не  станет.  Кенет  опасен  -  ну  да  и
лихогорское живое железо не подарочек. И ведь не объяснишь  венценосному
недоумку, что этот деревенский юнец с  застенчивой  улыбочкой  на  устах
таит в себе опасность неизмеримо большую.  Нет,  пока  Кенет  застрял  в
горах, разделаться с ним немыслимо. Императорский указ его  в  горах  не
достанет, а против горцев воевать его величество  не  заставишь  даже  с
помощью магии. Слишком уж он опасается треклятого Лихогорья.  Так  велик
его страх, что никакому волшебнику не сладить. И в само Лихогорье никого
не зашлешь: не всякого горцы к себе допустят. Кстати, а сам-то Кенет как
добился? Глупый вопрос. Этот чего хочешь добьется. Опасен мальчишка,  ой
как опасен. Одна надежда, что он  нигде  подолгу  не  задерживается.  Не
усидит он и в Лихих Горах. А вот когда он  с  гор  вниз  спустится,  как
только Инсанна его обнаружит -  тут  же  надо  мчаться  к  императору  и
истребовать у него совсем другой указ. Хватит валандаться с  мальчишкой.
Коли уж взять его никак не удается,  нужно  прикончить.  Основательно  и
надежно. Раз и навсегда. Пока еще не поздно. Пора прекратить тешить себя
надеждой на удачное приобретение. Даже если бы и удалось его схватить  -
с  магом,  способным  полностью  исчезать  из  мира  во  плоти  и  вновь
появляться, Инсанне скорее всего не совладать.
   Страх и ненависть отдавались во рту едким кислым привкусом. Нет, ведь
что вытворяет, паршивец! Инсанна вновь  взглянул  -  и  даже  выругался,
когда Кенет на бегу сбросил хайю, сложил ладони  вместе,  оттолкнулся  и
прыгнул вниз головой в  теплый  туман  над  поверхностью  незамерзающего
озера.

***

   На беду, пошел снег; он падал в озеро и подымался вверх туманом.  Под
его пеленой поверхность воды была  неразличима.  Кенет  довольно  сильно
ударился о воду и  вынырнул  изрядно  оглушенный.  Простой  крестьянский
парень на его месте не вынырнул бы вообще. Но Аканэ в свое время  обучил
его плавать - не так, как деревенские ребятишки, что  барахтаются  возле
берега на мелководье, а  по-настоящему.  Кенет  был  уверен,  что  умеет
плавать совсем неплохо, но Аканэ его быстро переубедил. "Для  топора  ты
плаваешь отлично, для воина - хуже некуда", -  безжалостно  заключал  он
после того, как в очередной раз незаметно подплывал  к  Кенету  снизу  и
утаскивал того под воду. Сейчас Кенет в ноги поклонился бы  Аканэ  прямо
на плаву, окажись тот где-нибудь поблизости.
   Кенет выплыл, отплевываясь и отфыркиваясь. Он опасался,  что  вода  в
Горячем озере окажется и впрямь горячей, но напрасно. Вода была  теплой,
как у берега в солнечный день. Над водой стлался туман. Сквозь туман  на
Кенета падали редкие снежинки и таяли.
   Кенет безнадежно вглядывался в туман. Да нет, какое  там!  Все  равно
что с повязкой на глазах пытаться что-то рассмотреть.
   - Э-эй! - во все горло заорал Кенет. - Я здесь!
   Вновь он услышал крик -  короткий,  приглушенный.  Он  оборвался  так
быстро, что Кенет едва успел  определить,  откуда  он  доносится.  Кенет
мгновенно нырнул и поплыл в направлении звука под водой: судя по  всему,
на поверхности озера искать уже некого.
   Тонувший еще не успел толком уйти  под  воду,  когда  Кенет  на  него
наткнулся. Юноша схватил его за волосы и вынырнул, сильно приподняв  его
голову над поверхностью воды. Успел ли? Кажется,  да.  Да.  В  последнюю
минуту успел. Спасенный задыхался, хрипел, но все же дышал. Поначалу  он
безвольно висел на  сильной  руке  юного  воина,  а  отдышавшись,  начал
бессмысленно бить по воде руками и ногами. Кенету  приходилось  слышать,
что спасать утопающих - дело небезопасное, ибо несчастная жертва  вполне
способна утопить  своего  спасителя.  Теперь  он  на  собственном  опыте
убедился, что так оно и есть.
   - Не брыкайся, - приказал Кенет. - Оба утонем.
   Спасенный, может, и слышал его, но судорожный страх оказался  сильнее
разума. Кенет пытался его утихомирить, но,  вдоволь  наглотавшись  воды,
решил, что с него достаточно, уцепил утопающего  за  волосы  покрепче  и
боднул его как следует - не сильно и не слабо, а в самую меру. Утопающий
обмяк, но глядел все же осмысленно.
   - Перестань дергаться, - свирепо рявкнул Кенет.  Пожалуй,  сам  Аканэ
мог бы позавидовать его голосу в эту минуту.
   Спасенный простонал что-то неразборчивое.
   - Не пытайся плыть, раз не умеешь.  Не  пытайся  мне  помочь.  Просто
ничего не делай. Понял?
   - Угу, - виновато промычал спасенный.
   Ему было очень трудно ничего не делать, но он боролся изо всех сил  с
собственным телом - и в конце концов одержал  верх.  Когда  его  бешеные
рывки  прекратились  и  смертоубийственная  пляска  двух  тел   в   воде
мало-помалу затихла, Кенет смог разглядеть, кого он выловил.  Он  держал
за волосы мальчика лет десяти, от силы двенадцати.
   - Как ты сюда попал? - строгим взрослым голосом спросил Кенет: он все
еще злился на мальчишку, который только что едва не утопил их обоих.
   - Я поскользнулся… упал,  -  невнятно  объяснил  мальчик  и  зарыдал,
зажмурив глаза и шумно всхлипывая.
   - Перестань сейчас же! - ужаснулся Кенет. -  Тебе  что,  воды  вокруг
мало?
   Мальчишка испуганно замолк.
   - Не реви, - неумело ободрил его Кенет. - Лучше помоги придумать, как
нам отсюда выбраться?
   - А чего думать? - недоуменно спросил мальчишка. - Здесь берег совсем
не крутой.
   - Берег! - усмехнулся Кенет.  -  Ты  хоть  соображаешь,  что  с  нами
сделается, когда мы вылезем из теплой  воды  на  этот  самый  берег?  Ни
переодеться не во что, ни даже вытереться…
   Мальчишка испуганно охнул: верно, сообразил.
   "Интересно, как долго я смогу его вот так удерживать", - промелькнуло
в голове у Кенета. Вслух он об  этом  спрашивать  не  собирался.  И  без
подобных вопросов мальчишка начал всхлипывать.
   - Эй! - окликнул его Кенет. - Держись! Ты ведь мужчина. Воин!
   - Пока еще нет, - всхлипнул мальчик.
   - Ну так непременно будешь, - уверенно пообещал Кенет.  -  Раз  уж  у
тебя хватило самообладания сначала меня дозваться на помощь, а уж  потом
тонуть, задатки воина у тебя есть несомненные.
   - А ты кто таков будешь? - настороженно спросил мальчик -  не  иначе,
похвалу решил оправдать. Разве может настоящий воин  даже  не  спросить,
кто его спас? Разве может его не насторожить присутствие чужака?
   - Я - Кенет Деревянный  Меч,  -  ответил  Кенет,  безуспешно  пытаясь
придать своему голосу подобающую  серьезность.  -  Сын  Седого  Лиса  по
хлебу.
   Мальчик неожиданно хихикнул.
   - Я Алгур, сын Урхона, - сообщил он. - Из клана Птичье  Крыло.  Толай
много рассказывал сородичу по хлебу о  соседних  кланах,  и  Кенет  живо
смекнул что к чему.
   - Кровник, значит? - на всякий случай переспросил он.
   - Угу, - обрадовался мальчишка. - Уй, ну до чего смешно получилось.
   Необычное  совпадение,  равно  как  и   похвала,   явно   приободрили
мальчишку. Кенет, напротив,  основательно  приуныл.  Дело  оборачивалось
совсем скверно; куда хуже, чем ему казалось поначалу. Спасенный им Алгур
принадлежал к клану кровных врагов Седого Лиса, живущих  на  том  берегу
озера. Сегодня у Седых Лисов торговый день. Значит, ни один  человек  из
враждебного клана и шагу не ступит в сторону озера  -  в  сторону  своих
врагов - до самого заката. До конца  торгового  дня.  Даже  если  кто  и
хватится пропавшего постреленка, искать его начнут после захода  солнца.
Не раньше, чем дети Седого Лиса вернутся в свои дома. Только  тогда  они
узнают  о  непонятном  исчезновении  гостя.   Ни   Алгуру,   ни   Кенету
рассчитывать на помощь до заката не приходится. Столько  времени  Кенету
не продержаться. В одиночку - еще куда ни шло, да  ведь  этот  поросенок
Алгур с каждой минутой делается все тяжелее. Выбор невелик: или вылезать
из теплой воды на снег, под удары ледяного ветра, и замерзнуть насмерть,
или утонуть, не дождавшись помощи.
   - Э-эй! -  неразборчиво  донеслось  сквозь  пелену  тумана  откуда-то
сверху и слева. - Есть кто живой?
   Голос звучал приглушенно, и все же  Кенету  почудилось  в  нем  нечто
смутно знакомое.
   - Мы здесь! - заорал он во всю глотку, мгновенно воспряв духом.
   - Плывите к берегу! - последовал ответ.
   Кенет ухватил волосы Алгура покрепче  и  поплыл,  сильно  сомневаясь,
приближается он к нужному берегу,  нацелился  на  дальний  или  и  вовсе
движется по кругу. Легко ли разглядеть в тумане?
   Опасения его вновь оказались напрасными. Вскоре он  почувствовал  под
ногами каменистое дно. Почти у самой кромки воды тускло светился  желтый
огненный комок, различимый даже сквозь туман. У  костра  стоял  Толай  с
громадным полотнищем наготове.
   Несмотря на усталость,  Кенет  и  Алгур  рванулись  по  мелководью  к
костру, как никогда в жизни не  бегали,  срывая  мгновенно  промерзающую
одежду прямо на бегу. Толай  вытер  их  насухо,  растер  снегом,  укутал
теплыми одеялами и сунул Кенету в руки глиняную чашку с горячим питьем.
   - Ты первый, - строго  распорядился  он.  -  Потом  малец.  Ты  устал
больше.
   - С-с-сп-раведливо, - все еще постукивая зубами, признал Алгур.
   Кенет выхлебал горячее питье быстро, то и дело обжигаясь: не  годится
долго заставлять спасенного  ждать,  а  уж  кровного  врага,  который  и
годами-то еще не вышел, - тем более. Толай бросил на него  одобрительный
взгляд, в котором ясно читалось: "Хорошо. Порядок знаешь".
   - Уж не взыщи, но чашку я с собой взял только одну,  -  объяснил  он,
подавая питье Алгуру. - Да и одежды теплой захватил только на одного.
   - Как-нибудь поделимся, - беззаботно ответил  Кенет.  -  Хорошо,  что
вообще захватил. Откуда ты здесь взялся?
   - С полдороги вернулся, - сообщил Толай. - А дома мне сказали, что ты
вдруг вскочил, заверещал как оглашенный, мяукнул что-то насчет  озера  и
поминай как звали. Вот я и пришел.
   - Вернулся с полдороги? - Кенет напрягся от тревожного недоумения.  -
Что случилось?
   - Ничего, - заверил его Толай  и,  помолчав  по  своему  обыкновению,
добавил:
   - Сон мне был.
   Кенет успокоенно кивнул. Сон есть сон. Понятно, почему Толай в разгар
торгового дня повернул назад. Снами в Лихих Горах не пренебрегают.
   Больше о своем сне Толай не сказал ни  слова,  да  и  вообще  говорил
отчего-то мало и неохотно. Едва Алгур опустошил чашку  с  питьем,  Толай
поднялся и отошел  от  костра.  Спустя  недолгое  время  он  вернулся  с
маленькими санками. На санках лежал мешок  с  теплой  одеждой.  Кенет  и
Алгур принялись за решение  нелегкой  задачи:  как  разделить  на  двоих
одежду, предназначенную для  одного,  да  так,  чтоб  оба  не  замерзли.
Решение оказалось проще, чем они  полагали:  делить  следовало  не  одну
одежду на двоих, а две  на  троих.  Ныряя  в  огромный  стеганый  кафтан
кузнеца,  Кенет  продолжал  недоумевать:  зачем  Толай  их   все   время
поторапливает?  Почему  он  выждал  не  больше  времени,  чем  позволяют
приличия, а теперь спешит уйти?
   Все еще в недоумении, Кенет распрощался с Алгуром и отправился  вслед
за Толаем. Кузнец молчал, пока Алгур не  скрылся  из  виду.  Кенет  тоже
молчал какое-то время, потом не выдержал.
   - Я ведь тебя даже не поблагодарил!  -  воскликнул  он.  -  Очень  уж
неожиданно ты появился. И до того кстати! Мое счастье, что  у  тебя  был
сон!
   Толай устремил на Кенета испытующий взгляд.
   - Мне-то сон был, - хмуро произнес он, употребляя  более  характерный
для горцев оборот речи. - А вот ты здесь откуда взялся?
   - Я же говорил, - удивился Кенет. - Услышал крик и прибежал.
   - Прибежал, - задумчиво усмехнулся Толай и снова замолчал. На сей раз
молчание было долгим даже для него. Вновь заговорил он нескоро.
   - Я вернулся домой почти сразу после того, как ты сорвался с места, -
медленно произнес Толай. - Мы с тобой едва ли не в  дверях  разминулись.
Теплую одежду я еще с утра заготовил. Сон мне был, понимаешь?
   Кенет молчал, не в силах смекнуть, куда Толай клонит.
   - Я ни мгновения не потратил на сборы,  -  продолжал  Толай.  -  Взял
санки и мешок с одеждой и вышел следом за тобой. Хотя следом - это не то
слово. Совсем не то. Я уж не говорю, что ты услышал  крик,  которого  не
мог услышать. Но как ты добрался до озера, не оставляя следов на снегу?
   Кенет выпучил глаза от изумления.  Оно  было  неподдельно  искренним,
чему Толай,  в  свою  очередь,  удивился  настолько,  что  даже  выказал
некоторую долю этого удивления.
   - И еще скажи мне на милость - как ты добрался до озера вовремя?
   - Так ведь до озера недалеко, - еще больше изумился Кенет.
   - Да, - кивнул Толай, - если напрямую. Но прямого  пути  до  Горячего
озера ты не мог знать. Да и не было тебя там. Это наш  тайный  спуск.  У
каждого из приозерных кланов есть такой. У нас  тоже.  Этим  путем  я  и
спустился к озеру. И я не бежал по нетронутому снегу, как ты,  я  съехал
на санках. Я должен был опередить тебя. А опередил меня ты,  и  намного.
При этом ты поднялся на четыре горы  и  спустился  с  них.  И  преодолел
провал. На случай если тебе не говорили - он называется Рана Земли, и от
одного его края до другого стрела не долетает. Или ты обошел его? Обычно
дорога в обход занимает у опытного человека суток двое. Во всяком  разе,
не меньше полутора, даже если и в хорошую погоду. Правда,  ты  бежал…  -
Толай вновь задумчиво усмехнулся.
   Кенет хотел было возразить - и прикусил язык. Он  отчетливо  вспомнил
четыре скользких холмика под ногами и дурацкую извилистую трещину - о ее
обледенелый край он едва не споткнулся.
   - Горы помогли, - еле выдавил он из себя.
   - Будь по-твоему, - помолчав, кивнул Толай.
   - Не рассказывай об  этом  никому,  -  повинуясь  внезапному  порыву,
попросил Кенет.
   Толай посмотрел на Кенета очень долгим, очень серьезным взглядом.
   - Не скажу, - отрывисто пообещал он. - Я тебе, сын по  хлебу,  смерти
не желаю.
   - Смерти? За то, что я  спас  вашего  кровника?  -  За  время  своего
пребывания у горцев Кенет отвык опасаться за свою  жизнь.  Пришлось  ему
снова испытать позабытое ощущение. Что-то холодное и острое кольнуло под
ложечкой, словно Кенет проглотил сосульку.
   - За это - нет, - махнул рукой Толай. - Это даже хорошо. Или хотя  бы
неплохо. Нет, сынок, дело в другом. Незадолго до твоего прихода нам были
сны. О том, что в горы что-то придет. Или кто-то. Могучий.  Вредоносный.
Опасный. Враг.
   - Ты думаешь, - с трудом выговорил Кенет, - что это я?
   - Нет, - покачал головой Толай. - Не думаю. Я опасался  этого…  но  у
тебя совсем другие сны. Не такие, как у врага. И я успел  за  это  время
немного тебя узнать. Кто бы ни был неведомый враг из наших  видений,  но
это не ты.
   Кенет нервно сглотнул. Воображаемая сосулька в  животе  растаяла,  но
боль от ее укола держалась еще долго - почти всю дорогу до дома.
   Отсутствие Алгура клан Птичье Крыло обнаружил быстро, но поиски ни  к
чему  не  привели:  в  сторону  Горячего  озера  никто  и   не   подумал
направиться,  а  в  других  местах  его,  разумеется,  не  было.   Когда
предводитель клана Урхон сообразил, где ему  следует  искать  пропавшего
сына, он понял, что найдет скорее всего труп:  даже  ради  единственного
ребенка нарушить запрет он не вправе, а  значит,  до  заката  поиски  не
возобновятся, а после заката искать станет некого.  Урхон  мысленно  уже
похоронил мальчика и даже приготовился его оплакивать. Когда  Алгур  все
же явился домой, не вполне одетый и не совсем по  росту,  Урхон  был  до
того потрясен, что даже не произнес обычных благодарственных слов: "Горы
милостивы ко мне".
   Радоваться тому, что почти заведомо погибший сын  цел  и  невредим  -
одно дело. Дивиться тому, что спас его кровник, тоже не возбраняется.  А
вот какое решение следует принять предводителю клана по столь серьезному
поводу… тут уж на одни только чувства  полагаться  не  стоит.  Спешка  в
подобных делах неуместна. Следует дождаться  ночи,  когда  Горы  ответят
сном на охватившее тебя сомнение.
   Сон пришел, но ответ был совсем не  тем,  какого  ожидал  Урхон.  Сон
поверг его в тяжкое раздумье. Рассказать свой сон предводитель отказался
наотрез, хотя кузнец Донгай и предлагал ему свою  помощь.  Взамен  Урхон
засел за ширмы, два дня не выходил оттуда, ничего не ел и размышлял.  На
третий день Урхон  велел  убрать  ширмы,  поднялся  с  шэна  и  принялся
собираться в дорогу. Вид его испугал Донгая: очень  уж  сильно  осунулся
Урхон.  Два  дня  поста  и  размышлений  не  могут  сотворить  такого  с
человеком. Верно, очень уж тяжкими были его  раздумья.  Донгай  вспомнил
свой сон; вспомнил, как чернела на снегу замерзшая  кровь  Урхона,  -  и
сердце его тоскливо заныло.
   - Лучше бы тебе не ходить, - сказал он.
   - И рад бы, да нельзя, - ответил Урхон, закидывая за  плечо  дорожную
сумку с едой.
   - Дурной сон мне был, - вздохнул Донгай, досадуя на упрямство Урхона.
   - А я ничего хорошего и не жду, - отрезал Урхон.
   В клане Седого Лиса  он  появился  несколько  дней  спустя.  Кенет  о
происшествии у озера и думать почти забыл. Окончилось оно хорошо, и  все
тут. О чем еще думать?  Нет,  не  Алгур  занимал  мысли  Кенета,  а  его
собственный день рождения. По его просьбе жена  старика  Эрэнтэ  испекла
традиционный сладкий пирог,  хоть  и  не  знала  зачем.  Кенет  объяснил
сородичам по хлебу смысл обычая, и горцев он изрядно  позабавил.  С  тем
большим удовольствием они полакомились  праздничным  пирогом.  Прав  был
массаона Рокай: горцы, когда не режут друг друга, народ веселый, и шутят
в Лихих Горах куда чаще, чем на равнинах. Кенет уже успел  привыкнуть  к
своеобразному юмору сородичей по хлебу и  не  обижался  на  их  шутливые
подначки. Их шутки скорей уж радовали  его:  раз  над  ним  подшучивают,
значит, считают вполне своим. Поедая под общий смех свою долю пирога, он
осведомился, как же справляют день рождения в  горах  -  если  справляют
вообще. Однако получить ответ ему было не суждено. Едва Толай начал  ему
отвечать, как послышался стук в дверь.
   Урхон был настолько высок, что, входя, едва  не  ударился  головой  о
притолоку. Но самым поразительным в его облике был все-таки не рост. Меч
у него за спиной висел рукоятью вниз; защелки на  ножнах  все  до  одной
глубоко утоплены, чтоб клинок не выпал ненароком. Кенет еще ни  разу  не
видел, чтобы горцы, привычные с малолетства  выхватывать  меч  из  ножен
молниеносно, утапливали все четыре защелки - одну,  самое  большее  две.
Тем более он ни  разу  не  видел  перевернутого  меча.  Но  если  Кенета
редкостное зрелище потрясло несказанно,  то  для  всех  остальных  смысл
происходящего был очевиден: никто и словом не  обмолвился,  что  кровный
враг ведет себя странно.
   - Да будет крепкой твоя кровля, Байхэйтэ, - произнес обычное в  горах
благопожелание Урхон, не подымая головы.
   - Да будет  крепкой  и  твоя  кровля,  Урхон,  -  неспешно  отозвался
предводитель клана Седого Лиса. - Что привело тебя к нам с миром?
   А ведь и верно, сообразил Кенет. Если меч висит  рукоятью  вниз,  его
мгновенно не выхватишь.  Что  лучше  может  свидетельствовать  о  мирных
намерениях? Разве что отсутствие всякого оружия. Но  горцы  снимают  меч
только перед сном, и то только потому, что спать  вооруженным  неудобно.
Но даже и тогда меч лежит не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки, и
проснувшийся горец первым делом хватается не за штаны, а за меч.
   - Что привело тебя? - повторил Байхэйтэ.
   - Твой родич по хлебу, - по-прежнему не  подымая  глаз,  ответствовал
Урхон.
   - Но я ничего такого не сделал!  -  вскочил  с  места  Кенет,  ощутив
взгляды всех присутствующих.
   Щека Урхона нетерпеливо дернулась.
   - Творец Богов Седого Лиса не даст тебе  солгать,  -  резко  произнес
Урхон. - Алгур рассказал мне, что он там был. Ты спас  моего  сына,  сын
хлеба Седого Лиса.
   - Так я же и говорю! - возразил Кенет. - Просто я хорошо плаваю. Если
бы твой сын умел плавать, а я - нет, разве он поступил бы иначе?
   Байхэйтэ сдержанно просиял. Седой Лис мог по  праву  гордиться  сы