иобретения  в  обмен  на  истинный  мир  с  надежными  гарантиями.  Но  до
наступления такого  мира Израиль, бесспорно, считает территории более верной
гарантией  своей  безопасности,  чем  документ,  подписанный  под  давлением
обстоятельств, который может быть разорван и растоптан в любой момент.
     Так как ни  одно арабское государство не проявило после  войны  большей
готовности  признать Государство  Израиль,  чем до  войны,  стало  ясно, что
окончательное  урегулирование  - дело  далекого  будущего.  Очевидно Израиль
мечтает вести переговоры с каждым из своих  соседей в отдельности.  Насер же
стремится к тому, чтобы сохранить хотя  бы видимость арабского  единства. Но
после войны,  спровоцированной  им  и  обернувшейся  для Египта катастрофой,
одной видимости недостаточно.  Глубокие противоречия,  разделяющие  арабские
страны - в особенности те из них, у кого есть нефть, и те, у кого  ее нет, -
проявились также во время войны и постоянно нарастают.
     В  серии из трех  интересных статей, опубликованных в газете "Обсервер"
после войны, Колин Легам писал:

     Израиль еще не вышел  из шокового  состояния, - заявил один  из ведущих
военных  и  политических  деятелей страны,  объясняя  причины  возникновения
нынешнего  климата   после   чуда,  совершенного   израильским   оружием   в
Шестидневной войне.
     Единственная аналогия, которая приходит на ум, - добавил он, - это если
бы   Англия  через  три   дня  после  Дюнкерка  овладела  Берлином.  Слишком
ошеломителен  был  переход  от  состояния острой  опасности  к  беспримерной
победе,  чтобы можно было освоиться  с  ситуацией. Требуется время, чтобы  к
этому привыкнуть.

     27 июня Кнесет  принял закон о присоединении Старого Города и на другой
день -  о  воссоединении  Старого  и  Нового Иерусалима.  Если по  остальным
вопросам Израиль готов вести переговоры, то Иерусалим не является  предметом
торга. Освобождение  Иерусалима из-под власти ислама было давнейшей мечтой и
христиан, и евреев. По иронии  судьбы христиане, которые совершали крестовые
походы  и  под  водительством  генерала  Алленби освободили Иерусалим в 1918
году, не сыграли, вопреки всем арабским измышлениям, никакой роли в изгнании
арабов.  Разумеется, с точки зрения христиан Иерусалим продолжает оставаться
в  руках  неверных. Правда, евреи  и христиане жили в Иерусалиме до потомков
Пророка. Поэтому исторические  права на  владение  Священным Городом  должны
принадлежать наследникам  иудаизма  и  христианства.  Но  до  1967 года,  за
исключением  периода  с  1099  по   1187  год,  когда  город  был   в  руках
крестоносцев,  Иерусалим  в   продолжение  большей  части  двенадцати  веков
оставался  под властью  последователей ислама.  И если туристы  и  паломники
выиграли от объединения Иерусалима, так как оно привело  к  устранению такой
нелепости,  как  необходимость нелегально переходить границу в  районе ворот
Мандельбаума,  чтобы  попасть  из  одной  части  города  в  другую,  то  для
мусульманского мира  это  объединение,  бесспорно, означало большую  потерю.
Иерусалим  - третий  святой город  мусульман. Он уступает в  святости только
Мекке и  Медине, так как, по преданию, мечеть Омара  была  построена на  том
месте,  откуда  Мухаммед вознесся  на небо. Но если в  прежние  исторические
эпохи  борьба   за   обладание   городом   мотивировалась   главным  образом
религиозными соображениями,  то в 1967 году  она явилась  в гораздо  большей
степени столкновением национальных движений, чем религий.

x x x

     В пятницу 9 июня, когда Сирия еще продолжала воевать, мир с  удивлением
узнал,  что  Насер произнес речь, в которой сообщил о своем уходе в отставку
со всех постов. В этой речи, транслировавшейся по радио и телевидению, Насер
заявил:

     Братья, мы привыкли во времена побед и  во  времена бедствий, в сладкие
часы и в горькие часы говорить с откровенностью и не утаивать правды друг от
друга... Мы  не можем скрыть от себя тот  факт, что мы потерпели в последние
дни серьезную  неудачу... Я искренне говорю, что  готов принять на  себя всю
полноту ответственности. Я  принял решение и рассчитываю,  что вы поддержите
меня.  Я  решил  уйти  со  всех  своих  официальных  постов, чтобы  оставить
политическую  деятельность вернуться к  частной жизни  и исполнять свой долг
как рядовой гражданин.

     Уже в среду, на  третий  день войны, "Ивнинг стандарт" напечатал статью
специалиста по Ближнему  Востоку Джона  Кимхе о том,  что Насер, по-видимому
стоит перед  серьезными  внутриполитическими трудностями.  По мнению  Кимхе,
между Насером  и  египетским  командованием создались  натянутые  отношения.
Сообщая, что командующий Синайской  армией генерал  Мортаджи  принял на себя
командование  всеми вооруженными  силами Египта,  Кимхе писал,  что  в Каире
по-видимому,  осуществлен   предыдущей  ночью  военный  переворот   крупного
масштаба. На другой день он сделал интересный прогноз о  возможном преемнике
Насера:

     Наиболее  приемлемым  решением правительственного  кризиса,  которое  в
настоящее время пользовалось бы наибольшей поддержкой среди деятелей режима,
является  создание  национального  гражданского   правительства,  в  котором
вооруженные силы  действительно могли  бы контролировать  военную и  внешнюю
политику.
     В  качестве главы этого правительства  чаще всего называют  имя бывшего
премьер-министра, начальника тайной полиции Захарии Мохиэддина.

     Кимхе оказался  прав: Насер  в  конце своей речи объявил  о  назначении
Мохиэддина своим преемником.
     В   среду  вечером  Майлс   Копленд   изложил   свою  точку  зрения   в
радиотелевизионной программе "24  часа". Полагая, что  Насер  еще  сохраняет
сильные позиции, он заметил:

     Уже некоторое время  ведутся  разговоры  о занятии  Насером какого-либо
высокого поста, например, поста главы Арабского социалистического союза, и я
думаю, что в настоящее время такой исход вероятен.
     Копленд с теплотой отозвался о Мохиэддине:

     Захария - человек, который вполне приемлем как  для  американцев, так и
для  русских. Мы, американцы,  очень любим  его...  Он хорошо  разбирается в
египетских делах и,  судя по всему, это единственный человек, с которым наше
правительство, британское правительство, западные державы и русские могли бы
разговаривать о том, что следует предпринять.

     Однако  события  развернулись не совсем так, как  предсказывал Копленд:
поступило  сообщение, что Насер под давлением масс  намерен к следующему дню
пересмотреть свое решение. В субботу он объявил, что остается президентом. В
конце  недели  слухи,  что он  был  пленником армии,  были  опровергнуты.  В
воскресенье он  "принял отставку"  командующего  войсками в  Синае  генерала
Мортаджи,  начальника  штаба  военно-воздушных  сил   Мухаммеда   Махмуда  и
командующего военно-морским флотом Солимана Иззата.
     Насер    остался   верховным   главнокомандующим   всеми    египетскими
вооруженными  силами,  хотя  для  генерала   Фавзи  был  создан  новый  пост
главнокомандующего. Предполагаемый преемник Насера Мохиэддин, а также бывший
секретарь Арабского социалистического союза Али Сабри были введены в кабинет
в качестве заместителей премьер-министра.
     Когда  Насер "вернулся" к власти,  египтяне  почти  ничего  не знали  о
масштабе поражения. На пресс-конференции, состоявшейся 11 июня в Тель-Авиве,
генерал  Гавиш  объявил,  что египтяне  потеряли  от  7 до  10 тысяч человек
убитыми и много тысяч  ранеными. Израильтяне захватили или уничтожили  свыше
700 танков.  В  Синае оставшиеся  в  живых  египтяне  пытались  идти обратно
пешком,  без еды, воды и укрытия  от  палящего солнца. Прошло  более четырех
дней,  прежде  чем  египтяне  решили  возобновить  подачу  пресной  воды  по
трубопроводу,   идущему  из  Египта  через  канал  в  Синай.  Израильтяне  и
представители Международного Красного Креста прочесывали пустыню  в  поисках
оставшихся в  живых. Когда уцелевшие  солдаты вернулись,  малая  доля правды
дошла   до  народа.   Чтобы   предотвратить  распространение  упадочнических
настроений  среди  гражданского населения, власти не  пустили многих из  них
домой,  а загнали в  барачные лагеря.  Многих,  пытавшихся  добраться вплавь
через канал, убили свои же египетские солдаты.
     Не  успела  пройти  неделя  войны,  как  Каир  стал  рассадником  самых
фантастических  слухов.  В  частности, говорили,  будто армия  или  то,  что
осталось  от  нее, разочарованная  и  распаленная  яростью  из-за того,  что
авиация не обеспечила ей прикрытия с воздуха, спешно готовила переворот.
     Согласно другой версии, переворот был уже произведен, и Насер под дулом
пистолета  был вынужден  подать в отставку,  но, по слухам,  увидев  реакцию
толпы,  мятежники  испугались  и  решили оставить Насера у власти в качестве
марионетки. Согласно третьему  слуху,  Насер покинул страну. В подтверждение
достоверности последней версии указывали на то, что со времени своей речи об
отставке, транслировавшейся по телевидению,  Насер  не  появляется на людях.
Эти слухи циркулировали главным  образом среди образованных слоев населения,
которые первыми осознали плачевную ситуацию.
     В восстановлении  своего военного потенциала Насер полностью зависел от
советской помощи. 25 июня, после визита президента Подгорного, международный
Каирский аэропорт был  для коммерческих рейсов закрыт  на  один час. Русские
начали свои  поставки по воздушному мосту. Еще не ясно, в каком объеме будут
возмещены  египетские  потери. Но даже если будет возмещено все, потребуется
продолжительное  время,  чтобы  создать  боеспособную  египетскую  армию   и
авиацию.

x x x

     29 июня Давид Бен-Гурион, старейший израильский государственный деятель
и человек,  который  в  1956  году  провел Суэцкую  кампанию,  дал  интервью
младшему   автору  этой  книги.  Это  интервью  транслировалось  12  июля  в
радиопрограмме Би-би-си "Мир в первом часу".
     Бен-Гурион заявил,  что в соответствии с международным правом не только
Тиранские  проливы,  но и Суэцкий канал  должен  быть открыт для израильских
судов. Он сказал также, что Иерусалим должен остаться еврейским городом. Что
касается остальных территорий, то, по его мнению,  Израиль мог бы отказаться
от них, если  бы  это способствовало установлению мира. Он  считает, однако,
что Хеврон  также должен отойти к Израилю, ибо он "более еврейский, чем даже
Иерусалим". Иерусалим стал  еврейским городом три тысячи лет назад, при царе
Давиде, а Хеврон  - четыре  тысячи  лет  назад, при  Аврааме. Кроме  того, к
Хеврону  примыкал ряд еврейских поселений, которые были разрушены за два дня
до провозглашения Государства  Израиль. На  остальной  территории  Западного
берега арабы  должны получить автономию и сохранить, в  рамках своей связи с
Израилем, свой  национальный  образ  жизни.  В конце беседы  Бен-Гуриону был
задан   вопрос:  "Считаете  ли  вы   великую  победу,  одержанную  Израилем,
поворотным пунктом в вашей  истории?". Он ответил: "В известном смысле - да,
но если бы у меня  был выбор, я предпочел бы вернуться к прежнему положению.
Прошлого не вернешь, но если бы  можно было предотвратить войну, я предпочел
бы  остаться в прежних границах и без завоеваний, ибо  мы  заплатили дорогую
цену: погиб  цвет  нашей  молодежи, около 700  человек... Я предпочитаю  мир
любой войне, даже победоносной, слишком высока цена". Бен-Гурион подчеркнул,
что имеются  два  предварительных условия, на которых Израиль может  вернуть
любую захваченную  территорию. Во-первых, арабы должны  признать Государство
Израиль и, во-вторых, должен быть подписан настоящий мирный договор.
     Трудно  сказать, в какой мере эти идеи разделяются другими израильскими
политическими деятелями. Вероятно, что большинство из них во всем согласно с
Бен-Гурионом.
     Кроме  присоединения Иерусалима, израильское  правительство не  сделало
каких-либо  конкретных исправлений границ  и не выдвинуло какого-либо  плана
мирного  урегулирования. Бесспорно, что израильтяне не  вернутся  к границам
перемирия 1948 года и останутся на линии прекращения  огня до тех пор,  пока
не  будет  достигнуто  удовлетворительного  соглашения.  Главное  требование
Израиля  было  выражено  Абой Эвеном в  частной беседе,  состоявшейся  через
несколько дней после окончания войны:

     Мы должны заключить мир, основываясь не на территориальных  претензиях,
а на требованиях нашей обороны.

     Игал Алон - также в частной беседе -  высказался более подробно. По его
мнению, было  бы  разумно  демилитаризовать  Синайский полуостров,  удержать
полосу Газы,  Западный берег, Иерусалим и Голанские  высоты. Границы Израиля
должны совпадать по крайней  мере с границами бывшего Палестинского мандата,
ибо Газа никогда  не  входила в состав Египта,  а  Западный берег - в состав
Трансиордании.
     В  своих  публичных  выступлениях  израильские политики  придерживались
различных мнений  о том, какой аспект проблемы наиболее важен. Эшкол и  Эвен
не  выходили за  рамки провозглашения  общих принципов. Генерал Даян изложил
свои  взгляды  в интервью, которое  было записано на пленку 9  июня, т.е. до
окончания  боев  в  Сирии, и  два дня  спустя транслировалось  в  США.  Даян
сформулировал следующие предложения:

     1. Ни полоса Газы, ни Западный берег не будут возвращены.
     2.  Израиль  сохранит  за  собой  Иерусалим  и обеспечит  свободу  всех
вероисповеданий.
     3. Израильские войска останутся в  Шарм а-Шейхе, пока не будут получены
надежные гарантии свободы судоходства в районе Эйлата.
     4. Должен быть обеспечен проход израильских судов через Суэцкий канал.
     5.  Все спорные вопросы, существующие меж, Израилем и  арабами,  должны
быть решены в прямых переговорах между сторонами.

     Однако  Леви  Эшкол  в  своем  интервью  корреспонденту  "Санди таймс",
опубликованном 11 июня, ограничился следующим заявлением:

     Угроза  уничтожения,  которая   висела  над  Израилем   с  момента  его
образования и была близка  к  осуществлению, устранена. Никогда больше мы не
допустим возобновления этой угрозы.

     Откровенность Даяна  иногда приводила в  замешательство  правительство.
После  посещения  Газы  5 июля,  Даян  заявил:  "Полоса  Газы  должна  стать
составной  частью  Израиля".  На  другой  день  представитель   израильского
правительства  категорически  опроверг  сообщение,  что   Даян  говорил   "о
присоединении  Газы  или  какой-либо  другой  территории  или сделал  намек,
который мог быть истолкован как намерение такого рода".
     Вновь    углубилась   пропасть,   разделявшая   Эшкола   и   Даяна,   и
распространились  слухи, что  Даян будет вынужден  выйти  из  правительства.
Эшкол намекнул, что в недалеком будущем он совместит пост премьер-министра с
постом министра обороны. 8 июля он зашел так далеко, что даже  поставил  под
сомнение роль, которую Даян сыграл в войне:

     Правительство могло остаться в прежнем составе, но  некоторые министры,
охваченные паникой, потребовали введения  в кабинет Даяна, чтобы поднять дух
народа перед началом войны.

     На  политической   арене   Израиля  происходили,   как  всегда,  бурные
столкновения. Даян и партия Рафи пытались  использовать свою репутацию людей
действия, добившихся  победы. Другие партии, представленные в правительстве,
боролись за сохранение своего влияния на предстоящих  выборах в Кнесет, хотя
до них оставалось еще более двух лет.
     Эшкол и Эвен обратились к арабским странам с призывом начать переговоры
об  урегулировании  конфликта.  Но  этот призыв  не встретил  благоприятного
отклика. Выступая  19 июня  в Объединенных  Нациях, Аба Эвен подчеркнул, что
Израиль  готов  оказать  большую  помощь арабским  странам. Он  предложил им
сотрудничество в  развитии сельского хозяйства, промышленности и транспорта.
Гонка  вооружений  должна быть прекращена, и великие державы должны  "изъять
наш многострадальный район из сферы своего глобального соперничества".
     Израиль  уже завязал  прямые  отношения  с  миллионом  арабов,  жителей
завоеванных   территорий.   С   самого  начала   израильское   правительство
запланировало осуществление радикальных мероприятий с целью решения проблемы
беженцев, сосредоточенных в лагерях на прежних границах Израиля. На Западном
берегу обосновались со времен войны 1948 года 300 тысяч беженцев и 315 тысяч
беженцев прозябали в нищете в районе полосы Газы. Имелись веские причины для
того, чтобы в первую очередь приступить к решению проблемы беженцев. Начиная
с  1948  года,  арабские страны  пытались  использовать  беженцев в качестве
политического  оружия  в  борьбе  с  Израилем, чтобы не  дать миру забыть об
арабских  притязаниях на  Палестину. Они направляли  все свои  усилия не  на
решение этой  проблемы,  но  на  сохранение очага  ненависти  и  террора  на
израильских  границах.  Решив  проблему  беженцев, израильское правительство
нанесло    бы   политическое   поражение   враждебным   арабским    странам,
продемонстрировало бы свою благожелательность к арабскому народу и оправдало
бы  в  глазах мира  удержание завоеванных  территорий в условиях  отсутствия
мирного договора.
     Существовала разница в  положении жителей Газы  и Западного берега. Все
египетские правительства относились к беженцам в  Газе, почти как к  узникам
концентрационных лагерей, тогда как Иордания, население которой не превышало
1/10 населения Египта, в какой-то  мере  пыталась помочь несчастным  жертвам
войны обжиться на  новых местах и включиться в экономическую  жизнь  страны.
Беженцы в Газе не могли поддерживать контакт  с Египтом и  не имели даже той
ограниченной  свободы, которой  пользовались  граждане этой страны.  Въезд в
Каир был разрешен  только по пропускам, а пропуск было трудно получить. Этих
315  тысячам  всячески  препятствовали в  поисках  работы  или  в стремлении
покинуть  пределы   страны.  Их  поддерживал   специальный  фонд  ООН,  т.е.
фактически Соединенные Штаты, которые являются самым крупным жертвователем в
фонды ООН. В отличие от беженцев в  Иордании, в Газе было запрещено беженцам
эмигрировать в  другие страны, хотя в некоторых из  них, например, в  Ираке,
имелся спрос на рабочую силу. Чтобы превратить беженцев в орудие чужой воли,
их низвели до положения политически бесправной группы.
     На Западном берегу  беженцы жили в лучших  условиях. Поскольку Иордания
разрешала им эмигрировать, 100 тысяч из них покинули лагеря в поисках работы
в странах Персидского залива  и,  чаще всего, в  Саудовской Аравии. Ежегодно
они посылали свои денежные сбережения родственникам. Генерал Герцог, который
после войны был отозван из запаса и  назначен губернатором Западного берега,
отзывался о лагерях беженцев в этом  районе, как  о "более или менее обычных
арабских деревнях с каменными или цементными  постройками, дорогами, школами
и центрами профессионального обучения".
     100 тысяч арабов,  бежавших  в результате войны через Иордан на восток,
распространяли слухи о зверствах,  совершаемых израильскими захватчиками. Но
Колин Легам писал 9 июля в газете "Обсервер":

     Несмотря на единичные случаи грабежа - грабили  как арабы, так и евреи,
-  немногие оккупационные армии мира так хорошо вели  себя и проявляли такое
дружелюбие,  как  израильская армия. Эту оценку я  слышал из уст всех  мэров
арабских городов Западного берега, с которыми я беседовал.

     Бегство арабов объясняется их желанием оказаться подальше от опасностей
войны  и  страхом  перед  свирепой  оккупацией, как им внушали пропагандисты
Аммана и Каира. В ряде случаев бежали, чтобы не лишиться пособий, выдаваемых
Иорданией и другими арабскими государствами.
     2  июля  израильский  кабинет объявил, что беженцам, которые перешли  в
Иорданию,  будет   разрешено  вернуться.   Некоторое  разочарование  вызвало
израильское  условие,  что  они  должны  будут сначала зарегистрироваться  и
подать ходат