она расточала ахи и охи насчет того, что "всюду и везде
в мире - а я объехала десятки стран - все против евреев", мне хотелось
гневно бросить ей в лицо:
     - Вот вам, госпожа "защитница" евреев, короткий, без убийственных
для вас подробностей,  рассказ,  как две русские женщины с риском  для
жизни  спасли  от  фашистских  захватчиков  моего  друга,  честнейшего
человека,  талантливого врача Исаака Соломоновича Жорова!  Было это  в
тяжелую для Советской Родины военную весну 1942-го. Профессора Жорова,
военного хирурга,  впоследствии одного из  старейшин  советской  школы
анестезиологии,  по  приказу командарма Ефремова перебросили самолетом
на оккупированные врагом дальние подступы  к  Подмосковью.  Профессору
приказано  было наладить и возглавить медицинскую помощь нашим раненым
воинам,  укрытым местным населением  от  фашистов.  Исаак  Соломонович
сумел организовать в тылу врага настоящий полевой госпиталь. Пронюхали
об этом гитлеровцы.  Они бросили специальные подвижные  группы,  чтобы
захватить  Жорова,  главного  хирурга  армии генерала Ефремова,  части
которой  не  давали  покоя  оккупантам.  Фашисты  сулили   за   голову
профессора щедрую награду. Но его надежно укрыла в картофельной яме за
огородами  жительница  деревни  Анохино  Евдокия  Белова.   Колхозница
отдавала себе отчет в том,  что рискует жизнью своих детей. Помогавшей
ей медицинской сестре Юлии  Гращенковой  пришлось  вынести  допросы  и
пытки  фашистских  карателей.  После  одного  ночного  допроса фашисты
объявили Гращенковой,  что ее сейчас расстреляют.  Над головой больной
женщины просвистели пули.  Но она молчала, как не проронила ни единого
слова  и  Евдокия  Белова,  когда  оккупантские  лазутчики  шныряли  в
десятках шагов от прикрытой прошлогодней ботвой картофельной ямы.  Две
русские женщины выдержали  тяжелые  испытания  и  спасли  от  фашистов
еврея,  советского офицера, коммуниста! Запомните это, госпожа Баркай!
Хотя,  знаю,  вы все  равно  будете  изрекать  фальшивые  сентенции  о
мифической неприязни народов мира к евреям...
     Все же я не сказал  этого  напичканной  античеловечными  расовыми
убеждениями  Доре  Моисеевне в пространной беседе,  о которой читатель
прочтет  в  других  главах.  Я  понял,  что  унижу  себя,  если  стану
доказывать фанатичной националистке, насколько органичны для советских
людей высокие интернационалистские чувства.  Ни в понятие "друг", ни в
понятие  "враг"  не вкладывают они никаких национальных признаков.  Об
этом  простыми,  идущими  из   глубины   сердца   словами   просто   и
проникновенно   сказала   на   праздновании  семидесятилетнего  юбилея
профессора  Исаака  Соломоновича  Жорова  русская  крестьянка  Евдокия
Семеновна Белова...
     Как и Юлия Гращенкова,  она совершила безусловно  самоотверженный
поступок. И вместе с тем обе женщины поступили так, как обычно принято
у советских людей.  Еще и еще раз подтверждает  это  правдивое  письмо
О.П.  Шляховецкого.  Вдребезги разбивает оно (а я ведь не привел здесь
многих   других   читательских   писем)    античеловечные    концепции
цитировавшихся   сионистских   "историков",   а   заодно   и   махрово
шовинистическую  продукцию  некоторых  израильских   поэтов,   поточно
тачающих  массовые  песенки  с таким,  примерно,  припевом:  "Весь мир
против нас, так ответим ему, брат мой, тем же!"
     Впрочем, лидеры   сионистской   пропаганды  несколько  "гуманнее"
авторов таких стишков.  Они требуют от евреев меньшего  -  всего  лишь
холодного  равнодушия  и полнейшего безразличия к горю "всех остальных
народов", к любой обрушившейся на них несправедливости.
     Вот почему   иронические,   даже   издевательские   насмешки  над
"странными" евреями,  принимавшими близко к сердцу трагедию  попавшего
под  пяту  пиночетовцев  народа  Чили,  или бандитские обстрелы мирных
никарагуанских селений,  или леденящий душу апартеид в ЮАР,  уже давно
не  сходят  со  страниц  сионистской  печати.  Таким  "мягкотелым" она
преподносит циничное назидание: побоку всяческие переживания по поводу
нееврейских  бед,  пусть вас волнует только то,  что касается евреев и
Израиля!
     Как выразился  докладчик на собрании молодежной организации "Егуд
габоним" в Антверпене,  "если евреи будут оплакивать чужие болячки, им
придется  остаться  при  своих собственных".  В Роттердаме сионистский
агитатор  Фальцман,  ходивший  по  домам   с   подписным   листом   на
пожертвования  в  пользу  новых израильских военизированных поселений,
попутно убеждал:  "Настоящий друг Израиля не станет  размениваться  на
мысля о таких несчастьях в мире,  от которых еврейскому государству ни
тепло, ни холодно".
     Резкий нагоняй получили и шестнадцать эмигрировавших из Латинской
Америки  во  Францию  еврейских  семей.  Они,   видите   ли,   посмели
опубликовать  протест против зверств клики Пиночета.  Сионисты назвали
их  поведение  политической  тупостью.  А  из  Израиля  на   страницах
сионистских  газет пришло такое наставление:  "Проникнуться болью надо
только за свой народ!  Лучше бы вы пришли в израильское  посольство  в
Париже  и  предложили  свою  кровь  для  наших  воинов,  чем плакать о
чилийцах!"
     Проповедников таких  дикарских  взглядов  имел  в виду Константин
Симонов,  когда в стихах  о  мужественном  сопротивлении  вьетнамского
народа американским агрессорам писал:

                       Чужого горя не бывает.
                       Кто это подтвердить боится, -
                       Наверно, или убивает,
                       Или готовится в убийцы.

     Да, или убивает,  как летчики,  сбрасывавшие на  ливанскую  землю
взрывные устройства в ярком облачении детских игрушек, или готовится в
убийцы,  как участники карательной операции "Литани",  которых  бывший
начальник  израильского  генерального штаба Мордехай Гур напутствовал:
"Не нужно быть вегетарианцем. Нам не нужны пленные..."
     Для таких  фанатиков горе бывает и чужим.  Особенно если это горе
"неполноценной" расы.  И международный сионизм глух к стонам ливанских
женщин и детей,  чьи страдания стали во сто крат горше после того, как
американские морские пехотинцы,  реализуя  сговор  США  с  Израилем  о
"стратегическом сотрудничестве",  начали вкупе с израильской солдатней
творить геноцид на земле Ливана.  Под прикрытием разрушительного  огня
морской артиллерии США оккупанты совершили в древнем Баалбеке, Сайде и
Тире преступления,  равные по жестокости тому, что творилось в Сабре и
Шатиле,  в  сионистском Бухенвальде - концлагере Ансар.  И сионистские
фанатики только злобно радовались,  когда линкор-убийца  "Нью  Джерси"
(это  прозвище  он  по заслугам получил в пору американских зверств во
Вьетнаме)  обрушивал  огонь  мощного  калибра  на   ливанские   школы,
больницы, мечети.
     Израильская и американская военщина понимают друг дружку.

     "СПРОСИТЕ РАНЬШЕ - СКОЛЬКИХ МЫ СПАСЛИ!"

     С присущим ему клеветническим толкованием  отметил  международный
сионизм  40-летие  Победы  над  гитлеровским фашизмом.  Многочисленные
"исторические изыскания"  были  направлены  на  то,  чтобы  по  указке
организаторов  антисоветского  "крестового  похода"  принизить  роль и
значение советского народа и его Вооруженных Сил в разгроме фашизма. И
уж совершенно   отрицают  сионисты  освободительную  миссию  советских
войск,  спасших от неминуемой гибели десятки тысяч узников  фашизма  в
лагерях смерти и гетто.
     Мне уже довелось рассказывать читателям, что сами сионисты ничего
не  предпринимали  для  спасения еврейских узников фашизма.  Наоборот,
повторю,  они намеренно срывали попытки  отдельных  смельчаков  помочь
заточенным в гетто евреям бежать оттуда.
     Расскажу вкратце,  как сионисты  осенью  1944  года  предательски
погубили  двадцатитрехлетнюю  Анику,  дочь  венгерского  писателя Бэла
Сенеша.  Будучи в эмиграции,  Аника по  поручению  коммунистов  сумела
сплотить  группу  еврейских молодых людей в боевой отряд парашютистов.
Отважным парашютистам,  вылетевшим из Югославии,  удалось приземлиться
на оккупированной гитлеровцами венгерской земле. Гестаповцы и хортисты
не сумели обнаружить смельчаков.  Но свое черное дело поспешил сделать
сионистский   "комитет   спасения"  во  главе  с  нацистским  наймитом
Кастнером.  Он выдал карателям всех,  кто прилетел на  помощь  узникам
будапештского   гетто.   Анику   Сенеш  гитлеровские  дружки  Кастнера
мучительно пытали и расстреляли.
     После разоблачения  преступных  связей кастнеровцев с нацистскими
оккупантами сионистская  пропаганда  поспешила  состряпать  легенду  о
"фанатичной  сионистке"  Ханне  Сенеш,  хотя в Венгрии появились новые
доказательства  того,  как  сионисты  во  главе  с  Кастнером  предали
отважную девушку гестаповским карателям.
     То, что сионисты сделали с Аникой Сенеш и ее друзьями,  далеко не
случайность.  Сионизм сознательно предал забвению заточенных в лагерях
и гетто евреев.  Почему?  Потому  что  понимал:  истощенные,  больные,
изможденные  узники  "не товар" для Палестины,  там они не в состоянии
взять на себя обязанности волевых колонизаторов и жестоких угнетателей
арабского населения.
     "Хочу, чтобы убили миллион польских  евреев",  -  писал  в  своем
дневнике   Аба   Ахимеир,   ближайший  помощник  Арлосорова,  крупного
сионистского лидера.  Ахимеир хладнокровно рассчитал,  что истребление
миллиона  польских  евреев  заставит  оставшихся  в  живых переехать в
Палестину.
     Когда гитлеровцы оккупировали Польшу и Литву,  им стали пособлять
предатели сионистской закваски.  Откровенно сотрудничать с оккупантами
в   Варшаве  начал  руководитель  сионистских  групп  так  называемого
"правого" направления Авраам Гайнцвах.  В Вильно по его примеру  пошел
сионист из крыла "левых" Яков Генс, начальник еврейской полиции гетто.
Стоило  оккупантам   узнать   о   существовании   в   гетто   движения
Сопротивления во главе с коммунистами,  как Гене по их приказу заманил
коммуниста Ицика Виттенберга к себе в кабинет и выдал его гестаповцам.
     И это делалось,  несмотря на то,  что,  по признанию сионистского
историка  Исайи  Транка,  в  восточных  районах  оккупированных  стран
географическая   близость  гетто  к  партизанским  базам  обеспечивала
возможность спасения многих заточенных там евреев.
     В 1942  году  Советское  правительство  трижды довело до сведения
мировой общественности чудовищные факты зверств фашистских оккупантов,
в  частности,  официально  сообщило  о геноциде в отношении еврейского
населения.  19   декабря   был   опубликован   подкрепленный   большим
фактическим материалом советский документ "Осуществление гитлеровскими
властями плана истребления еврейского населения Европы".
     А сионисты,  верные  своим  фанатичным  стремлениям  захватить  и
колонизировать Палестину,  продолжали вопить  о  равнодушии  к  судьбе
евреев  со  стороны  "всех остальных народов".  Сионистская пропаганда
упорно   подчеркивала   "преувеличенность"   советских   сообщений   о
гитлеровском  геноциде  в  отношении евреев.  Дав Жозеф,  руководитель
политического   департамента   головной   организации   международного
сионизма,   выступающей  под  "беспартийным"  псевдонимом  "Еврейского
агентства",  цинично  оправдывал  сокрытие  от  человечества  истинных
масштабов  гитлеровских зверств:  "Если мы объявим,  что нацисты убили
миллионы евреев,  нас с полным основанием спросят,  где  же  тогда  те
миллионы евреев,   для  которых,  по  нашему  утверждению,  нам  после
окончания войны понадобится  обеспечить  национальный  очаг  на  земле
Израилевой".
     А советские     воины-интернационалисты,      воины-освободители,
продвигаясь с боями на запад,  продолжали,  не щадя жизни, освобождать
узников гитлеровских застенков.
     Я уже   рассказывал,  как  советские  воины  предприняли  смелые,
стремительные рывки для спасения почти ста тысяч венгерских евреев.  В
истории второй мировой войны это далеко не единичный факт.
     Дважды Герой Советского Союза,  генерал-полковник Д.А. Драгунский
вспоминал  на  пресс-конференции  возглавляемого  им  Антисионистского
комитета советской общественности:
     "Наша 55-я  гвардейская  танковая  бригада  на  всем  боевом пути
освобождала города,  села, концентрационные лагеря, в которых томились
жертвы фашизма:  русские,  поляки,  чехи,  французы, евреи, англичане,
американцы и другие.
     При освобождении  танкисты  обнимали  узников,  плакали  вместе с
ними - это были слезы радости  и  боли  за  своих  родных  и  близких,
погибших в немецких лагерях смерти.  Им отдавали хлеб, сахар, делились
всем тем, что имели.
     В лесах  между  Болеславцем  и  Любанью  на  территории  Польши в
подвале огромного сарая мои разведчики обнаружили обросших,  полуживых
людей -  это  были  польские  евреи,  чудом  спасшиеся  от  фашистской
расправы.  Танкисты  раскрыли  подземелье,  вытащили   250   голодных,
истощенных,  полуживых людей.  Там же были и десятки разложившихся уже
трупов.
     Две недели   мы   держали   спасенных   в    своем    медицинском
подразделении, им была оказана немедленная медицинская помощь. Медики,
повара,  солдаты не отходили от них и поставили их на ноги.  Потом все
были отправлены в освобожденные города.
     И таких примеров было очень много  и  на  территории  Белоруссии,
Украины   и   Польши,   когда  советские  войска  освобождали  узников
фашистских концлагерей всех национальностей,  в том числе  евреев".
     В необычайно впечатляющей документальной книге "Низвержение в ад"
известный французский писатель Владимир Познер устами самих  спасенных
рассказывает  о  спасении  советскими  воинами  большой группы узников
Освенцима.
     Я же хочу ознакомить читателя  с  несколько  сокращенной  записью
рассказа  полковника в отставке Григория Давыдовича Елисаветского.  Он
командовал полком, принесшим освобождение еще живым (вернее сказать, -
полуживым)  заключенным  этого  ада  из  адов,  созданных гитлеровским
карательным механизмом:
     "Наша 60-я армия спешила овладеть районом Освенцима.  Промедление
могло привести к увеличению жертв среди узников. К тому времени мы уже
многое знали о трагизме положения узников гитлеровских концлагерей. Но
то,  что мы увидели, услышали из уст чудом оставшихся в живых узников,
превзошло границы всего возможного, доступного пониманию.
     Суббота, 27 января 1945 года - день,  когда войска 60-й армии под
командованием генерал-полковника (ныне генерала армии) П.А.  Курочкина
сломали сопротивление противника и  овладели  гитлеровским  комбинатом
смерти.  Часть,  которой  командовал  я,  освобождала  лагерь Биркенау
(Бжезинка),  в  котором  были  расположены  газовые  камеры   и   печи
крематория.  Там  оказалось  несколько  бараков,  наполненных евреями,
предназначенными к уничтожению.
     Бараков около   пятисот.   Они  -  словно  зрительное  воплощение
дьявольского фашистского  плана  истребления  целых  народов.  Обходим
территорию  опустошенного  лагеря.  Всюду  запорошенные  снегом трупы:
женщины,  дети,  старики,  застреленные в упор. А вот ужасная картина:
мертвая  женщина  с  прижатым  к  груди младенцем.  Поспешно отступая,
буквально перед нашим приходом фашисты угнали около 80 тысяч  узников,
видимо,  рассчитывая  еще  использовать  их  рабский  труд.  Отстающих
расстреливали  в  упор,  чтобы  не   оставлять   свидетелей   зверств.
Несчастную   женщину  с  ребенком  тоже  настигла  автоматная  очередь
гитлеровского выродка.  Часть угнанных  узников  наша  армия  догнала.
Конвой перебили. Многих узников спасли.
     В одном бараке мы увидели:  в сумраке на трехярусных нарах, как в
складе на стеллажах,  лежали полуживые изможденные люди, смотревшие на
нас  с  испугом.  Это  были  евреи  из ряда стран,  до травмированного
сознания которых мы пытались довести,  что они уже  свободны,  что  им
нечего бояться.  Удалось это сделать только тогда, когда я заговорил с
ними на идиш: "Я советский офицер, мы пришли вас освободить".
     В бараках  мы  нашли  несколько  тысяч  до  крайности  истощенных
дистрофией, искалеченных физически и морально людей. Они находились на
грани жизни и смерти.  Их надо было срочно спасать. Мчусь с докладом к
командующему армией.  Генерал Павел Алексеевич Курочкин выделил в  мое
распоряжение два госпиталя..."
     Вынужден прервать  Григория  Давыдовича   и   дать   существенную
справку:  генерал  Курочкин  счел возможным выделить два госпиталя для
лечения освенцимских узников в тот самый момент, когда его войска вели
решающие бои за овладение обреченным нацистами на разрушение Краковом.
     "Передать невозможно,  что  делали наши люди,  врачи,  медсестры,
офицеры, солдаты,  - продолжает Г.Д.  Елисаветский.  - Они не ели,  не
спали, отхаживали людей, боролись за каждую жизнь. К сожалению, многие
уже были обречены.  Не  удалось  спасти  и  норвежского  паренька  лет
девятнадцати, которого принесли в госпиталь всего в глубоких ранах. Из
многих тысяч "подопытных" он остался в живых.  Его прятали узники.  Не
могу забыть его грустных глаз. Как молил он о спасении!
     Исполинскими усилиями наших медиков удалось вырвать у смерти 2819
человек. Это был воистину подвиг.
     И вот,  после  виденного мною и пережитого,  я узнаю о различного
рода  насквозь  лживых,   клеветнических   публикациях,   оскорбляющих
священную  память  советских  воинов,  отдавших  жизнь  за  избавление
народов Европы от коричневой чумы.  Я вправе заявить во  всеуслышание,
что   советские  офицеры  и  солдаты  сделали  все  возможное  и  даже
сверхвозможное для освобождения, а потом и возвращения к жизни узников
концлагерей, в частности, Освенцима!".
     Особенно азартно муссируют  сионистские  пропагандисты  версии  о
равнодушии Советской Армии к судьбе населения, загнанного в фашистские
гетто.  А ведь среди этих,  с позволения сказать, пропагандистов можно
встретить   и   таких,   кого   спасли   советские  воины,  освобождая
оккупированные территории нашей  страны,  Польши,  Германии,  Венгрии,
Чехословакии.
     Для наших   воинов,   воспитанных   в   духе    социалистического
интернационализма,  чужого горя,  повторяю, не бывает. Не щадя крови и
жизни,  шли  они   с   освободительными   боями   вперед,   освобождая
порабощенных  нацизмом  людей любой национальности.  И зачастую только
после тяжелого боя узнавали  национальность  спасенных  ими  людей.  А
иногда,  так  и  не  успев узнать,  шли дальше на запад.  Шли на штурм
других фашистских застенков.
     Через несколько часов после капитуляции Берлина записал я рассказ
старшего  сержанта  Н.  Пескова,  командира  комсомольской   штурмовой
группы,  шедшей  на  захват  дворца  кайзера  Вильгельма на Шлоссплац.
Рассказав мне,  как младший сержант Алексеенко,  не добравшись еще  до
крыши  кайзеровского  дворца,  укрепил  "для  поднятия  боевого  духа"
красный флаг в окне второго этажа, Песков воскликнул:
     - А ведь Алексеенко и на освобождение пленных первым ринулся.
     - Каких пленных?
     - Вернее,  не пленных,  а каторжников,  В глубоких подвалах почти
без воздуха гитлеровцы заставляли их по двадцать часов в сутки  делать
какие-то  части  для минометов.  Обнаружили мы эту каторгу по дороге к
кайзеровскому дворцу. С разрешения комбата задержались там на двадцать
пять минут.  Охрана-то была сверху, с ней мы быстро покончили. А когда
ворвались в  подвал,  каторжники  сразу  даже  не  поверили,  что  они
свободны.
     - Какой они были национальности?
     - Извините,  - смущенно ответил  старший  сержант,  -  не  успели
расспросить.  Надо было дальше спешить.  Рядовой Вахолдин,  он у нас в
роте первый весельчак,  дает голову на отрез,  что разобрал  несколько
французских  слов  молодой,  но совершенно седой женщины.  А санитарка
Дуся Цивирко - она сразу принялась за свое медицинское дело  -  сумела
кое-как поговорить со словаком.  Но каких именно национальностей людей
мы освободили,  точно сказать не могу.