й,  и
уговорила  его затеять бракоразводный процесс со своей женой.  Она пустила в
ход все,  чтобы добиться расторжения этого брака, но когда купец в последнюю
минуту одумался и отказался от своего плана, она покушалась на его жизнь.
     Bourget  следующим  образом  описывает  женщин,  прибегающих  к  серной
кислоте (les  vitrioleuses)  как  к  орудию  своей  мести: "Обыкновенно  это
лицемерные  комедиантки,  чрезвычайно  тщеславные  и  необыкновенно  гордые,
большею  частью  освистанные актрисы, не  нашедшие  для себя издателей,  или
полукокотки, неудачно пытавшиеся выйти замуж; все они стараются утолить свою
злость при помощи серной кислоты..."
     Сюда  же  принадлежат   и  содержанки,  хоть  и  не  имеющие  видов  на
замужество, но мстящие своим любовникам, если те бросают их, после  того как
убедятся, что они  не сохраняют по отношению  к  ним той относительной  доли
верности, на которую они имеют право за свои деньги.
     Faure, например, покинутая по этой причине своим любовником, облила его
серной  кислотой,  a  Mattheron поэтому  же  хладнокровно застрелила  своего
обожателя. Злоба и гнев этих женщин  являются здесь не вследствие страданий,
причиненных им  тем,  что  их  покинули,  но  вследствие  сознания, что  они
лишаются своих доходов, так как обман их обнаружен и проделки раскрыты, т.е.
вследствие  оскорбленного   самолюбия.   Вот  почему  они  ненавидят  старых
любовников, если последние не дают себя далее благодушно обманывать, что, по
мнению этих женщин, долг и обязанность их.
     Сюда  же относится  случай Prager,  которая  направила  своего брата  с
револьвером в руках  против  своего мужа, когда  тот возмутился  наконец  ее
постоянными изменами и потребовал  во время  бракоразводного процесса, чтобы
она оставила его дом. Prager действовала так, как будто муж ее, прощавший ей
много раз ее обманы, причинил ей вопиющую несправедливость  тем, что вздумал
наконец положить конец своей бесполезной снисходительности.
     Подобные  проституированные  женщины  обращают  обыкновенно  свой  гнев
против самых добрых и великодушных своих любовников, точно доброта последних
не обязывает  их  лучше относиться к ним, а дает им право требовать  от  них
исполнения   самых  прихотливых   желаний  своих.  Чем  добрее  и  мягче  их
покровители, тем более они их эксплуатируют и возмущаются, если те, наконец,
не  позволяют  этого  проделывать   над  собой.  Женщин,  подобных  Faure  и
Mattheron, бесчисленное множество раз бросали их  любовники, обращавшиеся  с
ними не столь мягко,  как их жертвы, но это, однако, не  вызывало их ярости.
Toussaint начала  преследовать единственного  по-человечески обращавшегося с
ней  любовника  d'Es.  после  того,  как  последний  поймал   ее   на  месте
преступления с одним  знакомым и бросил за это. Она пыталась угрозами добыть
от  него деньги,  обвинила  его в воровстве  и,  наконец,  когда он женился,
прислала его молодой жене три письма в один день, сообщая ей в  самой грубой
форме, что ее муж до женитьбы находился с  ней в  любовной связи. Надлежащим
образом третируют  этих женщин  их  сутенеры, которые безжалостно колотят  и
истязают их.
     В  каждой  оказанной им ласке эти  женщины усматривают право  требовать
исполнения тысячи своих капризов и приходят в неистовство при первой попытке
отказать им в этом*.

     [Точно так  же  поступают  и маленькие  дети. Если с ними обращаются  с
особенной  податливостью и мягкостью, то они скоро сами  не  знают  уже, что
делать и чего просить себе, и, если не  удовлетворять тотчас же  их малейших
капризов, они чувствуют себя глубоко огорченными.]

     Им можно импонировать  только  насилием и жестокостью,  мягкость  же  в
обращении с  ними делает их капризными и слишком  требовательными.  Здесь мы
видим,  стало  быть,  повторение,   но  в  более  сильной   степени,  чем  у
дегенерированных, того  культа  грубой  силы, на  который мы уже указывали у
нормальной женщины.

     7. Ненависть. Некоторые преступницы проявляют по отношению к окружающим
ненависть,  для  которой нельзя найти  никакой  даже  отдаленной  причины  и
которая  может  быть  объяснена только  разве  какой-то  врожденной,  слепой
злостью их. Так, многие нарушительницы супружеской верности и отравительницы
совершают свои преступления с непонятной бесцельностью. Женщины  эти, будучи
по  натуре  своей  властолюбивыми  и   склонными  к  насилиям,   обыкновенно
импонируют своим  слабым мужьям,  которые из боязни чего-нибудь более худого
уступают им во всем. Но это  ведет, однако, только к тому, что  они начинают
тем более ненавидеть своих мужей, чем более последние покладисты и уступчивы
по отношению  к  ним. Муж Fraikin,  бывший  значительно  старше  ее  годами,
смотрел совершенно  сквозь  пальцы  на распутное  поведение  своей жены, тем
более что он  был серьезно болен  и ему оставалось уже, по-видимому, недолго
жить; но даже и этих нескольких месяцев до смерти его жена  не могла выждать
и подговорила любовника убить его. Таков же случай Simon и Moulin. Последняя
из них была против воли своей выдана замуж за неотесанного, но очень доброго
человека. Она совершенно не хотела признавать его своим мужем, вступила чуть
ли не  с первого же дня после  свадьбы  своей в связь  с одним человеком,  и
добрый муж мирился с этим, обращался с ней кротко, как с  сестрой, и признал
даже  своим сыном ребенка, прижитого ею от своего любовника. Но, несмотря на
все это,  Moulin  ненавидела его все более и более с каждым  днем, постоянно
повторяла, что он должен умереть, и действительно в конце концов убила его.
     Муж  Enjalbert  также молча  терпел  в течение двадцати лет  развратное
поведение  своей жены. Когда  он однажды  попробовал  выразить  против этого
слабый протест, жена так возненавидела его, что в скором времени убила  его.
Jegado  часто  отравляла  людей  без всякой,  по-видимому,  цели. Stakenburg
начала  преследовать свою маленькую  дочь после того,  как  доходы  ее,  как
кокотки, сильно  уменьшились. Свою злость она  вымещала  на своем несчастном
ребенке.
     У  врожденных преступниц замечается страсть ко  злу  для  зла,  которая
характеризует эпилептиков и истеричных больных.  В них зарождается ненависть
автоматически, без видимой внешней  причины,  просто вследствие болезненного
возбуждения психических  центров, которое должно получить выход в совершении
того или другого преступного деяния. Женщины эти, одержимые таким постоянным
возбуждением,  нуждаются всегда в жертве,  на которой  они могли бы вымещать
свою   ярость,  и  тот  несчастный,  с  кем  они   чаще  всего  приходят   в
соприкосновение,  скоро  превращается  для них  в  предмет их ненависти  и в
жертву  их  злобы  из-за  какого-нибудь  пустяка,  из-за  самого  ничтожного
проступка, нередко из-за простого несогласия в чем-нибудь с их мнением.

     8.  Любовь.  Любовь  редко  является  у  подобных   женщин  мотивом  их
преступлений, несмотря даже на  усиленную их половую чувствительность. Как и
ненависть,  любовь  их  является постоянно  выражением только их ненасытного
эгоизма:  в  них  нет ни капли  альтруизма, самоотверженности;  они признают
только   страсть   к   наслаждениям  и   удовлетворение  своего   самолюбия.
Замечательна импульсивность  и  быстрота их страсти. Если они влюбляются, то
чувство их должно быть удовлетворено  сейчас же, если б даже для этого нужно
было совершить  преступление.  Одержимые,  точно  загипнотизированные  своим
желанием, они ни о чем другом не  думают, как только о средствах осуществить
его,  не  замечая  совершенно  угрожающей им  опасности  и  покупая  тут  же
наслаждение  ценою преступления, хотя немного спустя при некотором  терпении
они могли бы удовлетворить своей страсти без всякой для себя опасности.
     Ardilouze, отец которой не  соглашался на ее выход замуж за любимого ею
человека,  оставалось  ждать   всего  несколько  месяцев,  чтобы   сделаться
совершеннолетней и иметь  право  самостоятельно распоряжаться своей судьбой.
Но  она не имела терпения выждать даже  и это короткое  время и убила своего
отца.  Письма   Aveline'ы  и  Béridot  свидетельствуют   об   отчаянном
нетерпении  их.  Очень  часто  сила  страсти у преступниц  зависит  от  того
сопротивления,  какое им  оказывают  в  достижении их цели.  Так,  например,
Buscemi  влюбилась в хромого, горбатого  парикмахера,  и чем  больше  родные
противодействовали любви ее, тем сильнее последняя  разгоралась. Страсть  ее
росла по мере увеличения сопротивления и, закончившись преступлением, быстро
испарилась.  Очевидно,  в  таких  случаях дело  идет  не столько об истинном
чувстве, сколько об уязвленном самолюбии, сильно реагирующем на препятствия.
     Вначале кажется, что мир должен  будет провалиться,  если  желания этих
женщин будут  исполнены хотя бы одним днем позже, но потом,  как только цель
их  достигнута,  страсть их угасает необыкновенно быстро. Кого они вчера еще
боготворили, к  тому они сегодня относятся равнодушно, и прихотливые желания
их направлены уже совершенно в другую сторону.

     Béridot убегает со своим  будущим  мужем  из  дома  родителей,  не
дающих  своего согласия  на  этот брак, а два года спустя она  подговаривает
своего любовника убить его.
     Арестованные врожденные преступницы  во время судебного разбирательства
дел их думают и  мечтают только об одном -- как бы спастись от ожидающего их
наказания. Мысль об этом  настолько поглощает  все  существо их, и  они  так
полны  ужаса  в ожидании  возмездия  за  совершенное преступление,  что,  не
задумываясь, выдают  даже своего сообщника, т.е. то  лицо,  для  которого  в
большинстве случаев  они незадолго  перед  тем рисковали и  компрометировали
себя. Таковы случаи Queyron, Béridot, Buscemi, Sarceni и G. Bompard.
     Любовь и ненависть являются у них только двумя формами одного и того же
ненасытного самолюбия, и первое чувство  немедленно превращается  во  второе
при  малейшей  неудаче  и  разочаровании  или  при  первых  признаках  вновь
загоревшейся  страсти.  Так, Béridot, недавно  еще так сильно обожавшая
своего   мужа,  возненавидела  его,  как  только  влюбилась  в   другого,  а
проститутка Cabit, безумно  любившая своего сутенера Leroux и отдававшая ему
все заработанные деньги, убила  его,  убедившись, что он  ей неверен и делит
свою любовь  с  другой женщиной.  Графиня  Challant убила  своего любовника,
которого  она  содержала  во  время  его студенчества, когда  он женился  на
другой, и призналась на суде, что она готова его убить еще раз, еще сто раз,
но не примириться с мыслью,  что он в объятиях другой  женщины. Weiss питала
страстную любовь к своему  мужу  и жила с  ним  почти в полном уединении  от
света в течение двух лет. Но стоило ей воспылать страстью к другому мужчине,
как  она  возненавидела   своего   мужа   и  пыталась  даже   отравить  его.
Lévaillant,  мечтавшая  о  замужестве   с  любимым   человеком,  начала
ненавидеть,   издеваться  и  насмехаться  над   ним,   когда  он,  благодаря
легкомыслию  своему, попал в такое положение, при  котором невозможно  стало
блистать в обществе.
     Напоминая  свойственную  детям  сильную  привязанность,  не  способную,
однако,  на жертвы,  и  благородную  решимость,  их  страсть  не  лишена той
жестокости, которой нет в любви обыкновенной женщины.
     Pran., очень ревниво любившая своего любовника и боявшаяся измены с его
стороны, разослала  чуть ли не всем дамам города, где она  жила, циркулярное
письмо, в  котором извещала,  что господин такой-то принадлежит  только ей и
что плохо  будет всякой,  кто  осмелится  принимать  его у себя.  Однажды ее
любовник принял приглашение  к обеду в одном доме, но она  явилась тотчас же
туда  и  произвела  страшный  скандал. Когда она,  спустя  известное  время,
обзавелась  новым  любовником, то опять объявила  цирку-лярно, что с прежним
господином  они могут поступать отныне как им угодно, потому что она порвала
с ним бывшие между ними отношения. Точно речь идет о каком-то неодушевленном
предмете или животном, принадлежавшем ей!

     9.  Жадность  и  скупость.  Другим  мотивом  преступлений  этих  женщин
является  их жадность,  выражающаяся у них  несколько  в иной  форме, чем  у
мужчин.  У  развратных  преступниц,  для  удовлетворения   своих  чудовищных
инстинктов нуждающихся в  огромных средствах и отказывающихся заработать их,
алчность  выражается, как  и у  мужчин, в  форме  стремления  добыть большие
деньги, чтобы потом быть в состоянии тратить их без всякой меры. Поэтому они
сами  или с помощью  других пускаются в  преступные  деяния, которые обещают
доставить  большие  суммы денег или ценные  вещи. Так, G. Bompard натолкнула
сутенера своего Eyraud на убийство судебного пристава Gouffé в  надежде
поживиться богатой  добычей, a Lavoitte с таким же расчетом побудила  своего
любовника убить  и ограбить одну старую, богатую женщину.  Такая же жадность
была мотивом преступлений, совершенных Bouhors и Brinvilliers.  M. сделалась
только  благодаря своей алчности  проституткой и совратительницей в  разврат
несовершеннолетних  девочек  и прокучивала  добытые  таким  образом  деньги.
Наконец,  историческими  примерами  этой  черты  у преступниц могут  служить
Мессалина,  которая добилась  осуждения на смерть  многих знатных  римлян  с
целью завладеть их виллами  и  богатствами, и Фульвия, совершившая множество
убийств отчасти из жадности, отчасти из мести.
     Гораздо чаще, чем у мужчин, встречаются  у  женщин  преступления  из-за
скупости --  черты, родственной  жадности, которую, однако,  не должно с ней
смешивать. Gaaikema отравила свою дочь с целью  воспользоваться ее капиталом
в 20000 франков,  а  С. убила  своего сына  только  потому, что он  ей стоил
слишком  много  денег.  Одна дама, принадлежавшая  к высшим  слоям общества,
жестоко обращалась со своим ребенком, ибо расходы на содержание его казались
ей  очень обременительными, и совсем  замучила бы  его, если  б родители ее,
боясь  скандала,  не отняли у нее дитяти. Жестокая мать  заметила  при этом:
"Очень нужен мне еще этот щенок!"
     Своеобразный вид преступлений из-за скупости можно чаще всего наблюдать
в деревнях, согласно Соrrе и Rijkére,  преимущественно между женщинами,
именно убийство родителей, которые по  болезни  или  старости  становятся не
способными  к работе и  ложатся  бременем  на домашний бюджет.  Из-за  таких
мотивов Lebon  сожгла живою  с  помощью мужа свою старуху мать,  a Lafarge в
1886  году  убила своего престарелого, не способного к работе мужа с помощью
своей невестки, что особенно характерно. Таковы же преступления, совершенные
Faure и  Chevalier. Одна русская  убила свою старую  свекровь за то,  что та
была  болезненна и  неспособна  к труду.  Во  всех этих  преступлениях  дело
Сводится  к  сильному  развитию   свойственной  женщинам   расчетливости   и
экономности, которая у преступниц достигает, как и все эгоистические страсти
их,  необыкновенной  степени. Для таких женщин бесполезный  расход  по  дому
имеет  такое же  значение,  как  потеря  большой суммы  денег  или опасность
банкротства  для  мужчин.  Домашнее  хозяйство  --  это  сфера безграничного
царствования  женщины: оно для  нее  то  же, что для мужа  его занятие,  для
профессора  --  кафедра,  для депутата --  парламент и  для правителя -- его
царство, и именно в этой сфере и зарождаются  лютая ненависть и всевозможные
тяжелые преступления.

     10.  Страсть к нарядам. Мотивом преступлений у женщин является довольно
часто их страсть к нарядам и украшеньям. Dubosc, когда ее на суде спросили о
причине,  заставившей  ее  принять  участие в убийстве  одной богатой вдовы,
отвечала: "Я хотела  иметь красивую шляпу". Мария Вr. украла 1000 франков  и
накупила себе  всяких нарядов. М. и S., осужденные за воровство в  магазине,
предпочли держать при себе похищенные наряды, чтобы щеголять в них хоть пару
дней,  так как  иначе,  не  сделай  они  этой  неосторожности, они  были  бы
оправданы  за  недостатком   улик.  Lafarge   украла  у  одной  знакомой  ее
бриллианты, но не с целью продать их, а носить,  несмотря на  всю опасность,
связанную с  этим. D. заколола кинжалом одного  кредитора мужа своего, когда
тот в обеспечение долга требовал ее драгоценное колье. Vir. мотивом убийства
своего любовника выставила свой гнев на него  за то, что он заложил ее вещи;
однако впоследствии оказалось, что любовник сделал это с ее согласия, но она
не  могла  уже  сдержать  своей  ярости.  Тарновская  отмечает,  что  многие
исследованные ею преступницы совершали воровство не из-за нужды, так как они
находились на  службе и достаточно  зарабатывали  денег, но исключительно из
желания обзавестись  дорогими и роскошными нарядами и украшениями. Точно так
же  Guillot и  Rijkere того мнения,  что воровство женщин или  участие их  в
кражах почти всегда имеет подкладкой стремление к роскоши и нарядам.
     Мы уже раньше указали на то, какое  огромное  психологическое  значение
имеют платье и наряды, во-первых, в глазах нормальной женщины, которая судит
об окружающих по  их  платьям, и,  во-вторых,  у детей и дикарей, видящих  в
одежде свою первую действительную собственность.  Понятно  поэтому,  что при
таком взгляде женщины на одеяние оно может служить для нее источником многих
преступлений:  женщина крадет  или убивает с целью хорошо  одеться,  подобно
тому  как недобросовестный купец  делает дутые  операции, чтобы поднять свой
кредит.

     11.  Религиозность.  У врожденных  преступниц  религиозность далеко  не
редкое  явление.  Parеncy,  в то  время  как муж ее  убивал одного  старика,
молилась Богу,  чтобы все сошло  хорошо  и гладко.  G. подожгла  дом  своего
любовника  со  словами:  "Пусть Бог  и  Матерь  Божия  довершат  остальное".
Brinvilliers  была  настолько ревностной католичкой, что  написала покаянную
записку с перечислением всех своих преступлений, каковая записка и послужила
против  нее  главным  обличительным  документом  на суде. Aveline ставила  в
церкви свечи  "pour la réalisation  de nos projets"*, как писала она  в
одном письме  своему  любовнику. В другом  письме она сообщала ему о болезни
мужа  в  следующих словах:  "II  (т.е. ее. муж)  était  malade hier, je
pensais, que Dieu commençait son oeuvre"**. Pompilia Zambeccari обещала
поставить Мадонне свечку, если ей удастся отравить своего мужа.

     [* Ради осуществления наших планов (фр.).]
     [** "Он,  как я думала, вчера был  болен, и я думала, что Бог  начинает
свое творение" (фр.).]

     Mercier  принадлежала  к семейству, все  члены которого (пять сестер  и
один брат) страдали религиозным помешательством. Она видела в своих видениях
духов, а  во время  слуховых галлюцинаций ей  казалось, что она  общается  с
Богом. У нее помешательство было не столь резко выражено, как у ее сестер.
     Когда  Марии  Forlini,   задушившей  из  мести  к  своим   родителям  и
разорвавшей на части свою девочку, прочитали на суде  смертный приговор, она
обратилась  к  своему  адвокату  и  сказала:  "Смерть  --  это  ничего;  все
заключается  в спасении души; если  душа спасена, все остальное -- пустяки".
V. Вr., прежде чем  убить своего  мужа, бросилась на колени и долго молилась
Пресвятой Деве о даровании ей  сил для приведения в исполнение своего плана.
Знаменитые  отравительницы в  Париже в 1670  году,  принадлежавшие к  высшим
клас.сам  населения, старались отправить на тот свет своих мужей  и добиться
верности своих любовников при  помощи "порошка  для получения  наследства" и
посредством разного колдовства. Во время его  молитвы  и заклинания читались
обыкновенно над чревом беременной  девушки,  после  чего  закалывали грудное
дитя,  кровь  и  пепел  которого  употреблялись  на  приготовление  любовных
напитков. Говорят, что знаменитая Voisin сама  погубила таким образом  около
250 младенцев. Torssarello видела  в Боге помо