в глаза  незнакомцу,
скрестившему руки на груди, - чтобы говорить со мной  таким  тоном?"  Слепая
ярость, что изредка вырывалась наружу, шевельнулась где-то поблизости, и  он
сжал руки в кулаки, чтобы не дать ей выплеснуться. "Что сделаешь ты, карлик,
если я просто протяну руку и оторву тебе голову?"
   - Я отращу себе новую, - ответил тот вслух. - И вообще, не о моей персоне
идет речь. Предстоят очень интересные события - клянусь  всеми  подвластными
мне силами, что ты не пожалеешь. Как только придешь  в  себя,  странник,  мы
снова побеседуем.
   Нлоруан стоял, мрачная улыбка блуждала по его губам.
   - Поговорим позже, - резко повторил карлик и ушел прямо в скалу.
   * * *
   Сознание вернулось сразу - как будто  в  богато  украшенном  темном  зале
одновременно зажглись тысячи свечей.
   Он лежал на траве, под ярким голубым небом, и ослепительно белые  холмики
облаков лениво ползли над его головой.
   Рядом шелестела листва, и запахи леса накатывались волнами. Голова  сразу
же прояснилась, и усталость разошлась, словно льдинка в кипятке.
   Нламинер сел, упираясь ладонями в густую траву, и огляделся.  Бесконечные
холмы разбегались во все стороны, и  низенькие  деревья  росли  между  ними.
Ветерок изредка пробегал над головой, разгоняя  духоту.  Трещали  насекомые;
где-то неподалеку пела небольшая лесная птичка. Он не смог вспомнить,  какая
именно. Часть сознания все еще пребывала в тумане.
   "Где я?"
   Он встал и осмотрелся. Куда ни  глянь,  всюду  холмы.  Никого  и  ничего;
однообразный, ровный пейзаж, приветливый, красивый.  "Посмотрим,  каким  все
станет ночью", - шепнул внутренний голос, и Нламинер скривился. Откуда здесь
могут браться такие странные мысли?
   Куда идти?
   Нет, разумеется, можно сидеть на этом холме, - скорее всего, в этом  лесу
с голоду он не умрет. А может быть, надо просто закрыть глаза  и  заснуть  -
кто знает, может, удастся проснуться в...
   - Откуда я здесь?
   Это он произнес вслух, и ему показалось, что на  какой-то  миг  его  тень
раздвоилась. Два совершенно одинаковых  контура,  один  чуть  в  стороне  от
другого, лежали перед ним. Он потряс головой, и тень вновь стала нормальной.
   Он пожал плечами и двинулся туда, куда стоял лицом. Прошлое плыло  где-то
рядом, скрытое густым туманом, и не торопилось проявляться.  "Свежий  воздух
приведет меня в чувство", - повторил Нламинер и сорвал по пути травинку.  От
нее исходил свежий, живой запах - сейчас он казался особенно сильным, словно
все предыдущее время он просидел в мрачном подземелье,  где  царили  мрак  и
гниение.
   Он шел, что-то напевая, и туман в голове постепенно таял.
   * * *
   Рисса сидела на одном из холмов и наслаждалась ощущениями.
   Память не говорила ей, откуда она здесь и что  случилось  несколько  дней
тому назад. Смутный туман скрывал это знание. Вглядываясь в этот туман,  она
не видела ничего, кроме причудливо изменяющихся форм, эха  знания,  нечетких
контуров. Она знала, как ее зовут  и  где  родилась,  кто  ее  воспитывал  и
обучал.
   И все.
   Впрочем, пока ее это не беспокоило. Окружающий  мир  обрушивался  на  нее
невероятно богатым изобилием  красок,  цветов,  ощущений  любого  рода.  Она
осознала, что незадолго до того пребывала в месте, где все - по сравнению  с
этой долиной - было  менее  четким,  менее  настоящим,  менее  заметным.  Ее
ощущения были сродни ощущениям умирающего от голода, которого  выхватили  из
бесплодной пустыни, вволю накормили и вернули  в  нормальный,  дружественный
мир. Нереальность. Эйфория. Энергия, бьющая через край.
   Она попыталась увидеть здешнюю астральную проекцию, сосредоточилась...  и
увидела все ту же долину. В точности все то же. Попыталась вернуться "назад"
- и вновь тот же холм, та же рощица неподалеку, ручеек,  что  журчал  за  ее
спиной, и щебет птиц. Поразительно, не правда ли?
   Только отсутствующая память о прошлом мешала ей,  вызывала  беспокойство.
Тем не менее еды здесь было вдоволь - множество мелких грызунов, змей, птиц;
ее  магический  дар  постепенно  восстанавливался,  и   туман,   застилающий
минувшее, постепенно разрежался. Названия и  образы  еще  не  обрели  четких
форм, но вот-вот их обретут.
   До той поры все, чем имело смысл заниматься, - сидеть  и  медитировать  и
упражняться. В конце концов, она - Наблюдатель. И хотя здесь и не было места
ничему подозрительному, ни тело, ни мозг не должны расслабляться.
   День сменялся днем, ночь - ночью. Нламинер брел куда-то (компаса с  собой
не было, а солнце вставало каждый раз там, где ему вздумается), и  конца  не
было этим холмам. Он мог поручиться за то, что  не  остается  на  месте.  На
каждом холме, где он  останавливался,  чтобы  заночевать,  оставлялся  знак:
несколько  вбитых  в  землю  колышков,  что  приходилось  достаточно   долго
обтесывать невероятно тупым ножом.
   Следовало бы хорошенько наказать  тех,  кто  доводит  свое  имущество  до
такого состояния.  Нламинер  думал  об  этом  всякий  раз,  как  смотрел  на
затупленное, со множеством зазубрин лезвие, которое, вероятно, несколько лет
не знало точильного камня и которое никогда не  вытирали.  "Не  может  быть,
чтобы это было моим!" Впрочем, на поясе все равно ничего больше не было.
   В других отношениях все так же было достаточно просто.
   С водой был  полный  порядок:  ручьи  то  и  дело  попадались  на  глаза.
Единственное, что омрачало жизнь, была строгая диета  из  ягод  и  кореньев.
Никакого приличного оружия, способного поразить птицу или зверя, он не  смог
соорудить. Равно как и способа развести костер: ни камушка  до  сих  пор  не
попадалось на его пути. То,  что  у  него  были  огромные  клыки,  вроде  бы
свидетельствовало о том, что предки его были хищниками... однако есть  сырое
мясо он сможет только в самом крайнем случае.
   "Что-то еще я забыл, -  говорил  он  себе  частенько.  -  Что-то  вот-вот
всплывет. Как-то я же справлялся раньше, причем в условиях, намного худших!"
   Он  убедился,  что  тело  отлично  помнит  приемы  владения   оружием   -
импровизированным шестом, относительно прямой ветвью,  что  могла  сойти  за
тренировочный меч или посох. "Когда и где я обучался этому?"
   Не было ответа. Тем не менее он  открыл  для  себя  новое  развлечение  -
вспоминал заученные уроки владения оружием, нападения и защиты, часами бегал
по холмам, восстанавливая физическую форму, - и тело не очень  протестовало.
Все, чего оно требовало, - это  еды.  Тут,  конечно,  большого  разнообразия
вроде бы не предвиделось.
   Однако однажды он набрел на здоровенный замшелый  валун,  что  выглядывал
из-под травы у подножия  очередного  холма.  Камень  оказался  твердым  и  в
какой-то мере годился для роли точила.
   Когда он довел свой нож до сравнительно острого  состояния,  новая  волна
энтузиазма наполнила его существо. Где-то неподалеку  он  заметил  дерево  с
необычайно твердой и упругой древесиной. Возможно, лук со стрелами  окажется
для него слишком трудной задачей, но сделать несколько  заостренных  шестов,
рогатину или даже вырезать сколько-нибудь сносный бумеранг -  задача  вполне
посильная.
   Тем более что ничто пока не подсказывало ему, зачем он здесь и  что  надо
бы предпринять. Не сидеть же, действительно, сложа руки!
   * * *
   - Должен признаться, что не сразу узнал тебя, - ответствовал средних  лет
человек, что сидел перед Шаннаром в просторном удобном кресле.
   Они были в богато обставленном зале. Мебель, инкрустированная  золотом  и
драгоценными  камнями,  украшения,  на  которые  приятно  смотреть.  Богатая
мозаика, украшающая  стены,  и  тонко  подогнанный  орнамент  под  ногами  -
редчайшие породы дерева и камня пошли на его изготовление. При всем этом зал
не производил ощущения показной пышности. Скорее, он свидетельствовал о том,
насколько высокое положение занимает его хозяин.
   Старинная на вид флейта лежала на столе.
   Сам Шаннар, на сей раз без своего плаща и без меча, выигранного у  Рыцаря
Хаоса, сидел в не менее удобном кресле напротив. Фрукты и несколько кувшинов
с вином стояли на столике между ними.
   Плащ владельца зала был небрежно брошен прямо на пол. Шаннар заметил узор
из стилизованных рун "П", серебристой паутинкой украшавший изнанку плаща.
   Его собеседник с улыбкой изучал не очень  приметную  фигуру  Шаннара.  Не
придавая, впрочем, своему лицу никакого выражения, уместного при  общении  с
нижестоящими. Улыбка была дружеской.
   - Этот облик выбрал не я, - было ответом. - Кстати, как я должен  к  тебе
обращаться на этот раз?
   - У меня множество имен,  -  махнул  ладонью  собеседник.  -  Зови  меня,
например, Легнаром. Вполне подходящее имя.
   - Легнар. Графство Селир, север Змеиного острова, - ответил собеседник. -
Как же, как же. Похищение фамильных сокровищ тамошнего графа. Плюс небольшая
стычка с... э-э-э...
   - Я действительно не ошибся, - сверкнул белыми зубами Легнар. - Все-то ты
помнишь. Так что стряслось на этот раз?
   - Суд Смертных.
   - Знаю.
   - И кого же выберешь в судьи?
   - Стоит ли  об  этом  говорить?  -  лениво  протянул  Легнар.  -  Как  ты
понимаешь, я не обязан это разглашать. Да и что особенного в  этом  Суде?  Я
помню их сотни. Все достаточно интересны по-своему... и  достаточно  скучны,
кстати...
   - За исключением тех случаев, когда ты проигрывал.
   - Точно!  -  вновь  улыбнулся  Легнар,  и  глаза  его  чуть  сузились.  -
Задал-таки я беспокойства этим надутым любителям  всего  блестящего.  -  Его
глаза приобрели мечтательное  выражение,  и  он  продекламировал  неожиданно
густым басом: - "За похищение драгоценностей и осквернение храмов  да  будут
твои подданные вечно вне закона в моих владениях!"
   Оба собеседника расхохотались.
   - Так что же ты хочешь? - повторил Легнар.
   - Ты меня не очень-то жалуешь.
   - Я никого не очень-то жалую. К тому же мне как-то боязно говорить с тем,
кто вне моего влияния. Хотя... у тебя, ты  говоришь,  есть  один  прекрасный
меч?
   - Какой меч? - искренне изумился Шаннар, и оба рассмеялись.
   - Ладно, - ответил  Шаннар  в  конце  концов.  -  Сейчас  дело  несколько
серьезнее. Речь может пойти об изгнании.
   Легнар присвистнул.
   - И кто рвется в нашу славную компанию?
   - Вот это я как раз и выясняю. Тут-то мне и нужна помощь.  В  обмен  могу
предложить какой-нибудь интересный экземпляр для твоей коллекции.
   - И что же за экземпляр? - Легнар придвинулся поближе.
   - Так я тебе и сказал! С тобой, как всегда, будет все просто.  Услуга  за
услугу.
   - Вон ты как... - протянул Легнар. - А что мне за интерес тебе  помогать?
За кота в метке?
   - Я когда-нибудь тебя обманывал?
   - Нет. - Легнар энергично  мотнул  головой,  и  его  тщательно  собранная
прическа при этом изрядно пострадала.
   - Вот видишь! Так что давай перейдем к деловой части. У  меня  еще  масса
других идей... да и отдохнуть немного хочется. Уже неделю как на ногах.
   Легнар посмотрел в глаза своему гостю.
   - Скажи же хоть что-нибудь!
   - Ну ладно. - Шаннар отхлебнул вина и аккуратно поставил бокал на столик.
- Скажи откровенно, ты в состоянии увидеть Впервые Рожденного?
   Легнар был озадачен.
   - Нет, разумеется. К чему этот вопрос?
   - Не видишь совсем?
   - Совсем. Ни тело, ни сернхе... если это тебя интересует. А что?
   - Я и так сказал слишком много. - Шаннар поднялся и поклонился хозяину. -
Не одним же богам изъясняться загадками!
   Легнар рассеянно щелкнул пальцами, и его нищенский наряд сменился другим,
более  подобающим  изяществу  и  богатству   комнаты.   Свечи   зажглись   в
многочисленных канделябрах, а за окном стремительно зашло солнце.
   - Кстати, о мече, - обронил Шаннар, когда дошел  до  двери  наружу.  -  Я
действительно оставлю тебе его на память... только  не  говори  его  прежним
хозяевам, что тебе его подарили. Неудобно выйдет, знаешь ли.
   * * *
   Спустя десяток дней  встрепанный,  но  вполне  живой  и  бодрый  Нламинер
заметил первые признаки пребывания в этом необычном месте  (которое  он  про
себя прозвал Лугами).
   На вершине холма, на который он взбирался, чтобы  устроиться  на  ночлег,
черным пятном  выделялось  старое  костровище.  Судя  по  всему,  решил  он,
принюхавшись, несколько месяцев  прошло  с  тех  пор,  как  здесь  зажигался
костер. Костер! Он вздохнул.  Те  редкие  камни,  что  попадались  на  пути,
годились для высекания искры так же, как воздух - для питья.
   Он лихорадочно принялся исследовать землю вокруг, но все,  что  нашел,  -
несколько угольков и оплавленные куски какого-то серого металла.  Ничего  не
понимая, он все же разбил здесь свой лагерь.
   Той ночью он впервые увидел сон.
   Во сне он увидел самого себя.
   Точнее, не вполне самого себя. Никогда он, Нламинер,  не  носил  на  лице
такого хмурого выражения,  никогда  его  мех  не  был  в  таком  беспорядке.
Исключая, конечно, три недели в пустыне Анертон, где он иногда сутками сидел
в руинах, спасаясь от погони. Но то было давно.
   Его двойник путешествовал по местам, вроде бы знакомым -  очертания  гор,
растения, деревья казались известными. Иногда чудилось, что звуки, запахи  и
прочие ощущения вот-вот прорвутся, - настолько реалистичным был сон.
   Картинки были смутными, быстро обрывались, переходили одна в другую  безо
всякой видимой связи. Тем не менее смотреть сон было интересно.
   Сон оборвался, когда "Нламинер" подошел к полуосыпавшейся каменной  стене
с непонятными рунами, чудом уцелевшими на ней,  и,  взмахнув  рукой,  сделал
что-то, отчего руны потекли  и  образовали  слово,  уже  вполне  понятное  и
знакомое: "Вода".
   Здесь Нламинер проснулся. Холодный пот выступил на  лице,  сердце  бешено
стучало. "Я тоже так умею, - неожиданно пришла мысль. - Я тоже  умею  читать
неизвестные надписи. Почему я об этом забыл?"
   Он лежал, глядя в испещренное яркими звездами небо, и  под  оглушительный
хор  цикад  думал,  думал,  думал.  Пытался  вспомнить.  Слова  уже   начали
прорываться сквозь туман, и оставалось  надеяться,  что  воспоминания  будут
приятными.
   * * *
   К полудню непонятно какого по счету дня (лишь позднее  Нламинер  пожалел,
что не  попытался  отмечать  время)  он  заметил  три  человеческие  фигуры,
сидевшие  на  холме,  склонившиеся  над  чем-то  и  оживленно  -   судя   по
жестикуляции - что-то обсуждающие.
   Нламинер кинулся  к  ним  не  помня  себя  от  радости.  Наконец-то  хоть
какая-нибудь компания! Однообразные холмы, постоянная теплая погода,  полное
отсутствие какого бы то ни было общения начинали выводить его из равновесия.
   Трое сидели прямо на траве, и между  ними  на  круглой  подставке  лежало
что-то вроде макета. Нламинер издалека разглядел  домики,  дороги,  башни...
Что бы это значило?
   Трое не обращали никакого внимания на его  приближение.  Кто  они  такие?
Строители?  В  таком   месте?   Нламинер   перебрал   несколько   объяснений
происходящему и решил не прибегать ни к какому объяснению.
   - А, зритель!  -  обрадовано  вскричал  один  из  сидящих  и  повернул  к
Нламинеру свое изборожденное множеством морщин, худое смуглое  лицо.  -  Нам
как раз нужен добрый совет. Смотри. - И он махнул рукой куда-то в сторону.
   Вереница холмов в указанном направлении просела, туман опустился с  небес
и быстро разошелся. Прекрасный город открылся Нламинеру - в точности как  на
макете. Архитектура была ему незнакома, но вид был впечатляющим.
   - Вот как мы его, - произнес все тот же человек (был ли он  человеком  на
самом деле?), и земля содрогнулась  под  ногами  у  Нламинера.  Он  в  ужасе
увидел, как глубокие трещины разверзались там, в  долине,  жадно  заглатывая
рассыпающиеся здания. Охваченное паникой  население  пыталось  спастись,  но
почти всех настигали либо падающие обломки,  либо  бездонные  трещины,  либо
огонь. Прошло всего несколько секунд, и там, где был  город,  лежали  руины.
Пыль медленно оседала на останки былого великолепия.
   - Он испугался! - вскричал все  тот  же  человек  и  повернулся  к  своим
собеседникам. - Я же говорил, что так будет эффектнее всего. Ну что, решили?
-  Он  взмахнул  рукой,  и  изрядно  поднадоевшие  холмы   вновь   заполнили
пространство со всех сторон.
   - Что тут происходит? - вымолвил наконец Нламинер.
   Другой из сидящих поднял к нему мрачное лицо, и тень улыбки мелькнула  на
нем.
   -  Придумываем,  как  нам   избавиться   от   этого   города.   По-моему,
землетрясение - это не очень оригинально. Может  быть,  наводнение?  Как  ты
считаешь, зритель, наводнение страшнее?
   - Какой я вам зритель! - рявкнул неожиданно для самого  себя  Нламинер  и
краем глаза заметил,  что  тень  его  вновь  расщепилась.  Чье-то  сознание,
холодное и четкое, заглянуло в открывшуюся брешь.  -  Вы  что  тут,  в  игры
играете?
   Все трое подняли головы и уставились на него. Третий,  который  продолжал
улыбаться с того самого момента, как Нламинер подошел к ним, тихо сказал:
   - Он ничего не понял.
   - Ему, наверное, наши лица не нравятся. Может быть, женские не будут тебя
так  раздражать?  -  Тембр  его  голоса  на  полуслове  изменился,  и  перед
ошеломленным Нламинером оказались три миловидные девушки. Лица  их,  правда,
сохраняли то же обветренное, жесткое выражение.
   - Нет, ему, наверное, хочется чего-нибудь страшного, - ответила вторая, и
- новое превращение. Три четвероруких, зубастых создания уставились на  него
красными горящими глазами, потирая внутренние руки. Блеск их когтей и зубов,
несомненно, быстро бы свел с ума любого человека... вероятно. В Нламинере же
поднялась лишь усталость. Он был сыт по  горло  этим  миром,  где  ничто  не
следовало привычным физическим законам.
   - Где я?  -  спросил  он  у  своих  новых  знакомых.  Ближайшее  чудовище
скривилось, пошло волнами и вновь  превратилось  в  того,  кто  показал  ему
землетрясение.
   - Он не помнит! - радостно вскричал третий. - Как раз то, что нам нужно!
   - Ты действительно не помнишь, откуда ты здесь? -  спросил  его  мрачный.
Нламинер покачал головой. - Ну что ж, мы, конечно,  поможем.  Только  у  нас
принято оказывать ответные услуги.
   - У вас? - вырвалось у Нламинера.
   - У нас, у вас... - Мрачный поморщился. - Ты  каждый  день  встречал  нас
раньше, однако не замечал. Так что не перебивай.
   - Пусть присоединяется к  игре!  -  воскликнул  улыбающийся.  -  Не  надо
навязывать ему сторону  -  пусть  выберет  сам!  Давненько  у  нас  не  было
подобного зрелища...
   - Что за игра?
   - Наша игра. - Первый поднял  указательный  палец,  и  солнце  немедленно
зашло, а звездное небо стремительно возникло из-за  горизонта.  У  Нламинера
закружилась голова, и он закрыл глаза ладонями.  Открыв  их,  он  увидел  за
спиной у троих огромную, в треть неба, луну. Зрелище было настолько  жутким,
что он отвернулся, чтобы не сойти сума.
   - К тебе однажды подойдет кто-нибудь  и  попросит  оказать  услугу  -  от
нашего имени. Как по-твоему, это равноценная услуга?
   - От вашего? От чьего именно?
   - Не беспокойся, этого ты не узнаешь. По крайней мере, от нас.  Но  этого
посланца ты узнаешь безошибочно.
   Нламинер смотрел в  глаза  собеседника  и  видел  в  них  что-то,  трудно
описываемое  словами.  Миры...  события...  катастрофы...  видения  едва  не
захлестнули его, и он отвел взгляд вниз.
   У каждого из его собеседников было по три тени. По две указывали на  двух
остальных... а третья - на Нламинера. У самого Нламинера тени не было.
   И вновь Нламинер ощутил, как знание ворочается в глубине  разума,  но  не
может облечься в слова.
   - Согласен, - ответил он после долгой паузы, и трое зааплодировали.
   - Мы будем наблюдать, - произнес улыбающийся, и небо вновь стало дневным,
а воздух - прохладным.
   Нламинер  чувствовал,  что  засыпает.  Падая  куда-то  в  вязкую   теплую
пропасть, он слышал над собой  голоса,  что  могли  бы  принадлежать  богам.
Неимоверная мощь чувствовалась в каждом звуке.
   - ...говорил, что их было двое...
   - ...пусть останется, ес