уже видел Инсанну,  -  медленно  произнес  Аканэ.  -  При  схожих
обстоятельствах. У меня был один ученик…
   Аканэ стиснул  зубы,  словно  чтобы  сдержать  рыдание.  Внезапно  он
схватил Кенета за руки, притянул к себе и порывисто обнял.
   - Я очень за тебя испугался, - сдавленно повторил он.
   Если бы Кенет и Аканэ еще немного помедлили в "Весеннем рассвете", то
непременно столкнулись бы с Кенро. Предсказанная  ему  поездка  удалась,
более того: он получил награду. По его мнению, большую, нежели заслужил:
изрядная сумма денег, округливших его кошелек, не могла  быть  сообразна
легкой приятной поездке, за которую ему  и  было  уплачено.  К  тому  же
возвращался он в  компании  мудрого  и  приятного  собеседника.  Словом,
отдохнул Кенро в полное свое удовольствие, а наградили  его,  словно  он
совершил невесть какой подвиг. Но уж если  князю  Юкайгину  так  угодно,
спорить  с  ним  не  приходится.  Самое  разумное  -  взять  награду   и
отправиться  восвояси,  что  Кенро  и  сделал.  И  пока  Кенет  и  Аканэ
беседовали в лесу, Кенро отмечал свое возвращение в "Весеннем рассвете".
   А человек, за которым он ездил по княжескому приказу, даже не пожелал
отдохнуть с  дороги.  Едва  успев  ответить  поклоном  на  поклон  князя
Юкайгина, старый волшебник перешел к делу.
   - К сожалению, я не смогу остаться в городе надолго, - предупредил он
князя.
   - Я на это и не рассчитывал, - смиренно признался князь. - К тому  же
я не знаю, стоило ли мне вас беспокоить. Наместник Акейро говорил,  что,
пока Инсанна жив, никто и ничто не вернет ему здоровья.
   - В общем, он прав, - кивнул маг. - Разве что нашелся  бы  волшебник,
равный  Инсанне  по  силе  или  даже  сильнее.  Если  бы  он  согласился
находиться  при  господине  наместнике  неотлучно,  болезнь   могла   бы
отступить. Во всяком случае, на время.
   - Но ведь равных Инсанне нет! - почти выкрикнул  Юкайгин.  -  Что  уж
говорить о более сильных. Неужели больше ничего нельзя сделать?
   - Отчего вы так  беспокоитесь?  -  мягко  спросил  маг.  -  Ведь  его
здоровье остается неизменным?
   - А надолго ли? - возразил Юкайгин. - Мне так все и кажется, что  его
ветром сдует. Даже и сейчас.  С  больницей  у  него  все  получилось  на
редкость удачно… да вы, наверное, слышали?
   - Слышал, - утвердительно произнес старый маг.
   - Ну вот. Задуманное  получилось,  все  прекрасно,  он  счастлив,  он
просто в восторге - о чем тут  беспокоиться?  А  мне  страшно.  Веселый,
глаза блестят, щеки румяные - а как дотронусь до его горячей  руки,  так
сердце сожмется.
   Юкайгин замолчал: с лица мага исчезло всякое подобие улыбки.
   - Очень горячие руки? - отрывисто спросил волшебник.
   - Очень. Я думал сначала, что у него лихорадка, но что-то не  похоже:
ни слабости, ни усталости. Веселый, шутит, улыбается…
   - И часто вы его видели в таком хорошем настроении? - поинтересовался
волшебник.
   - Да пожалуй, никогда, - подумав, ответил князь Юкайгин. - Не знай я,
что он почти не пьет вина, решил бы, что он постоянно немного  навеселе.
У него никогда еще все так хорошо не складывалось.
   - Лучше некуда, - проворчал  волшебник.  -  Когда  он  должен  к  вам
прийти?
   - Да уже должен был быть, - недоуменно ответил князь. - Странно,  что
он опаздывает. Это не в его привычках.
   Старый маг вскочил так стремительно, что князь Юкайгин не успел  даже
заметить его движения: только что волшебник  сидел,  и  вот  он  уже  на
ногах.
   - Идем! - повелительно крикнул маг. - Может быть, еще успеем!
   Князь Юкайгин был слишком потрясен,  чтобы  отдавать  приказания,  но
этого и не потребовалось.  Едва  взглянув  на  его  лицо,  распорядитель
позвал три команды носильщиков. Обычно паланкин князя несли по городу  с
неторопливой важностью. На сей раз жители Сада Мостов могли видеть,  как
носильщики с княжеским паланкином стремглав  несутся  по  направлению  к
дворцу наместника, а следом  бегут  еще  две  команды,  готовые  сменить
собратьев по  ремеслу,  едва  те  начнут  выказывать  малейшие  признаки
усталости. Княжеский паланкин проделал дорогу вчетверо быстрее обычного,
и как бы ни был встревожен старый князь, как ни спешил, он  не  преминул
бросить носильщикам кошелек с серебром в награду за  небывалое  усердие.
Носильщики еще не успели возблагодарить господина за щедрость,  а  князь
уже вбежал во дворец. Никто не пытался  чинить  ему  препятствий  вроде:
"Одну минуточку, ваша  светлость,  я  сейчас  доложу,  что  вы  изволили
прибыть". Давно миновали те времена, когда юный наместник заставил бы не
в меру властного князя потомиться в ожидании с полчаса, да  и  выражение
лица старого князя вряд ли располагало к попыткам остановить его. Однако
у дверей в личные покои наместника князя все же попытались остановить.
   - Никак нельзя, ваша светлость, -  в  ужасе  лепетал  слуга,  пытаясь
поклониться ниже пола. - Его светлость не велели. Если я кого  пущу,  он
меня… да вы его знаете, ваша светлость! Смилуйтесь!
   Юкайгин слегка растерялся: он действительно  знал  Акейро.  Слуги,  в
общем, любили господина  наместника  и  считали  его  человеком  хотя  и
суровым, но справедливым и  склонным  к  милосердию.  Наказания  в  доме
наместника никогда не превышали меры  проступка,  а  зачастую  наместник
прощал виновного. При его предшественнике слуги тряслись от страха  день
и ночь, гадая, кого изберет на сей  раз  жертвой  гневный  каприз  вечно
пьяного господина. Неудивительно, что они повиновались Акейро охотно и с
любовью. Единственное, чего Акейро не прощал никогда, так это ослушания,
и виновный мог быть уверен, что будет сурово наказан,  а  то  и  уволен.
Если Акейро действительно распорядился никого  к  себе  не  пускать,  то
слуге, не сумевшему выполнить приказа,  не  позавидуешь.  Но  отчего  бы
Акейро,  вместо  того  чтобы  нанести  князю  обычный  визит,   внезапно
затворился в своих покоях? Что могло случиться?
   Покуда князь пребывал в растерянности  и  тревоге,  старый  волшебник
бесстрастно взялся за дверь, не обращая внимания на вопли  слуги.  Дверь
не поддавалась.
   - Ломайте дверь, - велел маг.
   - Смилуйтесь, - простонал слуга. - Господин меня прибьет.
   - Твой господин умирает, - отрезал волшебник.
   Слуга испуганно замолчал и посторонился. Князь Юкайгин  чуть  отошел,
примерился и с размаху высадил дверь плечом. В другое время ему  бы  это
не удалось: уж где-где, а во дворце наместника хлипких дверей  не  было,
ибо каждый наместник имел все основания дрожать за свою жизнь. Но  слово
"умирает" и вызванное им отчаяние придали князю такую неимоверную  силу,
что он весь дворец снес бы одним ударом, а не только дверь.
   За дверью их встретило молчание. Акейро лежал посреди  комнаты  лицом
вниз, его  длинные  волосы  шевелил  сквозняк.  От  распахнутой  настежь
балконной двери и до лежащего ничком  тела  тянулся  ярко-алый  кровавый
след, совсем еще свежий: кровь не успела не только  высохнуть,  но  даже
заветриться.
   Юкайгин бросился к  Акейро,  перевернул,  взглянул  в  лицо.  Ресницы
Акейро дрогнули, веки приоткрылись.
   - Он здесь, - неразборчиво простонал Акейро. -  Я  его  чувствую…  он
здесь…
   Тело его сотряслось кашлем, и изо рта его вытолкнулась алая кровь.
   Немой  вопль  застрял  в  глотке  Юкайгина:  он  боялся   потревожить
умирающего, иначе закричал бы. Но голова  его  запрокинулась,  словно  у
волка, собирающегося завыть,  и  из  раскрытого  рта  исходил  неслышный
хриплый звериный вой.
   Маг просунул руку под одежды Акейро и провел ладонью  по  его  груди.
Кровь перестала течь. Глаза Акейро не открылись, но он продолжал дышать.
   - Отнесите его на постель, - распорядился маг.
   Юкайгин легко поднял бесчувственного Акейро и донес его  до  кровати,
но положить его медлил. Ему казалось, что в ту минуту, когда он выпустит
Акейро из рук, жизнь покинет его хрупкое тело.
   - Положите его, - велел маг. - Он не  умрет  сейчас.  Юкайгин  нехотя
опустил Акейро на кровать,  внезапно  ставшую  огромной,  как  городская
площадь, и вновь склонился над ним.
   - Льда велите принести, - приказал маг,  и  князь  Юкайгин  опрометью
бросился выполнять  распоряжение.  Когда  он  вернулся,  держа  в  руках
холщовый мешок  со  льдом,  слуги  уже  вытерли  кровь  с  пола.  Старый
волшебник сидел возле Акейро и держал его руку.
   - Положите лед ему на грудь. Осторожнее! - вновь  отдал  распоряжение
волшебник. И вновь князь выполнил распоряжение.
   - Что это было? - хриплым шепотом спросил он.
   - Легочное кровотечение, - пожал плечами маг. - Я это понял еще  там,
в  вашем  замке.  Вы  очень  точно  все   описали.   Пьянящая   радость,
лихорадочный подъем сил - и в то же самое время страшный жар, который вы
ощущаете, а сам он - нет. Вы недаром беспокоились, ваша светлость,  хоть
и не знали почему.
   - Я не об этом, - покачал головой старый  князь.  -  Я  понять  хочу,
отчего это случилось. Он был так счастлив здесь, ему становилось  лучше…
во всяком случае, не хуже. И вдруг - такое. Отчего?
   - Вашей вины в этом нет, - нехотя ответил маг.
   - Но почему? - настаивал Юкайгин. - Что я мог сделать?
   Лицо волшебника помрачнело.
   - Ничего, - ответил он. - Вы ничем не могли ему  помочь.  Он  же  сам
сказал, что случилось.
   - Инсанна? - понял князь Юкайгин.
   - Сомневаться не приходится. Он действительно еще совсем не давно был
в вашем городе.
   - Невозможно, - с ужасом прошептал Юкайгин.
   - Воля ваша, но я - маг и ошибиться не могу. Сейчас он покинул город,
но он здесь  был,  и  одно  его  присутствие  едва  не  убило  господина
наместника. Вы ничем не могли этому помешать.
   - Но зачем? Что ему здесь надо?
   - Не знаю, - вздохнул  волшебник,  -  но  догадываться  могу.  Вы  же
знаете, какие слухи ходили о прежней больнице?
   - Слышал, - обреченно ответил Юкайгин. - Будто бы там морят  больных,
чтобы  потом  отдать  их  тела  Инсанне.  Мой  человек  мне  потом   это
подтвердил.
   -  Вот  видите,  ваша  светлость.  А  господин   наместник   больницу
уничтожил, выстроил взамен новую, лекарей новых набрал. Конечно, Инсанна
явился, чтобы выяснить все лично и подробно.  А  как  же  иначе?  Думаю,
господин наместник на иное и не рассчитывал.
   - Так он… знал?
   - Несомненно, он знал, на что идет и чем рискует. Должен  сказать,  -
церемонно произнес маг,  -  что  я  питаю  глубочайшее  уважение  к  его
светлости господину наместнику и нахожу его мужество просто невероятным.
   И вновь Юкайгин сдержал вопль.
   - Как он? - сдавленно спросил князь.
   - Очень плох. Кровотечение я  остановил,  но  и  только.  Сейчас  все
зависит от ухода за ним.
   - Будет самый лучший, - горячо заверил его князь  Юкайгин.  Волшебник
вновь покачал головой.
   - Лучшие врачи не смогут дать ему  того,  что  нужно.  Инсанна  выпил
почти всю его жизненную силу, и она продолжает покидать больного. За ним
должен ухаживать человек, который сумеет восполнить недостающее.
   - Значит, никакой надежды нет? - еле выговорил князь  Юкайгин.  Синие
глаза волшебника взглянули на него с сочувствием.
   - Я этого не говорил, - произнес он. - На ваше  счастье,  нужный  вам
человек находится в городе или где-то поблизости. Я его чувствую. Сейчас
все зависит только от того, сумеете ли вы найти этого человека вовремя.

Глава 5
МЕЧ И НОЖНЫ

   Вечерняя тренировка ничем не напоминала утреннюю. Перелом - незаметно
для Кенета, но несомненно для Аканэ - произошел. Вдобавок  мысли  Кенета
были слишком заняты Инсанной, чтобы долго и мучительно соображать,  куда
и какой ногой шагнуть,  когда  и  какой  рукой  ударить  и  зачем  нужно
издавать боевой клич, в его  исполнении  больше  всего  похожий  на  рев
разбуженного осленка. Впервые за долгое время Кенет  предоставил  своему
телу свободу и самостоятельность, и тело его  не  подвело.  Когда  Кенет
умывался после вечерних занятий, он был приятно изумлен и весьма доволен
собой.
   - Нос не задирай, - посмеивался не менее довольный Аканэ. - Ты еще не
самый великий воин империи.
   Они вошли в дом веселые, усталые и довольные. Появление  Инсанны  уже
не казалось им пугающим - мало ли что случается в  жизни.  Тяжелый  день
завершался неожиданно  хорошо.  Оставалось  приятно  провести  время  за
вкусным ужином и лечь спать.
   Однако не прошло и нескольких минут, как тихая неспешность  вечернего
уюта разлетелась вдребезги. Едва Кенет успел вонзить зубы в лепешку, как
дверь распахнулась. Аканэ вскочил из-за стола  и  схватился  за  оружие,
Кенет судорожно откусил  и  последовал  его  примеру:  за  дверью  стоял
совершенно незнакомый человек. Меч Аканэ с тихим свистом покинул  ножны.
Боевой цеп Кенета  оказался  в  руках  владельца  с  поистине  волшебной
скоростью.
   Человек в дверях сделал шаг вперед, и Кенет ахнул.  Лицо  гостя,  его
фигура,  походка,  вся  манера  держаться   переменились   мгновенно   и
разительно. Он не отклеивал усов, не вынимал  из-за  щек  прокладки,  не
избавлялся от фальшивого горба. Он  только  изменил  выражение  лица,  и
Кенет с Аканэ мигом узнали нежданного гостя.
   - Юкенна! - промычал Кенет набитым ртом.
   - Как мне надоели эти твои штучки,  -  недовольно  заметил  Аканэ.  -
Меняй лицо за дверью. Иначе я тебя в  один  прекрасный  день  зарежу  по
ошибке.
   - Собирайся, - произнес Юкенна с порога, даже не здороваясь.  -  Тебя
требуют к господину наместнику.
   - А почему так срочно? - нахмурился Аканэ. - Что  у  него  случилось,
что он мне поужинать не дает?
   - Ох, Аканэ! - засмеялся Юкенна. - Великий ты воин, спору нет. Еще бы
тебе обуздать свою горячность, цены  б  тебе  не  было.  Можешь  ужинать
спокойно. Князь Юкайгин звал не тебя.
   - Меня?! - Кенет чуть не подавился откушенной лепешкой.
   - Прожуй, - скомандовал Юкенна. - А теперь проглоти.
   - Откуда князь вообще знает о его существовании?
   Юкенна, самим родом своих занятий вынужденный хранить тайны,  не  мог
устоять перед возможностью хоть кому-нибудь хоть что-нибудь  рассказать,
если только это не запрещено: по натуре он был человеком  общительным  и
словоохотливым и ненавидел все и всяческие тайны.  Не  устоял  он  перед
соблазном и теперь.
   - Ешь, пока я буду рассказывать,  -  объявил  он  и  присоединился  к
трапезе. - Потом сразу и пойдем, дело срочное. Уф, устал!
   Он обмакнул в мед горячую лепешку и мигом проглотил ее.
   - Инсанна в городе объявился, - сообщил он, - не к ночи будь помянут.
   Кенету словно холодной воды за шиворот вылили.
   - Откуда знаешь? - резко спросил Аканэ.
   - Это не я узнал, а волшебник один. Кенро за  ним  по  приказу  князя
ездил. В общем, Инсанна был здесь,  и  от  одного  его  присутствия  наш
наместник чуть было не помер.
   - Скверно, - сухо заметил Аканэ.
   - Скверно, - кивнул Юкенна. - Ведь помер бы, не  случись  этого  мага
рядом. И еще не сказано, что жив останется.
   - Почему нет? - осведомился Аканэ. - Раз уж за ним не  кто-нибудь,  а
волшебник ухаживает…
   - В том-то и дело, что нет! Волшебник тоже отбыл. Сказал, что он свое
дело сделал и больше ничем помочь не  может.  А  за  наместником  должен
ухаживать один человек, и никто  другой,  иначе  его  светлости  крышка.
Князь меня к себе вызвал - ну,  это  стоило  видеть!  Сам  белее  зубов,
взглядом стенки ломает. Мол, найди мне парня по имени Кенет, который  не
так давно работал  служителем  в  старой  больнице.  Его  мне  волшебник
назвал, и никто другой мне не нужен, а парня мне  хоть  под  землей,  да
найди. Я и брякнул, что вроде знаю такого, и  искать  не  придется.  Тут
князь по такому случаю живо забыл, что я его агент, и  вспомнил,  что  я
его племянник. И родной я, и хороший, и гордость семьи, и не  знаю,  кто
еще там. А как парня по  имени  Кенет  приведу,  так  еще  лучше  стану.
Словом, князь не спит, не ест, не пьет и, по-моему, даже не дышит,  пока
я не приведу к нему нашего малыша.
   Кенет сидел над остывающим ужином и слушал Юкенну, раскрыв рот.  Зато
Аканэ времени даром не терял. Пока Юкенна рассказывал, Аканэ выложил  на
постель  новую  рубашку  Кенета  и  один  из  своих  летних  кафтанов  -
темно-синий, в стиле хайю, с узорной каймой вдоль ворота.
   - Надевай, - скомандовал он. - Все-таки не лапшу в кабаке есть идешь.
   Кенет быстро надел рубашку и кафтан  хайю,  туго  затянул  его  узким
поясом.
   - Оружие брать? - спросил он. Аканэ ненадолго задумался.
   - Меч ты носить еще не вправе,  это  нарушение  приличий…  но  ученик
воина не должен входить  к  повелителю  безоружным,  это  оскорбительно.
Пожалуй, цеп возьми. Да не этот! Возьми мой.
   Кенет привесил к поясу боевой цеп.
   - Годится, - одобрил Юкенна, вставая из-за стола. - Можно идти.
   Юкенна шел очень быстро. Он не стал  тратить  время  на  разговор  со
стражей у городских ворот,  а  провел  Кенета  одним  из  своих  любимых
подземных ходов. Кенет следовал за ним, почти  не  замечая,  куда  идет.
Аканэ наверняка сурово выбранил бы  его  за  подобную  невнимательность:
воин всегда должен замечать, что  происходит  вокруг,  чем  бы  ни  была
занята его голова. А может, и не выбранил бы: в конце концов, не  каждый
день никому не известного деревенского юнца требует к себе сам князь, да
еще по  слову  мага.  Кенет  обдумывал  странное  приглашение  -  второе
странное приглашение за день, если уж быть точным. Может быть,  причиной
первого приглашения послужило как раз второе? Если маг не ошибся и Кенет
- действительно единственный человек, способный  вернуть  жизнь  в  тело
наместника? Скорее всего так оно и есть. Маги обычно в  таких  делах  не
ошибаются. Может быть,  Инсанна  звал  его  с  собой,  чтобы  Кенета  не
оказалось на месте, когда понадобится вылечить господина наместника?
   Во дворец Юкенна все-таки повел Кенета через дверь,  а  не  подземным
ходом, хотя Кенет и был уверен, что какие-то  самые  заброшенные,  самые
тайные ходы под замком наместника определенно имеются. Не могут не быть.
Но раз уж Юкенна предпочитает оставить  их  по-прежнему  тайными  -  его
право.
   Юкенна вывел Кенета  наружу  неподалеку  от  Радужного  моста.  Любое
праздничное шествие, по обычаю начинавшееся у Зубчатой башни,  неминуемо
ступало на Радужный мост. Сейчас на Радужном мосту не было ни души. Ночь
выдалась неожиданно прохладная, и Кенет  слегка  озяб  в  тонком  летнем
хайю. Ну все кувырком сегодня! Днем,  в  самую  жару,  Кенет  щеголял  в
теплой деревенской куртке, а ночью вышел на улицу в тоненьком кафтане.
   У главного входа Юкенна даже не замедлил шаг, да Кенет от него  этого
и не ожидал. Он бы скорее  удивился,  вздумай  Юкенна  провести  его  во
дворец через величественную дверь, окованную бронзой, а не черным ходом.
Впрочем, и черный ход показался Кенету роскошным донельзя. Юкенна  несся
во всю прыть, так что Кенет едва поспевал  следом,  и  сыпал  последними
указаниями.
   - Имей в виду, - торопливо говорил он, шагая через две  ступеньки,  -
тебя здесь нет  и  не  было  никогда,  потому  что  для  всех  остальных
наместник вовсе не болен. Он затворился в своих покоях, чтобы заняться в
одиночестве постом и молитвами.  Завтра  во  всеуслышание  объявят,  что
наместник молится за процветание города. Лучше  бы  город  помолился  за
наместника! - закончил Юкенна с неожиданной горячностью.
   Здесь, во дворце, он не  шутил  больше,  не  посмеивался  над  старым
князем, как давеча за ужином у Аканэ. Там, за стенами  города,  можно  и
даже  нужно  было  шутить  и  смеяться,  чтобы  хоть  на  время   забыть
напряженную тревогу, царившую в замке. Здесь же смех был неуместен, даже
невозможен,  здесь  сам  воздух  был  давящим,  стены  словно   источали
горестную безнадежность.
   - Сюда, - объявил Юкенна, отстраняя плечом  слугу,  и  открыл  дверь.
Кенет, не сбавляя шагу, с разгону влетел  внутрь  и  сумел  остановиться
лишь посреди комнаты.
   На  полу  возле  широкой  постели  неярко   горел   узкий   маленький
светильник. Балконная дверь была приоткрыта, и на балконе, вцепившись  в
к