им  небольшое  количество
лечебной грязи. А у хайербрендов есть уникальная древесная пыль, которую они
называют риллинлур. Я надеялся сохранить такую помощь для использования  при
заживлении боевых ран. Но все это может быть использовано и сегодня вечером.
Молюсь, чтобы этого было достаточно.  -  Без  дальнейших  вопросов  он  ушел
отдать свои инструкции хайербрендам и гравлингасам.
   Вскоре эти люди двинулись через лагерь, помещая или лечебную  грязь,  или
риллинлур в  каждую  кастрюлю  для  еды.  Каждая  кастрюля  получила  только
щепотку, каждый воин съел только малюсенькое количество.
   Но хайербренды и гравлингасы знали, как извлекать  наибольшую  пользу  из
древесной пыли и лечебной грязи. С помощью песен и  заклинаний  они  сделали
свой дар  воинам  сильным  и  эффективным.  Сразу  после  еды  воины  начали
засыпать, многие из них просто падали на землю, теряя сознание. В первый раз
за долгие страдания марша некоторые из них улыбались своим мечтам.
   Когда Морэм вернулся к Трою после трапезы, он почти улыбался самому себе.
   Затем Трой стал давать Первому Хафту Аморин  инструкции  по  сражению  за
Роковое Отступление. После того, как они обсудили движение и финальный  этап
марша, они заговорили о самом Отступлении. Несмотря на  его  заверения,  она
полагала, что это страшное место. Во всех войнах Страны это  было  место,  в
котором армии пытались спастись, когда все их надежды были разбиты.  Мрачная
старая легенда говорила  о  воронах,  которые  гнездились  высоко  по  обеим
сторонам узкого ущелья, на валунах его краев, кружа над телами убитых.
   Но Трой  никогда  не  сомневался  в  этой  части  своего  плана.  Роковое
Отступление было идеальным местом для  маленькой  армии  в  сражении  против
большой. Враг может быть заманен в каньон и разбит по частям. - В  этом  вся
прелесть, - сказал Трой доверительным тоном. - Это единственное  место,  где
мы можем обратить традиции Фаула против него - мы собираемся взять проклятие
и обратить его в благословение. Когда прибудет Кеан, мы  будем  уже  сверху.
Фаул возможно даже не будет знать, что мы там, до тех пор, пока это не будет
слишком поздно. Но даже  если  он  и  узнает,  то  ему  все  равно  придется
сражаться с нами. Он будет не в состоянии повернуться к нам спиной. Все, что
вам надо для этого  сделать,  -  добавил  он,  -  это  сохранять  темп  пять
следующих дней. Грубый и хмурый вид Аморин напомнил ему, какими невозможными
могут оказаться эти пять дней. Но  утром  он  почувствовал,  что  был  прав.
Благодаря чудодейственному влиянию риллинлура и лечебной  грязи,  его  воины
встретили зарю с возобновившейся решимостью в их глазах  и  с  чем-то  вроде
силы в их телах. Когда он достиг  близлежащего  холма,  чтобы  поговорить  с
ними, они столпились вокруг него  и  осыпали  его  благодарностями,  которые
заставляли его грудь тесниться гордостью. Ему хотелось обнять их всех.
   Он стоял лицом к Боевой Страже, спиной к восходу солнца, и когда он  смог
различать их лица через затуманенность своего видения, он начал.
   - Друзья мои! - прокричал он. - Слушайте меня! Я иду на Смотровую Кевина,
чтобы выяснить, что делает Фаул. Так что, возможно, это мой  последний  шанс
поговорить с вами  перед  тем,  как  начнется  сражение.  Я  хочу  дать  вам
справедливое предупреждение. Мы пока что провели самые легкие  двадцать  два
дня. Но скоро спокойная  часть  закончиться.  Вскоре  мы  собираемся  начать
исполнять свой долг. Он боязливо позволил себе эту блеклую шутку. Если воины
правильно поймут его, они смогут расслабиться немножко,  ослабить  некоторую
внутреннюю боль, стать ближе друг другу. Но если же они услышат  унижение  в
его словах, если они будут оскорблены его черным юмором -  они  могут  стать
потерянными для него. Он почувствовал огромное облегчение  и  благодарность,
когда он увидел, что многие из воинов улыбаются. Некоторые засмеялись вслух.
Их ответ заставил его почувствовать, вдруг и с волнением, гармонию с ними  -
тональность его армии, инструмент его воли.
   Он сразу же стал снова доверять своему руководству над ними.
   С бодростью он продолжил:
   - Как вы знаете, мы находимся только в пяти днях от Рокового Отступления.
Нам осталось преодолеть ровно сорок восемь  лиг.  После  того,  что  вы  уже
сделали, вы должны быть в состоянии сделать это даже сонными. Но все же есть
еще несколько вещей, о которых я хочу сказать.
   Первое. Вам следует знать, что вы уже достигли большего, чем любая другая
армия в истории Страны. Никакая другая Боевая Стража  никогда  не  совершала
походов такой дальности и такой стремительности. Поэтому каждый из  вас  уже
герой. Я не хвастаюсь, факты есть факты. Вы уже самые лучшие.
   Но герои вы или нет, наша работа не  сделана  до  тех  пор,  пока  мы  не
победим. Вот почему мы идем в Роковое Отступление. Это совершенное место для
западни - уж если мы доберемся туда, мы сможем управиться с  армией  в  пять
раз больше нашей. И только добравшись туда - только утянув  армию  Фаула  на
юг, в места, подобные этому, - мы уже спасем многие подкаменья и настволья в
Центральных Равнинах. Для многих из вас  это  значит,  что  мы  спасем  ваши
семьи.
   Он остановился, надеясь  позволить  своему  убеждению  достигнуть  сердец
воинов. Затем сказал:
   - Но мы должны достичь Отступления  вовремя.  Именно  там  хилтмарк  Кеан
рассчитывает найти нас. Он и его Боевые Дозоры сражаются в аду,  чтобы  дать
нам эти еще пять дней. Если мы не достигнем Отступления  до  того,  как  они
сделают это, они все умрут. - Мы едва успеваем. Но я могу  вам  сказать  как
факт, что хилтмарк уже купил нам три из необходимых пяти дней. Все вы видели
шторм, прошедший шесть дней назад. Вы знаете, что это было - атака на Боевой
Дозор хилтмарка. Это значит, что шесть дней назад он все еще сдерживал армию
Фаула в долине Мифиль. И  вы  знаете  хилтмарка  Кеана.  Вы  знаете,  он  не
позволит каким-то двум дням встать между нами и победой.
   Мы едва успеваем. И мы прибудем туда не отдыхать.  Но  если  мы  все-таки
прибудем в Отступление вовремя, я не боюсь за исход.
   При этом хафты одобрительно зааплодировали в ответ на браваду Троя, и  он
молча стоял под этой  овацией  с  опущенной  головой,  допуская  это  только
потому, что мужество раздающихся вокруг бодрых выкриков, мужество его  армии
поглотило его. Когда одобрение смолкло и Боевая Стража стала вновь тихой, он
сказал хрипло в безмолвии:
   - Мои друзья, я горжусь вами всеми!
   Затем повернулся и почти сбежал с холма.
   Лорд Морэм последовал за ним, когда он вскочил на спину Мехрила.
   Сопровождаемые Руэлом, Террелом и восемью  другими  Стражами  Крови,  эти
двое поскакали галопом прочь от Боевой Стражи. Трой установил  жесткий  темп
до тех пор, пока его армия не скрылась из его взгляда за холмами позади них.
Затем  он  ослабил  Мехрила  до  походки,  которая  покроет  расстояние   до
подкаменья Мифиль и Смотровой Кевина за три дня. С Морэмом рядом, он  легким
галопом скакал к востоку через холмистость Южных Равнин.
   Через некоторое время Лорд сказал спокойно:
   - Вомарк Трой, ты и в самом деле воодушевил их.
   - Ты все перепутал, - сказал он голосом, грубоватым от эмоций, - это  они
воодушевили меня.
   - Нет, мой друг. Они стали очень лояльны к тебе.
   - Просто они - очень лояльные люди. Они... Да, все верно, я понял, что ты
имел в виду. Они лояльны ко мне. Но если  я  когда-либо  их  брошу,  если  я
совершу какую-либо любую человеческую ошибку,  они  будут  чувствовать  себя
преданными. Я знаю. Я слишком понадеялся на их мужество, на их веру в  меня,
в мои планы. Но если это приведет их в  Роковое  Отступление  вовремя,  риск
будет того стоить. Лорд Морэм согласился кивком. После паузы он сказал:
   - Но ты делал свою часть работы. Мой друг, я  должен  сказать  тебе  это.
Когда я впервые понял твое  намерение  идти  к  Роковому  Отступлению  таким
темпом, мне показалось, что это невозможная задача.
   - Тогда почему ты позволил мне сделать это? - разозлился Трой.  -  Почему
ты ждал до сего момента чтобы сказать что-либо о своих сомнениях?
   - Ох, вомарк, - ответил Лорд. - Ведь если не пытаться, тогда  вообще  все
будет невозможно.
   При этих словах Трой повернулся к Морэму. Но когда он встретил испытующий
взгляд Лорда, он понял, что Морэм не стал бы поднимать такого вопроса просто
так. Принуждая себя расслабиться, он сказал:
   - На самом деле ты не ожидал, что я удовлетворюсь таким ответом.
   - Нет, - просто ответил Лорд. - Я  сказал  это  только  для  того,  чтобы
выразить свое отношение к тому, что ты сделал. Я верю тебе. Я буду следовать
твоему руководству в этой  войне  при  любых  опасностях.  Внезапный  наплыв
благодарности спазмом сжал горло Троя, и ему пришлось стиснуть  зубы,  чтобы
сдержать глупую улыбку. Чтобы ответить на доверие Морэма, он прошептал:
   - Я не брошу тебя при этом.
   Но позже, когда его порыв прошел,  ему  было  неприятно  вспоминать,  как
много таких обещаний он уже успел дать. Казалось, они увеличивались по  мере
продвижения марша. Его речь перед Боевой Стражей была только первой в  серии
таких утверждений. Сейчас он чувствовал себя так,  словно  дал  свою  личную
гарантию успеха практически всей Стране.
   Он загнал себя в угол - в такое место, где поражение и измена  становятся
вещами равнозначными. Даже простейшие мысли о поражении заставляли его пульс
гулко отдаваться в голове.
   А если это были мысли, подобные вдохновляющим  Неверие  Кавинанта,  тогда
Трой мог видеть, что это вызывает вполне определенное чувство. У  него  было
жестокое имя для этого чувства. Оно называлось трусость.
   Он силился отогнать  такие  мысли  прочь  и  обратить  свое  внимание  на
Центральные Равнины.
   В стороне от гор местность как-то сглаживалась  и  переходила  в  широкие
пространства острой, жесткой травы, испещренные  полосами  серого  орляка  и
вереска, становящимися пурпурными осенью. Эта земля не была  щедрой  -  Трою
говорили, что было всего лишь пять подкамений во всех Южных Равнинах,  -  но
ее нерасточительное здоровье было жизнестойким и сильным, как  у  коренастых
мускулистых людей, которые на ней жили. Что-то  в  ее  строгости  привлекало
его, как будто  эта  земля  сама  была  предназначена  для  войны.  Он  ехал
спокойно, сохраняя медленный темп чтобы сберегать силу Мехрила  для  тяжелой
скачки от Смотровой Кевина до Рокового Отступления.
   Но на вторую ночь его уверенность несколько  поколебалась.  Вскоре  после
восхода луны Лорд Морэм внезапно  проснулся,  вскрикнув  так  неистово,  что
кровь Троя застыла. Трой ощупью пошел к нему через  темноту,  но  он  ударил
вомарка своим Посохом и начал палить свирепыми взрывами  силы  в  неуязвимые
небеса,  как  будто  они  атаковали  его.  Безумие  охватило  его.   Он   не
останавливался до тех пор, пока Террел не поймал  его  руки,  заорав  ему  в
лицо:
   - Лорд! Порча увидит тебя!
   С громадным усилием Морэм заставил себя утихомирить свою силу.
   Затем Трой опять не мог  ничего  видеть.  Ему  пришлось  ждать  в  слепом
беспокойстве до тех пор, пока в конце  концов  он  не  услышал,  как  Морэма
выдохнул:
   - Это прошло. Я благодарю тебя, Террел. - Голос  Лорда  звучал  абсолютно
устало.
   Трой был полон вопросов, но Морэм или не хотел, или не  мог  отвечать  на
них. Сила предвидения покинула его  молчаливо  и  с  дрожью.  Он  едва  смог
сдержать подрагивание губ для нескольких слов, которые он проговорил,  чтобы
успокоить Троя.
   Вомарка это не убедило. Он потребовал света. Но когда Руэл  усилил  пламя
лагерного костра, Трой увидел пылающий жар тоски и угрозы в  глазах  Морэма.
Это успокоило его, вызвав с его стороны предложение поддержки и утешения. Но
ему пришлось все же оставить Лорда одного в его муках пророческой боли.
   Остаток ночи Трой лежал без сна в беспокойном  ожидании.  Когда  наступил
рассвет и зрение вернулось к нему, он понял, что Морэм благополучно  пережил
кризис.  Лихорадка  в  его  взгляде  сменилась  тяжелым  проблеском  подобия
предостережения, что опасно пытаться противостоять  ему,  проблеск,  который
напомнил Трою картину в Зале Даров,  озаглавленную  "Победа  Лорда  Морэма".
Лорд не стал давать никаких объяснений.
   Весь третий день они продолжали свой путь в молчании.
   Впереди на горизонте Трой смог разобрать тонкий  черный  палец  Смотровой
Кевина, хотя до подкаменья Мифиль оставалось  все  еще  двадцать  две  лиги.
После напряжения ночи ему еще больше хотелось подняться скорее на  Смотровую
и увидеть армию Лорда Фаула. Увидев  это,  он  узнает  судьбу  своего  плана
битвы. Но он не гнал ранихина на самой лучшей скорости, поэтому долина  была
полна  уже  вечерних  теней,  когда  он  и  Морэм  достигли  реки  Мифиль  и
последовали вдоль ее течения вверх, в Южную Гряду.
   Через затуманенность своего  взора  в  сумерках  он  уловил  только  один
проблеск подкаменья Мифиль. С вершины тяжелого каменного моста над рекой  он
посмотрел на юг, в сторону восточного берега, и в окружающем  мраке  заметил
группу каменных лачуг. Затем последнее проникновение его взгляда поблекло, и
скакать дальше в селение ему пришлось, доверившись ранихину.
   Когда  Трой  и  его  спутники  спешились  на  открытом,  круглом   центре
подкаменья,  Лорд  Морэм  спокойно  заговорил  с   людьми,   которые   вышли
поприветствовать его. Вскоре к жителям подкаменья присоединилась  группа  из
пяти  человек,  неся  с  собой  широкую  чашу  со  светящимся  гравием.  Они
установили ее на подставку в центре круга, и теплое свечение и запах  свежей
глины обильно окружили их. Этот свет позволил Трою слабо видеть.
   Группа этих пяти включала трех женщин и двух мужчин. Четверо из них  были
светловолосые, пожилые и величавые,  но  один  мужчина  был  примерно  вдвое
моложе. Его черные густые волосы были с  серыми  полосами,  и  поверх  своей
коренастой, мощной фигуры он носил  традиционную  коричневую  тунику  жителя
подкаменья со странным узором из пересекающихся молний на  плечах.  Он  имел
постоянное двойственное горькое выражение, будто что-то рано сломалось в его
жизни, обратив вкус всего его жизненного опыта  в  кислый.  Но  несмотря  на
кислость его выражения и относительную молодость,  его  спутники  уступи  ли
ему. Он заговорил первым.
   - Здравствуй, Морэм, сын  Вариоля,  Лорд  Совета  Ревлстона.  Здравствуй,
вомарк Хайл Трой. Чувствуйте себя в подкаменье Мифиль как дома. Я Триок, сын
Тулера, первый среди круга старейшин  подкаменья  Мифиль.  Это  не  в  наших
традициях - расспрашивать наших гостей прежде,  чем  гостеприимство  развеет
усталость. Но это ужасные времена. Стража Крови оповестила  нас  о  грозящей
войне. Что за нужда привела вас сюда?
   - Триок, своим гостеприимством ты оказываешь нам  честь,  -  ответил  ему
Лорд Морэм. -  Нам  также  делает  честь  то,  что  ты  нас  знаешь.  Мы  не
встречались.
   - Это правда, Лорд. Но я учился  некоторое  время  в  лосраате.  Лорды  и
друзья Лордов, - он кивнул на Троя, - хорошо мне знакомы.
   - Тогда, Триок,  старейшины  и  люди  подкаменья  Мифиль,  я  должен  вам
сказать, что  по  Стране  действительно  идет  война.  Армия  Серого  Убийцы
движется по Южным Равнинам, чтобы  воевать  с  Боевой  Стражей  Ревлстона  в
Роковом Отступлении. Мы пришли для того, чтобы вомарк Трой мог подняться  на
Смотровую Кевина и изучить движение врага.
   - Он, должно быть, обладает  отличным  зрением,  если  может  видеть  так
далеко. Хотя известно, что Высокий Лорд Кевин обозревал всю Страну со  своей
Смотровой. Но  это  нас  не  касается.  Пожалуйста,  примите  гостеприимство
подкаменья Мифиль. Чем мы можем служить вам?
   Улыбаясь, Морэм ответил:
   - Горячая еда была бы самым лучшим проявлением гостеприимства. Много дней
мы ели только походную  пищу.  После  этого  другой  из  старейшин  выступил
вперед.
   - Лорд Морэм. Я Терас, супруга Слена. Наш дом большой, и Слен,  мой  муж,
горд своим умением готовить. Поедите ли вы с нами?
   - С удовольствием, Терас, супруга Слена. Вы почтили нас.
   - Принятие дара оказывает честь дарящему, - вернула она серьезно.
   В сопровождении других старейшин она провела  Морэма  и  Троя  из  центра
подкаменья к своему жилищу. Ее дом был широким, просторным зданием,  которое
был сформировано из одного громадного валуна. Внутри все было залито  светом
гравия.  После  нескольких  церемоний  представления  Трой  и   Лорд   Морэм
обнаружили, что их усаживают за длинный каменный стол. Кушанья, которые Слен
выставлял перед ними, полностью соответствовали его гордости.
   Когда все гости наелись досыта и каменные блюда и кастрюли были  унесены,
Лорд Морэм решился ответить на вопросы старейшин. Терас начала с  осторожных
расспросов о войне, но прежде, чем она продолжила, Триок прервал ее.
   - Лорд, как там Высокий Лорд Елена? Она в порядке? Она сражается  в  этой
войне?
   Что-то резкое в тоне Триока вызвало у Троя раздражение, но он предоставил
возможность ответить Морэму. Лорд спокойно ответил:
   - С Высоким Лордом все в порядке. У нее появились  непонятные  знания  от
одного из Заветов Кевина, и она отправилась на поиски самого этого Завета. -
Он говорил осторожно, как будто у него была причина не доверять Триоку.
   - А как там Томас Кавинант Неверящий? Страж Крови сказал, что он вернулся
в Страну? Он вернулся?
   - О, да, - сказал Трой. Казалось, ему передалась осторожность Морэма.
   - А как  там  Трелл,  супруг  Этиаран?  Много  лет  он  был  гравлингасом
подкаменья Мифиль. Как он встретил надобности этой войны?
   - Он в Ревлстоне, где его мастерство служит защите Твердыни.
   Выражение лица Триока резко изменилось.
   - Трелл не с Высоким Лордом? - спросил он резко.
   - Нет.
   - Почему нет?
   Мгновение Лорд Морэм исследовал лицо Триока. Затем он сказал,  как  будто
бы брал на себя риск:
   - Юр-Лорд Томас Кавинант, Неверящий и Кольценосец, сопровождает  Высокого
Лорда.
   - Он с ней? - вскричал Триок, вскочив на ноги. - И Трелл позволил это?  -
Он горько и ненавидяще сверкнул  глазами  на  Морэма,  затем  развернулся  и
выбежал из дома. Его неистовство оставило в комнате неловкую тишину, и Терас
тихо заговорила, чтобы нарушить ее. - Пожалуйста, не обижайтесь,  Лорд.  Его
жизнь полна неприятностей. Может быть, вы знаете часть его истории. -  Морэм
кивнул, показывая Терас, что он не обиделся. Но поведение Триока  вывело  из
себя вомарка Троя. Это живо напомнило ему Трелла. - Зато я не знаю, - сказал
он грубо. - Какое ему дело до Высокого Лорда?
   - Ох, вомарк, - сказала Терас печально. - Он не скажет мне спасибо за то,
что я говорю об этом. Я...
   Острый взгляд Морэма заставил ее замолчать. Трой повернулся к Морэму,  но
Лорд не встретил его взгляд своим.
   - Перед тем, как... как Юр-Лорд Кавинант первый раз был вызван в  Страну,
- сказал Морэм осторожно. - Триок любил дочь Трелла и Этиаран.
   Трой едва сдержал восклицание. Он хотел  проклясть  Кавинанта.  Казалось,
нет конца горю, которое принес этот Неверящий. Но он взял себя в  руки  ради
хозяев дома. Он едва слышал, как Морэм спросил:
   - С дочерью Трелла все в порядке? Могу ли я как-то помочь ей?
   - Нет, Лорд, - ответила Терас. - Здоровье ее  тела  крепко,  но  мозг  ее
непонятен. Она всегда верила, что Неверящий вернется за ней. Она  спрашивала
круг старейшин... спрашивала разрешения выйти за него  замуж.  Мы  не  можем
найти такого Целителя, который мог бы излечить эту болезнь. Я боюсь, что  вы
только обратите ее мысли снова к нему.
   Морэм принял ее решение угрюмо.
   - Извините. Эта неудача  печалит  меня.  Но  Лорды  знают  только  одного
Целителя-Освободившегося с силой,  достаточной  для  такой  нужды  -  и  она
оставила свой дом и покинула всех нас сорок лет  назад,  перед  сражением  у
настволья Парящее. Это вынуждает  нас  быть  такими  скромными  перед  такой
нуждой.
   Его слова оставили за собой покров тишины. На какое-то время он уставился
тупым взглядом на свои сжатые ру