алось недостаточно! Она ускользнула от него - может быть, чтобы умереть, а может - попасть руки Тарна. Он мысленно проклинал себя. Он подвел ее, и Петвину не удастся его в этом разубедить.
     Наконец он открыл глаза.
     - Петвин, Динадин тебе что-нибудь говорил о Дьяне?
     - Нет, ничего не говорил. Он только сказал, что вы вдвоем выехали из города вовремя и смогли уйти от бури. Он ничего не говорил о девушке. - Петвин пожал плечами, явно теряясь в догадках. - Я не знаю почему. Наверное, не захотел. Ты ведь знаешь, каким он иногда бывает скрытным.
     Ричиус засмеялся: да, Динадин умеет молчать о подобных вещах. И сейчас он испытывал чувство уважения к своему другу. Он предполагал, что Динадин будет всем рассказывать о том, как у него украли Дьяну, и приятно удивился, что это по-прежнему оставалось их собственной постыдной тайной.
     - Я забрал Дьяну у него, Петвин, - признался Ричиус. - Мы были в таверне, и он положил на нее глаз. Я велел ему этого не делать, потому что она - трийка. Ты знаешь, как я к этому относился.
     Петвин ничего не сказал, он ждал продолжения.
     - И он меня послушался. Он был недоволен, но не стал спорить, а просто отправился наверх и нашел другую девицу. А вот я не смог сделать то же самое. Она была слишком красива, а я был пьян и одинок. Не успел я сообразить, что делаю, как уже заплатил хозяину гостиницы за нее - и мы оказались в постели.
     - И Динадин об этом узнал?
     - Я сказал ему на следующее утро. Господи, какой я был дурак! Он уже злился на меня за мое несогласие уйти из долины, но когда я объяснил ему про Дьяну, знаешь, что он сделал?
     - Разбил тебе нос? - пошутил Петвин.
     - Нет, он отдал мне серебряный кинжал брата, чтобы я смог купить себе еще одну ночь с ней.
     Петвин болезненно поморщился.
     - Ох, Ричиус...
     - Знаю. Поверь мне, я стыжусь того, что сделал. Но она такая необыкновенная, Петвин. И Динадин совсем ее не знал. Ему просто хотелось ее поиметь.
     - Да? - презрительно сощурился Петвин. - А тебе не хотелось? Откуда ты знаешь, может, Динадин тоже считал, что она необыкновенная?
     - Петвин, он видел ее всего минуту!
     - Иногда, чтобы влюбиться, достаточно одной минуты. Особенно если идет война. Ты сам сказал, что она прекрасна. Может, Динадина она привлекла так же, как и тебя.
     - Может быть, - опечалился Ричиус.
     До сих пор ему не приходило в голову, что Динадин мог испытывать к Дьяне нечто большее, чем похоть. Почему-то он забыл, что той ночью не он один испытывал одиночество и страх.
     - У меня такое чувство, будто я его предал, - заключил Ричиус. - Сначала это сделал мой отец, а потом - я. Но я не хочу, чтобы это продолжалось. Мы можем и дальше спорить о смерти Люсилера, о том, что я сделал не так, но какая от этого польза? Я...
     Ричиус замолчал, изумленный движением на дороге. Пять похожих на собак животных, лениво выкатив языки, наблюдали за приближающимися всадниками. Лошади мгновенно остановились. Ричиус почувствовал, как насторожился Гром. Мотылек злобно фыркнул. Все пять животных имели обычные признаки своей породы, знакомые не только людям, но и лошадям. Горные волки.
     - Ричиус...
     - Я их вижу. Не шевелись. И не давай Мотыльку волю.
     Петвин натянул поводья. Огромный боевой конь повиновался: он замер, глядя в глаза своим врагам. Животные были исхудавшие, голодные, с жадно горящими глазами. Ричиус содрогнулся. Его охватил ужас, когда он вспомнил слова, которые этим утром произнес Петвин: от первого снега они сходят с ума.
     "Это не боевые волки, - успокаивал он себя. - Не бойся".
     Но ему было страшно. Желудок начало сводить, как перед боем. Ему уже приходилось сталкиваться с волками - гораздо более крупными и злобными тварями, чем эти, но то было в Люсел-Лоре, там он ожидал, что волки станут на него охотиться. Теперь он пожалел, что с ними нет огнемета.
     - Что нам делать? - спросил Петвин.
     - Не двигайся.
     Они ехали уже почти час, так что на дом Террила в северном поместье рассчитывать не приходилось. Если они бросятся бежать, а волки помчатся за ними, стая догонит их задолго до цели. Ричиус оглянулся через плечо. Дорога позади них была пуста. Он прислушался, надеясь уловить голоса или скрип колес, но услышал только снежную тишину. Они были одни. Он медленно снял со спины огромный меч. Пора взглянуть, на что способен Джессикейн.
     - Мы сейчас повернем, - тихо промолвил он. - Очень медленно.
     Петвин кивнул и непринужденно положил руку на рукоять своего меча. Второй рукой осторожно потянул повод, приказывая Мотыльку повернуться. Конь секунду помедлил, затем повиновался. Ричиус тоже начал разворачивать Грома. Когда лошади пошли рысью, он оглянулся. Волки двинулись следом.
     - Дьявол! - прошипел он, понимая, что звери собираются на них напасть.
     Волки чуют страх, а от него сейчас так и разит страхом. Он вытащил Джессикейн из ножен. Огромный боевой меч отягощал руку - хорошее оружие для того, что ему предстоит сделать. Петвин тоже обнажил свой меч. Они переглянулись.
     - Готов?
     Петвин слегка кивнул.
     - Ну ладно.
     Ричиус крикнул и дал Грому шенкеля. Старый конь словно ждал этой команды - он рванул вперед, зарываясь копытами в покрытую снегом дорогу и выворачивая комья замерзшей земли. Как это ни странно, Мотылек был уже впереди них. Ричиус почувствовал, как серая волна ударила ему в лицо, словно ливень ножей. Он пригнулся в седле и, наклонив голову к шее Грома, оглянулся назад. Волки неслись следом, быстро догоняя всадников.
     - Они близко! - крикнул Ричиус, стараясь перекрыть топот копыт.
     - Быстрее! - бросил Петвин.
     - Не могу!
     Петвин выругался и вывернул кисть, переводя Мотылька в менее стремительный галоп. Гром вскоре поравнялся с боевым конем. Его старые ноги отчаянно напрягались, чтобы выдержать темп бега.
     - Нет! - заорал Ричиус. - Скачи быстрее, Петвин! Не жди меня!
     - Нам от них не оторваться. Придется вступить в бой!
     Мотылек еще немного замедлил бег. Позади него щелкнули челюсти, потом раздался гулкий удар и визг: железная подкова боевого коня ударом в череп отбросила переднего волка назад. Однако его собратья по-прежнему мчались дальше, гонимые безумной жаждой мяса. В следующую секунду четыре волка поравнялись с лошадьми: двое окружили Грома, двое - Мотылька. Ричиус слышал, как они приближаются к ногам Грома, как быстро и настойчиво топочут их лапы, как щелкают зубы. Он поднял Джессикейн.
     "Еще чуть-чуть ближе, ублюдки!"
     Правый волк уже догнал их и приготовился к прыжку. Ричиус чувствовал, как Гром устает, в любое мгновение старина не выдержит темпа. И когда эта минута настанет, волк прыгнет. Он с привычной легкостью натянул поводья. Гром замедлил скачку и волк прыгнул - а Ричиус опустил меч. Тяжелое острие Джессикейна вонзилось в морду волка, разрубило ему нос и вогнало зубы в глотку. Ричиус тут же повернулся ко второму. Зверь уже был в воздухе. Он ухватил Ричиуса за предплечье, разорвал толстую ткань куртки и прокусил плоть. Ричиус не удержался в седле. Падая, он утянул коня вместе с собой. Оба упали на дорогу. Конь отчаянно заржал: передняя нога хрустнула.
     Ричиус не потерял Джессикейн. Он поднял лицо, стараясь сморгнуть с ресниц кровь и мусор. Услышал, как мимо проскакал Петвин, выкрикнув его имя, услышал и леденящий душу хрип в вопле Грома. Он молниеносно развернулся, рассчитывая обнаружить позади себя волка, готового наброситься на него. Но зверь потерял к нему интерес. Он уже вонзил зубы в шею упавшей лошади. Крик обезумевшего Грома стал еще отчаяннее. Конь пытался встать на сломанные ноги, но волк опрокидывал его снова и снова. Из шеи коня брызнул фонтан крови.
     - Петвин! - крикнул Ричиус, ковыляя по снегу к упавшему коню.
     Он бросился на волка, оттащил сопротивляющегося зверя от Грома и со всей силой ударил его по ребрам тяжелым ботфортом. Не успел волк прыгнуть снова, как Ричиус взмахнул мечом и попал зверю в морду. Тот с воем упал. Джессикейн опустился еще раз, и зверь умолк.
     Ричиус снова повернулся к Грому. Два оставшихся волка уже прекратили погоню и начали рвать еще живого коня. Петвин подскакал к Ричиусу и протянул ему руку.
     - Садись! - рявкнул он.
     - Нет!
     Ричиус бросился к ближайшему волку. Он опустил огромный меч и переломил зверю хребет. Остался последний волк. Он поднял морду от шеи Грома и уставился на Ричиуса, тихо рыча. Медленно стал приближаться к человеку, низко наклонив голову. Глаза у него были черные, злые. Ричиус не шевелился: его ярость победила страх.
     - Это моя земля, волк! - прошипел он. Казалось, зверь его не слышит. Он снова зарычал, напрягая ноги перед прыжком.
     - Я убил твоих братьев! - объявил Ричиус, сжимая рукоять Джессикейна. - А теперь попробуй убить меня!
     Он уже кричал, а его лицо излучало спокойную силу. Петвин снова подъехал на Мотыльке. Боевой конь ржал и всхрапывал.
     - Назад, волк! - Петвин, потрясая мечом, поднял Мотылька на дыбы. - Возвращайся в горы!
     Но волк не отступал. Он стоял между мужчинами и умирающим конем, ревниво охраняя трапезу, которая досталась ему с таким трудом. Гром продолжал жутко хрипеть. Ричиус пронзительно вскрикнул и бросился к волку, подняв меч над головой. Мотылек снова взвился на дыбы. Волк отпрянул, немного помедлил - и прыгнул на Ричиуса. Он находился в воздухе, когда Джессикейн опустился - быстрый, тяжелый, безжалостный. Металл и плоть встретились, и какой-то миг Ричиус видел только стену серой шерсти, надвигавшуюся на него. Но клинок погрузился глубоко в худую грудь волка. Отшатнувшись назад, Ричиус услышал, как зубы клацнули у самого его лица, и упал на спину, лягаясь, выкрикивая проклятия и вгоняя меч все глубже между ребрами животного. Волк наконец взвизгнул, и его безжизненное тело упало на Ричиуса.
     Он едва выкарабкался из-под волка. Тело саднило, кровь толчками лилась из прокушенной руки, но он мог думать только о Громе. В коне все еще теплилась жизнь, сломанные ноги подрагивали. Ричиус проковылял по снегу и упал на конское брюхо.
     - Ох, красавец мой! - простонал он, не рассматривая раны лошади: все они были смертельны. Он ощущал, как вздымается и опадает его брюхо в такт последним вздохам. - Мой милый друг!
     - Ричиус! - негромко окликнул его Петвин, он спешился и теперь стоял над другом. - Ты ранен. Мы должны ехать туда, где тебе окажут помощь.
     - Послушай его, - сказал Ричиус, - и сделай это за меня, Петвин. Я не могу.
     Гром все еще кричал. У Петвина лицо стало серым.
     - Он и так скоро умрет, Ричиус. Я...
     - Пожалуйста! - взмолился принц и протянул другу Джессикейн.
     Петвин нерешительно взял меч.
     - Только не смотри, ладно?
     Ричиус кивнул.
     - Прости меня, - сказал он и отошел к Мотыльку.
     Большой конь стоял неподвижно, словно понимал всю глубину разыгравшейся трагедии. Ричиус закрыл глаза.
     "Прощай, старый друг!"
     А потом все кончилось. Принц открыл глаза. Петвин вытирал Джессикейн рукавом.
     - Дело сделано, - сказал он, неуверенно глядя на друга. - Боже, что за адская работа!
     Ричиус медленно подошел к Грому. Петвин отсек коню голову, и теперь его тело лежало в густой алой луже. От нее поднимались едва заметные струйки пара. Волна тошноты бросила Ричиуса на колени.
     - О Боже! - простонал он, ощущая горечь во рту.
     - Отвернись! - Петвин положил ему руку на плечо. - Мне очень жаль, Ричиус. Это все.
     - Нет! - Ричиус стряхнул руку Петвина и закрыл лицо ладонями. - Почему это случилось? Почему здесь? Я ведь дома!
     Петвин упал на колени рядом с другом. Осторожно отвел его руки от лица и заглянул в глаза.
     - Послушай меня, Ричиус. Ты ранен. Посмотри на свою руку. Я должен довезти тебя туда, где могут помочь.
     Ричиус молча кивнул, не мешая Петвину осмотреть прокушенное предплечье. Рана сильно болела - и в то же время он едва ощущал боль. Словно издалека он услышал, как Петвин бормочет:
     - Мы далеко от Динадина, Ричиус? Ты не знаешь, сколько еще туда ехать?
     Принц взглянул на окровавленную руку, потом снова на Петвина.
     - Отвези меня домой, - тихо попросил он. - Пожалуйста.

14

     Обратная дорога была тяжелой и унылой. Ричиус пребывал в шоковом оцепенении. Даже обжигающая боль в руке почти не затрагивала его сознания.
     Мотылек прискакал домой за считанные минуты, хотя нес на себе двух взрослых мужчин. Замок показался как раз в тот момент, когда начался дождь.
     - Ну вот и он, - сказал Петвин. - Теперь ты будешь в порядке, Ричиус.
     Принц поднял голову. За высокой каменной стеной, окружавшей замок, вырисовывались три башни, устремленные к небу. В надвигающихся сумерках они выглядели особенно внушительно. Во многих окнах замка уже горели свечи. Ричиус немного успокоился и снова ощутил холод. А вслед за этим ощущением появилось желание поскорее оказаться в постели и съесть принесенную Дженной кашу. Он знал, что она начнет хлопотать вокруг него, но неожиданно мысль об этом не вызвала у него привычной досады. Сейчас ему было бы приятно почувствовать материнскую заботу.
     Мотылек быстро поднялся по крутому холму и остановился у чугунных ворот. После убийства короля Джоджастин приказал постоянно держать ворота на запоре и охранять день и ночь. Даже Петвин не имел свободного доступа в замок. Подъехав к воротам, он раздраженно выругался и окликнул часового. Тот появился словно ниоткуда - великан с двусторонней секирой.
     - Кто там? - неприветливо спросил он, вглядываясь в них сквозь металлические стержни.
     - Открывай! - потребовал Петвин. - Ричиус ранен!
     - Ричиус? - Великан прищурился и посмотрел на второго седока. - Это вы, принц Ричиус?
     - Это я. Выполняй, что он тебе сказал, Фэрен.
     Солдат бросил секиру и снял ключ, укрепленный на его доспехах на тонкой цепочке. Торопливо поковырялся в замке и открыл ворота.
     - Извините, милорд, - сказал он. - Джоджастин велел мне сегодня быть повнимательнее. У нас странные гости.
     - Гости? - поднял брови Ричиус. - Кто именно?
     Часовой украдкой оглянулся назад.
     - Из Нара, милорд.
     Когда они въехали в ворота, Ричиус заметил незнакомцев. Два всадника, оба в зеленом с золотом мундире Талистана, стояли, лениво прислонясь к коням и не обращая внимания на моросящий дождь. С ними был третий; он все еще сидел верхом со штандартом в руках, представлявшим собой простое черное полотнище без герба или вышивки. Это был флаг Нара, Черного Города.
     Два талистанца повернулись на стук копыт и посмотрели на Ричиуса с Петвином, странно улыбаясь. Всадник из Нара даже не пошевелился. Ричиус заметил позади них четвертого коня. На его боках тоже были черные попоны Нара, но седло пустовало.
     - Что это? - спросил Ричиус, соскальзывая с Мотылька. - Кто они, Фэрен?
     Часовой подманил принца к себе и, приблизив губы к самому его уху, прошептал:
     - Бьяджио.
     Ричиус удивленно раскрыл глаза. В хорошей компании после имени Бьяджио всегда наступало уважительное молчание. Это имя в империи имело особую власть. Ричиус снова посмотрел на трех всадников. Двое талистанцев по-прежнему наблюдали за ним. Он поспешно спрятал раненую руку в складках потрепанной куртки.
     - Что ему нужно? Ты не знаешь?
     - Он хотел поговорить с вами, милорд. Я не знаю, о чем.
     - Ты отвел его к Джоджастину?
     - Почти час назад. Он велел остальным ждать снаружи.
     - Слава Богу! - выдохнул Ричиус.
     У Бьяджио хотя бы хватило ума не позволить талистанцам зайти с ним в замок. Оскорблением было уже то, что они вообще оказались в Арамуре. Что до третьего человека (Ричиус принял его за телохранителя), то, похоже, Бьяджио решил, что здесь будет в безопасности без него. Ричиус поморщился. Последнее время Арамур ни для кого не представлял угрозы.
     - Бьяджио! - возмутился Петвин. - Что этот пес делает так далеко от дома?
     - Да, интересно, - кивнул Ричиус.
     Как глава Рошанна Бьяджио был одним из приближенных советников Аркуса, членом так называемого Железного Круга. На древнем языке Нара Рошанн означало порядок, и Бьяджио имел поручение поддерживать именно его. Каждая тюрьма, каждый лагерь для заключенных, каждое расследование подрывной деятельности подпадали под его юрисдикцию, и каждая публичная казнь через повешение в Черном Городе совершалась по его приказу. Ходили слухи, что Рошанн имел осведомителей при каждом дворе империи - даже в Арамуре. И каким бы абсурдным - ни казалось это утверждение, Ричиус втайне признавался себе, что никто не мог быть уверен в том, что это не так. Относительно Рошанна он твердо знал одно: его люди были повсюду.
     - Фэрен, отведи коня в конюшню, - распорядился Ричиус. - Петвин, идем со мной.
     - Ричиус, но твоя рука! - запротестовал Петвин. - Ее нужно перевязать как следует. Бьяджио подождет.
     - Да, милорд, - поддержал его Фэрен, принимая у Петвина поводья Мотылька. - А я пока доложу Джоджастину, что вы вернулись.
     - Нет. Я не хочу, чтобы обо мне докладывали. И не говори Джоджастину о моей ране. Не говори никому, Фэрен. - я не хочу лишней суеты.
     Великан кивнул:
     - Понимаю, милорд.
     - Проклятие, Ричиус, - проворчал Петвин тихо, чтобы никто не услышал. - Бьяджио приехал из столицы. Он может подождать еще немного, пока тебе сделают нормальную перевязку!
     - Нет. У Бьяджио ни для кого не бывает хороших новостей, Петвин. Видимо, он хочет поговорить о моем отце. Если это так, я не хочу, чтобы Джоджастин объяснял все один. Это мое дело. - Он повернулся и зашагал к замку. - Ты идешь?
     - Да, - скрепя сердце ответил Петвин, следуя за Ричиусом через двор.
     Талистанцы по-прежнему наблюдали за ними. Оба приветствовали хозяина легким ироническим поклоном.
     - Добрый вечер, принц Ричиус, - сказал один из них.
     Принц не ответил, только гневно взглянул на заносчивую пару. Прошло больше двадцати лет с тех пор, как талистанские солдаты ступали на землю Арамура, и Ричиусу казалось, будто эти два негодяя чувствуют себя первопроходцами. Что до третьего всадника, которого Ричиус теперь ясно видел, то он, похоже, их торжества не разделял. Он держался абсолютно прямо, ослепляя блеском черных доспехов. На его широкие плечи был наброшен черный плащ с алой изнанкой, с шеи свисала золотая цепь. Он только на секунду повернулся к Ричиусу, но этого оказалось достаточно, чтобы различить шлем в виде черного черепа. Этот безмолвный прекрасный призрак был Ангелом Теней.
     "Как же, телохранитель!" - подумал Ричиус и судорожно вздохнул.
     Ангелы Теней были личными охранниками Аркуса, элитной группой солдат, прославившихся своим умением и преданностью. Являясь лучшими бойцами империи, отборным полком фанатиков, они никогда ни с кем не заговаривали, если этого не приказывал их господин. Ричиус видел одного из них только однажды - и это было так давно, что едва мог его вспомнить.
     Сейчас, оказавшись с этим солдатом лицом к лицу, он подумал, сколько Арамур смог бы продержаться против Нара.
     - Пойдем, Ричиус! - Петвин потянул его за рукав. - Идем в замок.
     Прежде они вошли в прихожую - небольшое помещение, где путник мог очистить с сапог грязь, а потом уж пройти в парадные помещения. Петвин с пристрастием осмотрел Ричиуса и снова проверил его руку. Она была перевязана тряпками, оторванными от многострадальной куртки. Повязка промокла под дождем, пропиталась кровью и грязью. Когда Петвин пощупал ее пальцем, Ричиус вскрикнул:
     - Уй, больно!
     - Еще бы, - проворчал Петвин. - Не задерживайся, хорошо? Тебе надо поскорее сделать настоящую перевязку.
     Ричиус отдернул руку.
     - Хватит. Ничего с ней не случится, поверь мне. - Он снял со спины ножны, а потом стал освобождаться от куртки, осторожно сдвигая рукав с раненой руки. - Дай мне свою куртку, - сказал он.
     - Куртку? Зачем?
     - Потому что я не хочу, чтобы мою руку заметили. Если Дженна узнает, что я ранен...
     Как раз в эту минуту послышалось:
     - Ричиус!
     Принц помрачнел, узнав этот голос. Дженна бросилась к нему, перепуганная, встревоженная. Посмотре