щал  от
Троцкого ленинскую линию в вопросе об отношении к  крестьянству и к НЭПу. Не
говоря уже о  том, что ленинскую  линию  защищал как  раз  Троцкий - никакой
принципиальной идейной борьбы Сталин и здесь, как и  нигде, не вел. Он искал
повод и сторонников, чтобы отодвинуть от руководства Троцкого. И нашел таких
сторонников - сначала в Зиновьеве, Каменеве и Бухарине, которых  он затем  в
свою очередь разделил и натравил друг против друга.
     Борьба идейная,  принципиальная, как теперь совершенно  ясно, шла между
левой и правой группировками, между Троцким и  Бухариным, которые предлагали
принципиально различные пути развития страны и строительства  социализма. Но
Сталину  на  эти  принципиальные  расхождения  было  глубоко наплевать.  Как
всегда, он занимал  в  этом  споре центристскую  позицию,  готовый  в  любую
минуту, если это представится ему выгодным, перейти на другую сторону.
     Как же можно утверждать, что до 1928-1929 года Сталин защищал ленинскую
линию, вел партию ленинским путем?
     Но  может  быть  Сталин, независимо  от  своих  побуждений,  уже потому
защищал ленинизм,  что  выступал против  левой  оппозиции, которая  пыталась
повернуть партию на антиленинский путь?
     Это-то  и  пытается,  но  не  может  доказать  Медведев.  И  в  поисках
аргументов  прибегает  к  тем  самым легендам,  которые  пущены  были в  ход
Сталиным и его приспешниками.
     К числу  таких легенд относится приписанное Сталиным Троцкому намерение
ликвидировать основной костяк партии (Сталин, как известно, часто приписывал
своим  противникам  собственные намерения).  Это  измышление  было выдвинуто
Сталиным   в  1924  году,  в  ходе   дискуссии  о  партпоколениях.  Медведев
подхватывает сейчас этот  сталинский вымысел и пытается доказать, что  мысль
об уничтожении старого большевистского ядра возникла у Троцкого раньше,  чем
у Сталина. В  качестве доказательства он приводит  следующую цитату из книги
Л.Д.Троцкого "Новый курс":

     "Чередование  политических  поколений  есть  очень  большой  и  сложный
вопрос... Ленин не раз издевался над так называемыми "старыми  большевиками"
и  даже  говаривал,  что революционеров в 50  лет следовало бы  отправлять к
праотцам.  В этой невеселой шутке была серьезная политическая мысль.  Каждое
революционное  поколение  становится  на  известном  рубеже  препятствием  к
развитию той  идеи, которую оно вынесло на  своих  плечах.  Политика  вообще
быстро изнашивает, а революция тем более. Исключения редки, но они есть: без
них не было бы революционной преемственности".

     Что  же доказывает эта выхваченная  из контекста цитата? Только то, что
Троцкий    был   всерьез    озабочен   действительно   серьезной   проблемой
преемственности партийных кадров и связанной с ней, не менее, а быть может и
более серьезной  проблемой  опасности перерождения  старых  кадров.  Об этой
опасности  он  писал в  брошюре "Новый курс", и  это,  как известно, вызвало
возмущение у части старых большевиков.  Можно понять негодование этих старых
большевиков в  1923-1925 годах, если  даже  не  разделять его. Но как понять
Р.А. Медведева, поддерживающего  их точку зрения сейчас, в 70-х годах, когда
история показала, что в этом  вопросе Троцкий был безусловно прав.  Тогда он
сигнализировал   о   надвигавшейся   опасности.  Мы  уже  давно  пережили  и
перерождение кадров, и внезапную, без всякой преемственности,  замену старых
кадров новыми (если можно назвать "заменой" отправку прежних руководителей в
лагерь или на расстрел).
     Из  приведенной  Медведевым  цитаты   явствует  только   одно:  Троцкий
констатировал, что часть старых большевиков оказалась неспособной обеспечить
переход  партии  на  демократический  курс  и  должна  быть  заменена  более
молодыми,  не оказенившимися, но достаточно зрелыми политически  партийцами.
Что здесь общего с физическим и  политическим уничтожением почти всех старых
партийных  кадров,  проведенным  Сталиным?  Позиция Троцкого в  этом вопросе
вполне соответствует  мнению, высказанному  Лениным  в его завещании, где он
предостерегал  партию от укомплектования руководящих органов  оказенившимися
коммунистами.
     Столь  же  необоснованны обвинения в  "левых крайностях",  адресованные
Медведевым оппозиции Троцкого, и восхваление им позиции Бухарина-Сталина как
подлинно ленинской.

     "Опыт  1918-1920  гг.,  -  пишет  Медведев,  - достаточно  ясно показал
Ленину,  сколь опасным  для такой  страны,  как  Россия,  является  открытое
противоборство пролетарского государства  и крестьянства. Это понимала также
и группа  Бухарина-Рыкова-Томского, которая не смогла, однако, одержать верх
над  Сталиным. Тем не менее, возможности иной, более эффективной  и лишенной
"левых" крайностей политики, несомненно, существовали в нашей партии".

     Конечно,  существовали.  И  левая  оппозиция  предлагала  именно  такую
политику, а отнюдь не "левые крайности", противоречащие линии Ленина. Выше я
приводил  вкратце  программные требования  левой оппозиции,  заключающиеся в
увеличении   налогового   обложения  кулаков   и  нэпманов,   в  ограничении
эксплуататорских  элементов. Какие же это "левые крайности"? Линию оппозиции
в крестьянском  вопросе вполне можно  охарактеризовать известными ленинскими
словами: "Уметь достигать соглашения  со средним крестьянством, ни на минуту
не отказываясь от борьбы с  кулаком и  прочно опираясь  только на  бедноту".
(ПСС, т.37, стр. 10). Ни политика Сталина, разгромившего после 1928-1929 гг.
среднее крестьянство,  ни  концепция  Бухарина  с его  "врастанием кулака  в
социализм"   и   призывом   "Обогащайтесь!"  в  эту  ленинскую   формулу  не
укладываются, а наоборот полностью ей противоречат.
     Но,  может быть, по прошествии десятилетий Медведев обнаружил, что прав
был Бухарин,  а  не Ленин и Троцкий? Может быть,  правоту взглядов  Бухарина
подтвердил опыт Югославии, Польши, Венгрии?
     Может быть. Заняться изучением этой проблемы было бы крайне желательно,
но Медведев  такого  анализа не проводит, а  у меня  для  этого  нет никаких
возможностей.
     Одно   несомненно  и   зафиксировано  в   исторических  документах.  На
протяжении 1926-1927  гг.  левая оппозиция неоднократно предлагала, в полном
соответствии  с  программой  Ленина,  не отказываясь от  НЭПа, приостановить
отступление, прекратить уступки капиталистическим элементам, пустить  в  ход
рычаги  налогового обложения. В  течение двух лет  это  можно  было  сделать
постепенно,  обеспечив  таким  образом  плавное  проведение  хлебозаготовок.
Оппозиция предлагала  это  и  на ХV съезде партии, но  предложение  это было
отвергнуто большинством.  Однако не прошло  и  восьми дней (!)  по окончании
съезда,  как Политбюро отменило его постановление и ввело чрезвычайные меры.
Хлебозаготовки  были  проведены   зимой   1928  года  в  порядке  паники,  с
применением  крутых  чрезвычайных мер  и были  как бы прологом  к дальнейшей
жесточайшей политике ликвидации кулачества и сплошной коллективизации.

     "Конечно,  -  пишет  Медведев,  - "революция  сверху"  была  связана  с
серьезным  хлебозаготовительным  кризисом 1927-1928  гг.  Но в  сравнении  с
кризисом 1920-1921 годов  это был "легкий"  кризис,  из которого можно  было
найти выход  и  на путях некоторого лавирования и  отступления, не порывая в
принципе с политикой НЭПа".

     Верно. Но левая  оппозиция  именно это и предлагала. Почему же Медведев
не хочет видеть, что Сталину  на ХV  съезде  было не  до того, права  или не
права  оппозиция по  существу,  не  до хлебозаготовительного  кризиса, не до
взаимоотношений  с крестьянством? Он был  одержим  главной для него  мыслью:
отлучить, изгнать из партии Троцкого и его сторонников.
     Оценка Медведевым  позиции Сталина  в  борьбе  против  левой  оппозиции
выглядит  тем более странно,  что  в той же статье он в ряде  случаев весьма
трезво  и правильно  оценивает  линию  и  направление  мышления  и поведения
Сталина задолго до 1928-29  гг.,  когда Сталин обратил оружие против  правой
оппозиции. Так  в своей  статье  он очень  точно  трактует статью Сталина "О
политической стратегии и тактике", напечатанную в июле 1921 года (т.е. сразу
после Х съезда партии), статью, представляющую собой в завуалированной форме
план  личной  стратегии  Сталина, выдающий  его  мечты  о завоевании  личной
власти, намечаемые им методы руководства, резко расходящиеся с ленинскими.

     "Уже фраза о том, - пишет Медведев,  - что "партия это командный состав
и штаб пролетариата, может вызвать ряд  возражений, ибо понятия "авангард" и
"командный  состав" далеко  не идентичны. Но  Сталин  идет еще дальше, когда
пишет:  "Компартия  как  своего  рода  орден  меченосцев внутри  государства
советского,    направляющий    орган    последнего,    одухотворяющий    его
деятельность..."
     Сравнение коммунистической партии с  церковно-рыцарским орденом вряд ли
могло придти на ум Ленину или Марксу..."

     Или Троцкому и Бухарину, продолжим мы.
     Я привел эту цитату из статьи  Сталина, прокомментированную Медведевым,
для  того, чтобы показать, что Медведев,  по-видимому,  понимает,  каков был
круг мыслей, обуревавших Сталина еще в 1921 году, при жизни Ленина. Знает он
и   то,  что   осуществлять  свой   план  перестройки  партийной  жизни   на
антиленинских началах  Сталин  начал еще  при жизни  Ленина, как только стал
генеральным секретарем ЦК. В той же статье Медведев пишет:

     "Так или иначе, но, возглавив секретариат партии, Сталин стал энергично
работать  над повышением  авторитета партийного  аппарата, который он считал
всегда основой партийности.
     Полномочия партийных органов все время возрастали в ущерб советам.
     Очень быстро  в руках Сталина оказалась громадная власть, тем более что
Ленин в 1922 году часто болел, и его заменял в Совнаркоме и в Политбюро чаще
всего Л.Б. Каменев.
     Ленина  стала беспокоить  эта слишком большая  власть  Сталина... Ленин
поэтому решил...  написать специальное  письмо...  с характеристикой ведущих
деятелей партии".

     Как известно, ленинское письмо, знаменитое "Завещание", в котором Ленин
предлагал убрать Сталина с поста  генсека, было  написано им  в 1922 году  и
адресовано съезду партии. Известно также, что от партии  оно было спрятано и
опубликовано лишь после смерти Сталина и после XX съезда КПСС. Не может быть
неизвестно Медведеву и то, что именно левая  оппозиция распространяла  текст
этого  ленинского завещания,  и  что  вплоть до  смерти  Сталина  изъятие  у
кого-либо этого  документа влекло за  собой заключение в лагерь на несколько
лет.
     Так  можно  ли  после этого, как  делает  Медведев,  исключать  из всей
антиленинской  деятельности  Сталина  его  борьбу   с   левой  оппозицией  и
трактовать ее как защиту ленинизма?
     С  Бухариным против Троцкого Сталин объединился потому, что только  при
содействии  бухаринской  группировки он  был  в  состоянии нанести поражение
сначала зиновьевской фракции, а потом троцкистско-зиновьевскому блоку. Черед
Бухарина пришел в свое время, когда Сталин использовал его так же, как он до
этого использовал Зиновьева и Каменева.
     Медведев не может, повторяю, этого не знать  и не понимать.  Но, исходя
из неправильной предпосылки, что единственной  альтернативой сталинизму была
платформа Бухарина, он  вынужден  реабилитировать и Сталина за  тот  период,
когда  Сталин  шел  вместе  с Бухариным,  и  когда  левая оппозиция обвиняла
сталинско-бухаринский блок в сползании с ленинской линии.
     Вот как Медведев это делает.

     "Нет,  -  пишет  он,  -  с  точки  зрения  интересов  социалистического
строительства  в СССР это было движение вперед,  хотя и не совсем по  такому
пути, который предлагали в 1925-1927-е годы "левые" группы в партии. Поэтому
победа  над "левой" оппозицией досталась Сталину не только и даже не столько
благодаря вероломству или использованию партийного аппарата и аппарата ГПУ.
     Несомненно,  что  в  эти  годы  Сталин  и  Бухарин  представляли  в  ЦК
политическую  линию,  которая в большей  мере  соответствовала и  ленинскому
плану социалистического строительства в СССР, и настроениям широких народных
масс. В середине 20-х годов не только крестьянство, но также рабочий класс и
вся  партия,  а также большая часть партийных кадров  смертельно  устали  от
тягот  военного  коммунизма,  голода,  гражданской войны,  не говоря  уже об
империалистической  войне.  Не только нэпманы и  кулаки, но и все трудящиеся
хотели воспользоваться  той передышкой, которую гарантировало  им правильное
проведение политики НЭПа".

     Но  если  дело  обстояло  так,  значит,  поддержкой   партии  и  народа
пользовался  именно  Бухарин,  а  не Сталин с его  "ультралевой"  политикой.
Почему же  после раскола  сталинско-бухаринского блока победил не Бухарин, а
Сталин?
     Потому, отвечает Медведев, что

     "...победу Сталина  в эти годы определяли уже не столько "мудрость" его
политической  линии,  сколько  нажим  партаппарата и  аппарата  ГПУ, широкое
использование фальсификации и обмана  партии и  народа, а  также  чрезмерная
"мягкость", податливость и ошибки его политических оппонентов. Новый поворот
партии  "влево"  не  был объективной необходимостью, но именно  этот поворот
означал  прекращение  политики  НЭПа, это  был  конец  20-х  годов, это  был
решающий отход от ленинизма". (Подчеркнуто всюду мной. - Авт.)

     Послушать  Медведева, так  можно подумать, что  "нажим  партаппарата  и
аппарата ГПУ, широкое использование фальсификации и обмана партии  и народа"
Сталин  стал  впервые использовать в  1928 году, а  в  ходе борьбы  с  левой
оппозицией  был  стопроцентным  ленинцем  и  применял  вместе  с   Бухариным
исключительно партийные, ленинские методы борьбы. Но чтобы утверждать такое,
надо    совершенно   игнорировать   историю,   как    она    происходила   в
действительности.  Стоит  вспомнить, что  именно  в процессе борьбы с  левой
оппозицией  Сталин  вместе   с  Бухариным,  Рыковым  и   Томским   обосновал
правомерность требования отказа от  своих взглядов; что именно тогда были по
существу  запрещены  внутрипартийные  дискуссии,  что именно тогда  начались
массовые исключения из партии за оппозиционные взгляды. Это то, что касается
нажима  партаппарата. А что касается использования аппарата  ГПУ,  то  стоит
вспомнить провокацию  с  засылкой в  ряды  оппозиции  бывшего белогвардейца,
перехват писем  оппозиционеров, аресты, ссылки и  тюрьмы, которые обрушились
на левых оппозиционеров в те годы, когда Бухарин вместе со Сталиным проводил
"мудрую" политику отхода от интернационализма и строительства "социализма" в
одной стране...
     Создается  впечатление,  что  концепция  Р.А.  Медведева  порождена  не
объективным анализом исторических фактов, а продиктована стремлением в своей
критике  Сталина  не  слишком  отклоняться  от официоза. За  свое стремление
разоблачить  Сталина  и  реабилитировать  Бухарина  Медведев  платит  вполне
ортодоксальным поношением  Троцкого. Он знает, что  на  протяжении более чем
пятидесяти лет нет более проклинаемого официозом имени, чем  имя Троцкого, и
что нет большего "табу" в нашем обществе, чем положительное упоминание этого
имени  (за последние  годы  к  нему, правда,  прибавилось  имя Солженицына).
Поэтому  путем  всяких натяжек  и повторения вымыслов  Сталина и сталинистов
Медведев пытается изобразить Л.Д.Троцкого антиленинцем.

     Не лишены  интереса содержащиеся в той же статье Р.А. Медведева рассказ
о  том,  как Сталин сделался единоличным  руководителем партии, и его оценка
личности Сталина. Особенно интересны здесь цитаты.

     "Троцкий,  - пишет Р.А. Медведев, -  однажды сказал о Сталине  в  кругу
своих  единомышленников, как  о "самой  выдающейся  посредственности в нашей
партии".  Эта  формула потом  часто  повторялась  в кругах  оппозиции,  хотя
подобная  характеристика была  не только  неточной,  но  и  не  могла  никак
объяснить  последующего  возвышения Сталина.  Троцкий и  сам позднее понимал
это, когда пытался объяснить, каким образом Сталину удалось  одержать верх в
ожесточенной  борьбе за власть  и влияние  в  партии  над всеми соперниками.
Исходя  из своей крайне односторонней и потому ошибочной  теории  термидора,
Троцкий  пытался объяснить победу Сталина сложившимися  в  стране и  в  мире
условиями спада революционной ситуации.
     В одной из своих заметок Троцкий писал:
     "В  1923  или в 1924 году  И.Н.  Смирнов,  расстрелянный позже вместе с
Зиновьевым и Каменевым, возражал мне в частной беседе:
     - Сталин  - кандидат в диктаторы?  -  говорил  Смирнов.  -  Да ведь это
совсем серый и ничтожный человек.
     - Серый - да, ничтожный - нет, - отвечал Троцкий Смирнову".
     "На ту же тему, - продолжал Троцкий, -  были у меня  два с лишним  года
спустя споры с Каменевым, который  вопреки очевидности утверждал, что Сталин
-  "вождь  уездного масштаба". В  этой саркастической  характеристике  была,
конечно, частица  правды,  но только частица. Такие свойства интеллекта, как
хитрость,  вероломство,  способность играть на низших свойствах человеческой
натуры, развиты у Сталина  необычайно, и при сильном  характере представляют
могущественное  орудие  в борьбе,  конечно,  не  во всякой.  Освободительной
борьбе   масс   нужны  другие   качества,  но  где  дело   идет  об   отборе
привилегированных,   об   их   сплочении  духом  касты,  об   обессилении  и
дисциплинировании масс, такие качества  Сталина поистине неоценимы...  И все
же взятый  в  целом Сталин останется посредственностью. Он  не способен ни к
обобщению, ни к предвидению. Его ум лишен не только блеска и полета, но даже
способности  к  логическому  мышлению.  Каждая  фраза  его  речи  преследует
какую-нибудь  практическую цель; но речь в целом никогда  не  поднимается до
логического построения. В этой слабости - сила  Сталина. Бывают исторические
задачи,  разрешить  которые можно только  отказавшись от  обобщений;  бывают
эпохи,  когда обобщения и предвидения исключают непосредственные успехи. Это
эпохи сползания, снижения, реакции".

     Приведя эту цитату, Медведев продолжает:

     "В этой характеристике, которую давал Сталину Троцкий,  конечно  больше
истины,  чем в  приведенных им  словах  Смирнова  или Каменева. Но  и она во
многом неточна. Это видно из вывода, который делает Троцкий: "Если бы Сталин
мог с самого начала предвидеть,  куда его заведет борьба против "троцкизма",
он,  вероятно,  остановился  бы,  несмотря на  перспективу победы над  всеми
противниками. Но он ничего не предвидел".

     Медведев  возражает  здесь  Троцкому, и  правильно  возражает. Конечно,
пишет он, Сталин  не  остановился бы,  если  бы заранее знал  всю  ту  цену,
которой  досталась ему  победа над  своими  противниками  и его  необъятная,
поистине самодержавная власть.
     Медведев  прав,  когда  упрекает  Троцкого  в том,  что  он  недооценил
Сталина.  И  в  этом  смысле  можно  поспорить с  Троцким  и  по  вопросу  о
предвидении.  Если Троцкий и  прав в смысле политическом,  философском, если
Сталин  лишен  был  дара  теоретического  обобщения и способности предвидеть
последствия  тех  или  иных   политических   мероприятий,   то   предвидения
практического (т.е.  умения загодя  намечать и  последовательно осуществлять
эти  намеченные им  мероприятия)  у  него хватало  с избытком.  При  этом он
учитывал множество  политических, психологических и личных  особенностей как
своих союзников, так и противников.
     Так,  он  учитывал,  что  в  борьбе  с Троцким его союзники Зиновьев  и
Каменев сильно потреплют  свой авторитет  - и это  впоследствии облегчит ему
победу над  ними.  Он правильно  рассчитал,  начав  борьбу  с  Зиновьевым  и
Каменевым,  что Троцкий  в этой  борьбе останется  нейтральным и не помешает
ему,  Сталину, громить  их. И  самое  главное -  он  был убежден, что ни его
противники,  ни  союзники  не  вск