еции  отличались  особенной  ревностью  в  соблюдении
религиозных обрядов и необыкновенным усердием в жертвоприношениях. Они клали
на алтари чтимых ими божеств чаще всего золотые, серебряные и  перламутровые
вещицы, изображавшие  мужской  половой  член, драгоценные камни,  серебряные
зеркала,  пояса, гребни, пинцеты  для  удаления волос,  головные  булавки  и
всевозможные другие  золотые и серебряные предметы.  Храм Венеры  на острове
Самосе сильно  обогатился  приношениями гетер, которые  во главе с  Аспазией
следовали за армией Перикла во время войны с этим островом.
     По  словам  бр.  de  Concourts,  знаменитые  французские  куртизанки  и
королевские метрессы XVIII столетия  отличались  религиозностью, смешанной с
суеверием. Среди них крепко держался обычай тайно служить по субботам обедни
Пресв.  Богородице даже  в  то  время, когда  кругом  царствовало  полнейшее
безверие и безграничный скептицизм.
     Laurent сообщает, что  одна проститутка, сделавшаяся  на  старости  лет
сводницей, усердно  молилась каждый раз Мадонне о щедрости "купцов", которым
она готовилась продать ту или иную жертву свою. Кто  хоть  немного  знаком с
Неаполем  и  посещал  бедные  кварталы его,  где  живет  простонародье, тот,
вероятно,  заметил,  что  там  в  каждом  публичном   доме  находится  икона
Богоматери с постоянно теплящейся  перед ней  лампадой.  Когда  туда  входит
"гость",  икону  тотчас  же  покрывают  платком,  чтобы  "Мадонна  ничего не
видела".  Parent-Duchatelet  говорит по этому поводу следующее: "В  обществе
мужчин  или  даже  перед  своими  товарками   проститутки   бравируют  своим
издевательством над религией  и набожностью, но  в тиши,  будучи  одни,  они
относятся  к ней совершенно иначе. Если наблюдать их улицах и дорогах, когда
они думают,  что  они совершенно одни, можно видеть, как  они  крестятся при
встрече с каждой  похоронной процессией. Во время Пасхи вы найдете в комнате
каждой из них  по масличной ветке. В одном  публичном  доме, -- рассказывает
далее  этот  автор,  --  тяжко  заболела  одна  проститутка.  Бросившиеся за
священником три товарки  ее принесли  ей  ответ, что в этом  доме  священник
навестить ее не может. Тогда по настоянию заболевшей ее немедленно перенесли
в другое помещение, причем  хозяйка дома  и  прочие девушки сложились, чтобы
собрать  необходимую сумму  денег  для  уплаты  священнику  за требу.  Одной
проститутке  было назначено однажды свидание в церкви, но она отклонила его,
говоря, что  недостойна  посещать храм Божий и что она не переступала порога
его  с тех  пор,  как  стала  торговать  собой.  Не было  еще случая,  чтобы
умирающая проститутка отказалась от напутствия священника,  к чему относятся
обыкновенно  с  одобрением  все  товарки  ее.  Если  принуждают  проституток
посещать церковь,  то они сопротивляются  этому; с другой стороны, они часто
без  всякого постороннего принуждения бывают в ней, если только  там поют на
понятном им языке.  Одна проститутка  ежедневно приходила в церковь и горячо
молилась все  время,  пока длилась  болезнь ее сына. Во время прохождения по
улицам  религиозных  процессий  проститутки  часто  делают  складчину  и  на
собранные таким путем деньги украшают соответственным образом свои окна".

     13.  Привязанность   к   животным.   Проститутки,  как  и   нравственно
помешанные, отличаются  особенной  привязанностью  к  животным, которая  так
резко противоречит их обычному равнодушию к окружающим людям. Maxime du Camp
говорит,  что данное  содержащимся  в St.-Lazar'ской  больнице  проституткам
разрешение держать около  себя животных пришлось  отменить  потому,  что они
грозили превратить  больницу  в  зверинец.  Известно, что  маркиза Pompadour
имела у себя в доме целую коллекцию собак,  обезьян,  попугаев и редких птиц
и, умирая,  завещала  в  своем  духовном  завещании  одну собаку  и  попугая
Buffon'y. Она платила  огромные деньги знаменитым  художникам и  ваятелям за
изображения  любимых животных. Привязанность  к животным является у подобных
женщин  вполне эгоистическим  чувством,  так  как животные подчинены всецело
воле человека и им не  нужно приносить никаких жертв, между тем как любовь к
человеку -- это  ego-альтруистическое чувство, которое  требует бесчисленных
жертв для любимого существа и полного подчинения  своих личных эгоистических
интересов его желаниям.

     14. Любовь. Любовниками проституток являются обыкновенно их сутенеры, к
которым влечет их особенная страсть. Сутенер -- это почти всегда  субъект со
зверским характером, с наклонностью к насилиям, становящийся паразитом своей
любовницы, которую  он в благодарность  за ее  любовь немилосердно  колотит.
Сутенеры, особенно проституток низшего пошиба, находятся постоянно в  тесных
сношениях с ворами и другими негодяями. О сутенерах говорит уже Restif de la
Bretonne  в  своем  "Pornographe" (1760) следующее:  "Проститутки  не  могут
обходиться  без защитников; в своих выборах  они обыкновенно останавливаются
на самых испорченных, но сильных мужчинах,  которых все  боятся  и в которых
они видят опору и защиту против  всякого нападения на них.  Проститутка, раз
выбравшая себе подобного защитника, не может уже развязаться с ним в течение
всей своей жизни: она должнд доставлять ему средства, дающие ему возможность
жить, ничего не делая, проводить все время в кутежах и играх.
     Многие  из этих  мужчин имеют по нескольку любовниц  одновременно. Если
проститутка,  не  будучи в  состоянии  долее  переносить жестокое  обращение
своего тирана, хочет избавиться  от  него, она  должна  найти себе  другого,
более  сильного  и   потому   еще  более  деспотического  любовника.   Когда
проститутка появляется на улице, где ей это  запрещено полицией, то любовник
сторожит ее и предупреждает о приближении полицейских агентов".
     Таково  же положение  дела и в наши дни. Parent-Duchatelet  говорит  по
этому  поводу  следующее:  "Иго,  которое  переносят  проститутки  от  своих
сутенеров, превращается  порою  в самую страшную тиранию, какую только можно
себе  вообразить. Негодяи эти не  только живут  и  одеваются  за  счет своих
рабынь, но постоянно стерегут  их,  заставляют их  посещать  с ними кабаки и
харчевни, где они должны за  все платить, если  хотят избавиться от побоев".
"Никогда, -- пишет Lecour, -- ни  один  негр не  страдал столько  под плетью
своего  надсмотрщика и ни один узник  столько  от  своего тюремщика, сколько
проститутки от своих сутенеров, которых они содержат как своих защитников".
     Однако,  несмотря  на все это,  эти падшие  создания  обыкновенно очень
сильно  и нежно привязаны к своим мучителям. "Я  видел, -- пишет  Parent, --
несчастных  девушек,  которых доставляли  в больницу с  выбитыми  глазами, с
окровавленными лицами, с бесчисленным множеством ран и кровоподтеков на теле
и которые, выздоровев, возвращались обратно к своим мучителям.  Одна  из них
издали  следовала  за  своим пьяным сутенером,  наблюдая за ним, и  когда он
падал, она подбегала к  нему, помогала  ему встать  на ноги  и  затем быстро
убегала от него, спасаясь от его побоев. На другой день она разыскала  его в
одном  из  полицейских  участков,  куда  он в  конце концов  попал.  Другая,
спасаясь от своего рассвирепевшего любовника,  громившего с молотком в руках
все, что ни попадалось ему  под руку,  прыгнула во  двор  с третьего  этажа.
Вылечившись в  больнице от последствий подобного прыжка, она вернулась назад
к своему  возлюбленному  и полгода спустя, опять спасаясь  от него, вторично
выбросилась из окна, причем сломала себе руку. Но,  несмотря на все это, она
продолжала  и  дальше  жить  с  этим  субъектом.  Но  ярче  всего  выступает
привязанность  проституток к своим защитникам в письмах их  к  последним.  В
письмах этих нельзя найти ничего грязного и циничного; наполнены они большею
частью уверениями  в любви и упреками в том,  что они не получили ответа  на
свои письма. Любовники часто замещают их другими женщинами, о чем они узнают
от вновь арестуемых, и любовь их,  несмотря на это, бывает настолько сильна,
что они из ревности нападают на своих соперниц и избивают их".
     Mace  рассказывает про одного  сутенера  в  Париже,  который  ежедневно
наполнял сосуд известным количеством воды и по убыли ее вечером судил о том,
"si  la  marmitte  avait  bien  travaillé"*.  В  зависимости  от  этого
находилось  более  или  менее  строгое   наказание,  которому  этот  человек
подвергал свою жертву. Однажды вечером он  нашел  сосуд  почти полным и  так
жестоко избил  несчастную девушку,  что в  дело  вмешались соседи, и он  был
присужден к шестимесячному тюремному заключению. Однако, когда его выпустили
из тюрьмы, девушка эта опять поселилась с ним.

     [Насколько горшок хорошо сработан (фр.).]

     В  этом  отношении  проститутки,  стало  быть,  сильно   отличаются  от
врожденных  преступниц в узком смысле слова, которые не способны к крепким и
продолжительным  связям.  Эта  разница   кроется   в  свойственной   женщине
потребности видеть для себя в  мужчине опору. Дело в том, что проститутки --
субъекты   в   большинстве   случаев  мало   интеллигентные   и   совершенно
обезличенные, обыкновенно  очень легко попадают  под влияние мужчин и  очень
живо испытывают подобную потребность, между  тем как энергичные  и страстные
преступницы видят всегда в мужчине  больше своего  раба,  нежели  господина.
Проституток-преступниц, как,  например, Gras  и  Lavoitte, любовники  их  не
только   не  подстрекают  к  преступлению,  но  даже,   напротив,  они  сами
наталкивают  их на  него.  Некоторые  проститутки,  которых  нельзя  считать
преступницами в собственном смысле этого слова и у которых рядом с известной
интеллигентностью  наблюдается  и сильное  развитие активной  стороны  moral
insanity*,  не подпадают  под иго своих сутенеров. Так, например, знаменитые
Legrain  и Jeanne,  описанные Laurent'oM, расстались  обе со  своими  amants
chéris после  первой  же трепки, которую те им  задали.  Но большинство
совершенно  неинтеллигентных,  безответных,  подобно  животным,  проституток
сильно  привязано  к  своим сутенерам и  переносят  зверства их с  такою  же
покорностью, с какою  собака  лижет наказывающую ее руку  своего  господина.
Сутенер помогает проститутке завлекать посетителей,  обирать их и скрываться
от полиции, защищает ее от постороннего  насилия и конкуренции; он является,
так сказать, единственным законом в ее полной беззаконий жизни и воплощает в
себе все идеалы ее. "Куда мы годимся, если не любим", -- говорят обыкновенно
эти падшие создания  в объяснение  своей привязанности к  своим  любовникам.
Наконец,  влияние страха и боязнь  мести со стороны  сутенера,  равно  как и
воспоминания о перенесенных страданиях, еще  более укрепляют  подобные союзы
проституток с их сутенерами.

     [Моральные сумасшедшие (англ.).]

     Замечательной является петиция, поданная в 1830 г. парижскому префекту,
в которой сутенеры протестовали против преследования полицией проституток за
заманивание у окон прохожих  и приставание  к  ним на  улицах.  Петиция  эта
подписана "cinquante mille voleurs de  plus"*,  и в ней между прочим сказано
следующее: "Marlou,  или альфонс,  --  это обыкновенно красивый  и  здоровый
мужчина,  любезный  в  обращении с  девушками, защищающий их  и принуждающий
вести себя  порядочно. Альфонс  умеет  танцевать  канкан  или работать ножом
одинаково  хорошо, смотря по надобности. Отсюда видно, что мы с нравственной
точки  зрения полезны для общества. Почему же хотят нас сделать бичами  его,
стесняя профессию наших женщин? Что нам остается делать? Деньги, которые нам
достаются от наших любовниц, мы растрачиваем: Шарль,  например, оставляет их
в  кафе,  чтобы  иметь  возможность  читать  газеты.  Огюст проигрывает  их,
Александр   спускает  на   танцы...  Спрашивается,   что  же   будет  делать
какой-нибудь Ахилл  или Алкид  без этих денег, если он все-таки хочет жить в
роскоши,  к которой он привык? Откуда  возьмем мы  заплатить своим портным и
сапожникам?  Мы все неминуемо  сделаемся негодяями и мошенниками, и общество
обогатится еще 50 000 воров". Документ этот любопытен как верное изображение
этики  подобных субъектов и  их  идентичности  с преступниками в собственном
смысле этого слова; в нем отражается также нравственный мир проституток.

     [Более чем 50 тысячами воров (фр.).]

     15.  Лакомство,  обжорство,  пьянство.  Проститутки отличаются  большею
частью   прожорливостью,   и,  по   словам  Parent-Duchatelet,   они   очень
необыкновенные  лакомки. "Лакомство и прожорливость  их,  -- говорит  он, --
удивительны. Некоторые из них едят целый день и в общем съедают такую массу,
что этим можно было бы смело накормить трех или четырех женщин одного с ними
возраста. К этим излишествам они приучаются в простых  харчевнях или хороших
ресторанах, в которые ведут их, смотря по их пошибу, их поклонники". Так как
у проституток в  общем  так мало  развиты ум и половое  чувство,  то  весьма
понятно, что у них с особенной силой дает себя знать голод  -- самый сильный
инстинкт  их  живой натуры.  В этом  отношении они  напоминают детей  в  том
возрасте, когда еще не начиналось их духовное и половое развитие и когда вся
жизнь  их сводится  исключительно  к  удовлетворению  потребностей  желудка.
Известно, что и  у идиотов умственная тупость  связана обыкновенно с большею
или меньшею прожорливостью.
     Среди  проституток   пьянство  распространено  в  большей  или  меньшей
степени, смотря по индивидуальности. Пьянствовать они начинают в большинстве
случаев  очень  рано  и  скоро,  благодаря  алкоголю, доходят  до известного
состояния умственного отупения,  при котором остается тщетной всякая попытка
к их  исправлению. Мать нравственно  помешанной семьи, описанной Legrain'oM,
бывшая  проституткой,   только   о  том  и  думала,  как  бы  лакомиться   и
пьянствовать;  проституированная  дочь  ее  точно  так  же была  пьяницей  и
напивалась уже чуть  ли не с десяти  лет.  Содержательницы  домов терпимости
постоянно  заявляют,  что  доходы  их  были  бы  гораздо   больше,  если  бы
проститутки  не  были  так  прожорливы.  П.  Тарновская  также указывает  на
распространенность пьянства среди проституток. По ее делению их на различные
категории, оно наблюдается в 78% "insouciantes"*, 64% -- "obtuses"**, 62% --
"impudiques"*** и в 60% -- "hystériques"****.

     [*Беззаботные (фр.).]
     [**Тупые (фр.).]
     [***Бесстыдные (фр.).]
     [****Истеричные (фр.).]

     Marro  при  своих исследованиях проституток  отметил  следующие случаи.
Одна  девушка  из  порядочной,  достойной  семьи,  обнаружившая чуть ли не с
пеленок страсть к спиртным напиткам,  добровольно оставила семью и сделалась
проституткой. Другая  привыкла пить крепкие напитки чуть ли не с двухлетнего
возраста,  а третья, покинувшая для разврата свою семью,  после того как муж
ее   попал  в  тюрьму,  будучи   еще  совсем  маленькой  девочкой,  выпивала
еженедельно  по  7  литров  водки.  Одна проститутка  сама признавалась, что
превратилась в животное благодаря своему беспросыпному пьянству.

     16.  Страсть  к  играм.  Страсть к играм  у  проституток в общем не так
развита, как у преступников. Тем не менее в  публичных домах  картежная игра
является одним из главных  развлечений  обитательниц  их.  Parent-Duchatelet
говорит, что среди них также очень распространена игра в лото. В Монте-Карло
играет  постоянно масса  кокоток, которые  отличаются, как  известно,  своею
смелостью и упорством.

     17.    Тщеславие.    Характерным    является   тщеславие   проституток,
наблюдающееся у них во всех видах и выступающее тем сильнее, чем испорченнее
субъекты. Древнегреческие гетеры постоянно мечтали о том, чтобы связать свое
имя   с   какой-нибудь  комедией.  Поэтому  среди  них  особенным  вниманием
пользовались драматические  писатели,  которым содержание метресс обходилось
далеко не  так дорого,  как прочим смертным. Так, Гликера писала уехавшему в
Египет  Менандру: "Только  непременно  поставь  там  комедию,  в  которой  я
выведена в первом действии; если я не могу сопровождать тебя в твоей поездке
в Египет, то пусть я все-таки стану известной при дворе Птоломеев".
     Когда  Александр Великий  разрушил  Фивы,  Фрина,  урожденная  фивянка,
выразила желание восстановить их за свой счет с условием, чтобы на городских
воротах была повешена доска со следующей надписью:  "Город Фивы, разрушенный
Александром и восстановленный  Фриной".  Та-ис  в  одном  письме  к Евтимеду
называет себя по мудрости равной Аристотелю.
     Маркиза Pompadour считала себя в политике выше Richelieu, a в стратегии
--  Louvois.  Она мечтала  о  бессмертии, и ее  отступление от  традиционной
антиавстрийской  государственной политики,  которым она  думала обессмертить
свое имя  в истории  французского королевства, было для него очень гибельно.
Но  не только выдающиеся,  а даже самые  обыкновенные  проститутки  заражены
сплошь да рядом  гордостью  и  смотрят  постоянно свысока на своих ближайших
товарок. "В Париже, -- говорит Carlier, -- бедные проститутки называют своих
элегантных и шикарно одетых соперниц презрительным именем "panache", а эти в
свою  очередь  платят  им  кличкой  "pierreuse".  Некоторые кокотки серьезно
считают себя благородными дамами на том основании,  что они очень  ленивы  и
ненавидят  всякий  труд.  Такими чертами выражается,  по их мнению,  истинно
благородное происхождение. Проститутка, продающая себя за 5 франков, считает
для  себя кровной  обидой, если  соперница во время  ссоры назовет ее "femme
d'un franc".
     Maxime du Camp рассказывает следующий случай. В полицию явилась однажды
одна  молодая красивая  девушка  20 лет  с просьбой выдать ей билет на право
заниматься  проституцией.  Чиновник,  тронутый  ее  молодостью  и  красотой,
захотел  спасти  ее от ужасной  жизни  падшей  женщины и предложил  ей  свое
посредничество и ходатайство для поступления в одну скромную женскую общину,
которая  легко  могла  найти  ей  подходящее  место.  Молодая  девушка  была
возмущена таким предложением. "Место служанки? -- дерзко проговорила она, --
благодарю вас: в нашем семействе, слава Богу, пока еще никто не служил!" Гр.
Л.  Н. Толстой  предложил  однажды одной  проститутке  место кухарки,  но та
отказалась  под предлогом,  что она не умеет готовить.  "Но  я,  --  говорит
Толстой, --  по лицу ее очень хорошо видел,  что она просто не  хочет  взять
этого места, так  как должность кухарки казалась ей,  должно  быть,  слишком
недостойной". Из  этих  и  подобных  примеров  достаточно видны тщеславие  и
гордость   проституток,   у  которых   эти   качества  являются   ближайшими
последствиями их лени. Но проститутки все-таки обыкновенно уступают  в  этом
отношении преступницам, у которых чванство  и  самодовольство часто  доходят
просто до смешных размеров.

     18.  Бездельничанье.  Любимейшим  удовольствием   проститутки  является
бездельничанье.  Скука  ей  незнакома, и  она  проводит целые  дни, лежа  на
постели или кушетке,  не двигаясь с места, не шевеля  ни  одним пальцем и не
чувствуя при этом никакой тягости от подобной инертности, которая для всякой
нормальной женщины  несноснее самого тяжелого труда.  Зато  все  проститутки
смертельно ненавидят всякий труд, и это отвращение к нему и является главным
мотивом  их падения и проституции; сюда присоединяется  еще,  кроме того, их
жадность ко всякого рода развлечениям, кутежам и оргиям, каковая черта у них
общая с настоящими преступниками. Точно так же и Parent-Duchatelet полагает,
что  лень  является  одной  из  главных  причин проституции:  многие молодые
девушки, не желая трудиться  и стремясь вести  жизнь,  полную удовольствий и
развлечений, не хотят, однако, искать службы или какой-нибудь работы и часто
теряют даже,  благодаря  своей  склонности  к такого рода  жизни, ту службу,
которую они