Время тянулось медленно. Через окошко стал просачиваться свет. За дверью началось какое-то движение. Она услышала знакомый голос.
     - Матт! - закричала она.
     Он подошел прямо к ней и взял ее за руки через решетку.
     - Имоджин, ты в порядке? - лицо у него было пепельного цвета.
     - Ой, пожалуйста, забери меня отсюда. Они думают, что я взломщица. Я собиралась залезть в виллу Антуана, чтобы забрать там свои серьги.
     Она не поняла, что говорил Матт толстому жандарму. Но он говорил очень медленно и отчетливо, махал перед ним своим журналистским удостоверением, и интонация его голоса даже ее заставила поежиться. Ее выпустили за каких-нибудь две минуты. С плачем она прильнула к нему.
     - Все в порядке, ты в безопасности. Все в порядке.
     Когда они ехали в гостиницу, было уже светло.
     - Как ты меня нашел? - тихо спросила она.
     - Как только я успокоился, то понял, что был с тобой чересчур резок. Я вернулся, чтобы извиниться и понял, что ты сбежала. Я немного поколесил по городу, потом подъехал к дому Антуана и увидел, что там кругом полицейские и овчарки. После все было просто.
     - Я страшно сожалею, - сказала она, повесив голову. - Похоже, весь отпуск уходит у тебя на то, чтобы вызволять меня из неприятностей.
     - Ладно. Я не имел права на тебя кричать. Боюсь, это из-за моего паршивого ирландского норова. Вчера был нелегкий день. Кейбл выступала - дальше некуда. Ники все время дулся. Джеймс с Ивонн едва за глотки друг друга не хватали.
     - Бедный Матт. Ты за этот отпуск так и не отдохнул как следует, правда?
     Потом она попробовала вернуться к прежнему разговору.
     - Мы с Антуаном ничего не делали. Правда, ничего.
     - Это неважно. Это твое личное дело.
     - Но...
     - Оставь это. К чему?
     Такая усталая покладистость была гораздо хуже прежнего слепого бешенства.

Глава восемнадцатая

     Вернувшись в гостиницу, она сразу же легла, но прежде чем заснуть долго лежала в полузабытьи. Проснулась она во второй половине дня.
     Она вяло оделась и пошла в номер Кейбл. Там был полный беспорядок. Кровать была завалена одеждой всех цветов радуги. На полу разбросаны чемоданы.
     - Что это ты делаешь? - спросила ошеломленная Имоджин.
     - А как ты сама думаешь, что я делаю? Собираюсь, как видишь. Раз уж ты пришла, то могла бы и помочь. Возьми вон те платья из гардероба и вешалки тоже. Эта пакостная гостиница вполне без них обойдется - положи их в чемодан. Нога так болит - сказать невозможно.
     Она села на кровать.
     - Но куда ты едешь? - спросила Имоджин.
     Кейбл одарила ее одной из своих озорных и недобрых улыбок.
     - Все дорога ведут в Рим, дорогая. Я еду через Милан.
     Имоджин пришла в ужас.
     - Значит - к Антуану.
     - С первого раза догадалась, - с одобрением сказала Кейбл. - Ты с годами становишься проницательной. Ребл заедет за мной через полчаса.
     - Но я думала, ты Антуана терпеть не можешь.
     - А, ты про это знала? Ну что ж, я имею право изменить свое мнение. Я никогда не отрицала, что он привлекателен. И он от меня без ума, а это половина дела. Он мне звонил сегодня утром, что-то тараторил без умолку, сказал, что с тех пор как увидел меня в пятницу, только обо мне и думает. Он знал, что с Маттом мне не повезло. Если я приеду в Рим, он обеспечит мне самые лучшие условия. Не забудь те бикини, что на окне сушатся. Он собирается дать мне роль в своем фильме - молодой рабыни.
     - А как же Матт?
     Кейбл помрачнела.
     - Не говори мне про Матта. Мне он уже вот где. Если кто и заслуживает, чтобы его кинули, так это он.
     - А что он сделал? - спросила Имоджин.
     - Он невыносим - вот что. Вчера весь день был в самом гадком настроении, совершенно не интересовался моей ногой, которая, между прочим, болит нестерпимо. Потом почти всю ночь где-то шлялся. Бог знает, где он пропадал, - думаю, что в этом проклятом казино. Потом заявился утром в самый неподходящий момент - как раз когда я только что приняла еще две таблетки снотворного. Дорогая, положи все эти флаконы в мою косметичку. Вон в тот сундучок. Да, на чем я остановилась?
     - Ты только что приняла таблетки.
     - Правильно. Ну, в общем была не в лучшем настроении и высказала ему кое-что напрямик. Но очень вежливо, заметь. И знаешь, что он сказал?
     Имоджин покачала головой.
     - Он сказал: ?Когда ты заткнешься насчет своей проклятой ноги? Для всех было бы лучше, если бы ты себе челюсть сломала?.
     Имоджин закрыла лицо флаконами, чтобы Кейбл не увидела ее улыбку.
     - А потом, даже не дав мне ответить ему как следует, сразу же кинулся смотреть какой-то лесной пожар в горах.
     В дверь постучали. Кейбл нервно вздрогнула.
     - Открой, пожалуйста.
     В дверях показшюсь лоснящееся черное лицо. Это был Ребл.
     - А, привет, - сказала Кейбл с облегчением.- Я надолго тебя не задержу. Ты не мог бы снести вниз эти чемоданы? Боюсь, тебе придется сделать два захода.
     Как только Ребл вышел, Имоджин стала урезонивать Кейбл.
     - Ты не можешь так бросить Матта. Ну хорошо, он вспылил и наговорил лишнего. Но он успокоится. Он стоит миллиона таких, как Антуан. Ведь Антуан - это просто симпатичный плейбой.
     - А я симпатичная плейгерл, - сказала Кейбл, облачаясь в зеленое платье, которое показалось Имоджин знакомым.
     - Но Матт действительно тебя любит. - У Имоджин едва не выступили слезы.
     - Эту любовь он проявляет самым таинственным образом, - сказана Кейбл.
     - Но он будет потрясен.
     - И пусть! - с удовольствием сказала Кейбл. - Мужчины не особенно любят, когда их кидают с кем-нибудь из их дружков. Что ж, если он так меня любит, то может приехать и забрать меня. Но тогда уж - или женитьба, или ничего.
     Она достала из ящика комода конверт.
     - Я написала ему письмо, где все объясняю, - сказала она, опрыскивая конверт духами. - Ты можешь ему это передать?
     В дверях появился Ребл.
     - На этот раз, дорогой, ты можешь снести вниз меня.
     Ребл взял ее на руки.
     - Отлично, - сказала Кейбл, чувствуя его мускулы и улыбаясь ему. - Я не думаю, что нам надо сразу ехать до самого Милана.
     Как холодный ветер пронизали Имоджин страх и уныние. Она спустилась вниз и заказала кока-колу. Переваливаясь, к ней подошла мадам в домашних тапках.
     - Вы видели месье О'Коннора? - спросила она, ставя на стол банку кока-колы и стакан.
     Имоджин сказала ей про лесной пожар.
     - Ага, - сказала мадам. - У меня вот и билеты на самолет.
     - Билеты? - помедлив, спросила Имоджин. Ей на сердце словно положили еще один слой льда.
     Мадам уныло кивнула.
     - Сегодня ночью он уедет. Я думала, он хотел взять с собой обратно в Лондон эту, но она, кажется, уже уехала. Месье О'Коннор две недели остается всегда. Но в этом году, я думаю, он несчастный.
     Имоджин машинально взяла свою кока-колу и, оставив мадам в расстроенных чувствах, вышла на улицу. Ею овладел ужас. Это было похоже на кошмарный сон. Вот так, внезапно столкнуться с жизнью без Матта. Это будет какое-то растянувшееся до бесконечности серое однообразие. По ее щекам потекли слезы. Не обращая внимания на прохожих, она побрела к дальнему краю бухты. Там она долго стояла, глядя на море, которое пенилось на песке, как имбирное пиво.
     Настойчиво загудела какая-то машина. Проклятые французы, какого черта они всегда включают сирены!
     - Имоджин! - позвал ее кто-то.
     Она посмотрела, и тут рядом с ней остановился белый ?мерседес?, из которого высунулся Матт.
     - Садись, - сказал он. - Я хочу тебе кое-что показать.
     Она села в полном изумлении. Он внимательно посмотрел на нее.
     - Бедняжка, ты выглядишь такой утомленной.
     Его лицо и руки были запачканы сажей, глаза покраснели, но вообще он был в отличном настроении. Это у него продлится недолго, подумала Имоджин. Письмо Кейбл прожигало ей карман.
     Когда он свернул с прибрежной дороги и направил машину в гору, она сказала:
     - Матт, мне надо тебе кое-что сказать.
     - Кое-что, - сказал он, взяв у нее банку кока-колы и сделав большой глоток, - и я должен тебе сказать. Несмотря на свой противоожоговый лосьон со стопроцентной гарантией Ивонн облезла полосами, похожими на серпантин в Нью-Йорке при встрече знаменитого гостя. С нее сходит целыми гирляндами.
     Имоджин не смогла удержаться от смеха.
     - Как пожар? - спросила она.
     - Бушует вовсю, но завтра ожидают грозу, и поэтому никто особо не беспокоится. У меня все же готова хорошая история. Пожарная команда Пор-ле-Пена все утро отважно сражалась с огнем, а когда подошло время перекусить, они, как все порядочные лягушатники, остановили работу и вернулись в город. Когда спустя три часа они вернулись на место, их пожарная машина оказалась сильно обгоревшей. - От смеха у него тряслись плечи.
     Никогда она не видела его более счастливым. У нее сжалось сердце: проклятая, проклятая Кейбл.
     Они ехали мимо виноградников и оливковых рощ, мерцавших как фольга, мимо крепости Браганци, поднимаясь в горы. Когда они заехали так высоко, что дальше машина уже не шла, Матт остановился.
     - Пойдем, - сказал он, взяв ее за руку, и повел вверх по тропинке.
     Наверху перед ними открывался горный простор, похожий на страну Ветхого Завета. Солнце мелькало между облаками, освещая деревни и фермы. Справа огромное пламя, словно кара, обрушившаяся на безбожный народ, лизало склоны холмов. Хлопья пепла носились в воздухе как снег.
     - Тут красиво, - со вздохом сказала Имоджин.
     - Я каждый год совершаю сюда поломничество. Это что-то вроде залога в том, что я вернусь сюда снова.
     Самая высокая скала была покрыта подлеском. Матт раздвинул кусты ежевики и дикой лаванды, и показалась металлическая пластинка со списком имен.
     - Кто они такие? - спросила Имоджин.
     - Бойцы местного сопротивления в прошлую войну. Надо бы сюда добавить твое имя, как ты думаешь?
     - Мое? - с трудом проговорила она.
     - Да, моя радость, за сопротивление домогательствам трех самых выдающихся из действующих волокит. Хотя нельзя сказать, что той ночью ты действительно сопротивлялась Ларри.
     Ей показалось, что он опять над ней смеется.
     - О чем ты говоришь? - пробормотала она. Он сел на углубление в скале и привлек ее к себе.
     - Матт, - сказала она в отчаянии, - я должна тебе кое-что сказать.
     - Давай выкладывай, - он запустил руку ей под волосы и нежно погладил затылок.
     - Не надо, - всхлипнула она, - у меня для тебя письмо - от Кейбл, - вынув из кармана, она его почти швырнула ему.
     Он поднял письмо, лениво повертел в руках и порвал на мелкие клочки, которые тут же разметал ветер.
     - Теперь пусть меня арестуют за то, что я здесь намусорил. Я знаю, что в этом письме, и мне даже не нужно его открывать. Кейбл, доведенная до отчаяния моим отталкивающим поведением и невнимательностью, укатила в Рим с Антуаном.
     Имоджин смотрела на него с изумлением, и в ней затеплилась слабая надежда.
     - Я пытался не очень беситься из-за твоей прогулки с Антуаном. Но в конце концов понял, что не успокоюсь, пока не поговорю с ним. И позвонил ему в Милан. Он дал мне подробный отчет о вчерашнем вечере, который слово в слово совпал с твоим рассказом. Он сказал, что ты была обворожительна, но совершенно занята кем-то другим.
     Имоджин покраснела.
     - Малышка, я сожалею, что так гнусно разговаривал с тобой прошлой ночью. Это как сказал Колридж: гнев на того, кого любишь, похож на сумасшествие. Но я рад, что так случилось, потому что увидел, как я к тебе привязан, сам того не осознавая. Я никогда не испытывал ничего похожего на такое жгучее, смертельное бешенство, когда уличал в неверности Кейбл.
     Его голос был мягким, как ирландский ликер, а когда он обхватил ее голову руками, они пахли деревом и дикой лавандой.
     - Смешная малышка Имоджин. Ты была похожа на девочку, которая бегала за нами и кричала ?Подождите меня!? - Он наклонил голову и очень нежно поцеловал ее. Она обняла его за шею.
     - О, Матт, о, Матт!
     Немного погодя она спросила:
     - Но я ничего не понимаю. Я думала, что Антуан и Кейбл ненавидят друг друга.
     - Ненавидят? Такая острая враждебность часто означает нечто совершенно иное. У них, кажется, есть хорошая основа для того, чтобы завязать отношения.
     - Но она надеется, что ты поедешь за ней.
     - Тогда ей придется долго ждать. Если без конца щелкать выключателем туда-сюда, туда-сюда, как делала Кейбл, то в конце концов предохранитель перегорит. Теперь уже ничего не осталось.
     У Имоджин мелькнуло подозрение.
     - Матт, а ты не сам ли втянул Антуана в это дело?
     Он усмехнулся:
     - Не совсем. Скажем так: я заронил семена.
     - А что с Ники?
     - Прошел слух, что Ники положил алчный взгляд на одну нимфетку в воднолыжной школе. Трейси сегодня вечером возвращается домой, и я не думаю, что она долго будет безутешной. Так что мы с тобой остаемся вдвоем.
     Имоджин смотрела на свои руки.
     - Но ты возвращаешься домой?
     Его лицо стало серьезным.
     - Мне надо, дорогая. Сегодня утром мне позвонили из иностранного отдела. В Перу в любой момент заварится каша. Они хотят, чтобы я вылетел туда завтра.
     Имоджин побледнела.
     - Но тебя могут ранить.
     - Только не меня. Я живуч как кошка. И, кроме того, теперь у меня есть к кому возвращаться, не так ли? У меня и для тебя есть билет. Мне жаль портить тебе отпуск, но я не могу оставить тебя одну на милость первого попавшегося волокиты или жандарма.
     - Ты берешь меня с собой в Лондон? - спросила она, не веря тому, что слышит. У нее в голове все перемешалось. Она не могла вместить столько счастья за один раз.
     Матт поднял упавшую на землю банку из-под кока-колы и выдернул из нее кольцо.
     - Если хочешь, можешь поехать домой в Йоркшир. Но все же лучше, - он посмотрел на нее чуть прищурившись, - тебе пожить в моей квартире, приглядеть за Бэзилом и подумать о том, куда бы ты хотела поехать в свадебное путешествие.
     Имоджин открыла рот, потом закрыла.
     - Все в порядке. Не надо никаких поспешных решений. Поразмысли немного над этой идеей. Тебе может не понравиться быть замужем за журналистом. Это жизнь не сахар. Но предупреждаю, я легко не сдамся. Да и все кругом твердят мне, что мы с тобой подходящая пара. И Гилмор, и Антуан, и герцогиня, и Браганци, и Трейси. У тебя много поклонников, моя радость.
     - Разве? - удивилась она.
     - Да, и я самый большой из них.
     Он взял ее левую руку и надел ей на палец кольцо от банки кока-колы. Потом привлек ее к себе и поцеловал.
     - Я тебя люблю, - сказал он тихо. - Потому что ты милая и добрая и потому что я знаю, что ты любишь меня.
     Он взглянул на часы.
     - Ого, нам надо двигаться, если мы хотим поспеть на самолет.
     Имоджин что-то недовольно проворчала и прижалась к нему, ей хотелось, чтобы он поцеловал ее еще раз.
     - Пошли, - сказал Матт, поднимая ее. - Это большой день дня Ирландии, но я за себя не отвечаю, если мы продолжим тут наши лобзания. К тому же я не хочу, чтобы ты пресытилась.
     Когда они ехали обратно в город, она сжимала пальцами кольцо от кока-колы, наполовину оглушенная происходящим.
     И все же, когда они подъехали к гостинице, она с беспокойством посмотрела на него.
     - Матт, ты уверен, что с Кейбл у тебя все кончено?
     - Дорогая, - сказал он, смешно всплеснув руками на манер Эла Джолсона, - ?Я убежал на тыщи миль от той, кому вчера был мил?. Иди ко мне, если не веришь.
     Прошло несколько секунд, прежде чем они заметили, что по стеклу гневно стучит Ивонн.
     - Матт! Мэтью!
     - Да? - сказал Матт, повернувшись. Ивонн, вдруг поняв, что он целовал Имоджин, пришла в ужас.
     - Что это она с тобой делает, черт возьми?
     - Просто тренировка.
     Ивонн подобрала губы.
     - Где Кейбл?
     - Понятия не имею.
     - Дело в том, что у меня, похоже, пропала большая часть гардероба...