. - И, захихикав еще сильнее, она несколько раз сказала про себя ?Пошли, слива!?
     И вот перед ней голубая крышка багажника машины Ивонн. Она просто просилась, чтобы на ней что-нибудь написали. Открыв тюбик, она крупными бордовыми буквами написала ?Ивонн Эджуорт?. Потом добавила: ?стойловая корова?.
     Потом зачеркнула слово ?корова? и добавила ?сука? и ?держит мужа под башмаком?. Потом трижды написала ?блядство? на крыше машины и дважды ?поебень? на ветровом стекле. Потом забежала с другой стороны и написала: ?Железный канцлер Ивонн Бисмарк?, но, немного подумав, переправила ?Бисмарк? на ?Насморк? и залилась неудержимым смехом от собственной шутки. Когда она начала писать ?Катись отсюда, морковный огрызок!?, столбик помады переломился надвое, и она с криками кинулась обратно к Ларри. Тот опасно раскачивался, пытаясь сохранить равновесие, стоя на каменном сиденье с бутылкой в одной руке и бокалом - в другой. Он спрыгнул наземь, пролив часть шампанского, и сообщил:
     - Я только что слышал, как Ивонн Эджуорт спрашивала Омара Шарифа, приходилось ли тому покупать для кого-нибудь целый прилавок цветов.
     Тропинка к морю была довольно крутой, но им даже в сильном подпитии как-то удалось, поддерживая друг друга, благополучно спуститься.
     - ?Хочу воткнуть мой орган в Морган?, - пропел Ларри, и они захохотали дуэтом.
     - Кажется, я перехожу из одной постели в другую, - сказала Имоджин. - Я люблю тебя, Ларри. А можно любить сразу двоих?
     - Думаю, что можно. Но это довольно дорого обходится.
     Он тянул слова еще сильнее обычного, волосы у него разметались во все стороны.
     Они вышли на пляж. Имоджин чувствовала под ступнями прохладный песок. Где-то по пути она потеряла свои туфли.
     - ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь?, - пропел Ларри. - ?Хочу воткнуть мой орган в Морган?. Этого же хотят тут многие любители. Я видел нескольких гостей в белых смокингах, которые тебя разыскивали.
     - Там только один такой был, - сказала Имоджин. - У тебя, должно быть, в глазах четверится.
     И они снова громко расхохотались. Пьяному любая глупость кажется смешной.
     Весь берег, отдаленные огни Пор-ле-Пена, маяк - все окрасилось в розовое. Накатывающиеся на песок волны шипели, как белые змеи. Луна, похожая на половину грейпфрута, лежала на спине в темном небе - собираясь уступить, вроде меня, - подумала Имоджин. Она, как космонавт, почувствовала невесомость.
     Ларри подобрал какой-то прутик и попробовал что-то написать, но песок был слишком сухой.
     - Скажи, чтоб море подошло ближе, - сказал он.
     Взявшись за руки, они с воплями побежали к воде, и там Ларри огромными буквами написал на мокром песке ?Ларри любит Имоджин?. Потом он ее поцеловал, и она почувствовала, как теплая вода омывает ее ступни.
     - Я прочту тебе такую лекцию, что у тебя будет настоящий прорыв по части опыта, моя тепленькая малышка, - шептал он ей на ухо.
     - Ты понимаешь, что я ни с кем ни разу не была в постели?
     - Я тебе уже говорил, что очень верю в первые разы, - сказал Ларри, осторожно стягивая с нее джемпер. - Может быть, сначала искупаемся? Перед сексом всегда должно быть омовение.
     Кажется, я не такая уж толстая, почему не искупаться голой, подумала Имоджин, снимая с себя брюки и трусики и бросая их на песок. Кинувшись с веселым визгом в волны и восторженно загребая, она почувствовала, что в воде почти так же тепло, как на воздухе.
     - Божественно! - крикнула она Ларри. Тот сразу же пустился за ней вдогонку и вскоре обвил руками ее талию.
     - Ты прекрасна, - сказал он, любуясь ею,- ты похожа на Венеру, выходящую из волн.
     - Боти-Чили, - хихикнула Имоджин. - Хотя вода тут, наверное, теплее, чем в Чили.
     - Увертюра закончена, - сказал Ларри, - переходим к первому акту.
     Когда он целовал ее в соленые губы, Имоджин была рада, что он ее поддерживает. Она не была уверена, что сама устояла бы теперь на ногах, потому что чувствовала себя по-настоящему пьяной. Она спросила у Ларри, есть ли смысл в такой прорывной лекции, если потом она не сможет вспомнить лучшие ее моменты.
     Ларри засмеялся и сказал, что лучший момент - это теперь, когда она прильнула к его груди, что он этого ни в коем случае не забудет. И стал целовать ее взасос.
     Издалека все еще доносились звуки пирушки и визги в бассейне. Потом какие-то голоса послышались ближе. Звучали они сердито. Ларри перестал ее целовать и смотрел куда-то поверх ее плеча.
     После долгого молчания он проговорил.
     - Черт, этого не может быть!
     Потом она услышала слишком хорошо ей знакомый голос:
     - Бога ради, Гилмор!
     Имоджин уткнулась лицом в шею Ларри, потом медленно повернулась. Всего в нескольких ярдах от них на песке стояли мужчина и женщина. Лица обоих были в тени, но она разглядела коротко стриженые светлые волосы женщины. Та была очень стройная. А роста и сложения мужчины не узнать было нельзя.
     Ларри нервно глотнул и тихо сказал:
     - Привет, Матт.
     - О, Боже, - произнесла Имоджин, - Лучше мне изобразить Венеру, входящую в волны, - и с отчаянным смехом она нырнула в воду.
     - Какого дьявола? Чем это ты здесь занимаешься, Гилмор? - ледяным тоном спросил Матт.
     - Ты мне сказал, чтоб я не спускал с нее глаз, - парировал Ларри.
     - Он и не спускал, - подтвердила Имоджин, держа над водой одну голову. - Почти все время оба глаза да еще обе руки. Он был так мил. Мы так хорошо провели время. ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь!..?
     - Господи, - изумился Матт. - Что ты с ней сделал?
     Ларри был уже на берегу и тщетно пытался натянуть на себя розовые брюки Имоджин, которые отказывались подниматься выше колен.
     - Имоджин, дорогая, познакомься с Бэмби, - сказал он.
     - Бэмби? - пискнула Имоджин, глядя на спутницу Матта. - Бог ты мой! Как поживаете? Я так много о вас слышала.
     - Любопытно, - желчно сказала Бэмби. - Я про вас не слышала ровным счетом ничего.
     Матт поднял брюки Гилмора и бросил их ему.
     - Я знаю, что ты весь вечер пытался забраться в брюки Имоджин. Теперь для разнообразия попробуй влезть в свои.
     - Ужасно приятная вечеринка, - сказала Имоджин, брызгая на них водой.
     - Немедленно выходи и одевайся. Я отвезу тебя, - сказал Матт.
     Казалось, не прошло и минуты, как она уже сидела в намокшей одежде рядом с Маттом, который гнал свой ?мерседес? от дома Клодин. Где-то позади слышался завывающий, как сирена, голос Ивонн.
     - Не хочу домой. Хочу еще шампанского, - с раздражением говорила Имоджин.
     - Тебе вполне хватит и этого.
     Она уронила голову на спинку сиденья.
     - А тебе бы только испортить удовольствие другим, - невнятно пробурчала она. - Это были лучшие часы в моей жизни. Каждый хотел меня увести. Героическая Морган, бесстрашная спасительница! Звезды сцены и экрана сражались за мою благосклонность. Я курила ?травку? и пила в свое удовольствие и набрала целый вагон опыта. Я уже собиралась завязать свой первый роман с женатым мужчиной, когда ты так неосмотрительно появился вместе с Бэмби и вставил нам палки в колеса.
     Матт с каменным выражением лица смотрел на дорогу и нажимал на педаль акселератора.
     - Дорогой Ларри давал мне урок, который сулил прорыв по части опыта.
     - Нарыв, а не прорыв! Этого Ларри пристрелить надо.
     - Не понимаю, чего ты так злишься, - проворчала Имоджин. - Ты же меня не хочешь. Ты прямо как собака на сене. А Ларри просто оказал мне любезность. Я попросила его меня соблазнить. Я думала, что если стану светской женщиной вроде Кейбл, то понравлюсь многим.
     - Что ж, ты выбрала для этого неудачный способ, - сказал Матт, свирепо переключая скорость.
     - ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь?, - пропела Имоджин, не соблюдая мотива. - О-ля-ля, это ужасно скверно. Как ты думаешь, Бэмби привлечет меня как соответчицу?
     - Вероятно.
     - Ну что за дурацкое время она выбрала для своего возвращения - в самый разгар гулянки. Она должна была знать, что Ларри будет там кем-нибудь занят, не обязательно со мной.
     Ничего не сказав, Матт зажег сигарету.
     У нее начались какие-то странные ощущения. Все внутри готово было извергнуться подобно Везувию.
     - Ну, ладно, отпуск кончается, и я вернусь в свой серенький дом в Уэст Райдинге, - капризно сказала она. - А ты можешь спокойно меня забыть.
     И вдруг она заметила краем глаза, что он смеется.
     - Ты больше не сердишься?
     - Я вне себя от бешенства.
     - Страшно сожалею, - сказала она, уронив голову ему на плечо, - но я люблю тебя.
     И она полностью вырубилась.

Глава шестнадцатая

     Когда она проснулась, то подумала, что помирает. Она никогда прежде не испытывала такой боли: как будто какой-то щелкунчик ломал ей череп как ореховую скорлупу, а изнутри отряд гномов долбил его молоточками. Несколько минут она лежала, издавая жалобные стоны, а когда открыла глаза, угасающий солнечный луч пронзил ее как нож, и она поспешно закрыла их. Морщась от боли, она начала восстанавливать в памяти события прошедшей ночи: сумасшедший успех, питье и курение и наконец купание в голом виде. Кто-то вывесил из окна для просушки ее мокрые брюки и джерси. Интересно, куда могли деться ее трусики и туфли? Еще она смутно помнила встречу с Бэмби и очень сердитого Матта, который вез ее домой. Но кто же, черт возьми, ее раздел? Ее прошибло потом, и она стала вся мокрая. Она еле успела дойти до туалета, как ее стошнило.
     Возвращаясь к себе в номер, она встретила мадам и женщину со шваброй, которые хотели знать все про ее встречу с Браганци и герцогиней. Пробормотав что-то об отравлении омаром и извинившись, Имоджин кинулась к себе. Там она почистила зубы, а потом кое-как доползла до постели. Она пыталась вспомнить, что говорила Матту, когда он вез ее домой. О, почему она ведет себя как идиотка?
     В дверь постучали. Для нее этот стук прозвучал как удар грома. Вошел Матт. Он был в джинсах и без рубашки и вытирал большим розовым с пятнами туши полотенцем только что вымытые волосы. Имоджин поспешно исчезла под простыней. Но почувствовав, как он сел на край постели, она осторожно высунулась.
     - Ты - настоящий позор, - сказал он.
     - Да брось ты это, - простонала она. - Я знаю, что вела себя чудовищно. Я вполне готова к тому, что меня ждет и не рассчитываю ни на какие цветы или записки.
     Легкая, едва различимая улыбка тронула один угол его рта.
     - Проклятая Франция! - сказала она, зарывшись лицом в подушку. Время уходит на то, чтобы заболеть от любви или просто заболеть.
     - Так тебе и надо, если ты пытаешься втиснуть десять лет опыта в одну ночь. А как насчет того, чтобы губной помадой сплошь расписать непристойностями чистый автомобиль миссис Эджуорт?
     - Святая зануда? - она резко выпрямилась, при этом сжимая одной рукой себе голову, а другой придерживая простыню на груди. - В самом деле? Она знает, что это сделала я?
     - Благодаря мне, не знает. Мне удалось заморочить Ивонн Бисмарк голову, и она думает, что это какой-нибудь случайный пачкун, оказавшийся среди гостей.
     - Ох, слава Богу.
     - Как сказала когда-то Мэй Уэст, Бог тут не при чем. - Он покачал головой. - Должен сказать, что твое самое скандальное alter ego  проявляется, когда ты в сильном подпитии. Не думаю, что твоему отцу очень понравилось бы твое представление прошлой ночью. Хотя нельзя сказать, чтобы другие вели себя совсем примерно. Ники до сих пор не показывался, а у Джамбо весьма жалкий вид.
     - Где Ларри? - спросила она, запинаясь, теребя простыню и отводя глаза от Матта.
     - Уехал. Посылает тебе свои нежные чувства и письмо. Бэмби увезла его в Антиб.
     - У них все будет в порядке?
     - Вероятно, после небольшого прямого разговора. Они оба виноваты.
     - А Трейси?
     - Уехала на гулянку в Марбеллу с одной кинозвездой. Он и тебя хотел взять, но я подумал, что пока для тебя развлечений вполне достаточно. Кстати, у меня для тебя гостинец, - и он вынул из кармана небольшую кожаную коробочку. На какое-то одно безумное мгновение она подумала, не собирается ли он подарить ей кольцо. Он сказал, - Это от герцогини и Браганци в знак благодарности. Тут еще письмо от них.
     Имоджин открыла коробочку. Там было золотое ожерелье с жемчугами и рубинами. Она ахнула от удовольствия.
     - Правда, красивая вещь? Примерь.
     Она вытянула голову. Он нагнулся, чгобы застегнуть ей пряжку. Его широкая загорелая грудь была всего в нескольких дюймах от нее. Ей так хотелось до него дотянуться. Почувствовав у себя на шее его пальцы, она задрожала. И при этом подумала: только бы шея была чистая.
     - Так, - Матт подался назад, - смотрится превосходно. Взгляни. - Он взял стоявшее на тумбочке зеркало и поднес его к ней. Ожерелье было красивым, но впечатление несколько портили пятно туши под одним глазом и большой подтек в углу другого. Она поспешно их стерла.
     - Это так любезно с их стороны. Я ничего особенного не совершила, - пробормотала она. А потом выдохнула с ужасом. - Ой, я же тебя не спросила, совсем из головы вон: как твой очерк?
     - Им понравился. Они там почти ничего не изменили.
     - О, замечательно. А в газете?
     - Там тоже вполне довольны.
     - Я так рада. Значит, ты не зря над ним так бился.
     - Да, это почти всегда так. Сегодня чувствую себя кем-то вроде Иисуса Христа. Это лучшее из всех ощущений, или почти лучшее... - Он улыбнулся. - На другой день после того, как закончишь что-нибудь такое, над чем пришлось попотеть, - он легонько пожал ее бедро через одеяло. - И все это благодаря тебе, дорогая.
     Имоджин смущенно поежилась.
     - Да что ты, - она отчаянно искала другую тему для разговора. - Послушай, Ивонн действительно не догадывается, что это я?
     - Ну, сегодня у нее голова занята другим. Джамбо прошлой ночью явно опозорился, и пляж сегодня, в субботу, похож на Оксфорд стрит в часы пик, но она про все это забыла. Сегодня она получила с дневной почтой телеграмму, подтверждающую ее участие в съемке фильма.
     - Надо же! - воскликнула Имоджин.
     - Вот именно. Она сделалась совсем нетерпимой, особенно теперь, когда поставила Кейбл на место. Как ты можешь догадаться, у той нынче не самое радужное настроение.
     Его волосы почти высохли. Светлые и шелковистые, они падали на загорелый лоб. Имоджин хотелось запустить в них пальцы. Его близость сводила ее с ума, и это было такое наслаждение сплетничать вот так с ним, сидящим на ее постели, что она почти забыла о своем похмелье.
     Он поднялся.
     - Чтобы отпраздновать свое назначение на такую большую роль, миссис Эджуорт приглашает всех нас на ужин. Надеюсь, ты будешь в состоянии прийти. Мне там будут нужны союзники.
     Когда он ушел, она открыла конверты с письмами. Среди них было несколько приглашений, адресованных Морган Броклхерст. Ее просили приехать на званые вечера в разные части Европы. В одном из них ей даже предлагали торжественно открыть какое-то празднество в Марселе на будущей неделе.
     Письмо Ларри было нацарапано на листке папиросной бумаги:
     ?Дорогая малышка Имоджин, ты была очень ласкова со мной прошлой ночью, когда я так сильно в этом нуждался, и тебе удалось вызвать у Бэмби дикую ревность, и все это оказалось как нельзя более кстати, хотя в свете событий последней ночи мне было очень трудно убедить ее в том, что я без нее так страдал. Снимки тебе пришлю, когда отпечатаю. Если когда-нибудь тебе надо будет заночевать в Лондоне, приезжай и останавливайся у нас. Обнимаю. P. S. Твое сочинение на машине миссис Эджуорт было вдохновенным?.
     Последнее письмо было от герцогини:
     ?Дорогая Имоджин. Еще раз и миллион раз благодарю тебя за то, что ты сделала для нашего Рики. Это маленькое ожерелье лишь в малой мере выражает нашу тебе признательность. Приезжай к нам в следующий раз, когда у тебя будет свободное время, и напиши, как заканчивается твой отдых. Мне понравился твой мистер О'Коннор, и к тому же он прекрасно пишет. На твоем месте я бы надежду не теряла. С любовью, Камилла?.
     Надежда - это хорошо, но можно и ни с чем остаться, вздохнула Имоджин, но все-таки позволила себе помечтать о квартире в Лондоне, о званых обедах, которые она там будет давать, о том, как будет приглашать к себе герцогиню и Браганци, представлять им Ларри и Бэмби, как Матт будет приходить пораньше, чтобы помочь с напитками, как она будет встречать его в черной шелковой комбинации, а он тут же начнет ее целовать, так что оба они окажутся совершенно не готовы, когда прибудут гости.
     Хватит об этом, твердо сказана она себе, но заснула с мыслью о том, что надо будет все же попросить его подыскать ей работу в Лондоне.

***

     Когда около восьми часов она проснулась, оставалась некоторая слабость, но в общем самочувствие было нормальное. Остальные уже сидели в баре и встретили ее как вернувшуюся после долгой отлучки сестру. Через несколько минут ей стало ясно, что всех их ожидает довольно бурный вечер. Ивонн, одетая в длинное небесно-голубое платье, которое вполне могла бы носить дева Мария, держалась отвратительно. Она самодовольно улыбалась и демонстрировала свое превосходство над всеми, особенно над Кейбл, которую Имоджин от всей души пожалела бы, если бы та не была в таком гнусном расположении духа, не огрызалась бы всем и не бросала в сторону Имоджин таких злобных взглядов. Теперь, когда Трейси уехала, она явно вознамерилась отыграться на Ники и настояла на том, чтобы за ужином сидеть рядом с ним.
     Они только что кончили есть. Кейбл лишь поиграла с несколькими кусочками спаржи, когда официант положил на край ее тарелки пластиковый пакетик с шампунем.
     - К чему это? - сказала Кейбл. - Они что, хотят, чтобы я помыла голову?
     - Это для мытья пальцев, - объяснил Ники.
     - Я предпочитаю чашки с водой.
     - Их вполне можно использовать после секса, - сказан Ники, рассмотрев пакетик. - Им бы надо класть это в спальни.
     - Для этого я тоже предпочитаю чашки с водой, - сказала Кейбл.
     - Портной, пирожник, солдат, сапожник, - бубнила Имоджин, бессмысленно пересчитывая оливковые косточки.
     Кейбл метнула на нее взгляд, полный неукротимой ненависти.
     - Жаль, что там никак не рифмуются распутные ирландские журналисты. Тебе ведь это нужно, правда, Имоджин?
     - Заткнись, - холодно сказал Матт.
     - Вот, я оказалась права, - объявила Кейбл, открыв сумочку и доставая оттуда губную помаду.
     Тут же на стол упал какой-то счет. Кейбл быстро потянулась, чтобы подобрать его, но Матт ее опередил.
     - Отдай, - прошипела Кейбл.
     Матт разгладит счет и внимательно его прочитал. На щеке его задергался мускул.
     - Это за что? - спросил он спокойно.
     - За некоторые вещи, что я купила себе в Марселе.
     - Но тут на четыре с половиной тыщи франков!
     Это больше пятисот фунтов, подумала Имоджин, не веря услышанному.
     - Должно быть, это твое павлинье платье, - сказана Ивонн, вся посветлевшая от перспективы разборки. - Я тебе говорила, что сдерут с тебя как следует.
     - Вроде того, как кто-то содрал его с тебя прямо на той вечеринке, - сказал Джеймс и захохотал, но вскоре замолк, увидев, что никто больше не смеется.
     - Ты хочешь сказать, что истратила четыре с половиной тыщи франков на одно платье? - медленно спросил Матт.
     - Мне надо было надеть что-то новое. Что же мне было - идти на этот вечер, завернувшись в какой-нибудь старый половик? А это платье все заметили. Так и делаются дела.
     - Нет, так дела не делаются. Чем, по-твоему, мы будем платить за оставшиеся дни отпуска?
     - Ты опять их отыграешь в казино. Ты всегда можешь позвонить в газету. Ты уже, кажется, два раза это делал из-за истории с твоим драгоценным Браганци.
     Оба они сохраняли враждебное молчание, когда подошел официант и убрал все со стола, оставив только чистые бокалы и пепельницы.
     - Во всяком случае, - снова начала Кейбл, - раз ты решил купить ей, - она посмотрела на Имоджин, - целый гардероб, я подумала, что теперь моя очередь обзавестись обновками. Я права, Ники?
     Тот