на новую знакомую и спросила:
   - А что такое? Вы не любите моего папу?
   - Конечно люблю. - Ответ, выскочивший непроизвольно, почти автоматически,
неожиданно оказался правдой. Нэнси призналась в симпатиях к отцу девочки  не
из ложного желания ее успокоить. Да, Дон нравился ей. И даже больше, чем  ей
того хотелось. Его достоинства - сила, порядочность, прямота и даже  бешеное
упрямство,  временами  приводившее  ее  в  ярость,  -  не   могли   оставить
равнодушной ни одну женщину. Он был человеком слова, смелый, мужественный. А
как можно пройти мимо его нежной, всепоглощающей любви  к  своему  ребенку?!
Да, конечно, он ей нравился.  Это-то  и  пугало  Нэнси.  Он  попросту  может
использовать ее и  тем  самым  нанести  ей  непоправимый  вред.  Вот  почему
необходимо скрывать свои чувства.
   Не выдержав испытующего взгляда девочки, Нэнси  отвернулась  и  принялась
вытирать тряпкой и без того чистую стойку. - Дело не в том, люблю я его  или
нет, - неопределенно сказала она.
   Но Труди поняла слова собеседницы по-своему и облегченно вздохнула.
   - Ну и хорошо. Вы же сами понимаете, папа не может все  время  оставаться
один. - Девочка слепо уставилась на стакан с содовой. Взгляд ее, печальный и
тяжелый, совсем не соответствовал юному  возрасту.  -  Он  уже  очень  давно
одинок - с тех пор, как они развелись с мамой и мы уехали в Сан-Франциско. Я
старалась убедить маму оставить меня с ним, ведь у нее есть Финк, а  у  папы
никого, но она не послушалась меня. Она сказала тогда, что так  будет  лучше
для всех, но, как видите, ошиблась. Он все свое время отдает работе,  потому
что ему не хочется идти в пустой дом. - Труди подняла на Нэнси полные грусти
глаза. - Я очень волнуюсь за него.
   Нэнси  выслушала  девочку,  и  сердце  ее  защемило.   Она   никогда   не
задумывалась об одиночестве Дона.
   Тем временем Дональд в своей спальне сидел на  краю  кровати  с  прижатой
плечом к уху телефонной трубкой.
   - Если ты станешь кричать или угрожать мне, Фло, разговора у  нас  вообще
не получится, - утомленным голосом предупредил Дон. - Я не отошлю ее  назад.
Что хорошего принес тебе новый брак? Одни огорчения! Ты  несчастна,  но  это
твои проблемы. Самое главное, что вы с Финком  превратили  жизнь  девочки  в
сплошной кошмар. Я уже  не  раз  предупреждал  тебя,  но  ты  же  никого  не
слушаешь.
   - Я старалась. Я даже собиралась обратиться к психологам...
   - Ой, не рассказывай сказок, - огрызнулся он. -  Если  бы  ты  и  вправду
хотела наладить свою семейную жизнь, уверен, у  тебя  бы  получилось.  Я  не
позволю больше Труди жить в такой атмосфере. Да, даже если я  снова  проявлю
мягкотелость и отправлю ее к тебе,  -  прибавил  он,  -  она  опять  сбежит.
Малышка не хочет возвращаться домой, Фло.
   Флоренс молчала. Дон уж было решил, что их разъединили, как вдруг услышал
ее голос.
   - Она тебе так сказала?
   По голосу Дон понял, что Флоренс плачет.
   - Я сказал это не для того, чтобы сделать тебе больно, -  ровным  голосом
продолжил он. - Просто нам надо обсудить, как быть  дальше.  Для  нашего  же
блага. Уверен, ты и сама все понимаешь.
   Она всхлипнула.
   - Я не хочу ее терять. Дон, но и Финка тоже. За последние два  месяца,  с
тех пор как он остался без работы,  его  характер  сильно  изменился.  Но  с
завтрашнего дня ему предложили работу репортера. Думаю, наши дела пойдут  на
лад.
   - Надеюсь. - Искренне признался Дональд. Он никогда не питал враждебности
ни к своей бывшей  жене,  ни  к  ее  мужу.  Единственное,  чего  он  от  них
добивался, - вернуть свою дочь. - А насчет  Труди,  Фло,  не  волнуйся.  Она
была, есть и будет твоей дочерью. И то, что мы поживем с ней вместе,  ничего
не изменит. Не исключено,  что  ваши  отношения  станут  намного  теплей  на
расстоянии.
   -  Она  всегда  хотела  жить  с  тобой.  -  В  голосе  Флоренс  явственно
различались ревнивые нотки. - Может, и стоит попробовать. Но только до конца
учебного года. Посмотрим, как у вас получится, тогда и решим...
   Дон чуть не закричал от радости, но он знал, что еще рано ликовать.
   - Отлично, - согласился он. - А теперь, когда мы решили основной  вопрос,
я тебе кое-что должен сообщить.
   Дональд  коротко,  не  вдаваясь  в  подробности,  рассказал  о  Нэнси   и
преследующем ее насильнике.
   - Труди вне опасности, Фло. Если бы преступник знал, где живет Нэнси,  он
бы нашел способ угрожать ей и сейчас. Тем  более  что  я  на  всякий  случай
установил в  доме  охранную  сигнализацию.  Хотя  Труди  после  школы  будет
оставаться в доме одна до нашего прихода, но все равно она в безопасности.
   Флоренс помолчала.
   - Не знаю. Дон. Мне что-то не  нравится  эта  история.  А  если  все-таки
преступник узнает, где ты живешь?
   - Не узнает, - заверил он ее. - Поэтому не стоит зря волноваться. Неужели
я бы позволил ей остаться, если бы понимал, что не смогу защитить ее? Мне не
меньше твоего хочется видеть свою дочь счастливой.
   - Я понимаю.., но  все  равно  страшно,  -  прохрипела  Флоренс  внезапно
осипшим голосом. - Но у нас нет выбора. Ведь  если  я  настою,  чтобы  Труди
вернулась домой, она все равно сбежит, а  это  не  лучший  вариант.  Поэтому
придется выбирать из двух зол меньшее.
   - Вот уж угодила, - растягивая слова обидчиво произнес Дональд.
   - Ну, ты понимаешь, что я имею в  виду,  -  засмеялась  она.  -  Дай  мне
поговорить с Труди. Мне хочется самой сообщить ей о нашем решении.
   - Ладно, сейчас позову.
   Дональд нашел обеих женщин на кухне,  сидящих  за  столом  перед  большой
плошкой  воздушной  кукурузы,   жующих   и   дружески,   весело   болтающих.
Остановившись незамеченным в  дверях,  он  с  улыбкой  наблюдал  за  ними  и
неожиданно для себя подумал, что это и есть семейное счастье. Девочка  скоро
начнет взрослеть, и ей будет с кем поделиться своими радостями и  горестями.
Он вдруг представил их одной семьей. Его семьей.
   Словно что-то почувствовав, Труди обернулась и, заметив отца, еще секунду
назад такая веселая, сразу посерьезнела.
   - Ну? Что она сказала?
   - Мама хочет поговорить с тобой, - ничего не объясняя, сказал Дон, заходя
на кухню.
   - Она отказала тебе, да? Он улыбнулся.
   - Она  сама  тебе  все  скажет,  родная.  Впрочем,  можешь  распаковывать
чемодан.
   - Правда? Папочка, неужели? Довольный, он обнял ее.
   - Правда. А теперь иди поговори с мамой. Она ждет тебя.
   - С ума сойти! - Глаза девочки заблестели. Широко улыбаясь, она  выбежала
из кухни.
   Нэнси проводила Труди взглядом и повернулась к Дону.
   - Она прекрасный ребенок. Я просто влюбилась в нее.
   - Несмотря на то что этот агнец ввел тебя в смущение? - поддразнил он  ее
и, протянув руку, взял целую пригоршню кукурузы. - Она  очень  прямолинейна.
Флоренс говорит, что это от меня.
   Пропустив мимо ушей его насмешку, Нэнси неопределенно хмыкнула.
   - Но она действительно не делает секрета из того,  что  не  хочет  видеть
тебя одиноким...
   - А я и не одинок.
   Услышав  его  заявление,  Нэнси  поперхнулась.  Она  закашлялась,   слезы
выступили у нее на глазах. Девушка потянулась за содовой,  но  тут  подоспел
Дон и хлопнул ее по спине.
   - Успокойся, дорогая. Что такого я сказал? Ведь для тебя не новость,  что
ты мне нужна и уже давно.
   - Да, но... - Наконец придя  в  себя,  она  вытерла  слезы  и  стрельнула
глазами на дверь. - Дон,  т-тебе  не  с-следует  сейчас  говорить  об  этом.
Труди...
   - ..Не слепая, - закончил он за нее. - Она уже не  ребенок  и  достаточно
взрослая, чтобы понять, что происходит между нами.
   Ее щеки стали пунцовыми. Неужели все так очевидно?
   - Знаю, но ведь это же ее дом, а не мой. Мне не хочется, чтобы из-за меня
она неуютно чувствовала себя здесь.
   Дональд усмехнулся.
   - По-твоему, она чувствует какой-то дискомфорт?  А  мне  показалось,  она
несколько разочаровалась, узнав, что мы не любовники.
   - Я тоже заметила, но это только потому, что она  очень  хочет,  чтобы  у
тебя кто-нибудь появился, - упорно отстаивала Нэнси  свою  точку  зрения.  -
Окажись на моем месте любая другая женщина, у нее были бы те же чувства.
   - Не думаю, - буркнул он, поглаживая ее по спине. - В  конце  концов  что
гадать. Не другая, а ты здесь, и я хочу...
   - Мама так спокойно... - Труди оборвалась на полуслове, когда, ворвавшись
на кухню, увидела отца рядом с Нэнси.  Она  недвусмысленно  ухмыльнулась.  -
О-о... Может, мне уйти? Вы только скажите, и я сразу же пойду спать.
   Девочка повернулась, чтобы выйти, но Нэнси, вскочив, задержала ее.
   - Нет, подожди. Труди. Пока тебя не было, я  спала  в  твоей  комнате.  Я
сначала заберу оттуда свои вещи.
   Труди замерла,  очевидно,  поняв,  что  Нэнси  не  обманывала  ее,  когда
говорила об отношениях с отцом.
   - Ой, а где же тогда вы будете спать?
   - А чем плох диван в гостиной?
   - Нет, лучше я лягу на диване, - вмешался в  разговор  Дональд.  -  А  ты
ложись на моей кровати.
   Она представила себя в его постели и покраснела.
   - Нет-нет. Я не могу пойти на такое.
   - Тогда мы оба ляжем в мою постель, -  предложил  он  и,  глядя  на  нее,
усмехнулся. - Зачем  терзать  себя  жестким  диваном,  когда  имеется  такая
широкая кровать. Ну так что ты выбираешь? Чтобы  я  мучился  на  диване  или
блаженствовал с тобой на кровати?
   Видя, с каким интересом девочка следит за их  перепалкой,  ей  захотелось
ударить его, пнуть ногой.
   - Ну если ты так ставишь вопрос,  тогда  придется  тебе  довольствоваться
диваном. Он тяжело вздохнул и простонал:
   - Я предчувствовал, что ты скажешь именно так.

Глава 9

   Нэнси с ног валилась от усталости и думала, что в принципе ей все  равно,
где спать. Однако, принимая душ в ванной  Дона  и  то  и  дело  наталкиваясь
глазами на его вещи, она  почувствовала,  что  все  ее  тело  напряглось  от
возбуждения. Чтобы не поддаваться лишнему  искушению,  девушка  выключила  в
ванной свет и, в темноте закончив свой  туалет,  добралась  до  постели.  Ее
сердце сильно билось. Закрыв глаза, она попыталась расслабиться, но  тщетно,
ее не покидало ощущение его близости, заставляя  сладко  пульсировать  лоно.
Нет, подумала она, в его постели совершенно невозможно уснуть. Надо встать и
найти себе какое-нибудь другое место, пусть даже на полу. Но у нее  не  было
сил подняться. Сладострастные картины, распаляя воображение, одна за  другой
мелькали у нее перед глазами. Но она с ужасом поняла, что чем сильнее  хочет
его, тем тверже ее уверенность, что она не сможет позволить ему  дотронуться
до себя, что это лишь несбыточные  грезы.  Невыплаканные  слезы  теснили  ей
грудь, девушка уткнулась в подушку...
   Нэнси даже не заметила, как уснула. Забывшись тяжелым сном под утро,  она
не услышала, как почти бесшумно отворилась дверь и обнаженный  по  пояс  Дон
вошел  в  спальню  и  направился  к  своей  туалетной  комнате.  Его  глаза,
устремленные на нее, горели страстью.  Конихан  не  произнес  ни  звука,  но
сквозь сон она внезапно почувствовала, что он здесь, совсем близко.
   Нэнси открыла глаза и увидела, как  он  достает  из  шкафа  рубашку.  Она
затаила дыхание. Еще небритый, с растрепанными волосами, падавшими  на  лоб,
он напомнил ей большого, угловатого мальчишку. Неожиданно, словно ощутив  на
себе ее взгляд, он обернулся, и его горячий  взор  показался  ей  далеко  не
невинным.
   - Доброе утро, - прошептала она. Девушка испугалась, что  он  заметит  ее
трепет, пожирающее ее страстное желание. Не будь этого,  она  бы  равнодушно
приветствовала его и  потянулась  за  халатом.  Так  и  есть!  В  его  серых
проницательных глазах она прочитала, что он все понял.
   - Доброе утро, - буркнул он хрипловатым от сна, ненатуральным голосом.  -
Как спалось?
   Ее первым поползновением было сказать,  что  она  спала  как  убитая,  но
вместо этого Нэнси села на постели, натянув до подбородка простыню, и честно
признала:
   - Ты снился мне всю ночь.
   Дон задержал дыхание. И это после того, как она заставила его ютиться  на
диване, томясь желанием  и  воображая  ее  в  самых  соблазнительных  позах!
Поборов соблазн, он отвернулся.
   - Дорогая, я все-таки мужчина, и тебе не стоит говорить такие вещи,  сидя
полуобнаженной  в  моей  постели,  -  укоризненно  проворчал  он.  -   Лучше
постарайся уснуть. У тебя еще целый час в запасе.
   Нэнси собралась уже последовать его совету и лечь,  повернувшись  к  нему
спиной и заставив замолчать властный голос  плоти.  Но  всему  есть  предел!
Сколько  можно  сдерживать  и  контролировать   свои   чувства?!   Преодолев
неловкость  и  внутреннюю  дрожь,  девушка  собрала   все   свое   мужество,
соскользнув с кровати, пересекла комнату и встала прямо перед ним.
   - Я не хочу больше спать, - тихо, но твердо произнесла она. -  Одна.  Дон
замер.
   - Нэнси...
   - Ты же сам убеждал меня забыть обо всем на свете, - напомнила ему Нэнси,
не обращая внимания на его нерешительность. - Ни о чем не думать,  а  делать
все, что захочется, так? Подчиниться своим инстинктам. Разве не твои слова?
   - Да, но...
   - И вот, я хочу, чтобы ты обнял меня. Поцеловал...
   - Знаешь, никогда не думал, что ты сможешь застать меня врасплох, да  еще
в моей спальне, - ответил он, глядя ей прямо в глаза.
   Со  спутанными  от  сна  волосами,  в  широкой  голубой  рубашке,  только
подчеркивающей стройность ее фигуры, она  стояла  так  близко,  что  у  него
перехватило  дыхание.  Боже,  как  же  она  соблазнительна!  Как   нежна   и
сексуальна! Да еще эти прекрасные кофейные глаза, затуманенные желанием!
   Все еще колеблясь. Дон пытливо всматривался в ее порозовевшее лицо.
   - Любимая, боюсь, что это не самая хорошая идея, - предупредил он.
   Нэнси  подвинулась  к  нему  ближе,   всем   своим   видом   демонстрируя
неотвратимость принятого решения.
   В голове у него промелькнуло множество причин, чтобы отвести ее и себя от
греха. Что его дочь спит наверху и может в любую минуту проснуться.  Что  им
надо собираться на работу. И многое  другое...  И  каждая  причина  казалась
настолько веской, что наверняка сработала  бы,  если  бы  не  его  отчаянное
желание  обладать  ею.  Дон  чувствовал,  что  стоит  на  краю  пропасти   и
сдерживается из последних сил. Он сознавал, что  стоит  ему  прикоснуться  к
ней, как ничто уже не остановит его.
   - Любимая,  я  настолько  хочу  тебя,  -  признался  Конихан,  подняв  ее
подбородок, так что их глаза встретились, - что просто боюсь напугать.
   В его глазах застыла страсть, пальцы слегка дрожали, а  голос  был  полон
сожаления, чувства вины, что он уже не в силах справиться с фонтаном эмоций,
захлестнувших их обоих.
   Глупый! Неужели этот мужчина, во имя  ее  душевного  спокойствия  готовый
принять обряд монашества, еще не понял, что она не считает  его  суперменом?
Железным дровосеком? Улыбнувшись, Нэнси прижалась к  нему  и  почувствовала,
что он все еще сопротивляется. Ее глаза умиротворенно закрылись.
   - Я не боюсь тебя, - промурлыкала она и потерлась щекой о его  обнаженную
грудь. - Неужели ты думаешь, я была бы здесь, если бы боялась?
   - Нет, но...
   - Поцелуй меня Дон. Пожалуйста.
   Ее голос, ставший вдруг таким  низким  и  сексуальным,  заставил  бы  его
свернуть  горы,  и  попроси  она  сейчас  мавзолей  Тадж-Махал,  он  бы   не
задумываясь пошел искать риэлтера. Со стоном  пробормотав  ее  имя,  Дональд
подхватил ее, и их губы слились в жарком поцелуе.
   Дон решил ограничить их общение только поцелуями, не  требуя  того,  чего
еще она не готова дать. Он  понимал,  что  любое  его  необдуманное,  резкое
движение может снова напугать  ее.  Но  Нэнси  дрожала  всем  телом,  и  Дон
почувствовал, что ее трепет вызван не страхом. Она хотела его, и, пьянея  от
желания, он потерял контроль над собой и, забыв обо всем  на  свете,  крепко
сжал ее в объятиях.
   Поцелуй. Это все, что она просила и ждала. Но их было множество - кратких
и сладострастных, долгих и жаждущих, невинных и  обжигающе-страстных.  Целуя
ее снова и снова, он не давал ей вздохнуть, и голова ее  закружилась,  ноги,
руки стали ватными. Охмелевшая, словно от  вина,  Нэнси  прижалась  к  нему,
ощутив твердую мощь его восставшей плоти.
   Где-то в глубине затуманенного сознания что-то напомнило ей о ее страхах.
Страстно отвечая поцелуем на поцелуй,  девушка  подспудно  ждала,  когда  же
охватит ее паника, ужас,  холодящий  кровь.  На  этот  раз  ты  не  сдашься,
обязательно выстоишь, внушала себе Нэнси, трепеща от желания. Ее  захлестнул
порыв страсти, обжигая и разнося блаженную сладкую боль во все уголки плоти,
размягчая и делая ее неподвластной никакому разуму.
   Оторвавшись от рта, Дон горячими губами ласкал ей щеки, подбородок,  шею,
и  она  таяла  от  мучительного,  сладостного  томления.  Закрыв  глаза,  он
представил ее обнаженной и, раздразнив себя, застонал. Как давно  он  мечтал
об этом! Охваченный пламенем страсти, он стал  неистово  ласкать  ее  плечи,
спину, грудь... Сердце его билось с бешеной  скоростью,  легким  не  хватало
воздуха, горячая кровь  обожгла  возбужденные  чресла.  Грудь  девушки  была
маленькой, упругой и безумно чувствительной. Легкое  прикосновение  к  соску
вызвало в ней бурю новых ощущений. Нэнси застонала от  наслаждения,  и  этот
стон отозвался сладкой музыкой у него в ушах. Шепча что-то, Дон подхватил ее
на руки и понес к постели. Бурное, нестерпимое желание быть с ним, ощутить в
себе его плоть разлилось по всему ее телу. Он лег на нее, вдавив в  пушистые
простыни...
   Холод. Он появился ниоткуда и внезапно настиг  ее,  схватив  за  горло  и
вызывав сильный озноб.
   Нэнси насторожилась. Нет! Ведь не кто-нибудь, а Дон обнимает ее!  Это  он
сейчас прижался к ней, и это его ласки такие бурные и неистовые.  Здесь  нет
никакого применения силы, нет грубого  насилия,  уговаривала  она  себя.  Он
никогда не обидит ее. Но охватившая ее паника, словно  внезапно  вспыхнувший
столб пламени, начала быстро буквально  пожирать  девушку,  поглотив  разум,
вызвав бешеное сердцебиение-Дон мгновенно почувствовал перемену. Только  что
она пылала страстью и вдруг стала ледяной  как  статуя.  Встревожившись,  он
попытался успокоить ее:
   - Все хорошо, любимая. Тебе нечего бояться. Расслабься. -  Но  увидев  ее
сжатый рот, испуганные глаза, Конихан понял, что она не слышит его. Идиот! О
чем он думал? Чем он отличается от того подонка, что изнасиловал ее?
   Немного успокоившись, Нэнси  посмотрела  на  него  и  почувствовала,  что
барьеры, воздвигнутые  ею  три  года  назад  и  ограждавшие  ее  от  мужских
посягательств, начинают вдруг постепенно рушиться. В ней все последнее время
жила твердая уверенность, что она не сможет никому позволить приблизиться  к
себе. Но Дон не только приблизился, но возбудил в ней давно забытые чувства.
Неужели она влюбилась в него?!
   Но как же быть? Что сделать, чтобы изжить призраки прошлого и вернуться к
нормальному состоянию? Ведь в противном случае у них нет будущего. Зачем ему
такая женщина,  которая  в  ответ  на  его  чувства  может  предложить  лишь
платоническую любовь?
   - Дорогая, что с тобой?
   Нэнси моргнула и, вернувшись в реальный мир, поняла,  что  он  уже  давно
наблюдает за ней. Его лицо выглядело встревоженным. Ей захотелось  прижаться
к нему, поцеловать, забыть хотя бы на мгновение о происшедшем. Но  это  лишь
только  на  время  отодвинет  жестокую  действительность.  Девушка  выдавала
улыбку, даже не подозревая, насколько она получилась вымученной.
   - Уже поздно. Пора вставать, а то мы опоздаем на работу.
   Нэнси нашла прекрасную причину, чтобы увернуться от ответа, но,  несмотря
на улыбку. Дон понял, что что-то не так. Конечно, надо было не отпускать  ее
и добиться хоть каких-то объяснений, но уже слишком поздно, и впереди у  них
тяжелый день. Ему придется сначала подбросить Нэнси на службу, потом поехать
с Труди в школу и договориться насчет учебы.
   - Вечером поговорим, - растягивая слова,  задумчиво  проговорил  Конихан,
гляд