дятся в долине Дринг. И, конечно, Ричиус присутствовать не сможет. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, он больше никогда не увидит своего друга. Они больше никогда не поедут верхом по дивным лесам Арамура, не будут обсуждать достоинства лошадей... Больше не будет выездов на охоту и жаркого из добытой ими дичи. Арамур без Ричиуса не будет прежним. Он не будет по-настоящему домом!
     - О Боже, - тихо простонал он, - что мне делать?
     Динадин вывел лошадь из конюшни. Седла на ней не было, но прочая упряжь осталась на месте. Проходя мимо спящего конюха, он поднял с земли грязную попону и набросил ее на спину лошади. Какое-то время он сможет поездить без седла - просто чтобы проветриться и подумать. Ему хотелось оставить позади лагерную вонь, побыть наедине с меркнущей луной. А потом он покинет это отвратительное место навсегда. Он вскочил на коня и направился на юг, к реке Шез.
     Динадин перевел коня на рысь. Окруженные уходящей ночью, они значительно удалились от лагеря. Над ними раскинулся простор небес. Всадник воззрился на крышу мира, чувствуя себя карликом перед этой бесконечностью. Звезды горели здесь не правдоподобно ярко, они как бы парили в вышине. На востоке появилось алое пятно - вестник близкого рассвета. Динадин казался себе невесомым, бестелесным. Свободным. Ему захотелось повернуть на запад без Эдгарда, проехать по дороге без старого герцога и его жалкого отряда. Почему он должен ждать? Он желает увидеть свою семью немедленно!
     - Я жив! - крикнул он бескрайнему небу и расхохотался.
     Он любит Ричиуса, но жизнь он любит больше. И теперь, когда он получил свою жизнь обратно, не намерен от нее отказываться. Пусть Аркус посылает за ним - он будет начеку. Прежде императору надо его поймать!
     Долгие минуты он сидел на притихшем скакуне, один на один со вселенной. Он не трус. Он сделал все что мог. Просто теперь это уже не его война.
     - Мы едем домой, - сообщил он коню. - А когда мы туда вернемся, мы будем ездить, где захотим, и...
     Внезапная вспышка молнии прервала его речь. Он стал пытливо всматриваться в горизонт. Солнце уже вставало. Последовал еще один разряд - бесшумный, но ошеломляющий: голубая вспышка озарила все небо. Он вперился в горящий рассвет на краю мира - с востока наползал пурпурный туман.
     - Господь всемогущий! - прошептал он, вспомнив недавно услышанный рассказ.
     Стремительно развернув коня, Динадин ударил его пятками в бока. Он поскакал не к лагерю под знаменем герцога, а на запад, к городу нищих и Ричиусу.

***

     На рассвете его глаза открылись сами. Спина болела от того, что он спал на неудобном стуле, но когда Ричиус увидел, что Дьяна по-прежнему на кровати, похожая на прекрасное дитя, боль мгновенно забылась, Обшарпанные занавески на окнах были задернуты, но в темноте она была так же красива, как при свете. И она не ушла от него, а осталась в безопасности, под его бдительным оком.
     Верный данному слову, он не прикоснулся к ней. Он даже не поддался соблазну подстроить случайное соприкосновение тел. Ее доверие к нему было таким хрупким, что малейший проступок мог разрушить его навсегда. Они ушли к нему в комнату и просто разговаривали - и этот вечер стал самым романтичным в его жизни. Она снова рассказывала ему об отце, о том, как он научил ее говорить по-нарски. В свою очередь, Ричиус поведал ей, как его собственный отец бросил его в Люсел-Лоре без помощи.
     Вскоре после полуночи она задремала - как раз в это время Ричиус рассказывал ей о Динадине. Поскольку эта тема была не слишком приятной, его не огорчило то, что он лишился слушательницы. Дьяна спала мирно, если не считать страшного сновидения, понудившего ее вскрикнуть. Но кошмар, к счастью, был недолгим, и девушка снова погрузилась в глубокий сон. Ричиус и сам был до того измучен, что задремал, сидя на стуле. В течение нескольких часов он не мог оторвать от нее взгляд, но в конце концов все-таки заснул и проснулся, лишь когда в их убежище проникли первые лучи солнца.
     "Мой отец будет от нее в восторге, - подумал Ричиус. - Он позаботится о ней, и ей будет там хорошо".
     Хорошо и надежно. Большего он для нее не хотел. Она оказалась здесь единственным человеком, которому он может помочь, которого спасет. Джимсин, Лонал и все остальные погибли под его охраной. Но не она. Со временем, возможно, она даже полюбит его - но эта надежда казалась ему слишком смелой. Ему еще предстояло сражаться на этой безнадежной войне, и если даже он останется жив, то может стать калекой, как Эдгард, или безумцем, как Блэквуд Гейл. Если он не будет осторожен, война отнимет у него остатки человечности.
     Он зевнул - громче, чем намеревался, и этот звук разбудил Дьяну. Ее необыкновенные глаза широко распахнулись.
     - Доброе утро! - весело промолвил он.
     Теперь настал ее черед зевать.
     - А уже утро? - осведомилась она. - Ночь прошла так быстро! Ты поспал?
     - Немного.
     Дьяна села и спустила ноги с кровати. Во время сна подол ее платья задрался. Ричиус деликатно отвел взгляд.
     - Сегодня я отведу тебя к Эдгарду, - сказал он. - Утром, как только мы поедим. Не знаешь, у Тендрика найдется какой-нибудь завтрак?
     Она не успела ответить, потому что в дверь отчаянно забарабанили. Они оба вздрогнули. Ричиус поискал взглядом свой меч с перевязью - они оказались под кроватью. Он уже нагнулся за ними, когда услышал знакомый голос Динадина.
     - Ричиус, ты здесь?
     - Кто это? - спросила Дьяна.
     Ричиус засмеялся.
     - Не бойся, это Динадин!
     - Ричиус, открывай! - кричал друг.
     Он подергал ручку двери, но та оказалась на запоре. Он начал колотить в дверь. Ричиус поспешил открыть засов. В комнату мгновенно ввалился Динадин. От него разило потом и вином. Ричиус зажал нос рукой.
     - Господи, Динадин, - воскликнул он, - что случилось?
     Юноша не обратил на Дьяну никакого внимания. Он перегнулся пополам и, задыхаясь, указал пальцем на окно.
     - На улице, - просипел он. - Неужели ты не видел?
     - Не видел - чего? - изумился Ричиус.
     Динадин метнулся к окну и отодвинул потрепанную занавеску.
     - Смотри!
     Рассвет за окном превратился в сумерки. Сквозь грязное стекло больше не просачивались лучи солнца. Над землей навис полог бархатно-черных туч - они задавили утро и встающее солнце. Смутившись, Ричиус подошел к окну и посмотрел в пограничную сторону города. На улицах нищие трийцы поднимали глаза к небу.
     Огромная грозовая туча, какой он никогда в жизни не видел, ползла с востока, подкатываясь к ним поверх кипящего тумана и скрывая всю местность. Вспышки ярко-синих молний змеились с его вершины в форме наковальни, а вся его живая масса была пронизана туманным оранжевым огнем. Все это кипело и взрывалось, подползая ближе к городу, пульсируя странной, сверхъестественной жизнью. Глухой рокот грома сотрясал стекла.
     - Боже! - воскликнул он, пятясь от окна, чтобы Динадин и Дьяна тоже смогли увидеть происходящее. - Что это такое?
     Девушка подбежала к окну и прижалась щекой к стеклу, пытаясь посмотреть на восток. Увидев тучу, она побледнела и начала пятиться от окна. Ричиус едва успел ее поймать, когда она чуть было на него не налетела.
     - Дьяна?
     - Мне это снилось, - молвила она. - Ночью я видела это во сне. Это Тарн.
     - Тарн? Дьяна...
     - Он говорил со мной во сне, - продолжала девушка, словно не слышала его. - Теперь я вспомнила. Он сказал, что идет за мной.
     Ричиус почувствовал укол страха. Ему вдруг вспомнились все те невероятные вещи, о которых Эдгард рассказывал им. Потрясенный, он снова посмотрел в окно. Нет, то, что они видят, обычное грозовое облако! Другого разумного объяснения просто быть не может.
     - Как это возможно? Никто не в силах повелевать погодой. Этого не может быть!
     - Это Тарн, - повторила Дьяна уверенно. - Он идет за мной!
     - Не двигайся, - поднял руку Ричиус. - Обещаю: никто тебе вреда не причинит. Я этого не допущу.
     - Все так, как нам говорил Эдгард, Ричиус, - пробормотал Динадин. - Точно так! Это Тарн.
     - Это не Тарн! - взревел Ричиус. - Не знаю, что это, но это не Тарн!
     Динадин в ярости шагнул к нему.
     - Собирай свои вещи. Нам надо выкарабкиваться отсюда, уходить из города, пока не пришла буря.
     - Мы направимся к дороге, - согласился Ричиус. - В горах есть пещеры, где мы сможем укрыться. Динадин, поспеши вниз и приготовь лошадей. За моей должен присматривать мальчишка-триец. Нам надо спешить.
     - А как же Эдгард?
     - Не беспокойся о нем. Я уверен, он уже увидел это. Он сообразит, что надо идти к дороге Сакцен. Ну, спеши!
     Не сказав больше ни слова, Динадин выскочил из комнаты, и Ричиус услышал, как его сапоги тяжело прогромыхали по лестнице. За окном небо становилось все темнее. Ричиус отпустил Дьяну и стал надевать сапоги.
     - Пошли, Дьяна, - сказал он выпрямившись. - Если мы поторопимся, то доберемся до гор раньше бури. Мы сможем переждать ее там, пока...
     Он обернулся: девушка, застыв на месте, потрясенно смотрела в окно.
     - Поздно! - горько сказала она. - Лоррис и Прис, этот подонок меня нашел!
     Ричиус схватил ее за руку и потащил к двери.
     - Пошли!
     Он увлек ее за собой в коридор.
     - Я не стану спорить с тобой, - промолвил он, пока они бежали вниз по лестнице. - Но я сказал: я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось!
     - Ричиус, стой! - воскликнула Дьяна. Она остановилась на середине лестницы, отказываясь следовать за ним. - Это магия дролов! Он прибег к ней, чтобы найти меня. Мне не скрыться. Ты должен оставить меня, иначе он убьет и тебя тоже!
     Ричиус пристально посмотрел на нее.
     - Дьяна, прекрати эти глупости! Тебе удалось убежать столь далеко. Так не останавливайся. Не дай этому подонку тебя поймать!
     Дьяна сжала зубы, и в глазах ее снова появился решительный блеск.
     Спустившись вниз, они обнаружили, что таверна пуста. Даже Тендрик куда-то исчез. Дверь гостиницы была распахнута, и в нее врывался холодный ветер. С улицы доносился рев приближающейся бури и голоса тех, кто толпился на улицах, чтобы смотреть на это удивительное явление.
     - Теперь послушай меня, - сказал Ричиус. - Я знаю место в горах, где мы сможем укрыться, пока буря не пройдет. Нас там никто не отыщет. Даже Тарн. Но надо торопиться.
     Не успела она ответить, как в таверну вбежал Динадин.
     - Лошади готовы.
     - Пошли, - обронил Ричиус, увлекая Дьяну к выходу.
     На улице их ждали две оседланные лошади. Динадин уже садился в седло.
     - Буря приближается, - заметил он. - Нам надо уезжать немедленно.
     Ричиус кивнул. Над крышами Экл-Ная показалась серовато-черная вершина тучи. Эта штука была гораздо ближе, чем минуту назад, а по улицам уже начал двигаться туман. Булыжная мостовая под ногами дрожала от невероятной мощи бури. Беглецы смотрели, как буря захлестывает город. Ричиус бережно обхватил Дьяну за талию.
     - Не тревожься. На этих лошадях мы сможем ее опередить. - Он вскочил в седло и взялся за поводья. - Поехали. Он протянул девушке руку.
     Дьяна с его помощью села на лошадь. Животное тотчас фыркнуло и насторожилось в ожидании сигнала. В следующую секунду они уже скакали по узким улицам Экл-Ная. Подковы звонко стучали по древним камням мостовых. Вокруг толпились встревоженные торговцы и трийские нищие. Все глаза были прикованы к таинственному великану, надвигавшемуся с востока. Однако Ричиус не оглядывался назад, он гнал коня на запад. Вскоре они уже были на окраине города. Им понадобится всего несколько минут, чтобы достичь дороги и убежища в Железных горах. Никакая буря, хоть магическая, хоть обычная, не в состоянии двигаться так же быстро, как они.
     Теперь уже ясно вырисовывались горы, которые раньше скрывались за высокими зданиями Экл-Ная. Ричиус ухмыльнулся. Им осталось только пересечь мост через Шез, и они окажутся на дороге Сакцен.
     - Ричиус, - вдруг вскрикнул Динадин, - лагерь Эдгарда!
     Ричиус бросил взгляд через плечо. Лагерь боевого герцога сейчас был виден сквозь туманный занавес надвигающейся бури. И хотя просматривалось какое-то движение, Ричиус с внезапной тревогой понял, что люди Эдгарда оказались в западне.
     - Боже, - воскликнул он, останавливая коня, - что происходит?
     Динадин придержал и своего коня. По всему лагерю мерцали какие-то неестественные огни. Люди и лошади метались в дымке, бесцельно кружились в тени нависшей над ними тучи; она открылась вся целиком, и ее похожая на наковальню вершина темнела и распухала, двигаясь на ногах из дыма к лагерю герцога.
     - Что нам делать? - с ужасом спросил Динадин.
     Ричиус закусил губу. Его охватило тошнотворное чувство собственной беспомощности.
     - Мы ничего сделать не сможем.
     - Но Эдгард...
     - Знаю! - вскричал Ричиус. - Помоги ему Бог!
     Буря уже находилась над лагерем. Светящийся туман стал гуще и скрыл лагерь за миазмами. Ричиус не обращал внимания на то, что Дьяна упорно дергает его за рубашку, не замечал тумана, подползавшего к ним по траве. Он окаменел, разрываясь между желанием бежать и броситься вперед в бесполезной попытке спасти соотечественников. Однако в душе понимал, что их настиг рок. И он оставался на месте, отказываясь повернуться к ним спиной, и смотрел, как небеса раскалываются, словно яичная скорлупа.
     Воздух разорвался ревом, как будто одновременно выстрелила тысяча огнеметов. Пальцы голубых молний выскользнули из вершины тучи и упали на лагерь, взметнув вверх комья земли, щепки и обрывки ткани. Дьяна пригнулась, сняла руки с пояса Ричиуса и закрыла ладонями уши. Мужчины сделали то же самое и, ослепленные вспышкой, тем не менее не смогли отвести взгляд. Вскоре последовал новый, еще более мощный удар. Ричиус ощутил воздушную волну, прокатившуюся мимо них, когда бесчисленные разряды электричества вырвались из тучи, поджигая землю, скрытую за занавесом тумана.
     - Поезжай, Ричиус! - взмолилась Дьяна. - Скорее!
     А он едва мог двигаться. Понимая, что должен добраться до убежища, он способен был думать только об Эдгарде. Рыдания подступали к горлу, когда Динадин окликнул его.
     - Ричиус, едем! Туман приближается. Нам надо сию минуту уезжать!
     Только тогда он медленно повернулся спиной к лагерю.
     - Прости меня, друг, - тихо промолвил он и снова пришпорил коня, послав его в галоп.
     Булыжная мостовая сменилась песчаной почвой, и он поскакал во весь опор по наезженной дороге к мосту. Динадин мчался следом. Спустя несколько секунд показался мост; его длинные перелеты, воздвигнутые нарцами, соединяли берега реки. За рокотом грома Ричиус услышал шум реки и заметил, что гулкие взрывы молний прекратились. Любопытство заставило его оглянуться и посмотреть туда, где находился лагерь Эдгарда. Странный туман по-прежнему льнул к земле, но теперь сквозь дымку просвечивали странные огни. К небу поднимались призрачные столбы черного дыма. В тумане не было никакого движения: лагерь пребывал в пугающем покое. А сверху, подгоняемая все усиливающимся ветром, на них надвигалась грозовая туча.
     Ричиус выругался и снова пришпорил коня. До моста оставались считанные шаги. Он снова оглянулся на преследующее их чудовище. Вершина тучи приобрела дымчато-багровый цвет. Она мерцала и колебалась, продвигаясь вперед, протягивая к ним пальцы пурпурного тумана. Копыта лошадей уже тонули в мелком озере странной дымки.
     - Мы успеем! - крикнул он. - Ну же, кляча! Давай!
     Но туча уже накрывала их, и Ричиус понял, что они не успевают уйти от нее. Они добрались до моста как раз в ту минуту, когда она опустилась на них, опутав туманом. Оттуда на них пахнуло густой дымной вонью и мощным ветром. Дьяна крепче ухватилась за его пояс. Позади него Динадин кричал что-то - кажется, звал по имени. Он повернулся, чтобы найти взглядом друга, но увидел только пенистую пурпурную дымку, окружившую их со всех сторон. Конь, потеряв способность двигаться дальше в тумане, встал на дыбы и пронзительно заржал. Ричиус дергал и натягивал поводья, чтобы заставить его повиноваться, однако новый порыв ветра выбил его из седла. Он только успел заметить, как Дьяну вырвало из седла следом за ним. Она упала в туман и исчезла.
     - Дьяна! - закричал Ричиус, вытягивая руки, как слепец.
     Он услышал какой-то крик и дернулся к нему, отчаянно пытаясь обнаружить девушку. Она снова выкрикнула его имя, она была совсем близко, но ветер так разбушевался, что Ричиус едва мог устоять перед ним. Он двигался, словно в кошмарном сне: ноги налились свинцом, дыхание останавливалось, все мышцы напряглись. Наконец ему удалось ее увидеть. Она лежала лицом вниз на мосту и царапала пальцами доски, стараясь за них ухватиться. Казалось, какая-то гигантская рука тянет ее за ноги в пропасть.
     - Помоги мне, Ричиус! Что-то меня не пускает!
     Он бросился к ней, тяжело упав на настил, и поймал ее пальцы как раз в тот момент, когда они начали проскальзывать по доскам.
     - Держись! - крикнул он. - Я тебя поймал!
     - Не могу! - выдохнула она, силясь ухватиться за него.
     Ричиус зацепился ногами за опору перил и протянул ей вторую руку. Дьяна тянулась к его пальцам, и он тянул изо всех сил - но не смог достать. Чертыхаясь, он крепче ухватил руку, которую успел поймать. Хрупкие кости затрещали, но он не стал обращать внимания на этот ужасный звук и последовавший за ним крик боли. Ричиус сосредоточился лишь на одном: стремлении вырвать ее из тумана. Она еще и еще раз пыталась протянуть к нему вторую руку - но их постоянно разделял какой-то волосок. Буря рванулась вперед и грозно зарычала. Ричиус почувствовал, что их потные пальцы начинают разжиматься. Он уже держал Дьяну только за кончики пальцев.
     - Ричиус!
     - Нет!
     Их руки разъединились - и Дьяна скользнула в туман. Он дико закричал и вскочил на ноги. Буря неожиданно стала затихать. Он смотрел, как туча скатывается с моста и поднимается вверх. В панике он заковылял следом, почему-то уверенный, что Дьяна по-прежнему жива там, внутри. Но странная туча двигалась слишком быстро, и в конце концов, измученный, он рухнул на колени, обливаясь слезами. Туча исчезла в небе. Позади него Динадин громко выкрикивал его имя. Ричиус не отвечал.
     Он потерял Дьяну.

12

     Люсилера разбудил любознательный паучок. Он открыл глаза как раз в тот миг, когда насекомое собиралось вползти к нему в рот. Выругавшись, он сел и смахнул надоедливую тварь с лица. Паучок пробежал по комковатому матрасу, но ладонь опустилась на него, превратив в гадкое пятно. Люсилер посмотрел на полужидкие останки и смахнул их с постели. В катакомбах под Фалиндаром обитало множество пауков.
     Триец вперился в покрытый толстым слоем грязи потолок своей камеры, в мириады паутин, нагруженных коконами. Он находился здесь уже так долго, что видел появление на свет целого поколения этих существ. Он даже изучал их, дабы скоротать томительные часы: смотрел, как новорожденные выбираются наружу. Их жирненькая мамаша не пыталась им помочь; она деловито заматывала в паутину многоножку на первый ужин. Она была огромная - видимо, настоящая гроза этого мирка. Украшенная черными и желтыми полосками, паучиха напоминала Люсилеру восьминогую тигрицу, а когда она двигалась (что случалось нечасто), то грациозно скользила по своей росистой паутине, спеша убить невезучее создание, попавшее в ее царство. Как это ни странно, узник привык к ее обществу.
     Люсилер служил в Фалиндаре всю сознательную жизнь, с той поры, как научился более или менее сносно владеть жиктаром, но катакомб прежде не видел. Он был одним из воинов дэгога: гордым, чистым, не опускавшимся до тех делишек, которые творились в недрах крепости. Для этого у дэгога были другие слуги - люди с темным разумом. Они оставались невидимыми для обитателей дворца, выполняли свои обязанности тайно. Воины дэгога видели только то, что им надлежало видеть, и хотя Люсилеру было известно, что под жилищем его царственного господина существует обширная тюрьма, он не интересовался неприглядными деталями и не задавал лишних вопросов.
     Но теперь, в глубинах темницы, время утрат