ерси - не густо , бледный выбор.
Собирался уже уходить, появляется хозяин. Говорит - Не желаете? У нас в
доме много всякого - мебель, электроника на сейле. По-существу съезжаем,
муваемся во Флориду. Вс„ на продажу, называйте вашу цену.

 Захожу в дом. Мебель чепуховая, но прохладно - кондишн. Разговорились.
   -Ах, вы - русский!- хозяин мне. - Принципиально не люблю, когда меня
так бесцеременно определяют. Английский мой вроде бы без акцента.
   А хозин продолжает: - Могу попробовать и профессию отгадать...
   -Но вей-Хозе! - обрываю его на полуслове, - не программист я вовсе.-
Показываю визитку - ЮБК - Консультант, Агент-посредник. - Юл, - говорю, -
зовут меня. Юл Крым, как Юла Бриннера. Могу тебя самого, черта лысого, на
работу устроить.
   Хозяин не обиделся. - Ах, это интересно, коллега. - Приносит кофе, куки
шоколадные. Приглашает вниз, в бейзмент. Там - вроде офиса. За
компьютерами сидят, сгорбившись, трое. Программируют. Два парня и девица.
Русские. Бросились на меня, родимые. У девушки - слузы в глазах.
   - Кое-кого могу запродать, - мне шепчет хозяин, зверь-рабловладелец. -
Возьму недорого.
   - Как? Что? Почему?
   - Нелегалы, - поясняет. - Приехали в один конец. Даю им работу
исключительно из иудео-христианского сострадания и по мягкости натуры.
Здесь у меня живут.
   Говорят через пень-колоду, больше на Коболе. Одну штуку могу уступить,
на других есть покупатель.
   - Сколько? - спрашиваю. - Хау-мач-воч? - кровопиец. Злость меня
разобрала.
   - За один реферал (направление для устройства), - говорит, - больше
тыщи зеленых дают. Отдаю за сотню с носа. Исключительно из личного
уважения к вам и по случаю гаража-сейла.
   У меня наличностью - чуть больше стольника при себе. Всех хотел
забрать. Только змей пластика не берет, кредитную карту не хочет. Попили
еще кофе, пошеломкались с соотечественниками. Естественно, я выбрал девицу
- Светлана Панферовна Кукина, родом из-под Запорожья. Посадил е„ в Тойоту
и мы отвалили.

 По дороге кормил я Свету в каждом придорожном Рой Роджерсе или в Ховарде
Джонсоне - что первей попадалось. Приносили нам, например, картофель в
мундире и к нему, как тут следует, - сметану. Ложка в вазоне торчком
стоит. Света, моя конфета, первым делом весь ресторанный вазон сметаны
уговорила. С полкило - сахарным песочком посыпала и - копать! Официантка
таращилась - чуть чек с карандашом не проглотила. Света моя облизывается:
- Люблю сметанку. Теперь - чаю давайте. Налила она чаю на блюдечко.
Официантка тут же блюдце схватила, - чистое подсунула. Потом опять и опять.
   Пейте уж, Света, из стакана, - прошу. - Они думают, что вы чай
проливаете по неловкости или по тяжелой болезни. А Света, оказывается ,
любит из блюдечка; горячее с детства терпеть не может. Стала подливать в
чай Коку холодную.
   Официантку от ужаса, как ветром унесло.
   Тут мы наговорились. Рассказала мне Света, что затеял вс„ дело некто
Михеев, командированный тракторный инженер, проживавший у них в поселке на
улице Энтузиастов. Михеев учил совхозную молодежь Коболу и английским
словам по потрепанной книжке. Потом, за очень дорого, валютой, оплатили
они будто бы турпоездку и попали в Вирджинию. Здесь, совершенно
бессовестный Михеев продал их в компьютерное рабство, пообещал гринкарту,
а сам - испарился.

 -Вы только не беспокойтеся, - говорила мне Света. - Вит„к и Колька, они
фактически пристроенные. Программируют, как черти бешенные. Вам же большое
спасибо, вы жизнь мне спасли.
   Столько она мне рассказала в первые дни, наговориться не могла
по-русски. Как она в Запорожье оставаться уже не могла, потому что сильно
любила культуру.
   -Я за литературу и искусство, признавалась Света, - могу вс„ на свете
отдать.
   Вот, вы, скажем, артистов, только честно, собираете? У меня в училище
больше всех было артистов. Правда, некоторые сильно помятые и не все
цветные открытки:
   в Запорожье снабжение неважное. Отдельные снимки - девчонки помяли, а
артиста Анофриева Олега совсем, черти, заиграли куда-то...

 Смотрю я на Свету, на е„ кудряшки любуюсь. - Света, - спрашиваю. - Ваше
знако-лицо-мое, вы случайно в Гурзуфе не бывали?
   -Как же, как же, - отвечает. - Наш образцово-показательный техникум
столовую Волна регулярно обслуживал в купально-летний оздоровительный
сезон.

 И вспомнил я наши завтраки в Волне под навесом, манную кашу-размазню,
журчащие сточные воды, утренний озноб, когда кожу щиплет от вчерашнего
загара, Толика своего, конечно, и ослепительную акваторию порта - синь
бесконечную.
   - Светлана, - пою ей тихонько, - люблю ли тебя я не знаю, но кажется
мне, что люблю... Вы мне, Светлана, вс„ равно, что родная. Давайте
поженимся.
   Вот ведь судьба - сколько я женского пола в жизни своей пересмотрел, а
жену мне в в Америку какой-то Михеев, аферист несчастный прислал. И какую
забавную - не в сказке сказать!

 Бывает, ночью не спится, вс„-таки здесь чужая земля, далекая. Где-то за
окном полицейские сирены лают. Жутковато. А под боком, слава Богу, спит
жена - большая белая, посапывает.
   -Свет, - говорю, - может не спишь?
   -Что такое, Юлик, что такое? - бормочет сквозь сон -Ланочка, не спи.
Давай поговорим... О культуре, если хочешь. Ты такого графа-каунта Бесси
слышала?
   -Читала, - открывает Лана глазки. - Фамилию читала. Я, Юлик, больше
королеву Марго уважала. У вас в Москве е„ за макулатуру давали?
   И как она все знает, понимает... Поворачивается сразу ко мне, обда„т
своим жаром. А грудь и живот у не„, наоборот - прохладные, сонные,
потненькие. И скольжу я по наклонной в тартарары:
   -Ты и есть королева Марго, - говорю. - И вся королевская конница и вся
королевская рать... И начинаем мы ловить такое хампти-дампти, что страна
пребывания делается неактуальной. Рассказывать такое я не берусь даже.

 Показать - пожалуйста. Вот, тут на стеночке - наши Ширли и Джессика - мы
их с Ланочкой по американским правилам вместе рожали.Сейчас мои девочки
дорогие на даче, в Касткильских горах, куда и я на викенд отбываю. Честно
сказать - дождаться не могу... Минуточку, кажется - телефон. Может быть,
Ланочка соскучилась?
   Нет! Опять продавцы названивают: - Мистер Крым, вы выиграли океанский
круиз и десять фунтов отборной говядины. Я им методичным голосом: - Если
звоните с тач-тон телефона - нажмите номер один, и вешаю трубку. Отрывают,
сволочи, но я не сержусь. Уже нет. Бедные люди. Понимаю. Им тоже надо
сделать свою копейку.

 Темнеет. Пора и мне закругляться со съемкой. Не знаю, получится ли на
видео сверху, с балкона - вечереющий широкий Гудзон. Переливчатый, синее с
красным, как привозной фирменный плащ моей фарцовой молодости.
   Завтра - в Катскилы! Так и вижу - подкатываю к террасе, там меня Лана с
новым своим животом ждет. В кресле-качалке. На живот показывает и говорит
детям:
   -Г„рлс, там вам новый братишка или сестренка.
   А Ширли и Джессика кричат хором: - Мамми, мамми, зачем ты скушала бейби?
   Смотрю я кругом и себя же щипаю. - Боже, до чего хорошо, до чего
джазовая у меня жизнь получается! Чего еще пожелать, чего бы хотел? Хотел,
например, быть спикером палаты Конгресса, как мой похожец Ньют Гингрич?
Может быть. Не суть важно.
   Я и так, лучше всякого Ньюта, чувствую себя счастливым. Как ребенок
малый. Кажется мне, завтра и послезавтра - всегда ждет меня где-то,
обязательно ждет сладкий гостинец, припрятанный специально для меня!

 1995