор запретил мне употреблять горячительные напитки в течение  шести
недель. Но все одно вы были на волосок от смерти.  Я,  пожалуй,  дойду  до
ближайшего аптекарского магазина и упаду в припадке на тротуар. Это  даст,
по крайней мере, немного эссенции и ароматической настойки.



                              ХВАТИТ НА ГОД

     Он был одним из богатейших граждан города, но  не  любил  бахвалиться
своим богатством. Маленькая, худенькая, плохо одетая девочка стояла, глядя
в окно гастрономического магазина, где  было  выставлено  столько  вкусных
вещей.
     - Как тебя зовут, крошка? - спросил он.
     - Сюзи  Тоипкинз,  сэр,  -  отвечала  она,  глядя  на  него  большими
преследующими голубыми глазами.
     В ее невинном, умоляющем голоске было что-то,  пробудившее  в  сердце
старого миллионера странное  чувство.  Впрочем,  это  мог  быть  результат
несварения желудка.
     - У тебя есть отец? - спросил он.
     - Ах, нет, сэр, только я одна поддерживаю свою маму.
     - Разве твоя мать так бедна?
     - О, да, сэр.
     - Как зовут твою мать?
     - Сюзанной, сэр. Как и меня.
     - Скажи мне,  дитя,  -  сказал  богач,  хватая  ее  руку  в  страшном
волнении, - у твоей матери бородавка на носу и от нее вечно пахнет луком?
     - Да, сэр.
     Миллионер на мгновение закрыл лицо руками  и  затем  сказал  дрожащим
голосом:
     - Дитя мое, твоя мать и я некогда знали друг друга. У тебя ее  голос,
ее волосы и ее глаза. Если бы не недоразумение, то может быть...  Впрочем,
это все уже прошло и никогда уже не вернется!
     Человек расстегнул пальто и вынул из кармана пиджака сверток.
     - Возьми это, - сказал он. - У меня их  больше,  чем  нужно.  Тебе  и
твоей матери этого хватит на год.
     Маленькая девочка схватила сверток и радостно побежала домой.
     - Посмотри, мама! - вскричала она. - Мне дал это один джентльмен.  Он
сказал, что этого хватит нам на целый год.
     Бледная женщина вскрыла сверток дрожащими руками.
     То был прелестный новый отрывной календарь.



                                ЛЕГКАЯ СМЕСЬ

     Некий  хаустонский  житель,  любитель   рысистого   спорта,   женился
несколько месяцев тому  назад.  Он  является  также  гордым  собственником
прелестной кобылы-двухлетки, которая прошла 5 с половиной  стадий  в  1.09
минут и от которой он ждет еще большей резвости  в  следующем  сезоне.  Он
назвал  кобылу  по  имени  своей  жены,  и  обе  они  дороги  его  сердцу.
Представитель "Техасской Почты", завернувший к нему вчера, нашел его очень
разговорчивым.
     - Да, - сказал он, - я счастливейший человек  в  Техасе.  Бесси  и  я
живем теперь одной семьей и устраиваемся довольно недурно. Эта моя кобылка
еще покажет чудеса! Бесси так же интересуется ею, как и я.  Вы  знаете,  я
назвал ее по жене. Она чистокровная. Говорю  вам,  глаза  радуются,  когда
видишь, как Бесси трусит ко мне навстречу...
     - Вы имеете в виду кобылу?
     - нет, жену. Она собирается держать пари на двенадцать дюжин лайковых
перчаток за Бесси следующий раз. У меня только одно возражение против нее.
Она держит голову набок, и заплетает ноги на ходу, и вечно рвет чулки.
     - Ваша ж... жена?
     - Нет, что с вами такое? Кобыла. Мне очень приятно, когда мои  друзья
справляются о Бесси. Она становится всеобщей любимицей. Мне  такого  труда
стоило добыть ее. Я готов окружить ее царственным уходом...
     - Вашу кобылу?
     - Нет, жену. Мы с Бесси отправились на днях объездить кобылу. Бесси -
очарование.  У  нее  одно  плечо  выше  чуть-чуть  другого   и   небольшое
затвердение в одной из ног, но зато как развита грудь! А что вы скажете  о
ее крупе?
     - Я... я... я, право, не имел чести встречаться с вашей супругой,  но
я не сомневаюсь...
     - О чем вы толкуете? Я имею в виду кобылу. Бега состоятся как  раз  в
годовщину нашей свадьбы. Это будет настоящее празднество!  Вы  знаете,  мы
ровно год, как женаты. Я считаю, что Бесси скоро  покажет  себя!  Мы  ждем
одного новенького, которым мы все заранее очень  интересуемся.  Вы,  право
же, должны заглянуть к нам и присутствовать при этом событии!
     - Я... я... право, это будет неделикатно... вы должны извинить  меня!
Я ни при чем таком ни разу не присутствовал. Я... я...
     - О, бега, это - такое невинное зрелище! Прекрасный вид  спорта!  Ну,
пока всего. Мне нужно выйти и проветрить Бесси немного.



                               ВЕРНЫЙ СПОСОБ

     Редактор сидел в своем роскошно меблированном святилище,  склонившись
над грудой рукописей и опираясь на руку высоким челом. До  сдачи  полос  в
машину оставалось не более часа, а надо еще  было  написать  передовую  по
вопросу о революции в Венесуэле.
     Бледный одухотворенный юноша приблизился, держа в  руке  свернутую  в
трубку рукопись, перевязанную розовой ленточкой.
     - Вот небольшая вещица, - сказал юноша, - которую я набросал в минуты
досуга.
     Редактор развернул рукопись и взглянул на бесконечные строчки стихов.
Затем он вынул из кармана бумажку в двадцать долларов и протянул ее поэту.
Послышался глухой стук падения и  в  ответ  на  звонок  редактора  вбежали
курьеры и вынесли из кабинета безжизненное тело поэта.
     - Третий за сегодня, - пробормотал великий публицист, кладя обратно в
карман кредитный билет. - Действует лучше пули и дубины,  и  судья  всегда
выносит приговор: смерть от разрыва сердца.




                                   О'ГЕНРИ

                                 С КУРЬЕРОМ




     В этот сезон и час в парке было почти безлюдно,  и  вполне  вероятно,
что  молодая  леди,  которая  расположилась  неподалеку  от  аллеи,   лишь
подчинилась  внезапному  порыву  присесть  на  мгновенье  и   полюбоваться
прелестью нарождающейся весны.
     Она  сидела  неподвижно,  о  чем-то  глубоко  задумавшись.  Некоторая
меланхолия, тронувшая ее лицо, появилась, должно быть, совсем недавно, ибо
еще не испортила тонкие и юные очертания щек и не стерла округлую, хотя  и
решительную складку губ.
     На дорожке, близ которой  сидела  девушка,  появился,  широко  шагая,
молодой человек. За ним по пятам тащился мальчишка с чемоданом.  При  виде
молодой леди мужчина сперва покраснел, а затем побледнел. Приближаясь,  он
вглядывался в выражение ее лица с нескрываемой  надеждой  и  тревогой.  Он
прошел лишь в нескольких ярдах от нее, но не обнаружил  никаких  признаков
того, что она догадывается о его присутствии и существовании.
     Ярдов через пятдесят он  внезапно  остановился  и  сел  на  скамейку.
Мальчишка  поставил  его  чемодан  и  уставился   на   молодого   человека
любопытными, хитрыми глазами. Молодой человек  вытащил  носовой  платок  и
вытер лоб. У него был хороший носовой платок, хороший лоб, да и вообще  он
выглядел хорошо. Он сказал мальчишке:
     - Я хотел бы, чтобы ты передал кое-что  вон  той  леди  на  скамейке.
Скажи ей, что я иду на вокзал, откуда отправлюсь в Сан-Франциско, где меня
ждет экспедиция на Аляску. Еду охотится  на  лосей.  Скажи,  что  раз  она
приказала мне никогда не говорить с ней и даже не писать ей,  я  пользуюсь
таким вот средством для того, чтобы воззвать к ее рассудку и сердцу во имя
всего, что было  между  нами.  Скажи,  что  осуждать  и  отвергать  дружбу
человека, который ничем не заслужил подобного обращения, без  того,  чтобы
по крайней мере выслушать его или объясниться самой, противоречит всему ее
естеству, насколько я ее знаю. Поэтому я в определенной  мере  нарушаю  ее
предписание в надежде, что это послужит торжеству  справедливости.  Иди  и
передай ей все это.
     Молодой человек сунул мальчишке  полдоллара.  Тот  взглянул  на  него
блестящими,  лукавыми  глазами,  светящимися  на  чумазой,  но   смышленой
мордашке, и вприпрыжку  убежал.  Он  приблизился  к  леди  на  скамейке  с
некоторым смущением, однако ни секунды не сомневаясь в собственных силах.
     Посланец   дотронулся   до   козырька   своего   старого   клетчатого
велосипедного кепи, напяленного на самую макушку.  Девушка  посмотрела  на
него холодно, без враждебности, но и без интереса.
     - Леди, - сказал он,  -  вон  тот  жентмен,  что  сидит  на  той  вон
скамейке, посылает вам через меня песню и танец. Ежели вы не  знаете  того
парня и он просто хочет за вами  поволочиться,  скажите  слово,  и  я  сей
момент кликну фараона. Да ежели вы его знаете и все без дураков, так я вам
кое-что выложу из его баек.
     Девушка слегка оживилась.
     - Песню и танец! - сказала она приятным голосом, облекавшими слова  в
прозрачную упаковку непробиваемой иронии. - Новая идея, я думаю,  в  стиле
трубадуров. Я была знакома с джентльменом, который тебя послал, так что, я
думаю, вряд ли потребуется звать полицию. Можешь  начинать  свою  песню  и
танец, однако не пой очень  громко.  Еще  слишком  рано  для  водевиля  на
открытой площадке, и мы можем привлечь к себе внимание.
     - Вот ужас-то, - сказал мальчуган, поежившись, - значит,  так,  леди.
Держитесь крепче, а то сдует. Он велел сказать, что уложил свои манатки  -
воротнички там и манжеты - в тот вон  чемодан  и  навострился  удирать  во
Фриско. Потом поедет в Клондайк охотится на лососей. Он сказал, что вы ему
велели не слать больше  никогда  розовых  записок  и  не  околачиваться  у
калитки, а он хотел бы вправить вам мозги. Он сказал, что вы его  считаете
конченым человеком и  не  даете  ему  оправдаться.  Говорит,  что  вы  его
оставили с носом и не изволили сказать, почему.
     Слегка пробудившийся интерес в глазах  молодой  леди  не  уменьшался.
Возможно, он был вызван необычностью и смелостью идеи  охоты  на  лососей,
превозмогшими ее очевидное  предубеждение  против  любых  форм  общения  с
молодым человеком. Она некоторое время тщательно изучала статую,  стоявшую
в  печальном  одиночестве  среди  запущеных  деревьев,  а  затем   сказала
посыльному:
     - Скажи этому джентльмену, что мне нет  нужды  повторять  ему  список
моих идеалов. Он знает: какими они были, такими они и остаются.  Поскольку
они имеют касательство  к  делу,  напомню,  что  абсолютная  лояльность  и
правдивость имеют решающее значение.  Скажи  ему,  никто  не  знает  моего
сердца лучше, чем я сама. Мне известны  и  его  слабости,  и  его  порывы.
Именно поэтому я не желаю слушать его излияния, какой бы характер  они  не
носили. Однако, коль скоро он упорно стремится еще раз  услышать  то,  что
ему прекрасно известно, можешь изложить ему суть дела.
     Скажи ему, что в тот вечер я вошла  в  оранжерею  с  задней  калитки,
чтобы срезать розу для моей мамочки. Скажи, что под  розовым  олеандром  я
увидела его и мисс Эшбертон. Картина  была  само  великолепие,  а  позы  и
взаиморасположение тел были столь красноречивы и очевидны, что  объяснений
не требовалось. Я покинула оранжерею, а заодно розу и  мой  идеал.  Можешь
передать эту песню и танец своему импресарио.
     - Я тут одно слово не  усек,  леди.  Взимо...  Взамимо...  Мне  и  не
выговорить. Что это значит, а?
     - Взаиморасположение, или можешь назвать  это  близостью,  или,  если
хочешь, положением, слишком откровенным  для  человека,  претендующего  на
звание идеала.
     Гравий захрустел  под  ногами  мальчишки.  Он  остановился  у  другой
скамейки. Глаза молодого человека уже  жадно  допрашивали  его.  Мальчишка
весь светился беспристрастным рвением переводчика.
     - Леди сказала, что  девушки  страсть  как  покладисты,  когда  парни
начинают плести небылицы, чтоб замирится, и потому не будет  слушать  ваши
басни. Она говорит, что застукала вас в обнимку с приличным куском ситца в
теплице. Она подошла, чтоб глянуть на ваши позы, а  вы  так  крепко  сжали
другую девушку, что у той дух вон. Говорит, это было так мило,  ну  полный
блеск, что ее чуть не скрючило. Говорит, вы бы поспешили, чтоб  перекусить
перед отъездом.
     Молодой человек тихонько присвистнул, и его глаза сверкнули внезапной
догадкой. Он сунул руку в карман пальто и достал пачку писем. Выбрав  одно
из них, он протянул его  мальчишке,  сопроводив  серебрянным  долларом  из
портмоне.
     - Передай это письмо леди, - сказал он, -  и  попроси  его  прочесть.
Скажи, что оно, возможно, разъяснит  ей  ситуацию.  Скажи,  что  если  она
добавит капельку доверия в свою концепцию идеалов,  можно  будет  избежать
серьезных недоразумений. Скажи, что лояльность, которой она  так  дорожит,
никогда не была поколеблена. Передай, что я жду ответа.
     Посланник стоял перед леди.
     - Жентмен говорит, на него понапрасну катят баллон. Он  г