тр  добавил: "На его  слова  откликнулись
делегаты,  представляющие  главные  морские  державы. Декларация,  сделанная
тогда  (Ноблем),  продолжает  соответствовать  точке  зрения и политическому
курсу  правительства Ее  Величества,  и мы  окажем  содействие  и  поддержку
международной акции, которая обеспечит право свободного судоходства".
     Общественное мнение Англии  в основном  склонялось в сторону Израиля, и
взгляды наиболее образованных кругов нашли свое полное выражение в передовой
статье газеты "Таймс", озаглавленной "Закон и залив".

     Притязание Египта  осуществлять полный контроль над судами, проходящими
через  Тиранские  проливы,  затрагивают один  из самых чувствительных нервов
Израиля как суверенного  национального  государства.  Самой северной  точкой
Акабского залива является Эйлат, единственный израильский порт,  связывающий
страну  с  Востоком и  тем самым  с  главными  поставщиками нефти.  Западное
побережье  Акабского  залива находится под властью Египта,  восточное -  под
властью Саудовской Аравии, северное побережье - в руках Иордании  и Израиля.
Длина залива  100  миль,  ширина 17-20  миль.  Благодаря  узости  Тиранского
пролива,  доступ   к  которому   блокируется   островами,   египтяне   могут
осуществлять  контроль  над  судами,  плавающими  по  этому  морскому  пути,
утверждая свои права над территориальными водами у входа в залив.
     Осуществление  такого  контроля  над жизненно важной  артерией  другого
государства  с   давних   пор  должно   было   основываться   на   принципах
международного   права.  Наиболее  известным  примером,  который   считается
классическим  с точки  зрения географии, был  случай с прохождением  судов в
Черное море через Дарданеллы и Босфор. Эти знаменитые  проливы оказались под
турецким  контролем после занятия  Константинополя турками  в 1453  году, но
соглашение,  предоставлявшее  русским  судам  право  свободного  плавания  в
проливах,  было  достигнуто  только  в  1774  году, когда  Екатерина Великая
установила русское  господство над  северным побережьем  Черного моря. Затем
начался период переговоров об условиях плавания  в этих водах, в особенности
для военных кораблей. Серия договоров, которые  были заключены на протяжении
всего  XIX  века  с учетом интересов  крупных  стран,  привела к  расширению
принципов свободного судоходства и устранению угрозы господства одной страны
над   другой  благодаря  лишь  географической  случайности.   После  распада
Оттоманской империи  вопрос  о свободе  судоходства  в проливах  оказался  в
компетенции  международной  комиссии.  Впоследствии  режим  в  проливах  был
определен Лозаннским договором 1923  года и  конвенцией  Монтре  1936  года,
которые остаются в силе и по сей день.
     На Тиранские проливы и Акабский залив распространяется то же правило, и
они  представляют  такой  же  случай в международном морском  праве,  что  и
Дарданеллы  и   Босфор.  Предметом  конвенции  о  территориальных   водах  и
прилегающей к ним  зоне, принятой в  Женеве в 1958  году после обсуждения ее
всеми   заинтересованными  странами,   был   вопрос  о   признании   свободы
мореплавания и о гарантировании этой свободы.  В одной статье этой конвенции
говорится,  что  запрещается чинить препятствия плаванию иностранных судов с
мирными целями в проливах,  которые открыты для международной навигации, или
между одним пунктом в открытом море и другим пунктом в открытом  море, или в
территориальных водах суверенного государства.
     Египтяне выдвинули несколько возражений против этого положения. Так как
другая статья конвенции определяет плавание судов  с мирными целями как акт,
который  "не  наносит  ущерба  миру,  порядку  или безопасности  прибрежного
государства", то египтяне  возражают против провоза по этому  морскому пути*
израильских стратегических грузов. Этот аргумент дополняется  другим: Египет
подписал,   но  не  ратифицировал  Женевскую  конвенцию.  Третье  возражение
заключается  в  том,  что если исходить  из  международного  права, согласно
которому граница территориальных вод проходит  в  12  милях от побережья, то
залив  является  территориальными  водами  и не  может  считаться,  согласно
формуле  конвенции  1958 года,  открытым  морем. Наконец, имеется  аргумент,
заключающий в себе  все остальные  возражения: Египет находится в  состоянии
войны с  Израилем  и  не  связан  более  каким-либо  соглашением  о  свободе
судоходства.

     * Тиранские проливы и Акабский залив.

     Некоторые из этих доводов несостоятельны с точки  зрения права. Все они
противоречат принятому во всем  мире принципу свободы  судоходства,  который
должен   соблюдаться   независимо  от   того,   какого   мнения   о  кризисе
придерживается одна из стран.  Довод,  что залив  является  территориальными
водами,  не  принимается  во  внимание  в  международном   праве   в  случае
существования нескольких  прибрежных стран: израильский  порт  Эйлат  должен
пользоваться теми же правами, что  и  соседний с ним иорданский  порт Акаба.
Утверждение  Египта,  что  он  находится   в  состоянии  войны  с  Израилем,
противоречит резолюции Совета Безопасности, отметившей прогресс в соблюдении
израильско-египетского  перемирия  и  констатировавшей,  что,   хотя   и  не
достигнуто  общее  урегулирование,  перемирие  должно  рассматриваться   как
постоянное соглашение о прекращении состояния войны. Египет не настаивает на
своих  правах воюющей  стороны в  отношении  какого-либо  другого  порта или
каким-либо иным образом.  Наконец конвенция должна  соблюдаться  потому, что
она была ратифицирована 22 странами, в числе которых были Соединенные Штаты,
Россия  и  Англия,  а  также  потому,  что   она  опирается  на  результаты,
достигнутые в ходе двухвековой эволюции международных отношений.
     Признание египетских прав в Тиранских проливах  означало бы отступление
от  общепризнанного  принципа.  Имеется  не  только прецедент  с  Турцией  и
признанием   России,   Румынии   и  Болгарии  средиземноморскими  державами.
Балтийское море  также  может  быть  закрыто для свободной  навигации,  если
Швеция  и  Дания  пожелают  прибегнуть  к   аргументам,   основывающимся  на
географии, как Египет в случае с Тиранскими проливами. Настаивая на принципе
свободы судоходства в заливе, Израиль,  Англия и Соединенные Штаты опираются
на международное право.

     Нельзя,  однако,  отрицать,  что  египтяне  имели  сильный  юридический
козырь. К несчастью, нет  беспристрастного международного трибунала, который
мог бы вынести решение по этому вопросу.
     Египетская позиция  была  искусно аргументирована Талибом  эль-Шибабом,
делегатом Лиги арабских  стран  от Египта, в его  письме в "Таймс" 29 мая, в
котором  он   привел  четыре  довольно  убедительных   довода,  обосновавших
египетскую точку зрения:

     1.  Распространение  Израилем  своего  суверенитета на  прибрежные воды
Акабского  залива  явилось  прямым  результатом   агрессии  этой   страны  и
неподчинением плану ООН 1947 года о разделе Палестины. Захват Израилем порта
Эйлат служит примером израильской политики военной экспансии, находящейся  в
противоречии с уставом ООН.
     2.  Ширина  устья  Акабского  залива  меньше  9  миль  и  не  превышает
12-мильной зоны территориальных вод, принятой  в морском праве.  Считая себя
находящимся  в состоянии  войны  с Израилем  Египет  на  законном  основании
запрещал до  1956 года израильским судам  проход  через  Тиранские  проливы.
Изменение  этого положения после  1956 года явилось  результатом агрессивной
Суэцкой кампании, направленной  против Египта,  которая была  недвусмысленно
осуждена ООН и последствия которой должны быть ликвидированы. Бесспорно, что
сохранение агрессором плодов  агрессии несовместимо с нормами международного
права.
     3. Израиль постоянно попирал резолюции ООН и препятствовал усилиям этой
международной организации, направленным  на поддержание мира. Он отказался в
1957 году разместить войска ООН  на своей  стороне границы  и бойкотировал с
того времени  работу  смешанной  комиссии  ООН  по  соблюдению  соглашения о
прекращении огня на израильско-египетской границе.
     4. Вооруженные нападения Израиля на ряд соседних арабских стран, за что
он шесть раз был осужден Советом Безопасности,  служат доказательством того,
что он следует в своей политике закону джунглей. Его  стремление  заручиться
симпатией в качестве страны,  руководствующейся в своей политике законностью
и международным правом, служит доказательством его беззастенчивого цинизма.

     В среду  24  мая  Англия  и Соединенные Штаты пришли  к соглашению, что
Акабский залив должен быть вновь открыт для международного судоходства. В их
совместном заявлении  говорилось,  что  "не  следует  исключать  возможности
военной   акции"  и   что   американский  VI   флот  переведен  в  восточное
Средиземноморье с целью подкрепления дипломатических усилий, предпринимаемых
для открытия залива. Египет объявил о начале блокады,  о минировании вод и о
приведении в состояние готовности своих воздушных  и морских сил. Сообщалось
также  о  приведении в боевую  готовность  и  об  укомплектовании  расчетами
береговых  батарей.  По требованию  Дании  и  Канады  состоялось  экстренное
заседание  Совета   Безопасности  "для  рассмотрения  чрезвычайно  серьезной
ситуации на Ближнем Востоке, угрожающей международному миру и безопасности".
На  этом заседании русские  потребовали  вывода американского  и английского
флотов  из Средиземного  моря.  Амманское  радио  передало правительственное
сообщение о том, что вооруженные  силы Саудовской Аравии  и Ирака с согласия
Аммана вступят в Иорданию "для защиты страны".
     Английскому  авианосцу  "Викториас", возвращавшемуся через  Средиземное
море с Дальнего  Востока на родину, был отдан приказ бросить якорь у берегов
Мальты.
     Между тем в четверг 25 мая наметились  признаки усиливающегося давления
на израильского премьер-министра Эшкола, чтобы побудить Израиль "выступить в
одиночку". Президент Джонсон вылетел в  Канаду  с  однодневным  визитом  для
обсуждения  положения с Лестером Пирсоном. В тот же день  египетский военный
министр  в  сопровождении делегации  из десяти человек прибыл  в Москву  для
ведения  переговоров о  русской моральной и  материальной  поддержке  и  был
принят советским министром обороны маршалом Гречко.
     За  день до этого  израильский  министр  иностранных дел господин  Эвен
вылетел через Париж и Лондон в  Вашингтон, чтобы  встретиться  с президентом
Джонсоном  и  выступить  перед Советом  Безопасности  Объединенных  Наций. В
Париже генерал де Голль  предложил организовать встречу глав четырех держав.
Американское правительство  поддержало  этот  план, тогда  как русские,  как
стало известно на следующий день, отклонили  его. Эвен прибыл в Вашингтон 25
мая для ведения переговоров с государственным секретарем Дином Раском. Перед
своим  вылетом из  Лондона он  сказал  репортерам,  что  цель его  визита  -
"вернуться домой  с  ясным представлением  о  том,  намереваются  ли страны,
которые торжественно обязались осуществлять право на свободное судоходство в
Тиранских  проливах,  выполнить свою  декларацию". Акабский залив, по словам
Эвена, представляет жизненно важный интерес для Израиля.  Он подчеркнул, что
через Эйлат проходит вся импортируемая Израилем нефть.
     26  мая, заставив  Эвена прождать почти  весь  день, Джонсон,  наконец,
принял его.  Президент  был приведен в  замешательство, когда Эвен извлек из
своего  портфеля   пачку   документов,  которые,   по   мнению   израильтян,
свидетельствовали  о  готовности  Соединенных  Штатов  поддерживать  принцип
"свободного и мирного прохода" судов через Акабский  залив. Среди этих бумаг
был набросок  речи, произнесенной  непосредственной  предшественницей  Эвена
Голдой Меир на сессии Генеральной  Ассамблеи Объединенных Наций 1 марта 1957
года.  В этом выступлении излагались условия, на которых  Израиль согласился
покинуть Шарм а-Шейх. Из этого документа следовало со всей очевидностью, что
Израиль  сочтет  помехи, чинимые  своему судоходству в  Тиранских  проливах,
достаточным  основанием  "для  осуществления  своего  суверенного  права  на
самооборону".  Текст  был  подготовлен Эвеном,  тогдашним послом  Израиля  в
Вашингтоне, и Джоном Фостером Даллесом и содержал  собственноручные поправки
Даллеса.   Более   того,   речь,  произнесенная   Голдой   Меир,   встретила
благожелательный отклик  Кабота Лоджа,  тогдашнего  главного делегата  США в
ООН.
     Во время их 85-минутной беседы  Эвен напомнил Джонсону  о высказываниях
самого Джонсона по этому вопросу. В 1956-57 годах, будучи лидером демократов
в сенате, Джонсон был ревностным сторонником  Израиля.  Он горячо критиковал
Даллеса  за одну только  мысль о наложении экономических санкций на Израиль,
если тот откажется вывести войска из района кризиса.
     В  ходе  переговоров  с Эвеном Джонсон  бурно  выражал свои  симпатии к
Израилю: "Я хочу увидеть, как небольшой бело-голубой флаг будет  снова реять
в  этих  проливах". Но  от  принятия  на себя  определенных  обязательств он
уклонился.   Его  положение  внутри  страны  было  трудным.  Он  ограничился
заявлением от 23 мая, что Тиранские  проливы  являются международным морским
путем.  Отказ  осудить  блокаду  навлек  бы   на  него  нападки  со  стороны
произраильских либеральных  и консервативных кругов. С другой стороны, он не
мог  рассчитывать  на  поддержку  какой  бы то  ни  было односторонней акции
большинством  в  конгрессе,  которое  придерживалось  мнения,  что   Америке
достаточно  одной  войны. Джонсон сказал Звену, что Соединенные  Штаты могут
прийти на  помощь Израилю только  после принятия конгрессом  соответствующей
резолюции, и Эвен, который долгие годы был израильским послом в  Вашингтоне,
не сомневался, что резолюцию  можно провести только после затяжной борьбы, в
продолжение которой военная обстановка  становилась  бы  с каждым  днем  все
менее благоприятной для Израиля.
     Джонсон, очевидно, избрал тактику хладнокровного выжидания и стремился,
прежде  всего,  уклониться   от  конфронтации  с  Советским  Союзом.  Ответ,
переданный русским представителем в ООН своему американскому коллеге  Артуру
Голдбергу и  американскому  послу  в Москве Левеллину Томпсону, был умеренно
обнадеживающим. Но в этом ответе невозможно было усмотреть шанс на выработку
совместного  американо-русского  подхода к  вопросу.  Поэтому  целью  усилий
Линдона Джонсона  и  Гарольда  Вильсона было составление декларации  морских
держав,  в  которой было бы  подтверждено право  на свободное  судоходство в
Тиранских проливах.
     Эвена попросили подождать и дать Вашингтону десять дней или две недели,
чтобы подготовить такую декларацию. Но проект с самого начала натолкнулся на
препятствия: ни одна морская страна не хотела портить отношения с арабами.
     Со  своей  стороны, Эвен искренне верил,  что  посредством  переговоров
можно  было кое-чего достичь: уже после начала войны он высказывал в частных
беседах  мнение, что для международной  репутации Израиля  немаловажным было
испробовать дипломатический путь,  даже если  он и не привел бы  к успеху. В
противном случае,  утверждал  Эвен, Израиль, нанеси он  удар сразу  же после
закрытия проливов, мог быть обвинен в неоправданной поспешности.
     27  мая   Эвен   вернулся   в   Израиль  из   Вашингтона.  Выступая  на
пресс-конференции  в  Париже   проездом   домой,  он   сказал:  "Я  совершил
ознакомительную   поездку   для  выяснения   отношения  трех   дружественных
правительств  к  противозаконным мерам, осуществленным  Египтом в  Тиранских
проливах...  Само  собой  разумеется,  что  мир  и  противозаконная  блокада
несовместимы.  Я объяснил  этот тезис  выдающимся французским,  английским и
американским лидерам. Они представляют три правительства, которые десять лет
назад торжественно  обязались  настаивать  на международном  характере этого
морского  пути  и  осуществлять  в  нем  свое  право на  свободное и  мирное
судоходство".
     Обсуждалось  предложение о  создании военной флотилии,  предпочтительно
под эгидой  ООН или, если  это  оказалось  бы невозможным, флотилии  морских
стран  на добровольных началах  для прорыва египетской  блокады. Обсуждались
различные варианты. Один из  них  предусматривал отправку  нефтяного танкера
под  израильским  флагом   (но  с  грузом,   который,  согласно  египетскому
определению,  считался  бы  стратегическим)  для прохождения через  проливы,
другой  -  торгового  судна  под  израильским  флагом.   Флотилия,  которая,
несомненно,  состояла  бы  преимущественно  из  американских   и,  возможно,
британских кораблей, должна была эскортировать суда, направляющиеся  в Эйлат
через Тиранские  проливы.  Надеялись, что такая демонстрация  силы отобьет у
египтян желание открывать огонь. В  противном  случае  флотилия  должна была
дать так называемый "проверочный ответ" на египетское действие. Это означало
вывод из строя батарей в Шарм а-Шейхе.
     За  период  между встречей  Джонсона  с Эвеном и  поездкой Вильсона  на
Ближний  Восток  произошел  решительный  перелом. 26  мая  президент  Насер,
обращаясь к руководителям панарабской федерации профсоюзов, сказал, что если
разразится война, "она будет  тотальной и ее цель - уничтожение  Израиля. Мы
уверены в победе и готовы в настоящее время к войне с  Израилем. На этот раз
все будет обстоять иначе, чем в 1956 году, когда мы воевали не с Израилем, а
с  Англией  и Францией". Он  назвал  Соединенные Штаты  "главным врагом",  а
Англию "американским лакеем".  Он сказал, что "Вильсон не может сделать шага
без ведома  Джонсона".  Ранее египетский  министр  по делам религии приказал
всем священнослужителям сделать предметом  всех  своих проповедей в  мечетях
джихад (священную  войну). Следуя  полученным указаниям, проповедники должны
были  внушить  своей  пастве,  что  мученическая  смерть в  священной  войне
является  честью.  Все  это  способствовало  разжиганию  военной  истерии  в
столице. Даже глава коптской православной церкви в Египте папа Кирилл  VI не
остался  в  стороне.  Он  одобрил  все  шаги,  предпринятые  Египтом,  чтобы
"отвоевать  Палестину  у  тех, кто  распял Христа". Сильнее,  чем когда-либо
раньше, Египет был охвачен ненавистью. Израиль постоянно называли  не иначе,
как "врагом", и египтяне горели желанием ринуться в бой.
     Великие державы  были встревожены безрассудством Насера.  Казалось, что
благоразумие  оставило  его.  После его очередного  воинственного  заявления
президент  Джонсон направил ноту египетскому послу в Вашингтоне с призывом к
египтянам проявить сдержанность и не открывать первыми огонь. Той же ночью в
3.30 Насер был поднят с постели  советским послом, который сделал экстренное
заявление. Он настоятельно рекомендовал Насеру не начинать военных действий.
     "Вашингтон пост" сообщила 15 июня, что у русских были серьезные причины
для беспокойства. Они не только желали избежать конфронтации с США но и были
осведомлены   о  том,  что  Египет  еще  не   успел  провести   все  военные
приготовления.   Группа  русских   советников,  инспектировавших  египетские
аэродромы,  обнаружила,  что  некоторые  египетские  пилоты  много  дней  не
поднимались в воздух. Макеты египетских самолетов можно было  легко отличить
от настоящих самолетов, сосредоточенных к тому же в одном  месте, что делало
их хорошей мишенью для израильтян.
     У морских экспертов  возникли сомнения в способности египтян минировать
Тиранские  проливы из-за  трудностей, связанных  с шириной  и глубиной  этой
водной магистрали. Прибытие 25 мая немецкого грузового  судна  в  иорданский
порт Акаба подтвердило обоснованность этих сомнений.
     Предостерегающие заявления официальных ответственных лиц в Иерусалиме о
том, что Израиль имеет  право в порядке  самообороны положить конец блокаде,
если ООН  или