До какого-то момента он  был  очень  осторожен,  следя  за  каждым  своим
словом, каждым  жестом  или  действием,  но  потом  чарующая  музыка  вечера
переполнила его, и он утратил самоконтроль. Их глаза встретились, и они  без
слов поняли, что оба охвачены волшебством мира, где существовали только он и
она...
   Но любой сказке наступает конец. Пламя  в  камине  превратилось  в  золу,
свеча догорала. Сверху до них донеслось журчание воды - видимо, Труди  перед
сном принимала душ. Неожиданно на них обрушилась реальность повседнего бытия
со всеми его нелегкими проблемами.
   Взгляд Нэнси упал на темные  окна  гостиной  и  напомнил  ей  о  зловещих
угрозах Фрэди Уипла. Она попыталась убедить себя, что  нечего  бояться,  что
его дни сочтены, что полиция идет за ним по следу, как ищейка.  Более  того,
Нэнси прекрасно знала, что сейчас-то она вне опасности.
   Но в воцарившейся тишине в  ее  ушах  снова  зазвучал  дьявольский  голос
насильника, обещающий, что следующей жертвой будет она, Нэнси.
   - Не надо.
   Вздрогнув  от  неожиданности,  она  подняла  глаза  и  увидела,  что  Дон
пристально смотрит на нее.
   - Не дай ему испортить наш вечер, - ласково попросил он.  -  Не  дай  ему
взять власть над тобой. Он не стоит этого. Забудь о нем. У него  теперь  уже
не осталось  времени  причинить  зло.  Его  должна  занимать  проблема,  как
сохранить свою поганую жизнь.
   Дон старался успокоить девушку, хотя не хуже ее понимал, что можно  будет
с облегчением вздохнуть только тогда, когда  наручники  сомкнутся  на  руках
Уипла.
   Поднявшись, она начала собирать посуду.
   - Так можно говорить о человеке с нормальной психикой. Но, Дон, ведь речь
идет о маньяке, который уже несколько недель  дерзко  играет  с  полицией  в
придуманную им самим дьявольскую игру без правил. И непонятно,  кто  за  кем
следит, - напомнила ему Нэнси. - Он заявился в департамент только для  того,
чтобы посмеяться над тобой. Если бы у него было чувство  самосохранения,  он
никогда бы не зашел так далеко. Поэтому  нельзя  с  той  или  иной  степенью
достоверности предусмотреть его  действия,  когда  он  поймет,  что  веревка
вот-вот затянется у него на шее.
   - Он может  насмехаться,  неистовствовать  сколько  угодно,  продолжая  и
дальше совершать свои безумства, но ему не удастся добраться до тебя. Он  не
знает, где ты живешь, родная, и поэтому успокойся. Ты в безопасности.
   - Я постоянно твержу себе это и головой понимаю, что это все так. Как вот
в сегодняшний вечер.  -  Ее  напуганное  лицо  смягчилось,  на  губах  снова
заиграла улыбка. - Но потом меня снова начинают одолевать  сомнения,  и  мне
становится страшно.
   Не говоря больше ни слова, Нэнси встала, собрала грязную посуду, пошла на
кухню и принялась ее мыть. Затем  огляделась  в  поисках  еще  какого-нибудь
занятия. Дон стоял в дверях и сразу догадался о ее намерениях.
   - Не стоит проводить эту ночь у  плиты,  Нэнси.  Серьезно.  Не  надо  так
мучить себя. Лучше прими ванну. Это успокоит  тебя  и  поможет  уснуть.  Кто
знает, может, когда ты проснешься, все будет уже позади.
   Если бы все было так просто! Но она слишком хорошо себя знала. Как только
она выключит свет и накроется одеялом, Фрэди Уипл окажется  с  ней  рядом  и
наполнит ужасом все ее существо. Она слишком  хорошо  знала  этот  леденящий
кровь ужас, который сводил ее с ума.
   - Я не смогу, - прошептала она. - Я не смогу лежать одна в  темноте.  Так
много всего навалилось. Теперь всякий раз, как я остаюсь одна, все мои мысли
крутятся вокруг этого чертового Уипла. - Она  посмотрела  на  Дона  глазами,
полными мольбы. - Тебе не трудно будет провести эту ночь со мной?
   Даже более сильный мужчина не устоял бы перед таким  предложением,  а  уж
он-то никогда не причислял себя к лику  святых.  В  течение  последних  двух
часов, проведенных с нею, он буквально разрывался от противоречивых желаний.
И вот настал долгожданный миг!  Но  неожиданно  перед  его  глазами  всплыла
картина сегодняшнего утра, ее внезапная холодность  и  напряженность,  когда
он, по своему легкомыслию решив заняться с ней любовью, лег на нее.
   Дон стиснул зубы, его взгляд стал жестким.
   - Ты забыла, что случилось сегодня утром? Когда ты так испугалась...
   - Нет, нет, не тебя, - перебила Нэнси и, подойдя к нему, погладила его по
щеке. - Не я боролась с тобой, -  тихо  продолжила  она,  -  но  демоны,  не
отпускающие меня ни на минуту. Я понимаю, ты вряд ли сможешь победить их, но
с тобой я чувствую себя сильней. Может, все-таки останешься?
   Кто бы отказал в подобной ситуации? Взяв ее руку,  Дон  поцеловал  каждый
пальчик.
   - Да, - прошептал он, глядя ей  прямо  в  глаза.  -  Я  сделаю  все,  что
пожелаешь, и пробуду с тобой столько, сколько тебе потребуется.
   Нэнси хотелось крикнуть, чтобы он  остался  навсегда,  но  она  прекрасно
знала, что он имел в виду часы, а не годы. Боясь  показаться  неблагодарной,
она изобразила на лице слабую улыбку.
   На пути в спальню  между  ними  опять  возникла  какая-то  отчужденность,
непонятная неловкость. Дон едва не рассмеялся, почувствовав себя  как  жених
перед первой брачной ночью. Они ведь не  собираются  заниматься  любовью,  а
просто проведут остаток ночи в одной постели.  Потерпев  фиаско  утром,  ему
совершенно не хотелось испытать его еще раз.
   Но, оказавшись в спальне и закрыв дверь, Дон поймал себя  на  мысли,  что
вся его уверенность куда-то улетучилась. У него вдруг появилась  нервозность
неопытного подростка, который впервые собирался провести ночь с женщиной.
   Это было уж совсем не похоже на него, и он рассердился. Самое интересное,
что Нэнси, по-видимому, испытывала те же страхи. Смущенная, с алым  румянцем
на щеках, она отводила глаза, стараясь не смотреть в его сторону. При других
обстоятельствах он  бы  просто  рассмеялся,  глядя  на  их  почти  юношеское
волнение и зная мучительное, до  боли,  стремление  обоих  быть  вместе.  Но
сейчас ему было не до смеха.
   Дон вышел проверить еще раз, все ли закрыто. Нэнси быстро приняла  душ  и
легла в постель, повернувшись к стене.
   Когда он вернулся, она  затаила  дыхание  и  притворилась  спящей.  Через
минуту он выключил свет  и  проскользнул  под  одеяло.  Он  лежал  на  боку,
отвернувшись от нее, не позволяя себе ни единого лишнего движения, не  делая
ни малейших попыток сломать невидимую стену, вставшую  между  ними,  но  она
кожей ощущала его страстное желание. Внезапно где-то внутри нее  зародилось,
стремительно нарастая, ответное желание. Борясь с  собой,  Нэнси  лежала  не
шевелясь, словно окаменелая, боясь выдать себя  неосторожным  движением  или
жестом. Зажмурив глаза, она  пальцами,  словно  за  спасительную  соломинку,
вцепилась в простыню. Девушка пролежала бы так всю  ночь,  если  бы  не  его
голос, прогремевший в тишине.
   - Ты спишь?
   - Нет. Дон застонал и перевернулся на спину, уставившись в потолок.  Если
бы она сейчас промолчала, он  бы  нашел  в  себе  силы  и  дальше  создавать
видимость, что спит. Но интонация Нэнси сказала ему обо всем.
   Он тяжело вздохнул.
   - Дорогая, у нас ничего не получается, поэтому лучше я пойду на диван.
   Он уже откинул одеяло, собираясь встать, но в мгновение ока она скатилась
на его сторону огромной постели.
   - Нет.., пожалуйста. Останься. Неужели она думает, что он чурбан?
   - Если я останусь, то не смогу сдержаться, - решительно предупредил он. -
Я помню свое обещание, но, черт возьми, не смогу его  выполнить,  если  буду
рядом. Извини, дорогая, но лежать с тобой  в  одной  постели,  ощущать  твою
близость и не заниматься любовью выше моих сил.
   Нэнси поняла, что, если сейчас она не остановит его, он уйдет. И тогда  у
нее уже больше не будет возможности раскрыться перед ним, показать,  что  на
самом деле он значит для нее.
   - Останься, - пробормотала она. - Я хочу, чтобы ты был рядом.
   Она почувствовала его растерянность.
   - И переспал с тобой?
   - Да.
   Он задохнулся от этого простого слова, сердце готово  было  выскочить  из
груди, однако воспоминание утра быстро отрезвило его. Он взял ее за руку.
   - Ты уверена?
   Да, конечно! - подумала она.
   - А разве я не женщина? Я хочу быть как все, - честно призналась она. - Я
хочу  быть  желанной,  чувствовать  мужские  объятия,  ласки.  Хочу   любить
мужчину.., тебя, - подчеркнула она. - И чтобы мое  прошлое  не  преследовало
меня больше. Все три последних года я видела  в  себе  жертву  и  бежала  от
реальностей жизни, потому  что  боялась  показаться  беспомощной,  впасть  в
чью-либо зависимость. Но я встретила тебя, и всякая борьба с собой  приносит
мне только дополнительную, еще более мучительную боль. -  Слезы,  так  долго
сдерживаемые, вырвались наружу и  рекой  полились  из  ее  глаз.  Она  щекой
прижалась к его руке. - Я так устала. Мне никогда  ни  с  кем  не  было  так
хорошо. Я хочу любить тебя.
   Дон тяжело вздохнул. Знает ли она,  как  затронула  его  сердце?  Как  он
безуспешно пытался убить внезапно возникшее чувство к ней? Он сжал ее руку.
   - Ты не представляешь, как я счастлив. Ведь я влюбился в тебя через  пять
минут, после того как увидел. Иди ко мне, радость моя. - Дон притянул  ее  к
себе. - Но давай не будем повторять сегодняшнего утра, -  решительно  заявил
он. - Мы одни - только ты и я. Ничего не бойся, и все  будет  хорошо.  И  не
надо торопиться. У нас вся ночь впереди.
   Ей стало вдруг так легко, его слова  опьянили  ее,  вскружив  голову.  Он
принадлежит ей, и она вольна делать с ним что угодно - дразнить, соблазнять,
любить... Это ее ночь. Прильнув к нему, Нэнси провела кончиком языка по  его
губам и ощутила их жар. Он негромко застонал, и этот стон эхом  отозвался  у
нее в ушах. Внезапно ей пришло в голову, что вот-вот  рассветет.  Что  такое
несколько часов по сравнению с вечностью?  И  тогда  она  решила  не  терять
времени, как ребенок,  которого  привели  в  магазин  игрушек  буквально  на
считанные минуты. Нэнси ласкала  его  жадно,  стремительно,  словно  боялась
упустить каждое мгновение из отведенного им  времени.  Казалось,  она  хочет
восполнить то, от чего так долго отказывалась. От ее дразнящих,  чувственных
движений, охваченных огромной страстью, у Дона помутилось в голове.
   С каждой минутой ее уверенность в себе росла.  Ее  горячий  язык  властно
ласкал его рот, руки,  такие  легкие  и  нежные,  теперь  уже  не  торопясь,
любознательно, как бы знакомясь, скользили  по  плечам,  груди,  всему  телу
Дона, сводя его с ума и разжигая огонь внутри.
   Дон откинулся на подушки.
   -  Любимая,  ты  заживо  сжигаешь  меня!  Она,  эта  маленькая  колдунья,
взглянула на него сияющими глазами  и,  склонившись,  принялась  теперь  уже
языком и губами ласкать его грудь, еще сильнее  воспламеняя  его.  Дойдя  до
соска, она поиграла с ним кончиком языка и, нежно обхватив губами, втянула в
себя.
   Забыв обо всем, Нэнси  хотела  своими  ласками  довести  его  до  полного
изнеможения. Ей нравилась их любовная игра, доставляло настоящее наслаждение
ласкать, целовать его, но скоро она почувствовала, что этого недостаточно, -
у нее появилась потребность в ответных действиях...
   - Обними меня, - прошептала она, в темноте нащупывая его руки. - Мне  так
не хватает твоих ласк.
   Дон застонал. Эта тихая просьба отозвалась в его ушах  громким  призывом.
Онемевшими пальцами он потянул за ночную рубашку.
   - Родная, сними ее, она тебе  больше  не  нужна.  -  И,  боясь,  что  она
передумает, быстро стянул с нее одеяние из  тончайшей  ткани  и  отбросил  в
сторону, даже не взглянув, куда оно упало. В темноте ее  прекрасное  молодое
тело отливало молочной белизной, и у Дона от восхищения перехватило дыхание.
   Сначала он контролировал свои действия, чтобы не испугать и тем самым  не
вернуть ее к утреннему состоянию. Но когда  его  пальцы  приблизились  к  ее
грудям, и ласково,  нежно  коснулись  сосков,  а  те  мгновенно  набухли  от
возбуждения, он обезумел. Нэнси, припав к его груди, стала  забрасывать  его
горячими поцелуями. Вскоре их дыхание стало тяжелым, а руки,  не  так  давно
медлительные и даже несколько ленивые, стали стремительными, требующими. Его
трусы вдруг превратились в неслыханную помеху, и  они  совместными  усилиями
преодолели эту преграду. Оттолкнув его назад на подушки, она легла на  него,
словно накрыла одеялом с подогревом, и жадно поцеловала.
   Он попытался несколько унять ее порыв, но ощущаемая им тяжесть  ее  тела,
страстный призыв  губ  мгновенно  перепутали  все  в  его  голове.  Огромные
огненные языки, сжигавшие их изнутри, рвались наружу.  Забыв  обо  всем,  он
прижал ее к себе, порывисто лаская спину, бедра. Она нетерпеливо задвигалась
по его телу, умоляюще шепча что-то на ухо и доводя до полного безумия.
   Его руки в мучительно-сладостном вожделении сжали ее ягодицы. На какой-то
миг он замер и вопросительно взглянул на нее, но ее глаза  были  затуманенны
жгучим желанием...
   Осторожно, неторопливо перевернув Нэнси, он вошел в нее и увидел на  лице
изумление, а на губах легкую довольную улыбку. Невероятно! Не правдоподобно!
Он стиснул зубы, боясь причинить ей боль.
   - Тебе хорошо?
   - О да!
   - Тогда веди нас, любимая.
   Ее глаза засияли. Она плотно обвила длинными ногами его  талию  и  начала
двигаться с ним в одном ритме, как будто они бывали вместе  уже  много-много
раз. Инстинктивно она поняла его ритм, а  он  ее.  Он  не  торопился.  Волна
экстаза еще не пришла, а когда придет, он хотел, чтобы она унесла их  обоих.
Она чувствовала, что подходит оно. И не сомневалась, что  сейчас  произойдет
что-то особенное. Ее кружило, уносило вдаль, поднимало все выше и выше.
   - О Боже! - услышала она собственный крик. - Как хорошо!
   И все исчезло в мареве ощущений. Она плыла  в  чудесном  неведомом  мире.
Блаженство освобождения охватило ее, наполняя душу светом.
   Дон чувствовал то же самое.  Сила  и  глубина  его  оргазма  застала  его
врасплох, оставив опустошенным и потрясенным. Он был далеко не девственником
и не считал себя дилетантом в сексе. Более того, он воображал себя  знатоком
большого секса. Но общение с Нэнси в первую же минуту  опрокинуло  весь  его
прошлый опыт. Она вовлекла его в огонь, доселе им не  испытанный,  сжигающий
все мосты с прошлым и перенесший его в мир без  времени  и  пространства.  О
Боже, Нэнси! Нэнси!..

Глава 11

   За окном послышался автомобильный  гудок,  и  Труди,  залпом  допив  сок,
заторопилась.
   - Мой автобус.., все, я побежала.  -  Схватив  со  стойки  учебники,  она
чмокнула отца в щеку, приветливо улыбнулась Нэнси и выскочила  из  кухни  со
словами:
   - До скорого. - Через секунду хлопнула входная дверь.
   Нэнси посмотрела ей вслед, и на ее лице засветилась счастливая улыбка. Ей
даже не пришлось разыгрывать члена семьи  -  Дон  с  дочерью  создали  такую
атмосферу, в которой она сразу же ощутила себя равной среди равных.
   Проснувшись утром и увидев, что Дональд уже встал, она почувствовала себя
очень неловко и одиноко. Может, он сожалеет о происшедшем? Наверняка,  иначе
бы он не ушел, не разбудив ее. Теряясь в догадках, Нэнси быстро  оделась  и,
выйдя из спальни, услышала веселый смех Дона и щебетание Труди, доносившиеся
из кухни. Она присоединилась к ним, и они сразу  же  совершенно  естественно
втянули гостью в разговор.
   В присутствии дочери Дон и словом не обмолвился об их  новых  отношениях,
но  его  глаза  излучали  столько  тепла,  что  все  ее  сомнения  мгновенно
рассеялись. Он находил множество самых разных,  абсолютно  невинных  поводов
прикоснуться к ней, постоянно напоминая о себе и  своих  чувствах:  нечаянно
задел бедром, подходя к холодильнику, случайно коснулся  пальцами  ее  руки,
когда они одновременно потянулись к масленке, нежно провел по щеке, убирая с
лица упавшую прядь волос, когда она наклонилась над плитой.
   Оставшись наконец одни, они впервые за все утро взглянули друг на друга.
   - Как ты себя чувствуешь? Ее щеки залились румянцем, и она кивнула вместо
ответа.
   - А ты?
   Он улыбнулся и, потянувшись через стол, поцеловал ее долгим,  томительным
поцелуем.
   - А я бы с удовольствием провел еще пару  часов  с  тобой  в  постели,  -
признался он.
   Задыхаясь,  с  сердцем,   вырывающимся   из   груди,   Нэнси   отпрянула,
почувствовав ноющую, призывную истому внизу живота.
   - Если мы сейчас не прекратим,  нам  уже  не  удастся  прийти  на  работу
вовремя, - ласково предупредила она.
   Прекрасно сознавая ее правоту, Дон застонал и откинулся на спинку  стула.
Его серые глаза потемнели от желания. Взяв себя в руки, он провел пальцем по
ее губам и улыбнулся.
   - Поговорим об этом позже, - пригрозил  он  наигранно-серьезным  тоном  и
состроил гримасу.
   По молчаливому согласию они  принялись  убирать  кухню,  как  это  делали
каждое утро. Затем вышли на улицу и сели в машину. Но когда Дон вставил ключ
в замок зажигания и попытался завести машину, двигатель заурчал и заглох.  И
снова, и снова...
   Сорока пятью минутами позже они вошли в здание департамента,  опоздав  на
полчаса, и нашли его гудящим как пчелиный рой. Кругом только  и  говорили  о
портрете Фрэди Уипла, пестревшем на первых страницах  всех  утренних  газет;
телефоны  беспрестанно  звонили  -  люди  сообщали,  где  и   когда   видели
преступника.
   Оставив Нэнси в ее кабинете под охраной офицера, Дональд поспешил в  свой
отдел и вместе  с  Филом  начал  составлять  план  поимки  преступника.  Они
разделили город на сектора, потом решив, что  этого  мало,  разбили  его  на
улицы для патрулирования. Конихан почувствовал, что  за  какие-то  считанные
минуты в нем выработалось огромное количество адреналина, побуждавшее его  к
активным действиям, но в  данный  момент  ему  оставалось  только  набраться
терпения и ждать, пока петля сама не затянется на костлявой шее Уипла...
   Однако к вечеру так ничего и не прояснилось. Звонки не прекращались,  но,
казалось, Уипл  имел  шапку-невидимку.  И  все-таки,  несмотря  ни  на  что,
настроение Дональда было приподнятым. Несколько  недель  город  жил  как  на
вулкане, ожидая  поимки  неуловимого  преступника,  введшего  в  страх  всех
жителей, и теперь у Конихана появилась уверенность, что хотя бы днем ублюдок
не сможет высунуть носа на улицу. А кроме того, у него теперь есть Нэнси...
   Когда он вошел к ней  в  кабинет,  лицо  Нэнси  засветилось  нескрываемой
радостью. Она поднялась и со счастливой улыбкой  пошла  ему  навстречу.  Но,
вспомнив, что они не одни, девушка,  смущенно  пряча  улыбку,  остановилась.
Обратившись к офицеру, Дон сказал:
   - Спасибо, Энди, ты славно потрудился. Можешь идти, я отвезу мисс  Джойнс
домой.
   - О чем ты говоришь, - рассмеялся тот. - Сегодня у меня был один из самых
легких дней. За смену ни одного происшествия.
   Ну и отлично. Если потребуется, я вызову тебя завтра.
   Попрощавшись  с  обоими,  молодой  человек  вышел,  негромко  насвистывая
мелодию какого-то модного шлягера.
   Дон тихо закрыл за ним дверь  и  с  глазами,  полными  любви  и  нежности
повернулся к Нэнси. Оперевшись о  косяк,  он  упивался  ею.  Боже,  как  она
прекрасна!
   - Ты готов?
   Она вовсе не это хотела спросить  -  с  губ  сорвался  совершенно  другой
вопрос, -  и  совсем  не  о  насильнике,  потому  что  любая  информация  из
следственного отдела мгновенно облетала все здание. Ее  интересовало,  думал
ли он о ночи, проведенной с ней, проигрывал ли в памяти каждое прикосновение
друг к другу, каждый поцелуй и  мечтал  ли  с  той  же  силой,  что  и  она,
повторить эту ночь. Однако Нэнси, все еще будучи не совсем уверенной в себе,
не осмелилась вслух произнести эти слова.
   А он стоял, не в силах оторвать от нее глаз.
   - Да, да, сейчас, - мягко пробормотал он. - Сначала подойди ко мне.
   Его хриплый, возбужденный голос притягивал как магнит.  Она  остановилась
перед ним с едва заметной улыбкой.
   - Что ты хочешь?
   - Тебя. - Весь день Дон убеждал се