безгранично, так же, как и мои желания.
   Но я и так уже потерял достаточно времени. Теперь  к  делу.  Слушай  меня
внимательно, низкопоклонник. У меня есть для тебя  задание,  которое  станет
для тебя здесь проклятием, наложенным мною. Ты доставишь в Ревлстон, в Совет
Лордов, мое послание.
   Скажи Совету Лордов и  Высокому  Лорду  Протхоллу,  сыну  Двиллиана,  что
максимальный срок оставшихся им в Стране дней составляет семь  раз  по  семь
лет с настоящего времени. Прежде чем он минует, я возьму управление жизнью и
смертью в свои руки. И как знак того, что все, сказанное мною, правда, скажи
им следующее: Друл Камневый Червь, пещерник горы Грома, нашел Посох  Закона,
который был потерян Кевином при Ритуале Осквернения десять раз по сотне  лет
назад. Скажи им, что задача их поколения - вернуть себе Посох. Без него  они
не смогут  сопротивляться  мне  и  семи  лет,  и  моя  полная  победа  будет
достигнута на шесть раз по семь лет скорее, чем было бы в обратном случае.
   Что же касается тебя самого, низкопоклонник: не вздумай ослушаться  моего
приказа. Если послание не будет доставлено в Совет, то тогда все люди Страны
будут мертвы прежде, чем минует десять сезонов. Сейчас тебе  этого  пока  не
понять, но я повторяю, что Друл  Камневый  Червь  обладает  Посохом,  и  это
причина для страха. Если это послание не будет доставлено, через два года он
сядет на трон в Твердыне Лордов. Пещерники уже  собираются  на  его  зов;  и
волки, и юр-вайлы Демонмглы подчиняются власти Посоха. Но война - это еще не
самое худшее. Друл все глубже зарывается в темные недра горы Грома - Грейвин
Френдор, пик Огненных Львов. А в глубинах  земли  таится  проклятие  слишком
могущественное и ужасное, чтобы кто-то из смертных мог справиться с ним. Оно
превратит вселенную в вечный ад. И это проклятие ищет Друл. Он  ищет  камень
Иллеарт. Если он станет его хозяином, закону придет конец, и наступит  конец
самого времени.
   Выполни как следует  мое  поручение,  низкопоклонник.  Ты  уже  знаком  с
Друлом. Разве привлекает тебя перспектива отдать концы у него в лапах? Голос
умолк, и Кавинант схватился руками за голову, пытаясь укрыться от эха  угроз
Фаула.
   "Это сон, - думал он. - Это сон!"
   Но  непроницаемый  туман  заставлял  его  чувствовать  себя  пойманным  в
ловушку, заключенным, словно в капсулу, в безумие. Он содрогнулся от силы, с
которой желал избавления и тепла.
   - Уходи! Оставь меня!
   - Еще пара слов, - сказал Фаул. - Последнее  предупреждение.  Не  забудь,
кого следует опасаться в конце. Мне приходилось довольствоваться  убийствами
и мучениями. Но теперь мой план созрел, и я приступил к его осуществлению. Я
не успокоюсь до тех пор, пока не искореню в Стране надежду. Подумай над этим
и ужаснись!
   Последнее слово "ужаснись" еще долго висело в воздухе,  в  то  время  как
вокруг нарастал шум разламывания - огромные валуны  перемалывались,  дробили
друг друга на более мелкие камни. Этот звук обрушился  на  Кавинанта,  потом
пронесся мимо него и исчез, оставив его на коленях,  с  головой,  зажатой  в
руках, и с разумом, опустевшим от страха. Он оставался  неподвижным  до  тех
пор, пока наступившую тишину не сменил низкий гул ветра. Тогда он  испуганно
открыл глаза и увидел солнечный свет на камне прямо перед собой.

Глава 4
Смотровая Кевина

   Растянувшись, он долго лежал неподвижно, чтобы солнечные лучи как следует
прогрели его продрогшее в  тумане  тело.  Ветер  тихо  и  монотонно  свистел
вокруг, не задевая его; и вскоре после того, как Лорд Фаул  исчез,  Кавинант
услышал голоса далеких птиц. Он лежал неподвижно и  глубоко  дышал,  набирая
новую силу в ослабевшие конечности, - благодарный за солнце и конец кошмара.
   Однако в конце концов он вспомнил, что во  время  происшествия  на  улице
неподалеку от него  находилось  несколько  человек.  Они  почему-то  хранили
странное молчание; сам город,  казалось,  умолк.  Должно  быть,  полицейская
машина  нанесла  ему  более  тяжкие   повреждения,   чем   он   предполагал.
Беспокойство прокаженного заставило его рывком встать на четвереньки.
   Томас обнаружил, что под ним  -  гладкая  каменная  площадка.  Она  имела
округлую форму, десяти футов шириной, и была окружена бортиком высотой  фута
в три. Над головой бесконечно высоким сводом голубело  небо.  Оно  накрывало
своим куполом обнесенную бортиком площадку, и казалось, что  плита  каким-то
невероятным образом плывет в небесах. "Нет, - у Кавинанта пересохло в горле.
- Где я?"
   Потом чей-то задыхающийся голос позвал:
   - Эй!
   Сердце у Томаса дрогнуло.
   - Где это я?
   - Смотровая Кевина. Вам нужна какая-то помощь?
   Что все это значит, черт побери?
   Внезапно  сзади  послышалось  какое-то   царапанье.   Мускулы   Кавинанта
напряглись: он нырнул к бортику и, оперев на него спину, обратил свой взгляд
на противоположный край площадки.
   Напротив него, отделяемая пропастью воздушного  пространства  за  бортом,
стояла гора. Ее громада высилась, поднимаясь из скал, некоторые  из  которых
почти  достигали  уровня  площадки,  на  которой   находился   Кавинант,   и
оканчивалась освещенной солнцем вершиной, где все еще  лежал  снег.  Вершина
уносилась далеко в небо, а отвесные  стены  горы  заслонили  почти  половину
видимого с плиты горизонта.  Сначала  Томасу  показалось,  что  гора  совсем
близко, но мгновением позже он понял, что от площадки ее отделяет по меньшей
мере расстояние, равное броску камня. Прямо  напротив  горы  в  бортике  был
проем. Низкий царапающий звук исходил, казалось, из этого проема.
   Кавинант хотел пересечь  плиту  и  выяснить,  что  представляет  из  себя
источник этого звука. Но его сердце билось тяжело  и  медленно;  он  не  мог
сдвинуться с места. Он боялся того, что мог увидеть.
   Звук приближался. Прежде,  чем  Кавинант  смог  как-то  отреагировать,  в
проеме появились голова и плечи девушки, а потом и ее руки,  уцепившиеся  за
камень. Когда  она  заметила  Томаса,  то  остановилась  и  в  свою  очередь
уставилась на него.
   Ее длинные густые волосы - каштановые,  с  отблесками  бледно-медового  -
развевались на ветру, кожа была покрыта густым загаром, и темно-синее платье
с узорами из белых листьев еще больше подчеркивало этот  загар.  Она  тяжело
дышала и вся раскраснелась, словно только что закончила долгое  восхождение.
Кавинант уловил дружелюбное удивление и интерес.
   На вид ей было не более шестнадцати лет.
   Откровенность ее вопрошающего взгляда уменьшила его страдания.
   Он смотрел на нее, как на привидение.
   После минутного колебания она выдохнула:
   - С вами все в порядке?
   Потом возбужденно зачастила:
   - Я никак не  могла  решить,  пойти  ли  мне  самой  или  поискать  более
основательной помощи. С горы я увидела  серую  тучу  над  Смотровой  Кевина,
внутри которой, казалось, шло какое-то сражение. Я видела, как вы стояли,  а
потом упали. Я не знала, что делать. Потом я  подумала,  что  лучше  вовремя
оказать хоть какую-то помощь,  чем  оказать  настоящую  помощь,  но  слишком
поздно. Вот я и пришла, - она сделала паузу, потом опять спросила: - С  вами
все в порядке?
   - В порядке?
   Но его же сбила машина!..
   Его руки были только оцарапаны и в  ссадинах,  словно  он  пытался  с  их
помощью смягчить удар при падении. Голова от удара слегка болела. Но  одежда
была в целости, и по ней нельзя было  бы  сказать,  что  Кавинант  был  сбит
машиной и проехался по асфальту.
   Он ощупал тело немыми пальцами, ощупал живот и ноги,  но  не  ощутил  при
этом никакой острой боли. Казалось, он не потерпел почти никакого ущерба.
   Но ведь должна же была машина куда-то его ударить!
   Ну? Он смотрел на девушку, словно слова вдруг утратили всякий смысл.
   Видя, что он молчит, она собралась  с  духом  и,  взобравшись  на  плиту,
встала перед ним на фоне горы. Он увидел,  что  она  одета  в  темно-голубое
платье, похожее на длинную тунику, с белым шнурком, стянутым  на  поясе.  На
ногах у нее были сандалии, завязанные на лодыжках. Фигурка ее была тонкая  и
изящная, а  красивые  глаза  широко  раскрыты  от  испуга,  неуверенности  и
любопытства. Она сделала два шага в его направлении, словно боялась подвоха,
потом опустилась на колени, чтобы поближе взглянуть на  этого  ошарашенного,
ничего не понимающего человека.
   Что это еще за чертовщина?
   Голосом, в котором звучали осторожность и уважение, она спросила:
   - Чем я могу вам помочь? Вы чужой в Стране, я это поняла. Вы сражались  с
каким-то гадким облаком. Говорите, что вам нужно, - я постараюсь сделать это
для вас.
   Его молчание, казалось, смущало ее. Она опустила взгляд.
   - Вы не хотите говорить?
   Что со мной происходит?
   В следующий миг она задохнулась от волнения и, указывая  с  благоговением
на его правую руку, вскричала:
   - Полурукий! Значит, легенды оживают снова?! - Изумление озарило ее лицо.
- Берек Полурукий! - прошептала она. - Это правда?
   Берек? Сначала он не мог вспомнить, где уже слышал это имя. Потом до него
дошло. Берек! В холодном страхе он осознал, что кошмар не закончился, что  и
эта девушка, и Лорд Фаул были частью одного и того же сна. Он  снова  увидел
тьму, сгущавшуюся в ярком голубом небе.  Она  клубилась  над  ним,  била  по
голове, словно крылья стервятника. Где?..
   Неуклюже,  словно  суставы  наполовину  заледенели  от  ужаса,   Кавинант
поднялся на ноги.
   Мгновенно его глазам открылась грандиозная панорама внизу и  приковала  к
себе его взгляд, как будто его ошарашили одновременно и радостью, и  ужасом.
Он находился на каменной платформе в четырех или  более  тысячах  футов  над
землей. Птицы  скользили  и  вились  под  его  ногами.  Воздух  был  чист  и
прозрачен, словно кристалл, и сквозь него обширная картина пейзажа  казалась
неимоверно громадной, так  что  глазам  стало  больно,  когда  он  попытался
увидеть ее полностью. Прямо под ним уходили вдаль горы; по  обе  стороны  до
самого горизонта простирались равнины, среди гор слева блестела серебром  на
солнце река. Все сияло  весной,  словно  только  что  появилось  на  свет  в
утренней росе.
   Проклятье!
   Головокружительная   высота    заставила    его    пошатнуться.    Крылья
стервятника-тьмы били  его  по  голове.  Земля  завертелась  перед  глазами.
Кавинант не знал, где он. Никогда прежде не  доводилось  ему  видеть  ничего
подобного. Как он сюда попал? Его сбила полицейская машина, и Фаул  доставил
его сюда. Фаул доставил его сюда?
   Доставил сюда?
   Невредимым?
   В ужасе он бросился к девушке и к горе. Тремя неверными шагами он  достиг
пролома в парапете. Тут он увидел, что находится на вершине узкого каменного
острия - по меньшей  мере  пятидесяти  футов  высотой,  -  которое  наклонно
отделялось  от  основания  утеса  подобно  пальцу,   обвиняющему   небо.   В
поверхности этой  колонны  были  вырублены  неглубокие  ступени,  образующие
крутую лестницу.
   В течение какого-то головокружительного мгновения он тупо думал:
   "Я должен выбраться из этого кошмара. Все это происходит не со мной!"
   Потом все безумие этой ситуации дошло до его сознания, обрушилось на него
из вращающегося воздуха подобно когтям кондора. Он споткнулся, пучина бездны
разверзлась перед ним. Он молча закричал:
   - Нет!
   Когда он стал падать вперед, девушка поймала его за руку, повисла на ней.
Он очнулся, качнулся назад и упал на колени внутрь парапета, подтянул колени
к груди и закрыл голову руками.
   - Безумие! - кричал он, произнося  в  действительности  нечленораздельные
звуки.
   Тьма, словно тошнота, клубилась в его черепе. Картины безумия сменялись в
его сознании.
   Как?
   Невозможно!
   Он переходил улицу. Он отчаянно цеплялся  за  этот  факт.  Горел  зеленый
свет.
   Где?
   Он был сбит полицейской машиной.
   Невозможно!
   Она целилась прямо ему в сердце, и она нанесла удар.
   И не причинила ему вреда?
   Безумие. Я схожу с ума, схожу с ума, схожу с ума.
   И не причинила вреда?
   Кошмар. Ничего этого нет, нет, нет!
   Сквозь белые вихри его отчаяния чья-то рука внезапно схватила его за руку
и сжала ее сильно и настойчиво. Она держала его, как якорь.
   Кошмар! Я сплю, сплю!
   Эта мысль пронзила его охваченный ужасом мозг как откровение.
   Сплю! Конечно же, он  спал.  Бессознательно  пытаясь  перехитрить  самого
себя,  он  постарался  воссоздать  новое  понимание  ситуации.   Его   сбило
полицейской машиной - и он потерял сознание. Сотрясение мозга. Возможно,  он
отключился на несколько часов, даже дней. И пока он не  пришел  в  сознание,
ему снится этот сон.
   Это было логичным ответом.  Кавинант  ухватился  за  него,  как  за  руку
девушки,  державшую  его  напряженную  руку.   Он   помог   ему   преодолеть
головокружение, упростить страх. Но этого было недостаточно.  Тьма  все  еще
кружилась над ним, словно он был падалью, брошенной Фаулом.
   Как?
   Откуда берутся такие сны?
   Мысль об этом была непереносима, он мог сойти с ума. Кавинант отогнал  ее
от себя, словно она уже начала вгрызаться в его кости. Не думай об этом.  Не
пытайся понять. Сумасшествие, безумие -  самая  главная  опасность.  Выжить!
Вперед! Делай что-нибудь. Не оглядывайся назад!  Он  заставил  себя  открыть
глаза, и как только в них ударил солнечный свет, тьма отступила, отползла на
задний план и, крадучись,  медленно  сконденсировалась  сзади  него,  словно
дожидаясь, когда он обернется, посмотрит на нее и снова станет ее жертвой.
   Девушка стояла возле него на коленях. Она взяла его больную правую руку в
свои ладони, и из глаз ее, словно слезы, сочилась тревога.
   - Берек, - с болью прошептала она, когда их  взгляды  встретились.  -  О,
Берек! Какой недуг терзает вас? Я не знаю, что делать.
   Она  сделала  уже  достаточно  -  помогла  ему  овладеть  собой,  оказать
сопротивление натиску опасных вопросов, на которые он не  мог  ответить.  Но
пальцы  его  оставались  немы,  прикосновение  ее  руки  он  ими  вообще  не
чувствовал. Подтянувшись, он принял сидячее положение, хотя  это  напряжение
заставило его снова почувствовать слабость.
   - Я прокаженный, - слабым голосом произнес он. - Не прикасайся ко мне.
   Поколебавшись, она разжала свои пальцы, словно была  не  уверена  в  том,
отдает ли он себе отчет в своих словах, знает ли, о чем говорит. С  усилием,
из-за слабости показавшимся ему невероятным, Кавинант отнял свою руку.
   Она огорченно закусила нижнюю губу. И, словно  испугавшись,  что  обидела
его, отодвинулась  назад  и  села,  прислонившись  к  противоположной  стене
парапета.
   Но он видел, что ее разбирает любопытство. Она не могла долго  оставаться
неподвижной. Через минуту она мягко спросила:
   - Разве это нехорошо - прикасаться к вам? Я не хотела причинить вам  зла.
Вы - Берек Полурукий, Лорд-Основатель. Зло, которого  я  не  могла  увидеть,
напало на вас. Как я могу спокойно смотреть на ваши муки?
   - Я прокаженный, - повторил он, пытаясь собраться с силами. Но  выражение
на ее лице показало ему, что это слово ничего ей не говорит. -  Я  болен,  у
меня болезнь. Ты не знаешь всей опасности.
   - Если я прикоснусь к вам, то тоже буду "больной"?
   - Кто знает? - Потом, почти не веря своим глазам и ушам, он спросил: - Ты
не знаешь, что такое проказа?
   - Нет, - ответила она, и в ее голосе  послышалось  прежнее  изумление.  -
Нет, - она покачала головой и волосы мягко закачались вокруг ее лица. - Но я
не боюсь.
   - Так бойся! - проскрежетал он. Неведение и  невинность  девушки  привели
его в неистовство. За ее словами чудились крылья тьмы, бьющие словно ножами.
- Эта болезнь вгрызается в человека. Она вгрызается до  тех  пор,  пока  его
пальцы, и ступни, и руки, и ноги не сгниют и не отвалятся.  Она  делает  его
слепым и безобразным.
   - Может, ее можно вылечить? Может быть, Лорды...
   - Спасения от нее нет.
   Он хотел продолжить, излить часть той горечи, которую оставил в нем  Лорд
Фаул. Но он  был  слишком  измучен,  чтобы  сдержать  гнев.  Ему  надо  было
отдохнуть и подумать, изучить внимательнее противоречия своей дилеммы.
   - Тогда как я могу помочь вам? Я не знаю, что делать. Вы - Берек Полу...
   - Да нет же, - выдохнул он.
   Девушка уставилась на него, и к ее изумлению он повторил:
   - Нет.
   - Тогда кто вы? Вы обладаете рукой-предзнаменованием,  поскольку  легенды
говорят, что Берек Полурукий может прийти снова. Вы Лорд. Усталым жестом  он
отмахнулся от ее вопросов. Ему надо было подумать. Но как только  он  закрыл
глаза и оперся спиной на парапет, то почувствовал,  как  внутри  поднимается
страх. Надо было двигаться, идти вперед - продвигаться по дороге сна.
   Он снова сосредоточил взгляд на лице девушки. И в первый раз за все время
заметил, что она хорошенькая. Даже ее благоговение, внимание, с которым  она
ловила каждое его слово, было привлекательным. И она не боялась прокаженных.
   Поколебавшись еще мгновение, он сказал:
   - Я - Томас Кавинант.
   - Томас Кавинант? - Его имя в ее устах прозвучало  довольно  неуклюже.  -
Странное имя. Достаточно  странное,  чтобы  соответствовать  вашей  странной
одежде. Томас Кавинант. - Она склонила перед ним голову в медленном поклоне.
   "Странно", - мягко подумал он. Странность была взаимной. Он  все  еще  не
имел представления, с чем ему приходится иметь дело в этом  сне.  Надо  было
хотя бы выяснить, где он находится. Следуя примеру девушки, он спросил:
   - Кто вы?
   - Я Лена, - официальным тоном сообщила она. - Дочь Этиаран.  Мой  отец  -
Трелл, гравлингас радхамаэрля. Наш дом находится  в  подкаменье  Мифиль.  Вы
бывали там?
   - Нет, - ему хотелось  спросить  ее,  что  такое  "подкаменье",  но  были
вопросы и поважнее. - Где... - Слово застряло у него в горле, как будто  это
была опасная уступка тьме. - Где мы?
   - Мы на Смотровой Кевина.
   Легко вскочив на ноги, она простерла руки к зелени и небу.
   - Смотри!
   Подбадривая себя, Кавинант поднялся и выставил голову за парапет.
   Упираясь грудью в его край, он заставил себя посмотреть.
   - Это Страна, - радостно сказала Лена, словно распростертая внизу  зелень
обладала силой, вызывающей в ней трепет. -  Она  уходит  далеко  за  пределы
взгляда на север, на запад и на восток, хотя древние  баллады  говорят,  что
Высокий Лорд Кевин, стоя здесь, мог видеть  всю  Страну  и  всех  ее  людей.
Поэтому место и назвали "Смотровая Кевина".  Неужели  вы  этого  не  знаете?
Несмотря на холодный ветер, Кавинант обливался потом.  От  головокружения  у
него подкосились ноги, и только острый каменный край прямо  напротив  сердца
позволял ему сохранять над собой контроль.
   - Я ничего не  знаю!  -  простонал  он  прямо  в  открывшуюся  перед  ним
пропасть.
   Лена с любопытством взглянула на него, но через минуту снова  повернулась
лицом к Стране.  Протянув  тонкую  руку  в  направлении  северо-запада,  она
сказала:
   - Это река Мифиль. Наше подкаменье находится рядом с ней, но его не видно
из-за этой горы. Река течет с гор Южной Гряды, что позади нас, и  впадает  в
реку Черная. Там - северная граница Южных Пустошей, где почва неплодородна и
почти никто не живет. В Южных Равнинах только пять  подкамений.  Но  в  этой
горной цепи, уходящей на север, расположены несколько настволий.
   К востоку от этих гор находятся Равнины Ра, - ее голос словно заискрился,
когда она продолжила. - Это владения диких свободных лошадей - ранихинов,  а
ранихийцы служат им. Ранихины мчатся по равнинам, покрывая до пятидесяти лиг
в час, и позволяют стать своими седоками только тем, кого выберут сами.
   Ах, Томас Кавинант, - вздохнула она. - Моя мечта - увидеть этих  лошадей.
Большинство  моих  сородичей  довольствуются  тем,  что  имеют.   Они   мало
путешествуют и не видели много из того, что видели жители настволий.
   Но я мечтаю побродить по долинам Ра и увидеть мчащихся лошадей.
   После долгой паузы она продолжила:
   - Вот эти горы и есть Южная Гряда. За ней лежат Южные Пустоши.
   Там нет жизни и никто туда не  хо