тался  в
свите его святейшества.
   - На Истру? - переспросила  Кристина.  За  все  время  их  знакомства  ее
спутник  впервые  произнес  имя  Сандры,  вместо  уже   набившего   оскомину
"известная вам особа", и сообщил что-то конкретное о ней - Где это?
   - Почти у самой границы  Запретной  Зоны.  Там  находится  родина  принца
Владислава.
   - Ага... - Теперь Кристина поняла, куда ехали Инга и Владислав по Главной
Магистрали. - И что же Сандра делала на его родине?
   - Об этом она сама вам расскажет. Осталось уже немного.
   Когда они подъезжали к домику, оттуда вышли двое  -  рыжеволосая  женщина
лет сорока и  девушка  не  старше  двадцати,  темная  шатенка  с  роскошными
длинными волосами, одетая  в  легкое  летнее  платье,  сквозь  тонкую  ткань
которого просвечивалась изящная фигура. Ее красивое лицо лучилось радостью.
   - Сандра! - восхищенно взвизгнула Кристина.
   У нее возникло непреодолимое желание спрыгнуть на землю и бегом броситься
к подруге, но она сдержала свой порыв и, доехав до крыльца,  чинно  сошла  с
лошади. Эдвин ван дер Мер также спешился и отвесил поклон:
   - Здравствуйте, госпожа. Я выполнил ваше поручение.
   В первый момент Кристина подумала, что он сказал это рыжеволосой женщине,
но затем поняла, что обращался он к Сандре, причем слово "госпожа"  произнес
явно с большой буквы.
   Сандра обворожительно улыбнулась ему:
   - Спасибо, отец Эдвин. Я очень рада вас видеть.
   Молодой священник поцеловал ее руку - но не как мужчина женщине, а скорее
как подданный своей королеве.
   "Чудеса, да и только!" - изумленно подумала Кристина,  наблюдая  за  этой
сценой.
   Затем Сандра подошла к ней и крепко обняла ее.
   - Ах, Кристи, наконец-то! Я уже заждалась тебя.
   - Я тоже соскучилась по тебе, - ответила Кристина, расцеловав  подругу  в
обе щеки. - Я так жалею, что осталась тогда в Вечном Городе. Я поступила как
бессовестная, эгоистичная девчонка. Ты когда-нибудь простишь меня?
   - Конечно. Я уже простила.
   Кристина немного  отстранилась  от  подруги  и  смерила  ее  восторженным
взглядом.
   - Ты так похорошела, милочка. Ты  совсем...  -  Она  внезапно  замолчала,
наконец обратив внимание, что магическая аура Сандры,  которая  раньше  была
угнетена действием перстня Бодуэна, теперь отсутствует вовсе, а сам перстень
больше не надет на средний палец ее правой руки.
   Сандра печально улыбнулась.
   - Ну что, заметила?
   -  Ах,  дорогая!  -  промолвила  Кристина,  глядя  на  нее  с   искренним
сочувствием. - Над тобой провели экзорцизм?
   - Нет, не совсем.
   - Как это "не совсем"?
   - Ну... Это долгая история, и в двух словах  ее  не  расскажешь.  Потерпи
немного, ладно? Скоро ты все узнаешь.
   - Хорошо, - неохотно согласилась сгоравшая от любопытства Кристина.
   - Ты, наверное, хочешь помыться с дороги? - спросила Сандра.
   - Да, не откажусь.
   - Тогда ты можешь принять душ. Или искупаться вместе со мной в озере. Это
недалеко, всего в пяти минутах ходьбы.
   Кристину больше привлекал горячий душ, за время  путешествия  ей  изрядно
приелось мытье в природных водоемах, однако она понимала,  что  Сандра  ждет
другого ответа, поэтому сказала:
   - Давай искупаемся.
   - Вот и отлично. Сейчас пойдем, я только возьму полотенца и все такое.
   Сандра второпях познакомила ее с рыжеволосой женщиной по  имени  Эльвира,
которую полушутя-полусерьезно назвала своей  дуэньей,  и  скрылась  в  доме.
Кристина обменялась с Эльвирой несколькими вежливыми фразами,  а  Эдвин  ван
дер Мер тем временем снял с обеих лошадей  поклажу.  Через  минуту  из  дома
вернулась Сандра с перекинутой через плечо  сумкой,  из  которой  выглядывал
край ворсистого полотенца. В другой руке  она  держала  большой  конверт  из
плотной бумаги сероватого цвета.
   - Я захватила  для  тебя  чистую  одежду  и  обувь.  Думаю,  ты  захочешь
переодеться.
   - Еще бы. - Кристина быстро взглянула на свой запыленный дорожный костюм.
- Если бы ты знала, как мне надоели эти брюки и сапожки!
   - Знаю, - рассмеялась Сандра. - Прекрасно знаю. Ты же  такая  неженка.  -
Затем она обратилась к Эльвире: - Будьте  добры,  дорогуша,  позаботьтесь  о
вещах Кристины. И не надо идти за мной - теперь я не одна.
   Эльвира недовольно поджала губы, но все же согласно кивнула:
   - Да, госпожа.
   Сандра удрученно вздохнула!
   - Сколько раз я должна просить вас, чтобы вы не называли  меня...  Да  ну
вас. - Она запихнула конверт  в  боковой  кармашек  сумки  и  повернулась  к
подруге: - Пойдем, Кристи. Слава  богу,  ты  уже  здесь.  Теперь  хоть  один
человек будет обращаться ко мне по имени, а не величать госпожой.
   - А почему тебя так называют? - поинтересовалась Кристина, когда  Эльвира
увела нагруженного вещами отпа Эдвина в дом.
   - Это часть все той же долгой истории. Когда  искупаемся,  я  расскажу...
Ну, идем же!
   Взявшись за руки, девушки направились по едва различимой тропинке в глубь
рощи. Некоторое время они шли молча, просто  обмениваясь  улыбками  и  не  в
силах найти слов, чтобы в полной мере  выразить  свою  радость  от  встречи.
Наконец Кристина спросила:
   - Так ты здесь живешь?
   - Если ты имеешь в виду эту Грань и этот домик, то нет, не совсем. Я живу
по ту сторону Завесы, на Основе.
   - Ага, так я и думала.
   - Но я часто здесь бываю. По  нескольку  часов  в  день.  Из  соображений
безопасности я не выхожу за пределы нашей земной усадьбы, а  на  этой  Грани
могу гулять где угодно и сколько угодно.  Для  меня  даже  построили  домик,
чтобы я с малышом могла  переждать  здесь  день-другой,  если  вдруг  срочно
придется покинуть нашу земную усадьбу. Как ты, наверное,  знаешь,  в  каждой
своей точке Основа соприкасается с бесконечным  множеством  Поясных  Граней,
поэтому полностью исключено, что преследователи выйдут именно на эту  Грань.
Буферный Пояс - идеальное убежище.
   Из  школьных  уроков  Кристина  знала,  что  такие  случайные  попадания,
маловероятные в других областях Граней, в Буферном Поясе вообще  невероятны,
и не только в обыденном смысле этого слова, но и в строгом математическом.
   - Правда, раньше мне было скучно одной или  в  компании  моих  дуэний,  -
продолжала Сандра. - Они в общем-то славные женщины, но чересчур серьезные и
относятся ко мне слишком уж... почтительно. Зато теперь со мной будешь ты, и
я... Ты даже не представляешь, Кристи, как я рада!
   - Я тоже рада, Сандра. Безумно рада. Лишь после твоего отъезда я  поняла,
что больше никогда у  меня  не  будет  такой  близкой  подруги,  как  ты.  Я
чувствовала себя одинокой, никому не нужной, всеми  покинутой...  -  Тыльной
стороной ладони Кристина вытерла с липа слезы и счастливо утыбнулась. - А ты
просто душка! Я уже перестала надеяться, что ты простишь мне мое слабодушие,
что захочешь видеть меня. И вдруг получаю от тебя весточку! Я чуть с ума  не
сошла от счастья. Я не могла ждать ни секунды и сразу же поехала к тебе.
   - Да, - кивнула Сандра. - Мне говорили,  что  ты  покинула  дворец  среди
ночи.
   Кристина вздохнула:
   - Но, увы, это не помогло мне  приехать  к  тебе  пораньше.  Кто  бы  мог
подумать, что на путь из Вечного Города до Основы придется потратить  три  с
лишним месяца. Добрую четверть длины Магистрали нам пришлось ехать по  дикой
Равнине... А все из-за тех дурацких проверок!
   - Ты знаешь, чем они вызваны?
   Деревья перед ними внезапно расступились,  и  девушки  вышли  на  лужайку
перед озером, в которое с  невысокой  скалы  низвергались  водопадом  потоки
воды.
   - Да, уже знаю. Отец Эдвин сказал.
   - Выходит, я выиграла! Эльвира настаивала на том, что он ни слова тебе не
скажет, а я возражала ей, что нельзя провести с человеком так много  времени
и ни о чем не проболтаться.
   Кристина пожала плечами:
   - Ну не знаю. Похоже  на  то,  что  ты  все-таки  проиграла.  Отец  Эдвин
упомянул о родине Владислава лишь за минуту до  того,  как  мы  подъехали  к
твоему домику. Это нельзя назвать "проболтался" - просто он решил, что  наше
путешествие закончено. А до того он даже не называл твоего имени.
   Сандра остановилась недалеко от берега и поставила наземь сумку.
   - Тогда я проиграла. Отец Эдвин удивительный человек. -  Она  достала  из
сумки одеяло, расстелила его на траве и  бросила  поверх  него  два  больших
полотенца. - Значит, ты совсем не в курсе последних событий?
   - Каких?
   - Месяц назад Инга бросила Владислава и бежала куда глаза глядят.  Ее  до
сих пор не нашли.
   Кристина потрясение воззрилась на нее:
   - Да что ты говоришь?!
   - А вот представь себе! С тех пор вся Инквизиция стоит  на  рогах,  землю
роет в поисках Инги - но  все  безрезультатно.  Кстати,  именно  поэтому  на
последнем отрезке Магистрали вам пришлось снова вернуться на дикую  Равнину.
Наши  люди  вовремя  предупредили  отца  Эдвина,  что  вот-вот  возобновятся
проверки.
   - А я думала, это из-за того, что Владислав с Ингой возвращаются в Вечный
Город. - Кристина растерянно тряхнула головой. - Нет, это  невероятно!  Ведь
они были такой замечательной парой. Инга, конечно, стерва - но не  до  такой
же степени!
   Сандра грустно усмехнулась:
   - Инга бросила Владислава не потому, что нашла другого. Я подозреваю, что
она сбежала от него по той же причине, что и я.
   - Как это? Она что, тоже... Она ждет ребенка?
   - Нет-нет. Тут совсем другое. Тогда я не сказала  тебе  всей  правды,  не
могла сказать. Конечно, я убежала, чтобы спрятать моего малыша  от  Велиала,
но эго не было единственной причиной моего бегства. Если бы святейший Иларий
просто  пообещал  мне  защиту  и  покровительство  своей  церкви,  я  бы  не
согласилась с его планами и осталась под крылышком Инквизиции. Но он кое-что
рассказал мне о Владиславе, и я... Ладно, Кристи, давай  искупаемся,  а  уже
потом продолжим наш разговор.
   Кристина согласилась и принялась торопливо раздеваться. Сандра стянула  с
себя платье и белье и с немного жалостливой улыбкой посмотрела  на  подругу,
которая к тому времени успела снять лишь верхнюю одежду.
   - Ах, дорогуша, ты стала  совсем  как  тростинка!  Долгая  дорога  вконец
утомила тебя, бедняжку. Но ничего, у нас ты откормишься.
   Кристина бросила скептический взгляд на свое тело  и  вздохнула.  Никакое
откармливание ей не поможет - ее беда не в  излишней  худобе,  а  в  формах,
вернее, в почти полном их отсутствии. Куда ей тягаться с  такими  девушками,
как Инга или Сандра! И особенно - Сандра. Даже беременной она была  на  диво
хороша, а сейчас и вовсе превратилась в красавицу.  На  ее  плоском  упругом
животе не было видно даже малейшего следа  растяжек,  которые  появляются  у
женщин во время вынашивания ребенка, а  ее  грудь  нисколько  не  обвисла  и
казалась по-прежнему девственной.
   - Ты замечательно выглядишь, - сказала Кристина без  тени  зависти,  а  с
одним лишь искренним восхищением.  -  Можно  подумать,  что  ты  никогда  не
рожала... Кстати, кто у тебя - мальчик или девочка?
   Лицо Сандры просияло:
   - Мальчик. Он просто прелесть! Завтра ты с ним познакомишься.
   - А почему завтра?
   - Потому что там, где мы живем, сейчас поздний вечер, и Марио уже спит.
   - Его зовут Марио?
   - Да, Марио Феличе. Надеюсь, второе имя принесет ему удачу... Ну, Кристи,
пошли купаться. Не бойся за свои ноги - дно возле берега песчаное.
   Сандра взяла из сумки кусок мыла и с веселым  визгом  бросилась  в  воду.
Кристина быстро закончила раздеваться и последовала за ней. Прохладная  вода
приятно обожгла ее кожу.
   - Поплыли к водопаду, - крикнула ей Сандра. - Там здорово.
   Четверть часа девушки мылись и  резвились  в  воде,  потом  вернулись  на
берег, чистые и посвежевшие, и насухо обтерлись  полотенцами.  Не  одеваясь,
они растянулись на одеяле, нежась в ласковых лучах вечернего солнышка.
   - Ну же, рассказывай, - отозвалась Кристина. - Я хочу знать все.
   Сандра лениво протянула руку к сумке, вынула из ее бокового кармана серый
конверт и отдала его подруге.
   - Прежде всего прочитай это. Здесь два письма святейшего Илария, когда он
был  еще  митрополитом  Истринским,  адресованные  тогдашнему   предстоятелю
Несторианской Церкви патриарху Никодиму. Думаю, мою историю следует начать с
них.
   Кристина перевернулась со спины на живот,  извлекла  из  конверта  дюжину
исписанных мелким почерком листов и,  положив  их  перед  собой  на  одеяло,
приступила к чтению. Почерк у нынешнего патриарха был не ахти какой,  далеко
не каллиграфический, и временами ей приходилось угадывать слова,  написанные
слишком неразборчиво или смазанные чьей-то неосторожной рукой,  благо  текст
был на греческом, которым она владела в совершенстве.
   В первом письме речь шла о громком  скандале  в  семье  князя  Властимира
Верховинского,    чья    младшая    дочь,    четырнадцатилетняя     Марьяна,
нежданно-негаданно забеременела. Как водится, после такого известия поднялся
страшный переполох.  Разгневанный  князь  требовал  от  дочери  назвать  имя
соблазнителя, но девушка клялась и божилась,  что  у  нее  не  было  мужчин.
Этому, разумеется, никто не верил; к тому же все бабки-повитухи в один голос
утверждали, что княжна уже не девственница.
   Впрочем, князь Властимир и без признания дочери догадывался, кто отец  ее
ребенка. Все подозрения падали на  его  племянника  Огиеслава,  который  рос
вместе с Марьяной и был ее  лучшим  другом.  Подозрения  князя  переросли  в
уверенность,  когда  Огнеслав,  даже  не  пытаясь  оправдываться,  бежал  от
дядиного гнева и  укрылся  в  родовом  замке  своей  матери.  Доведенный  до
бешенства  этим  позорным  бегством,  Властимир  впопыхах  собрал   дружину,
намереваясь взять штурмом невесткин замок  и  примерно  наказать  трусливого
соблазнителя, но тут в семейную ссору, грозившую закончиться кровопролитием,
вмешался  митрополит  Истринский.  В  результате  длительных  и  напряженных
переговоров  с  обеими  конфликтующими  сторонами  владыке  Иларию   удалось
остудить гнев князя и помирить его с племянником. К вящему  облегчению  всей
родни, Огнеслав публично признал себя отцом ребенка, а вскоре состоялась его
свадьба с княжной - что, в обшем,  отвечало  желанию  обоих  молодых  людей.
Правда, в узком  семейном  кругу  Марьяна  продолжала  настаивать  на  своей
невинности,  а  Огнеслав  -  на  своей   невиновности,   но   их   заявления
воспринимались родичами как обыкновенное детское упрямство.
   Единственный, кто поверил Марьяне и Огнеславу, был митрополит  Иларий.  В
своем  письме  к  патриарху  владыка  перечислил   целый   ряд   "знамений",
случившихся на Грани за два месяца до скандала, приблизительно в  то  время,
когда был зачат ребенок, и подкрепил их пространными цитатами  из  Библии  и
философских  книг.  Его  аргументы  произвели   на   Кристину   двойственное
впечатление. Большинство  явлений,  на  которые  он  ссылался,  были  скорее
курьезными, нежели знаменательными, но среди них  имелось  несколько  таких,
что заставляли призадуматься.
   Особенно девушку поразило появлении в небе  Истры  трех  новых  звезд  во
время парада планет. Даже одинокие вспышки таких звезд случаются нечасто, но
если на небосводе зажигаются сразу три новые звезды, причем расположенные не
как попало, а по углам равностороннего треугольника, и происходит это в  тот
момент, когда все планеты солнечной системы выстроились в одну линию, -  тут
уж  волей-неволей  подумаешь  о  знамении  и  воздержишься  от  того,  чтобы
заключать это слово в кавычки. По-видимому, владыка Иларий долго думал о нем
и тщетно искал, на что оно указывает, пока не  разразился  скандал  в  семье
князя Верховинского. Когда же обнаружилось, что начало беременности  Марьяны
совпадает по времени с появлением оного знамения,  святой  отец  заподозрил,
что тут имело место непорочное зачатие, и поспешил сообщить об  этом  своему
начальству. Что же касается отсутствия у княжны признаков девственности,  то
митрополит замечал, что Марьяна с детства увлекалась верховой ездой и всегда
пользовалась мужскими седлами - а  это  порой  приводит  к  преждевременному
разрыву девственной плевы.
   Во втором письме владыка Иларий сообщал, что в  4  часа  52  минуты  утра
Сочельника, двадцать первого декабря 1974 года, княжна Марьяна произвела  на
свет сына, которому дали имя Володислав. Сие  событие  также  сопровождалось
многочисленными "знамениями", наподобие радуги среди ночи и рождения ягненка
с золотой шерстью, но на  этот  раз  митрополит  упомянул  о  них  вскользь,
отдельно остановившись лишь на поведении трех новых звезд, которые появились
в ночь на семнадцатое марта - то есть ровно  за  сорок  недель  до  рождения
ребенка. В своем предыдущем письме владыка Иларий не упомянул  о  еще  одной
странности этих звезд, помимо их внезапного  возникновения  и  симметричного
расположения, не упомянул, ибо  тогда  еще  не  заметил,  что  они  медленно
двигались относительно всех других  звезд  истрийского  небосвода.  Эти  три
звезды на протяжении всего срока беременности княжны постепенно сближались и
в ночь перед Сочельником  сошлись  в  одной  точке,  образовав  очень  яркую
звезду.
   Далее в письме говорилось, что во время крещения на ладонях, на лбу и  на
левой стороне груди Володислава появились небольшие кровоточащие ранки - так
называемые стигматические метки, следы  Христовых  ран,  которые  под  конец
церемонии немедленно и  совершенно  бесследно  исчезли.  Когда  же  мальчика
погрузили в купель со святой водой, над его головой возникло золотое  сияние
в форме нимба, а к пению церковного хора приметалась какая-то тихая музыка -
почти неслышная, но настолько прекрасная, что многие из  присутствовавших  в
храме даже расплакались от восторга и умиления.
   Владыка  Иларий,  самолично  крестивший  новорожденного,   был   потрясен
происшедшим до глубины  души,  и  это  явственно  чувствовалось  по  письму,
которое  он   написал   вечером   того   же   дня.   Отбросив   свойственную
высокопоставленным   священнослужителям   сдержанность    и    осторожность,
митрополит выражал уверенность, что ребенок, которого  он  нынче  держал  на
руках, есть Спаситель, новый мессия, ниспосланный Небесами многострадальному
человечеству. В качестве дополнительного аргумента владыка,  человек  весьма
образованный, приводил свои расчеты, из которых  явствовало,  что  в  момент
рождения Володислава на Основе в Вифлееме как раз была  полночь  с  двадцать
первого на двадцать второе декабря - а  Иисус  Христос,  что  уже  считается
научно доказанным фактом, родился именно в  полночь  зимнего  солнцестояния.
Кроме того, продолжал владыка Иларий, некоторые  источники  утверждают,  что
Иисус родился не в 4 и не в 6 году до нашей эры, а в 27, и если это так,  то
получается, что новый мессия пришел в мир земной спустя ровно две тысячи лет
после первого.
   Под конец письма митрополит немного  поостыл  и  заверил  патриарха,  что
вплоть до получения соответствующих  инструкций  воздержится  от  каких-либо
публичных заявлений касательно  божественной  природы  княжича  Володислава.
Благо больше никто на Истре не обратил особого  внимания  на  знамения,  что
сопутствовали всей этой истории, а если и обратил, то никак не связал  их  с
рождением  у  князя  Верховинского  внука.  Стигматические  знаки  на   теле
младенца, золотое  сияние  над  его  головой,  конечно,  заметили  все,  кто
присутствовал на церемонии крещения, а большинство  также  слышало  и  тихую
неземную музыку, однако князь Властимир, который был довольно опытным магом,
сразу объяснил эти явления большой магической силой у Володислава. Он  очень
гордился тем, что в их роду появился такой могущественный маг...
   - О боже! - прошептала Кристина и еще раз, уже не так  поспешно  и  более
внимательно, перечитала оба письма.
   Потом аккуратно сложила все листы, сунула их в  конверт  и  вопросительно
посмотрела на Сандру:
   - Послушай, это серьезно?
   - Абсолютно серьезно. - Сандра лежала на спине с закрытыми глазами.
   - О боже!