морские  державы уклонятся от  действий, укрепили  уверенность
израильского населения в  том, что существующее неопределенное положение  не
может продолжаться бесконечно.
     Уже через два часа после вылета Брауна  из Москвы в  Лондон в Советском
Союзе  было   опубликовано  заявление,  содержавшее  осуждение  Израиля   за
"проведение  политики враждебной  арабским  государствам". Браун также  стал
объектом  критики  в прессе. В  передовой статье  в субботнем номере  "Дейли
телеграф" за 27 мая говорилось:

     Ничего  ценного  не было достигнуто в результате визита  м-ра Брауна  в
Москву,  визита,  который дважды  откладывался, несмотря на  то, что главной
темой переговоров был ближневосточный кризис.  Ясный смысл  того,  что  было
сказано м-ру  Брауну и повторено на  вчерашней пресс-конференции  в  Москве,
заключается в  том, что,  по мнению  русских,  они мало  что  потеряют и все
выиграют  от  серьезного  ослабления,  если  не  полного  разгрома, наиболее
прозападной  страны на Ближнем Востоке,  разгрома,  который не  перерастет в
большую войну.

     В субботу 27 мая У Тан, который вылетел в Вашингтон в четверг ночью, не
сделав какого-либо заявления,  представил свой отчет Совету Безопасности. По
его  словам,  президент Насер  и  д-р  Риад  заверили  его,  что  Египет  не
"предпримет  наступательных  действий против Израиля". Главной целью египтян
было "восстановление  положения,  существовавшего до  1956  года,  и  полное
соблюдение  обеими сторонами условий основного соглашения о прекращении огня
между Израилем и Египтом".
     Из Парижа поступило сообщение,  что  генерал де Голль направил послание
президенту  Насеру  с  призывом  проявить  умеренность  в  этой  критической
ситуации.   Ранее   Насер   восхвалял   де   Голля   за   "отказ   следовать
англо-американскому   курсу".   Но   предостережение  генерала   де   Голля,
по-видимому,  оказало слабое действие. Действительно,  в субботу  28  мая на
пресс-конференции  в Каире  Насер  угрожал закрыть  Суэцкий  канал  в случае
военных  действий и  вмешательства какой-нибудь третьей  страны.  Он заявил:
"Тиранские   проливы   являются  египетскими  территориальными  водами,  над
которыми мы  осуществляем наши суверенные права.  Ни  одна держава, какой бы
могущественной она  ни  была,  не может нарушить суверенных прав  Египта или
ограничить  их.  Любая   такая  попытка  явится  агрессией  по  отношению  к
египетскому народу и всем  арабам и принесет  невообразимый вред агрессорам.
Если  вспыхнет  война с Израилем, условия судоходства  в  Суэцком  канале не
претерпят изменений,  но  в случае  интервенции других  стран  Суэцкий канал
перестанет существовать".
     В  тот  же  день   египетский  военный  министр  Бадран  закончил  свой
четырехдневный  визит в  Москву,  во время  которого  он  вел  переговоры  с
Косыгиным, Громыко и советским министром обороны маршалом Гречко.
     У  Насера сложилось  искаженное представление о  ситуации в  результате
полной неспособности египетской разведки  правильно оценить соотношение сил.
Маловероятно, чтобы Насер с самого  начала  кризиса стремился к вооруженному
столкновению  с Израилем. Но,  по словам  Абы Эвена, "он напоминал человека,
отправившегося  в  Монте-Карло с  100 фунтами в кармане и  поставившего  всю
сумму  на рулетку. Всякий  раз, когда выпадал  его номер, он становился  все
более храбрым, чувствуя, что фортуна улыбается ему".
     В  Каире  в   течение  десяти  дней,  предшествовавших  войне,   царила
напряженная, но оптимистическая атмосфера. В отличие от населения Израиля, у
египтян не было мрачных предчувствий. Хотя египетская армия заняла передовые
позиции  в  Синае,  создалось   впечатление,  что  речь   идет  о  словесных
препирательствах, и взоры египтян  обращены не столько к Израилю, сколько  к
Англии и Америке. Даже назначение генерала Даяна военным  министром не  было
воспринято как симптом неизбежного столкновения.
     О поездке Эвена в западные столицы каирская пресса давала исчерпывающие
и сдержанные по тону отчеты. Полагая, что Англия и США обязались возобновить
судоходство   в    Тиранских   проливах,   египтяне   считали   эти   страны
действительными врагами. Проект  декларации морских держав  вызвал на первых
порах озабоченность, которая вскоре  сменилась иронией. Серьезные египетские
наблюдатели решили, что Насер одержал крупную политическую победу над своими
главными  противниками -  Англией и Соединенными Штатами. Поступившее 4 июня
приглашение  Захарии  Мохиэддину  посетить  Вашингтон было  истолковано  как
признак миротворческих устремлений Америки.
     Другие  арабские  страны  реагировали  на  кризис  угрозами  прекратить
поставки нефти Англии и  Соединенным Штатам, о чем  стало  известно  в конце
недели. Как  сообщило  багдадское радио,  иракский  кабинет решил  запретить
экспорт нефти в любую страну, которая поддержит агрессию  против какого-либо
арабского государства. Кувейт угрожал заморозить англо-американскую нефтяную
концессию в случае оказания  Западом  поддержки Израилю.  Англия и  Западная
Европа  очень  зависели  от   поставок  арабской  нефти.  Разработка   новых
месторождений  в  Африке  не  меняло  положения  радикально,  так как  новые
нефтедобывающие страны -  Алжир  и Ливия  - принадлежали к  арабскому миру и
блокировались  с  Египтом.  Однако  открытие  нефтеносных участков  в других
районах мира  снизило эффективность угрозы  Насера закрыть Суэцкий  канал. В
1956 году  больше 80  процентов нефти,  ввозимой Западной Европой, проходило
через Суэцкий канал. В 1967 году этот процент понизился до 60.
     В ночь на понедельник 29 мая на чрезвычайной сессии Совета Безопасности
в  Нью-Йорке  Соединенные  Штаты  внесли предложение  о  том,  чтобы  Египет
прекратил на некоторое время блокаду  Тиранских  проливов,  предоставив  ООН
возможность урегулировать кризис. Однако  египетский делегат  возразил,  что
контроль  над проливами  является  историческим  правом арабов.  Не  надеясь
собрать  необходимое  количество голосов, американцы даже не поставили  свое
предложение на голосование.
     В  Иерусалиме  Эшкол выразил  надежду, что  Соединенные Штаты, Англия и
другие страны  не замедлят  принять меры  для  прекращения  блокады. По  его
словам,  США  и Англия,  наряду с  другими  странами,  обязались  обеспечить
свободу  мореплавания в Тиранских проливах, и Израиль "считает  своим долгом
проверить, насколько тверды эти  обязательства.  Очень скоро выяснится, чего
можно ждать от этих стран". За десять дней до эвакуации чрезвычайных сил ООН
израильская  армия  впервые после  1956  года  приступила  к  патрулированию
границы в районе полосы Газы. Эшкол выступил вскоре после начала перестрелки
между арабами и израильтянами, которая явилась первым инцидентом такого рода
после десятилетней передышки.
     29  мая  президент  Насер предостерег  Соединенные Штаты и  Англию, что
Египет будет считать их своими врагами, если они и дальше будут поддерживать
Израиль.  Обращаясь к национальному собранию вскоре  после передачи ему всей
полноты власти,  он  заявил:  "Западные  страны умаляют  наше достоинство  и
отказываются  признавать  наши  права.  Мы  научим   их  уважать  нас...  Мы
противостоим не Израилю, а тем, кто за ним.  Мы противостоим тем, кто создал
Израиль". Коснувшись военного положения, он заявил, что "ОАР  и  ее союзники
закончили свои приготовления к освобождению Палестины".
     Во  вторник  30  мая  стало известно,  что  Россия  уведомила  турецкое
правительство  о своем намерении направить в следующую неделю десять военных
кораблей  через  Босфор в Средиземное  море.  Согласно конвенции Монтре 1936
года, военные корабли иностранных государств имеют право проходить через эти
проливы, поставив турецкие власти в известность за восемь дней. Незадолго до
этого  влиятельная  каирская газета "Аль-Ахрам" сообщила,  что  американский
танкер   под   либерийским   флагом   покинул   Тиранские   проливы,   после
предупредительного  выстрела по его  носовой части.  Однако в Вашингтоне и в
американском  посольстве  в Каире заявили,  что  им  ничего  не  известно  о
местонахождении какого-либо американского корабля в этом районе.
     На пресс-конференции  в Иерусалиме г-н  Эвен заявил, что Израиль  готов
признать любое решение,  которое обеспечит свободный проход через  Тиранские
проливы  всех судов, но добавил,  что следует  установить предельный срок "в
несколько недель  или  дней" для дипломатических контактов. Он  сказал:  "Мы
будем действовать  в одиночку, если  у нас  не будет другого  выхода,  чтобы
прорвать блокаду,  или сообща с  другими, если сможем.  Пусть  ни у  кого не
возникает  сомнения  в  решающем  характере  шага, который  Израиль  намерен
предпринять".
     Но  самым  драматическим событием 30 мая  было  неожиданное прибытие  в
Египет короля Иордании Хусейна,  который после 6-часовых переговоров в Каире
подписал  оборонительный пакт с президентом  Насером. Этот внезапный поворот
событий явился такой же  неожиданностью для  египетского  народа, как и  для
всего мира. С давних пор оба деятеля были заклятыми врагами. Президент Насер
в прошлом часто обвинял Хусейна в предательстве арабского дела.
     На  следующий  день президент  Ирака  Ареф, ранее  отклонивший  просьбу
Хусейна  направить  войска в Иорданию, согласился прийти ему на помощь в его
противоборстве  с  Израилем.  Иракские  войска и танковые части  вступили  в
Иорданию.  Левый режим в Сирии, оказавшийся  в положении  "третьего лишнего"
после заключения пакта между Насером и Хусейном, дал волю своему негодованию
и заклеймил Иорданию как "очаг предательства".
     В Аммане глава Организации освобождения Палестины Ахмед Шукейри заявил,
что его  армия  "возможно и  весьма  вероятно" сделает первый выстрел.  Если
арабы,   сказал  он,  овладеют   Израилем,  то  уцелевшим   евреям   помогут
возвратиться в страны их рождения. "Но мне кажется, что никто не уцелеет", -
добавил он.
     В  Германии  боннский  кабинет  пересмотрел  свое  прежнее  решение  не
поставлять  противогазов Израилю.  20  тысяч противогазов  должны  были быть
поставлены в кратчайший срок.  Кабинет  постановил,  что  противогазы служат
исключительно гуманным целям и не являются военным снаряжением, которое НАТО
запрещало экспортировать в районы кризиса.
     Оборонительный  пакт  30 мая,  бесспорно, явился  событием,  побудившим
Израиль  избрать путь  войны.  Со  стратегической  точки  зрения  союз между
Египтом  и Иорданией создавал  нетерпимое положение для Израиля, который был
открыт для нападения в своем наиболее уязвимом месте - "мягком подбрюшнике".
Там  иорданская  территория  вклинивалась  в  Израиль  всего  в 12  милях от
средиземноморского  побережья   и  служила  базой  для  нападения.  Согласно
условиям  оборонительного пакта, начальник египетского  штаба в случае войны
принимал командование над  объединенными силами Иордании и ОАР.  Создавались
клещи, приводимые в движение из Каира.




Глава третья. ИЗРАИЛЬ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ



     В то время как в Вашингтоне и в  Организации Объединенных Наций события
развивались медленно, если вообще происходило какое-то движение,  на Ближнем
Востоке   ситуация   менялась   с   большой  быстротой.   События   застигли
договаривающиеся  стороны врасплох. Пока президент Джонсон и премьер-министр
Вильсон рассылали  документ,  пытаясь заручиться  подписями и поддержкой  со
стороны морских держав для согласованных, возможно, насильственных  действий
с целью  прекращения блокады, проблема  проливов,  по мере обострения общего
кризиса, отступала на  второй план. Воспользовавшись тем, что Ближний Восток
не  был  единственным  районом,  приковавшим  к  себе  внимание  мира, арабы
осуществили   следующие   четыре  мероприятия,  каждое  из  которых   раньше
расценивалось   Израилем  как  достаточное   основание  для  начала  военных
действий: египтяне  закрыли  проливы,  они сконцентрировали свои  войска  на
Синайском полуострове, Хусейн заключил союз с Насером, Ирак ввел свои войска
в Иорданию.  Мало  кто  мог  представить себе,  что  возглавляемая  Хусейном
Иордания окажется под контролем Насера, но это произошло, по крайней мере, в
отношении  иорданских  вооруженных  сил.  Одно дело  -  угроза  израильскому
судоходству и  закрытие доступа  в  Эйлат,  другое -  прямая  и  смертельная
угроза,  нависшая над страной в результате наращивания арабских сил вдоль ее
границ.
     Израиль,  армия  которого на 4/5 состояла  из резервистов,  не  мог  до
бесконечности  держать  свои  войска  под ружьем.  Уже в  конце  мая  многие
магазины и торговые предприятия были  закрыты,  заводы и фабрики работали  с
перебоями, некому было убирать урожай. Израиль  не  мог мириться с  подобной
ситуацией.  Но, с  другой стороны,  страна не могла понизить  степень  своей
отмобилизованности, пока  существовала угроза внезапного  нападения соседних
государств.  Во  всей  стране, в  особенности  в  армии,  нарастали  чувства
беспокойства и недовольства. Это был один  из  тех редких  в демократическом
обществе случаев, когда  общественное  мнение смогло эффективно  повлиять на
правительство, помимо выборов в парламент. Страна требовала принятия решения
и  желала видеть  у кормила власти  человека, которого  она знала и которому
доверяла. В течение многих лет Бен-Гурион, занимавший пост  премьер-министра
и  министра обороны,  освобождал  израильтян от  каких-либо  опасений  за их
безопасность. Теперь же,  после 10 лет  мира, Израиль столкнулся  с кризисом
столь же серьезным, как Война за независимость 1948 года, когда каждый сотый
израильтянин  погиб, защищая  свое  молодое  государство, с  провозглашением
которого завершилась эпоха еврейских скитаний.
     Перед  лицом арабской  угрозы израильский  народ обратил свои взоры  на
одного человека - генерала Моше Даяна,  победителя в Синайской кампании 1956
года. Это  был деятель, обладавший знаниями и способностью правильно оценить
положение  и принять решение. Израильтяне  были готовы  подчиниться  решению
Даяна -  сражаться  или ждать - в  полной уверенности,  что  каким бы оно ни
было, в основе его будут веские мотивы.
     Даян   -  израильский  герой,  карьера   которого  является   предметом
национальной гордости.  Он родился в Палестине в 1915 году, вступил в Хагану
(еврейскую подпольную военную организацию) в возрасте 14  лет и был заключен
в тюрьму  англичанами за  подпольную  деятельность в 1939  году.  Отсидев  в
тюрьме вместо десяти лет  только  один год,  он был  освобожден и  вступил в
британскую  армию. Он  участвовал во  Второй  мировой войне  и  в набеге  на
расположения французских войск Виши в Сирии  лишился левого глаза. С тех пор
он носит черную повязку, ставшую его опознавательным знаком. В войне Израиля
за  независимость  он  был  командиром  мобильного  ударного  батальона,  но
всемирно известной личностью и  символом израильского  патриотизма он стал в
результате  победоносной Синайской  кампании, которая застала  его  на посту
начальника генерального штаба.
     В 1960 году Даян  был избран в Кнесет  и назначен  министром  сельского
хозяйства в  правительстве Бен-Гуриона. В июне 1965  года, когда  Бен-Гурион
вышел из правящей партии  Мапай,* возглавляемой Эшколом, и  организовал свою
малочисленную, но влиятельную группу  Рафи,  Даян  последовал  за ним. Шимон
Перес,  один  из  ведущих  деятелей  новой партии,  так рисует  трудности, с
которыми  столкнулся  Израиль накануне войны:  "Необходимо  было решить  два
вопроса:  воевать  или  нет и кто  должен  нести ответственность за принятие
такого решения. В  стране  и армии нарастало  недовольство  не  потому,  что
правительство не решалось начать  войну, но потому, что оно вообще ни на что
не решалось". Рафи была, в основном,  партией "ястребов", тогда как "голуби"
группировались вокруг Эшкола и Эвена.

     * Рабочая партия.

     Дифференциация    внутри     страны    проходила     не    только    по
партийно-политической линии. Существуют значительные расхождения во взглядах
между  уроженцами  страны  -  сабрами  -  и  теми,  кого  сабры  с  оттенком
пренебрежения  называют  "евреями  гетто",  т.  е.  беженцами  из  Европы  и
уцелевшими узниками нацистских лагерей смерти. Уроженцы Израиля считают, что
после  двух  тысяч лет  скитаний  среди  чужих  народов  европейские  евреи,
полагаясь  на  защиту других,  утратили способность  сами постоять  за себя.
Достопримечательными исключениями из этого правила было, разумеется, славное
восстание, поднятое польскими  евреями в Варшавском гетто, когда они оказали
сопротивление  превосходящим  силам  своих   нацистских  угнетателей.  Сабры
утверждают,  что, когда над  Израилем нависает угроза,  естественная реакция
европейских евреев - обращение за защитой к другим, к западным странам, а не
опора на собственные  силы. По их мнению, это  послужило причиной  того, что
Израиль  в 1956 году полагался на англичан и французов.  По этой  же причине
правительство  Эшкола  предпочло прибегнуть  к помощи Соединенных  Штатов  и
морских  держав, чтобы открыть Тиранские проливы,  но  не решалось с  самого
начала предпринять решительные действия.
     24  мая  Шимон  Перес стал  во главе  политической  группировки,  целью
которой  было сместить Эшкола. Он  заручился поддержкой 50 из 120  депутатов
Кнесета. Эшкол - "копия  Эттли", по определению "Обсервера",  и лидер партии
Мапай - считался слишком слабым и склонным к миротворчеству деятелем.  Перес
объединился с Бегиным, лидером блока Гахал,* второй по численности  партии в
стране,   и  вступил  в  союз   с  религиозными  партиями,  в  том  числе  с
Национально-религиозной партией  во  главе с  Моше-Хаимом Шапирой,  который,
хотя  и входил в правительственную  коалицию, предпочел  бы видеть во  главе
кабинета Бен-Гуриона или Даяна.

     * Блок двух правых партий - партии Херут и Либеральной партии.

     Бегин  посетил Эшкола и предложил ему уступить свое  место Бен-Гуриону.
Эшкол  не  обрадовался  такой перспективе. Шапира потребовал  предоставления
Бен-Гуриону, правда, без согласования с ним, поста министра обороны.
     Между  тем выяснилось, что хотя многие  члены  партии Мапай стремятся к
расширению кабинета,  они не  потерпят  полного  устранения  Эшкола. Поэтому
Бен-Гурион дал  понять, что  Эшкол будет желательным членом кабинета в любом
качестве, кроме премьер-министра или министра обороны.
     Эшкол  продолжал   колебаться.  30   мая  Перес   сообщил,   что   Рафи
самораспустится и  вольется обратно  в  Мапай, если будет  достигнуто  общее
соглашение.   Это   предложение  значительно   улучшило   шансы   Рафи   как
договаривающейся стороны,  ибо многие приверженцы Мапай приветствовали  идею
возвращения Рафи в партийное лоно. Это также усилило позиции Рафи на встрече
31  мая  с   участием  Голды  Меир,   которая  решительно  возражала  против
предоставления  кому-либо  из  этой  группы  сколько-нибудь  ответственного,
влиятельного поста в правительстве.
     Тем  временем  выяснилось,  что  Эшкол  не откажется  в  пользу  своего
предшественника ни  от  поста премьер-министра, ни от  министерства обороны.
Поэтому Рафи предложила кандидатуру Моше Даяна от  партии Рафи и блока Гахал
на этот пост. Такая перестановка вызвала недовольство Бен-Гуриона.
     Введение Даяна в правительство  стало срочно  необходимым после 30 мая,
когда  король Хусейн  вылетел  в  Каир и  подписал военный  союз  с Насером.
Некоторые   члены   израильского  кабинета  пытались  преуменьшить  значение
каирской  встречи,  ссылаясь  на  то,  что аналогичные  попытки  принимались
арабами уже в 1956 и 1964 гг. Но начальник израильской разведки генерал Ярив
разъяснил кабинету  в ясных  выражениях  истинный  смысл  этого  пакта.  Его
опасения подтвердились  два дня спустя, когда египетский генерал Риад принял
командование  над  иорданской  армией,  и  ОАР   установила  свой  п