ее  продолжительной  совместной  жизни
настолько, что разлука становится в конце концов непосильной.
     Мысль  о смерти всегда приходит первой женщине, и  она  же делает почти
всегда  первый шаг к  осуществлению задуманного плана самоубийства.  Bourget
изобразил в  своем  "Disciple",  с  одной  стороны,  мужчину,  у которого  в
решительную минуту не хватает духу лишить себя жизни, и с другой -- женщину,
твердо настаивающую на приведении в исполнение принятого решения покончить с
собой. Явление это весьма естественно. Любовь даже при обыкновенных условиях
есть нечто в высшей степени  важное для женщины; для страстной же натуры она
--  все,  и лишить ее  того, кого она любит,  значит лишить  ее  жизни.  Для
мужчины же, даже если  он и очень сильно влюблен, жизнь имеет всегда столько
привлекательного и обольстительного, что он лишь редко решается расстаться с
нею  вследствие потери любимой  женщины. Правда,  бывают минуты, когда  и он
может под влиянием отчаяния  и непреодолимых  препятствий искать  выхода  из
своего положения в самоубийстве,  но раз страсть  его будет удовлетворена, у
него -- как вполне  верно  замечает Bourget -- всегда возвращается интерес к
жизни и ко всему тому, что ему и помимо любимой им  женщины нравилось в ней.
Вот почему многие  мужчины медлят покончить с  собой, особенно если та, кого
они любили,  отдалась  им  вполне,  между тем как женщина  в  таких  случаях
выказывает, наоборот, еще большую решимость.
     Особый вид самоубийства женщин -- это смерть матери одновременно  с  ее
детьми под влиянием нищеты или  какого-нибудь тяжелого несчастия. Aresteiles
лишила себя жизни вместе со своим сыном, страдавшим эпилепсией и идиотизмом,
из  боязни, что с  последним после смерти  ее станут дурно обращаться. Некто
Berbecon  убила  свою  горячо любимую дочь, которая должна была  поступить в
заведение для  душевнобольных, и затем сама  покончила с собой,  так  как не
могла  примириться с мыслью о разлуке с ней. Monard пыталась  лишить себя  и
своих  двух  детей  жизни,  не будучи более в  состоянии  переносить дурного
обращения своего  мужа. Soubin, честная и трудолюбивая  женщина, убила своих
маленьких детей и  затем покушалась на собственную  жизнь,  попав в страшную
нужду  благодаря  отсутствию  работы  и  тюремному заключению  своего  мужа.
Впрочем, перед тем как привести в исполнение свой ужасный план, она  продала
последнюю мебель,  купила  детям новые платья и роскошный ужин, затем, когда
они спали, задушила их и пыталась покончить с собою.
     Подобного  рода самоубийцы суть  обыкновенно очень  честные  женщины, а
деяния их, которые кажутся на первый взгляд детоубийством с последовательным
самоубийством,   являются  на   самом  деле,   так   сказать,   осложненными
самоубийствами. Эти матери, решившиеся умереть, не могут оставить жить своих
детей, составляющих часть их собственного "я", и не в состоянии считать свои
муки оконченными, если  они знают, что те будут  страдать и мучиться и после
их  смерти.  Подобный  взгляд подтверждается тем, что во всех таких  случаях
убитые дети  находятся постоянно  в  очень  юном возрасте или в  беспомощном
состоянии   (вследствие   идиотизма   и   т.п.).   Пока   ребенок   слаб   и
несамостоятелен,  он кажется матери частью ее собственного существа; поэтому
она  в заботах о нем решается на все средства,  которые  только возможны для
нее,   --  даже  на  такие,   которые  совершенно  ненормальны.  С  дитятею,
сделавшимся  большим  и  самостоятельным, мать также связана  очень  сильной
любовью, но уже не чувствует себя идентичной с ним. Souhin на вопрос, почему
она,  перед  тем как  покушаться на собственную  жизнь,  убила  своих детей,
ответила:  "Я хотела  отравиться  вместе с ними". Если ребенок  слишком  юн,
чтобы быть совершенно независимым  от  матери,  но  в то же время  настолько
зрел, что может подчиниться влиянию внушения, то мать никогда не убивает его
сама, но старается подговорить его умереть добровольно вместе с нею. Garnier
сообщил два  случая,  в  которых  матери  двух  мальчиков  10-  и 13-летнего
возраста убедили их покончить с собою вместе с ними.
     В некоторых случаях  мать  решается на  убийство и  самоубийство в силу
известных  эгоистических  мотивов,  и  тогда   дело   идет  уже  об   особой
эгоистически-страстной  форме   самоубийства.  Сюда  принадлежит,  например,
случай  Е.  Это была  очень нервная женщина  меланхолического  темперамента,
страдавшая постоянными головными болями, головокружением, бессонницей и т.п.
и происходившая из хорошей,  некогда состоятельной фамилии.  Выйдя  замуж за
доброго,  но очень бедного человека, стоявшего значительно ниже ее по своему
образованию, она почувствовала  отвращение  к своему мрачному существованию,
которое должна была влачить, страшно нуждаясь, в одной  комнатке,  служившей
ей в одно время гостиной, спальней и кухней. Она постоянно упрекала,  хотя и
неосновательно, своего мужа в том, что он дурно обращается с нею, и однажды,
будучи  более обыкновенного  рассержена  и возбуждена, она  решилась умереть
вместе со своим сыном, которого обожала. Если бы это  была дурная женщина  и
плохая  мать,  то  она под  влиянием  подобных  условий  жизни убила бы, как
Stakelberg,  свое дитя  или  отравила бы своего мужа.  Но  это  была честная
натура,  решившаяся  вместе со своим  ребенком  расстаться  с  жизнью,  хотя
мотивом этого решения служило чисто эгоистическое, а не ego-альтруистическое
чувство, каким является материнская любовь.
     Очень редки двойные  или  множественные самоубийства одних  женщин. Нам
известен, да и то не подробно, только один подобный случай, касающийся неких
Ольги Протасовой и Веры  Жеребцовой, двух  интимных подруг, живших в большой
нужде. Последняя из них взяла слово от  первой, что та убьет ее, если судьба
ее  в  течение  двух месяцев  не изменится к  лучшему. По  прошествии  этого
времени Протасова сдержала  свое  обещание,  данное  подруге,  и  затем сама
лишила  себя  жизни.  Редкость   подобных   случаев  объясняется   слабостью
дружественных уз, соединяющих  женщин,  что  служит также причиной  редкости
среди них самоубийств из мотивов дружбы.
     Наконец,  еще реже  наблюдаются  одновременные  самоубийства  супругов.
Здесь нам  приходится  еще раз повторить, что  брак рассчитан  собственно на
нормальных  женщин,  не  отличающихся  страстным темпераментом и потому мало
предрасположенных к  самоубийству,  между тем  как  субъекты  со  страстными
натурами находят в  браке достаточно поводов лишить себя жизни. Единственный
известный  нам в этом отношении случай имел место в Болонье. У супругов Par.
умер  от дифтерита на  20-м году  жизни  их единственный сын,  которого  они
безумно  любили. Это был необыкновенно  талантливый, даже гениальный молодой
человек, который, несмотря  на свой юный возраст,  успел уже зарекомендовать
себя  блестящими доказательствами своего поэтического таланта. Родители его,
сраженные  этой утратой, месяц  спустя  после смерти его,  отравились окисью
углерода. Необыкновенное решение умереть вместе объясняется  здесь внезапным
прекращением   жизни   существа,   связывавшего  двух  престарелых  супругов
одинаковыми воспоминаниями  о счастливой  юности  и  надеждами  на блестящее
будущее.

     6.  Самоубийство  вследствие душевных заболеваний.  Редкость  у  женщин
самоубийств  из-за страстных мотивов  объясняется тем  обстоятельством,  что
среди  них  очень   высок  процент  самоубийств,  обусловливаемых  душевными
заболеваниями.
     Разница  эта  объясняется  только  отчасти  тем,  что  известные  формы
душевных  расстройств маниакального характера,  наблюдаемые  преимущественно
или даже исключительно  у женщин, как, например: pellagra, или пуэрперальные
психозы,  обусловливают  самоубийства  в  размерах,  превосходящих  значение
алкоголизма  среди  мужчин. Нужно скорее  согласиться  с  тем,  что  сильные
страсти  заканчиваются  у  женщин  потерей  душевного  равновесия чаще,  чем
преступлениями. Только  лишь  под влиянием страданий,  доводящих  женщину до
галлюцинаций и бреда, у  нее  наблюдаются самоубийства  в большей пропорции,
нежели у  мужчин.  Подобное  соотношение самоубийства у обоих  полов  вполне
соответствует   соотношению,    существующему   между   их    преступностью.
Самоубийство может  обусловливаться  бесконечным числом самых  разнообразных
свойств   характера,   начиная   слегка   повышенной   чувствительностью   и
возбудимостью   и   кончая   раздражительностью,   доходящей  до   состояния
помешательства. Но женщине, в общем, свойственна, как мы уже знаем,  меньшая
чувствительность,  чем  мужчине, и потому она совершает меньше самоубийств в
силу   страстных   мотивов,   чем   последний,   у   которого   самоубийства
обусловливаются  более  многочисленными   колебаниями  индивидуальности  или
аномалиями психической  сферы. Женщина более  нормальна мужчины, так как она
менее переменчива, нежели  он, но  если зато у нее наблюдаются отклонения от
нормы,  то  они  всегда  более  тяжкого  характера.  Таким образом,  женщина
значительно  чаще  мужчины занимает тот или другой  из двух крайних полюсов,
какими являются, с  одной  стороны, абсолютная нормальность, а  с другой  --
крайняя ненормальность, при которой самоубийство тесно сливается с душевными
расстройствами.