сил тебя помолчать... Виктор Семёнович, продолжайте, пожалуйста." "Очень
л-любезно с в-вашей с-стороны... Не ожидал. Я уже давно отвык в-выделять вас,
Валерий Алексеевич, из массы в-власть имущих, перед коими метать бисер..." "А
если без балды?" - вырвалось у Бориса. "Б-без чего, п-простите? Вы ошиблись. По
фене уд-добно с Ясиновским. Со мной, если уж мы перешли на иностранные языки,
удобнее по-английски." "Итак, вы полагаете, под свою персональную ответствен-
ность... не под нашу с Кириллом Антоновичем, а под вашу, что можно заказывать
проект и макет гидромахолёта?" "Какая у него к дьяволу ответственность, у корсара-
авантюриста от науки!.." "Выйди, - тихо сказал Борис. - Я тебя вызову, Кирилл
Антонович..." "Вот..." "Выйди, я сказал!" "Ничего себе!" - ошеломлённо попятился
Коршунов. "Валерий  Алексеевич, по-моему сошёл с ума," - шепнул он в приёмной
улыбающейся Гале. "Мне тоже так показалось, - повела она тугим бюстом в сторону
закрытой двери. - Но как ему это идёт!.."
      "Почему вам не дали разрешения на доклад, как руководителю темы?" - спросил
Борис, пересаживаясь за стол посетителей и наклонившись к Дубовику. "Будто не
знаете. В-ведь разрешение дают уд-добным людям, а я самый что ни на есть н-
неудобный..." "А директор? Опытный учёный..." "Тридцать лет сидит на науке..." "А
Ясиновский? (Самый располезный для тебя человек в институте. Президент частно-
го яхтклуба для элиты. Все у него схвачены, особенно директор, - вспомнил Борис
наставления Валерия).  Он вас вроде бы поддерживает?" "Нежно и надёжно, как
верёвка удавленника... Начальник по принадлежности... Как директор - Лауреат
Бериевской премии по должности. Но Ясиновский умеет облекать с-свои н-
намерения в такие формы, что н-никогда не угадаешь, за он или п-против."
"Попробуйте с самого начала, как незнакомого, убедить меня в своей правоте. И
заодно подумайте, как бы вы поступили на моём месте, если бы я, на вашем, убедил
начальство помочь. Итак, что это вообще такое, махолёт с гидравлическим приво-
дом?"
      Два час звонили телефоны и Галя терпеливо говорила "На совещании". Борис
расспрашивал, чиркал на эскизах, возражал, ругался так, что у вспотевшего изум-
лённого Дубовика слетали очки, а Галя недоуменно поводила в сторону закрытой
двери тугой грудью, не веря  своим ушам. Наконец, Борис откинулся на спинку
стула, закинул руки за голову, как сидел с ним Валерий, и стал внимательно рас-
сматривать Дубовика. Тот протирал очки, едва удерживая платок  дрожащими
руками. "Итак, - сказал Борис глухо. - Махолёт в вашем варианте - энтосамолёт с
гидроприводом, ибо никакой иной привод крыльев не обеспечивает им столь частой
смены направления движения. Вы отклонили коршуновский вариант электромото-
ров в каждом крыле и бесчисленных сервомоторов в подкрылках, создав единую
гидросистему, свойственную, кстати, насекомым, у которых вы махолёт скопирова-
ли, но не созвучную всем прочим разработкам института, в частности шагающему
автомобилю и дельфинообразной подводной лодке и торпеде, так?" "Другой путь..."
"Поскольку, - прервал его Борис, - нашим традиционным смежникам в вашем про-
екте делать нечего, а директор - специалист по электроприводам, вам тормозят
проект, в силу непонимания вопроса, а вы уверены, что природа не ошиблась, оста-
новившись на гидроприводе с пневмоникой, так как вообще не знает  электродви-
жения с электронникой. Начальники всех уровней, чтобы не проявить свою неком-
петентность, вам не дают хода. Я верно изложил суть конфликта?" "Б-будто вы не
знали сути до этого разговора, - тихо сказал Дубовик. - Б-будто не вы этот конфликт
умело провоцировали и раздували, Валерий Алексеевич..." "Разговоры не всегда
бывают лишними. Считай, что мой голос за и..." "Я вас очень ув-важаю, Валерий
Алексеевич, н-но п-предпочёл бы остаться на вы..." "Мой голос за," - Борис с удо-
вольствием пожал сухую крепкую руку "корсара".  "М-можно последний вопрос?
Где бюст Монтескье, которому я обязан?.." "Вы свободны, - не понял Борис, поче-
му-то подумав о поразившем его бюсте секретарши. - А я готовлю докладную и иду
к директору."
      Он вышел в приёмную и стал диктовать докладную, опираясь на стол ладонями
над склонившейся над клавишами компьютера Галей, не сводя глаз с загорелых
шаров в вырезе белой блузки с ослепительно белой полоской кожи на грани видных
сверху кружев лифчика. Она ёжилась под непривычно откровенным взглядом, чуть
шевеля сдвинутыми стройными загорелыми бёдрами под миниюбкой. Она словно
раздваивалась от шеи до туфель. "Красивая у меня секретарша," - глухо сказал
Борис, просматривая докладную. "Это вы на Севере вспомнили? - смущённо попра-
вила она причёску, поспешно вставая, чтобы избежать такого откровенного любо-
вания своими прелестями начальством в рабочее время. - Прямо не похоже на вас..."
Борис провёл рукой по вздрогнувшей тёплой спине девушки. Та гибко выскользну-
ла, взяла его за кисти, отвела их ему за спину и замерла, дыша ему в лицо открытым
улыбающимся ярким ртом с пухлыми чувственными губами: "Начальство должно
держать руки вот тут... Подальше от спины секретарши. Она приучена к сдержанно-
му и культурному начальнику отдела." "Попробую переучить." "Ну не здесь же! -
жарко выдохнула она. - Не проще ли у меня сегодня, скажем, в семь... Идёт?" "Ещё
как пойдет, - коснулся он щекой её горящей щеки. - Я у директора, - добавил он,
отходя к двери." "Хо-орошо... - ошеломлённо сказала Галя, проводя ладонью по
лицу. - Вы у директора..." Борис вдруг быстро вернулся и, снова наклонившись к
отпрянувшей было Гале, сказал шопотом: "Сейчас зайдёт человек. Быстро, пись-
менно - кто это?.." "Владислав Николаевич Ясиновский," - написала умная Галочка,
подняв голову на стремительно открывшуюся дверь приёмной, и тут же порвала
листик, со страхом глядя на Бориса снизу вверх. "А-а! Владислав Николаевич, -
запел Борис, протягивая руки к вошедшему коренастому дочерна загорелому блон-
дину с актёрским лицом. Ясиновский был как-то порочно красив, подтянут, двигал-
ся уверенно и стремительно. - Я тебя в коридоре не узнал, богатый будешь." "А я не
узнал Дубовика, - смеялся Владислав Николаевич. - Вышел от тебя такой сияющий,
как будто повышение получил. Чем же это порадовал Дубовика наш шеф, несрав-
ненная Галина Вадимовна?" "Говорите, - улыбнулся Борис Гале. - Вы же докладную
печатали." "Нет уж, меня от ваших дел увольте, - отмахнулась она. - У меня своих
полно." И уселась, снова раздвоившись на две загорелые половины, теперь перед
двумя восхищёнными взглядами. "Чем порадовал? Обещал помочь с махолётом."
"Помочь? - искренне удивился Ясиновский. - А ему что-то или кто-то мешает? Не
вы ли, милейшая Галина Вадимовна преследуете бедного непонятого гения в этом
логове консерваторов? И что же ему обещано, если это не секрет от меня, как на-
чальника лаборатории, в которой идёт махолёт, между прочим?.." "Не секрет, - с
весёлой злостью сказал Борис. - Мою подпись в приказе о проектировании опытно-
го образца в гидравлическом варианте." "Без моей подписи?" "А мы больше не
тандем?" "В авантюрах Дубовика? Нет, конечно. У него в проекте была узкая задача:
гидрошарнир рулям направления и высоты, а он замахнулся на гидропривод машу-
щих крыльев. Да ещё перед Министром выложил эту бредовую идею через голову
института. О каком тандеме тут может идти речь? Даже в Америке махолёты проек-
тируют..." "Но по его схеме махолёт сделать можно?" "Сделать, дорогой, всё мож-
но, но постепенно. Пусть сначала наш махолёт полетит по американской схеме. Все
проекты в мире базируются на электроприводе. Да ты что сам не понимаешь, что ни
один из нас тут в силовой гидравлике, тем более в сочетании с управляющей ею
пневмоникой ни уха ни рыла, как говорят французы... Кому всё это проектировать-
то? Если мы перейдём на гидро-пневмо вариант, то немедленно из уникальных
специалистов попадаем в дилетанты, нуждающиеся в руководстве Дубовика и Пу-
хина. Неужели ты этого добиваешься? С твоим-то самолюбием? Отлично - твоё
дело, но я...." "Так ты не ставишь на докладную свою подпись?"
"Валерий!..Опомнись... Ведь и Коршунов ни за что не подпишет!" Борис мастерски
подделал подпись Драбина и вышел в коридор, направляясь к огромной двери
директорской приёмной.
        Угловатый голый череп директора был украшен красным пористым лицом с
могучим носом и отопыренными какими-то нечеловеческими белыми ушами. Очки
казались крохотными на таком носу, особенно в сочетании с маленькими буравчи-
ками прозрачных холодных глаз. Он встал из-за стола навстречу Борису и выбросил
перед собой негнущуюся красную ладонь. Пожатия не было. Борис просто подержал
с отвращением холодное потное твёрдое мясо. Директор читал докладную, шевеля
бледно-синими толстыми губами, наливаясь кровью и словно раздуваясь как пиявка.
"Вы одурели, Валерий Алексеевич, - заревел он, вставая в какой-то нечеловеческий
рост. Высокий Борис был карлик по сравнению с этим чудовищем. - Я должен
подписать такую бумагу? После того, как Дубовик подставил меня в Министерстве?
Чтобы прослыть на самом верху укрощённым консерватором? Кто такой Дубовик?
Где и кто его знает, чтобы ему отдать проект с правом принимать в институт спе-
циалистов и менять всё направление исследований по всем темам? Ведь его сторон-
ников полно и среди дельфинологов, и среди шагаечников. И вы МНЕ предлагаете
отдать МОЙ институт под ЕГО научное руководство? А меня, Коршунова, Ясинов-
ского, вас самого, наконец, прикажете переучивать новым руковолителям института
или вообще уволить? Вы с ума сошли, милейший?! Короче, я - не подпишу! У меня,
лауреата и академика может быть своё мнение?" "Нет." "То-есть..." "То есть, это не
столько ваше мнение, сколько мнение Ясиновского, Пётр Иванович. А он вам по-
мог с яхтой. И - недаром. Детали к яхтам нигде не продаются. А директор
ЦНИИПМФ гражданин Сакун имеет красного дерева яхту в Ленинградском клубе.
Она весома, груба и зрима. Будет подпись - не будет докладной в Органы. Идёт?"
"Я... не брал никаких взяток, - побледнел до синевы директор словно проткнутая
булавкой пиявка. - Это... это... шантаж , Вы - уголовник..." "А вот это решит суд, -
весело сказал Борис, любуясь на свежую подпись Сакуна на резолюции. - Но я пока
помолчу о вас с Ясиновким. До свидания, Пётр Иванович." "Подождите... Надеюсь,
вы понимаете, Валерий Алексеевич, что после такого... вымогательства нам вместе
не работать и..." "Это ваши проблемы. Подыщите себе другое место и пишите заяв-
ление. Но не мне. Вы - номенклатура Министерства, а не моего отдела."
                                                           ***
       "Чушь собачья, - кричал Ясиновский, изумлённо глядя на угловтый череп ди-
ректора, на котором лицо и уши обвисли, как тряпки на чучеле после грозы. - при-
митивный шантаж! Вы знаете меня столько лет и могли поверить, что Я способен
заниматься незаконными сделками, как какой-то дурак?.. В нашей-то стране, где
малейшее нарушение законности карается с такой свирепостью, чтобы никому и
никогда было неповадно повторить подобное... О каких поставках может идти речь,
если все яхты строятся из неликвидов списанных судов, на которых полно красного
дерева. Суда списанные - всё даром! Надо только знать нужных людей и нужные
каналы. И всё, естественно, по закону. Валерию просто захотелось стать директо-
ром, но такой путь... Да мы его самого привлечём за уголовный шантаж, я сейчас же
позвоню Василию Дмитричу с "Гаяне"... Он работает в прокруратуре и..." "Ни в
коем случае! - заполоскалось лицо на черепе. - А если Драбин действительно раско-
пал что-то? Он серьёзный противник, помните, как в прошлом году он мокнул
Министра за..." "Как хотите, Пётр Иванович... Но как вы вообще могли его испу-
гаться?" "Так он же ваш ближайший друг... Я решил, что..." "Был, - ощерился по-
звериному Ясиновский. - Теперь он мой злейший враг. А мои враги долго на свобо-
де не живут..."
                                                               ***
     В приёмной сидел новый незнакомец, поднявшийся навстречу Борису. Умная
Галочка повела грудью на записку:  Лев Андреевич Пухин, доктор биологических и
технических наук, профессор. Борис кивнул, лихо подмигнул просиявшей и зардев-
шейся девушке и направился к элегантному старику в чёрной тройке. Тот старомод-
но поклонился, испытующе посмотрел в глаза Борису и прошёл в кабинет, даже не
спрашивая разрешения. Там они уселись как до того с Дубовиком - лицо в лицо,
глаза в глаза. Пухин молча выложил на стол папку и открыл её. Борис углубился в
чтение и сразу понял, что влип. Если в материалах Дубовика всё было почти ясно,
то тут оказались сплошные формулы, диаграммы, графики, алгоритмы. Борис ма-
шинально листал папку под насмешливым взглядом профессора, который даже не
скрывал своего знания правды, не удивляясь и не реагируя пока. Дойдя до перечня
литературы и патентов, Борис вдруг вздрогнул и остановился на неприметной
строчке. Тут был знакомый номер и его имя: Дробинский Б.А. Приводная гибкая
коленчатая балка. ЦКБ сельскохозяйственного машиностроения. Биробиджан. "Что
это? - впервые подал голос Борис. - Что-то путное?" "Ещё бы, - спокойно ответил
Пухин. - Основа всей гидросхемы, развитой на базе этого изобретения Дубовиком.
С помощью вашего покорного слуги, заметившего подобную схему у всех без ис-
ключения насекомых." "Но я не знал ни о каких насекомых! - вдруг вырвалось у
Бориса. - Эта штука была применена для слежения за неровностями почвы на гусе-
ничном комбайне." "Я знаю, - так же ровно ответил старик. - Я ездил в Биробиджан
специально, чтобы познакомиться с вами Борис Абрамович, был в вашем ЦКБ..
Увидев вашу фотографию на доске почёта, я хотел расспросить вас кое-о- чём... но
вас там уже не было. Мне сказали, что вы плаваете матросом в Арктике. При случае
я рассказал о вашем удивительном сходстве Валерию Алексеевичу, и он тотчас
заторопился на Север. Между прочим, я был с подписанным в МГБ разрешением на
вашу кратковременную командировку, в порядке исключения, к нам сюда... Так вы к
нам теперь надолго, или Драбин вернётся?" "А вам как бы хотелось?" "Хорошо бы,
чтобы этот монстр не вернулся никогда." "Вы... решили не выдавать меня?" "Зачем?
После вашей совершенно непостижимой операции с неприступным и неустраши-
мым до того Сакуном вы для нас с Дубовиком - просто подарок судьбы! Тем более,
что я навёл о вас справки в Автономии. Толковый и бескомпромиссный новатор.
Еврейский Дубовик, так сказать. Вы теперь наш человек, который рискует жизнью,
появившись в Ленинграде. Не в моих правилах выдавать своих боевых товарищей."
"Вы меня вычислили потому, что я ничего не понял из вашего отчёта?" "Нет. Не
поэтому. Ваш... двойник понял бы немногим больше, э... Валерий Алексеевич. Что
до идентификации, то я в молодости был агентурным разведчиком. Работал в Егип-
те, Израеле. Мне достаточно в глаза человеку посмотреть. Но я вас, как вы изволили
выразиться, вычислил ещё до того. Как только Дубовик мне описал ваш с ним
разговор, я не только понял, что вы не Драбин, но догадался, что у нас теперь сам
Дробинский. С чем я нас про себя тотчас поздравил. Теперь вам надо слушаться
меня. И мы не только избежим разоблачения, но и сварганим оригинальный совет-
ский махолёт в пику американцам. Итак, чем вы взяли Сакуна?.."
                                                             ***
     В институтской столовой Пухин и Борис устроились за дальним угловым столи-
ком, где их никто не мог услышать. Борис впервые обедал на Материке и был пора-
жён изобилием и вкусом блюд. Коммунизм предполагал бесплатное общественное
питание, но здесь оно было куда разнообразнее, калорийнее, чем а Автономии или
на Севере. Как и всё в Ленинграде - оригинал вместо суррогата. "Между прочим, -
говорил Пухин, изящно орудуя вилкой и ножом. - Пётр Иванович - милейший чело-
век и совсем не плохой директор. Вы произвели залп не совсем в ту сторону. Надо
было бить Ясиновского, а не Сакуна. Ешьте аккуратнее... Смотрите, как я держу
приборы: указательный палец чуть согнут, вот так. Драбин никогда не позволил бы
себе есть сосиску с ножа и салат чайной ложечкой, простите. Вот так, потренируй-
тесь дома. Это очень важно. Для разведчика не существует мелочей. Имейте в виду,
что Галина Вадимовна тут же мне сказала, что вы не вы. Мне с трудом удалось её
успокоить и попросить никому не говорить. Ваша легенда, высказанная Коршунову,
неплоха, но и не идеальна. Но и я пока не придумал другой. Поэтому сказал, что вы
попали в аварию, о которой уже звонили из МГБ в Первый отдел института, ми-
лейшему Василию Никитичу Праглину, вашему, кстати, близкому приятелю, с
просьбой не распространяться о последствиях." "Но Праглин может перепроверить
и..." "А ему действительно звонили, - он показал пальцем на свой галстук. - И сде-
лали нашим мощным союзником. Ясиновского уже вызывали в Первый отдел и
предупредили о ваших возможных странностях после контузии и облучения раз-
лившимся сверхсекретным препаратом..." "Отлично..."
      Ясиновский, сияя на все стороны актёрской улыбкой, обедал с Галочкой. Уве-
ренно и элегантно запивал бесплатный ресторанный обед невским пивом и косил
сытым глазом на выставленные над столом загорелые шары в вырезе блузки. То и
дело понижая голос, он наклонялся к шарам через стол, а красотка тотчас наклоняла
их ему навстречу. Незаменимый специалист коммунистической державы, человек с
безупречной славянской, польской кровью в жилах, породистый столичный учёный.
И вполне арийская женщина, чуть подпорченная тёмным цветом волос и глаз. За
этой ослепительной парой был едва виден за своим столиком тоже вполне славя-
нин, но всего лишь так называемый научный лимитчик Дубовик, который был
временно впущен в северную столицу только за проявленные до того в Прибалтике
одарённость. Сейчас он нелепо воевал со шницелем и блестел очками, готовясь к
новому бою в защиту правого дела, каким он считал создание махолёта для ускоре-
ния победы коммунизма во всём мире. Как, впрочем, и  двое в углу - энтузиасты
технического прогресса своей родины, старомодный профессор и подпольный
учёный, вчерашний мусорщик, да ещё тайно проникший в столицу автономник...
                                                             ***
      В лаборатории Ясиновского шла обычная расслабленная после обеда трепотня,
когда вошёл как всегда сияющий улыбкой элегантный начальник с неизменной
спичкой между зубами. "Ну-с, как говорят французы, замочим следующего фраера, -
резвился он. - Кстати, Виктор, что ты там наговорил Валерию, что тот сразу побе-
жал к Петру Иванычу? Я ничего не понимаю, поясни, если ты в расположении."
Дубовик побледнел и сверкнул очками: "Д-дело в том, что на В-валерия Алексееви-
ча упал со шкафа бюст М-монтескье." "Ага, - обрадовался умный Ясиновский. - Это
утешает. Рад был бы с тобой согласиться. То есть ты полагаешь, что потрясение у
нашего Папаши, по Куприну,  ненадолго?" "Б-боюсь вас разочаровать,  Владислав
Николаевич, но вы л-лучше м-меня знаете, что Пётр Иванович НИКОГДА не отме-
няет своих резолюций..." "А зачем, собственно, её менять? Что в ней нового? Мы
десять лет работаем над утверждённой темой в обоих вариантах и работаем успеш-
но..." "МЫ работаем. А ВЫ мешаете?" Ясиновский удручённо всплеснул руками,
любовно-покровительственно глядя на взъерошенного Дубовика: "Ну вот, опять ты
ставишь какие-то нелепые акценты. Кому это на пользу? Давай попробуем спокойно
разобраться..." "С-скоро д-десять лет работаем и всё это время п-пытаемя разо-
браться," - Дубовик задохнулся от гнева. Лицо его покрылось испариной. "Я готов
разбираться ещё десять лет, если это нужно для дела." "Для его торможения!"
"Хорошо, ты полагаешь, что надо заказывать проект опытного образца по твоей
схеме? Без опытной проверки узлов? Без теоретической базы? Без поддержки Мини-
стерства, наконец, которому резолюция Сакуна до фени, между прочим."
"Положим, - тихо начал Пухин, - теоретическая база есть и довольно солидная. Мне,
по моей наивности, кажется, что вы здесь, Владислав Николаевич, чуток