тал его alter ego, его  Doppelganger  [двойник  (лат.,  нем)].
Посмотрев  на  Андреа, Мэллори видел себя как в зеркале. Андреа
выбрали вовсе не потому, что он был греком, хорошо  знал  язык,
обычаи  и  образ мыслей островитян. И даже не потому, что они с
Мэллори понимали друг друга  с  полуслова,  хотя  и  это  имело
значение.  Его  взяли  исключительно  для охраны и безопасности
группы.  Удивительно  терпеливый,  спокойный  и  беспощадный  к
врагам  грек  был  чрезвычайно подвижен, несмотря на свой рост.
Лень  и  медлительность  могли  мгновенно   смениться   взрывом
неистовой  ярости  --  таков  был  Андреа, великолепный военный
механизм. Он был их гарантией от неудач.
     Мэллори  снова  посмотрел  в  иллюминатор  и  еле  заметно
кивнул,  удовлетворенный. Дженсену не удалось бы набрать лучшей
группы,  обшарь  он  все  Средиземноморье.  Неожиданно  капитан
понял,  что  к  этому-то  и  стремился каперанг. Ведь Миллера и
Брауна отозвали в Александрию почти месяц назад. Почти тогда же
на крейсер, базировавшийся на Мальту, прислали замену Стивенсу.
И если бы устройство для зарядки аккумуляторов не  сорвалось  в
ущелье в Белых горах, если бы взмыленный посыльный с ближайшего
поста  радиоразведки не потерял неделю, чтобы добраться до них,
преодолев пятьдесят миль по заснеженным горам, избегая встреч с
немецкими дозорами, и еще  пять  суток,  чтобы  отыскать  их  с
Андреа, оба они оказались бы в Александрии почти двумя неделями
раньше.  Каперанг  еще  больше  вырос в глазах Мэллори. Дженсен
умеет смотреть далеко вперед и  наверняка  принял  нужные  меры
задолго   до   выброски  обоих  воздушных  десантов  на  остров
Навароне, окончившихся провалом.

     В восемь часов в  самолете  стало  совсем  темно.  Мэллори
поднялся  и вошел в кабину пилотов. Окутанный клубами табачного
дыма, командир корабля пил кофе.  Второй  пилот,  вялым  жестом
поприветствовав   Мэллори,   со  скучающим  видом  рассматривал
открывавшуюся перед ним картину.
     -- Добрый вечер,  --  с  улыбкой  сказал  капитан.  --  Не
помешаю?
     -- Милости  просим,  --  заверил  его командир корабля. --
Можно без стука.
     -- Я думал,  что  вы  заняты...  --  Мэллори  помолчал  и,
наблюдая  за  бездельниками, поинтересовался: -- А кто же ведет
самолет?
     -- Джордж. Автопилот, -- рукой,  в  которой  держал  чашку
кофе,  летчик  показал на низкий черный ящик, едва различимый в
полумраке. -- Трудяга, ошибается реже, чем тот лентяй,  который
должен нести вахту... Чем-то расстроены, капитан?
     -- Да. Какие вам даны распоряжения на сей раз?
     -- Забросить  твоих  лбов в Кастельроссо, когда хорошенько
стемнеет, -- помолчав, командир добавил: -- Не понимаю.  Гонять
такую  махину,  чтобы  доставить  всего  пять  человек и двести
фунтов снаряжения.  Тем  более  в  Кастельроссо.  Тем  более  в
темноте. Последний гидроплан, что летел сюда в темноте, утонул.
Подводные препятствия или что-то вроде. Спаслось всего двое.
     -- Знаю. Слышал об этом. Сожалею, но у меня тоже приказ. А
что до   остального  --  забудьте.  Кроме  шуток.  Предупредите
экипаж, чтобы держали язык  за  зубами.  Они  нас  в  глаза  не
видели.
     -- Нас уже стращали военно-полевым судом, -- мрачно кивнул
пилот, -- можно подумать, что идет война...
     -- Так  оно  и  есть...  Мы  оставим  здесь  пару  ящиков.
Отправимся на берег в  другой  одежде.  Когда  вернетесь,  наше
барахло у вас заберут.
     -- Лады.  Желаю вам удачи, капитан. Секреты секретами, но,
сдается мне, удача вам будет нужна.
     -- Если так, то для начала высадите нас в собранном  виде,
-- улыбнулся Мэллори.
     -- Не переживай, братишка, -- уверенно сказал пилот. -- Не
бери в голову. Я ведь и сам нахожусь в этой этажерке.

     В  ушах  еще звучал грохот мощных моторов "сандерленда", а
уже из темноты неслышно появилась тупоносая  моторная  лодка  и
пришвартовалась   к  сверкающему  корпусу  гидроплана.  Времени
понапрасну  не  теряли.  Через  минуту  все  пятеро  со   своим
снаряжением  оказались  на  борту  моторки, а спустя еще минуту
лодка  уже  терлась  бортом  о  каменный  причал  Кастельроссо.
Взлетели  два конца, подхваченные н тотчас закрепленные ловкими
руками.  Вделанная  а  углубление  в  каменном  причале  ржавая
лестница  уходила  к  усыпанному  звездами  темному  небу. Едва
Мэллори поднялся на последнюю  ступеньку,  из  мрака  выступила
чья-то фигура.
     -- Капитан Мэллори?
     -- Я. Это я.
     -- Армейский  капитан  Бриггс.  Извольте  приказать  вашим
людям подождать здесь. Вас хочет видеть полковник.  --  Капитан
Бриггс говорил в нос и не слишком приветливо.
     Мэллори,  готовый вспылить, промолчал. Похоже, этот Бриггс
любитель поспать и выпить. Видно, их поздний визит оторвал  его
от одного или обоих этих занятий. Тот еще вояка.
     Оба вернулись минут через десять в сопровождении третьего.
Мэллори  всмотрелся  в  троих, стоявших на краю пирса, и, узнав
их, огляделся вокруг.
     -- А Миллер куда исчез? -- спросил он.
     -- Здесь я, шеф, здесь,  --  простонал  Миллер,  сидевший,
опершись  спиной  о  массивную  швартовную  тумбу,  и с усилием
поднялся на ноги.  --  Отдыхал,  шеф.  Приходил  в  себя  после
утомительного путешествия, как бы вы выразились.
     -- Когда вы все придете в себя, -- едко заметая Бриггс, --
Мэтьюз  проводит вас в отведенное вам помещение. Вы остаетесь в
распоряжении капитана, Мэтьюз. Приказ полковника,  --  произнес
Бриггс   тоном,   который  не  оставлял  сомнений,  что  приказ
полковника сущий вздор.  --  Не  забудьте,  капитан,  полковник
сказал, у вас два часа.
     -- Знаю,  --  устало ответил Мэллори. -- Полковник со мной
разговаривал. Забыли? Ну, ребятки, пошли, если готовы.
     -- А наше снаряжение, сэр? -- спросил Стивенс.
     -- Оставьте его здесь. Ну, Мэтьюз, показывайте дорогу.
     Следом за Мэтьюзом они шли по пирсу, потом по нескончаемым
выщербленным ступеням. Шли гуськом, неслышно ступая каучуковыми
подошвами по камням. Поднявшись наверх, вестовой круто повернул
направо. Спустившись по узкому извилистому  переулку,  вошли  в
дом,  вскарабкались  по  скрипучей  деревянной лестнице. Мэтьюз
открыл первую дверь в коридоре.
     -- Сюда, сэр. Подожду вас у двери.
     -- Лучше подожди внизу,  --  посоветовал  Мэллори.  --  Не
обижайся, Мэтьюз, но чем меньше будешь знать, тем лучше.
     Войдя  за  своими спутниками в помещение, Мэллори затворил
дверь.  Тесная,  неприглядная   комнатенка,   окна   занавешены
тяжелыми,  плотными  портьерами.  Стол,  с полдюжины стульев. В
дальнем углу скрипнули пружины единственной кровати. Сложив  на
затылке руки, капрал Миллер блаженно потянулся.
     -- Здорово!  -- восхищенно проговорил он. -- Прямо номер в
отеле. Совсем как дома. Правда, обстановка скудновата.  --  Тут
он спохватился. -- А где же вы собираетесь спать, ребятки?
     -- А  мы  и  не  собираемся  спать, да и тебе не придется.
Через два часа трогаемся дальше. С кровати донесся стон.
     -- Хватит валяться,  служивый,  --  безжалостно  продолжал
Мэллори. -- Поднимайся.
     Охая,   Миллер   сбросил  ноги  с  кровати  и  внимательно
посмотрел на Андреа. Рослый грек методично осматривал  комнату,
открывал шкафы, переворачивал картины, заглядывал за портьеры и
под кровать.
     -- Что  это  он делает? -- поинтересовался Миллер. -- Пыль
вытирает?
     -- Ищет подслушивающие устройства, -- ответил Мэллори.  --
Одна  из  причин, по которым мы с Андреа все еще живы. -- Сунув
руку во внутренний карман черного кителя, без эмблемы и  знаков
различия,  достал  морскую карту и план, составленный Влакосом.
Расстелил на столе. -- Все сюда, поближе. Уверен, за  последние
две  недели  у вас накопилась уйма вопросов. Сейчас получите на
них ответ. Надеюсь, он удовлетворит вас...  Познакомьтесь,  это
остров Навароне.

     Стрелки часов показывали ровно одиннадцать, когда Мэллори,
откинувшись  на спинку стула, убрал карту и план. Вопросительно
посмотрев на озабоченные лица товарищей, произнес:
     -- Теперь,  джентльмены,  вы  все  знаете.  Задача  не  из
простых,  --  усмехнулся он криво. -- Если бы все происходило в
кино, мне следовало бы сейчас сказать: "Вопросы есть,  ребята?"
Но  это  мы  опустим,  потому  что  ответить на них я не сумею.
Теперь вы знаете столько же, сколько и я.
     -- Голую скалу в четверть мили длиной и в сто двадцать два
метра  высотой  он  называет  единственной  брешью  в  немецкой
обороне!  --  задумчиво произнес Миллер, склоняясь к жестянке с
табаком,  умело,  одной  рукой  сворачивая  цигарку.  --Это  же
идиотизм,  командир.  Мне и на лестницу не забраться так, чтобы
не упасть. -- Глубоко затянувшись, он выпустил облако ядовитого
дыма. -- Самоубийство. Вот что это такое. Ставлю доллар  против
тысячи,  ближе  чем на пять миль нам к этим проклятым пушкам не
подобраться!
     -- Доллар против тысячи? -- взглянул  на  него  пристально
Мэллори  и,  помолчав,  прибавил:  --  А  сколько вы поставите,
Миллер, на ребят, оставшихся на Керосе!
     -- Н-да... Парни на Керосе, -- кивнул головой Миллер. -- О
них-то я позабыл. Думал только о  себе  да  об  этой  проклятой
скале.  --  Он  выжидательно  посмотрел на Андреа, стоявшего по
другую сторону стола. -- Разве что Андреа поднимет меня наверх.
Вон какой здоровяк.
     Андреа промолчал. Глаза его были полузакрыты. Мысленно он,
очевидно, находился за тысячу миль отсюда.
     -- Свяжем вас по  рукам  и  ногам  и  затащим  наверх,  --
недружелюбно  заметил  Стивенс.  --  Только  бы  веревку  найти
попрочнее, -- небрежно  бросил  юноша.  И  тон,  и  слова  были
шутливы,  но  лицо  было  озабоченным.  Не считая Мэллори, один
Стивене понимал, какая  это  сложная  задача  --  подняться  по
отвесной  незнакомой  скале  в  полной  темноте.  Вопросительно
взглянув на Мэллори, лейтенант спросил:  --  Будем  подниматься
поодиночке, сэр, или же...
     -- Прошу  прощения,  --  Андреа неожиданно подался вперед,
продолжая говорить на хорошем английском языке, который  усвоил
во  время  продолжительного  общения  с  Мэллори.  Он торопливо
нацарапал на клочке бумаги  несколько  слов.  --  Минуточку.  Я
составил  план  подъема  на  скалу.  Вот  чертеж.  Как думаете,
капитан, это реально?
     Он протянул листок Мэллори.  Тот  взглянул  и  все  понял.
Никакого  чертежа  не  было.  Крупными  печатными  буквами были
выведены два слова: "ПРОДОЛЖАЙТЕ РАЗГОВОР".
     -- Понимаю, -- задумчиво произнес Мэллори.  --  Молодчина,
Андреа.  Толково придумано. -- Капитан поднял листок так, чтобы
все видели написанное. Вскочив на ноги,  неслышно,  как  кошка,
Андреа уже двигался к двери.
     -- Гениально,  правда  ведь,  капрал  Миллер? -- продолжал
Мэллори как ни в чем не бывало. -- Разом  можно  решить  многие
наши проблемы.
     -- Да, -- выражение лица Миллера совершенно не изменилось:
глаза  прищурены,  над  кончиком  самокрутки  вьется  дымок. --
По-моему, Андреа здорово придумал. И меня поднимете в собранном
виде, а  не  по  частям.  --  Дасти  непринужденно  рассмеялся,
прикручивая  странной  формы цилиндр к стволу пистолета, словно
по волшебству появившегося в  его  левой  руке.  --  Только  не
возьму в толк, что это за странная линия и вот эта точка...
     Все  произошло  буквально  за  две секунды: открыв, как бы
невзначай, дверь, Андреа протянул руку и одним движением втащил
в комнату отчаянно сопротивлявшегося человечка, опустил его  на
пол  и  закрыл  дверь.  Все  было  проделано бесшумно и быстро.
Смуглый остролицый левантинец в белой рубахе, не по росту синих
штанах на мгновение замер, жмурясь от непривычно яркого  света.
Вдруг рука его нырнула за пазуху.
     -- Берегись!   --   отрывисто   крикнул   Миллер,  вскинув
пистолет, но Мэллори взял его за руку.
     -- Смотри, -- негромко сказал он.
     Вороненое лезвие ножа, зажатое в руке, метнулось  назад  и
молниеносно опустилось. Но случилось необъяснимое: руна с ножом
замерла  в  воздухе, блеснувшее лезвие застыло в паре дюймов от
груди Андреа. Раздался крик  боли,  послышался  зловещий  хруст
костей.  Сжав  ладонь  на  кисти  левантинца, гигант-грек двумя
пальцами  взял  осторожно  нож,  словно  родитель,  оберегающий
любимого,   но   неразумного   ребенка   от  опасных  игр.  Нож
повернулся, и кончик его уперся  в  горло  левантинца.  Андреа,
ласково  улыбаясь,  смотрел  в  глаза  шпиона, в которых застыл
ужас. Миллер присвистнул и пробормотал:
     -- Вот это да! Верно, Андреа не впервой  отмачивать  такие
номера.
     -- Не  впервой,  -- передразнил его Мэллори. -- Рассмотрим
вещественное доказательство номер один, Андреа.
     Андреа подвел  задержанного  к  столу,  поближе  к  свету.
Похожий  на  хорька  левантинец  с искаженными от страха и боли
черными глазами придерживал рукой изувеченную кисть.
     -- Как думаешь, Андреа, долго стоял этот тип за дверью? --
спросил Мэллори.
     Андреа провел пятерней по густым черным вьющимся  волосам,
в которых пробивались седые пряди.
     -- Не  знаю, капитан. Минут десять назад я вроде бы слышал
какой-то шорох, но решил,  что  ошибся.  Потом  такой  же  звук
услышал с минуту назад. Так что, боюсь...
     -- Минут  десять,  говоришь?  --  кивнул головой Мэллори и
поглядел на задержанного. -- Кто такой? Что делал за дверью? --
спросил он резко.
     Ответа не последовало. Угрюмые  глаза,  угрюмое  молчание,
сменившееся воплем -- Андреа дал шпиону затрещину.
     -- Капитан спрашивает тебя, -- укоризненно сказал Андреа и
снова влепил левантинцу оплеуху. -- Отвечай капитану.
     Неизвестный   заговорил   быстро,   возбужденно,  отчаянно
жестикулируя. Андреа  вздохнул  и  остановил  словесный  поток,
схватил  левой  рукой  шпиона  за  горло. Мэллори вопросительно
посмотрел на Андреа.
     -- По-моему, курд или армянин, капитан. Я  не  знаю  этого
языка.
     -- Я   тем   более,  --  признался  Мэялори.  --  Говоришь
по-английски? -- спросил он неожиданно.
     Черные глаза обдали Мэллори ненавистью. Левантинец молчал.
Андреа снова треснул его.
     -- Говоришь по-английски? -- настойчиво повторил Мэллори.
     -- Англиски?  Англиски?  --  плечи  и  локти  дернулись  в
традиционном жесте непонимания. -- Ка англиски.
     -- Говорит, что не знает английского, -- протянул Миллер.
     -- Может,  не  знает,  а  может,  и  знает, -- бесстрастно
сказал Мэллори. -- Известно одно -- он подслушивал, а рисковать
мы  не  имеем  права.  На  карту   поставлено   слишком   много
человеческих   жизней.   --   Глаза   его   стали   суровыми  и
беспощадными, в голосе зазвучал металл. -- Андреа!
     -- Да, капитан.
     -- У тебя нож. Сунь ему меж лопаток, и дело с концом!
     -- Господи! Сэр, неужели вы...  --  воскликнул  Стивенс  и
вскочил  на  ноги,  с  грохотом  уронив  стул. Он тотчас умолк,
увидев, как задержанный стремительно бросился в дальний угол  и
упал,  подняв  над  головой  руку.  Стивенс отвернулся, заметил
торжествующую улыбку на лице Андреа, понимающие улыбки на лицах
Брауна  и  Миллера.  Он  почувствовал  себя  круглым   дураком,
естественно, первым нарушил молчание Миллер.
     -- Ай-яй! Мозет, он-таки говолит аглиски?
     -- Вполне  возможно,  -- согласился Мэллори. -- Кто станет
подслушивать целых десять минут, если не понимает  ни  слова...
Крикните Мэтьюза, Браун.
     Через несколько секунд в дверях появился вестовой.
     -- Позовите,  пожалуйста,  капитана  Бриггса,  Мэтьюз.  Да
поскорее. Солдат стоял в нерешительности.
     -- Капитан Бриггс лег спать, сэр. Приказал не будить его.
     -- Сердце мое  обливается  кровью  при  одной  мысли,  что
придется  нарушить  покой капитана Бриггса, -- ядовито произнес
Мэллори. -- В день он  спит  больше,  чем  я  спал  на  прошлой
неделе.  --Взглянув  на  часы,  Мэллори  нахмурил черные брови,
нависшие над  усталыми  карими  глазами.  --Нам  нельзя  терять
времени. Доставьте его сюда немедленно! Понимаете? Немедленно!
     Отдав  честь,  Мэтьюз  исчез. Миллер откашлялся и пощелкал
языком.
     -- Все гостиницы на один  манер.  Что  в  них  творится...
Помню,  однажды  я  был  на конференции в Цинциннати... Мэллори
устало покачал головой.
     -- Дались вам эти отели, капрал. Это военное учреждение, и
здесь расквартированы офицеры.
     Миллер хотел что-то возразить, но передумал.  Янки  хорошо
разбирался в людях. Одних можно провести, других нет. В глубине
души Миллер был убежден, что они затеяли безнадежное дело. Хотя
и  важное, но безнадежное дело. И все-таки не зря руководителем
отряда назначили этого  решительного  загорелого  новозеландца.
Минут  пять  все  молчали.  Когда дверь распахнулась и появился
капитан Бриггс, все  подняли  глаза.  Без  головного  убора,  с
шелковые шарфом на шее вместо воротничка и галстука. Белый шарф
странно  оттенял  толстую  шею  и  красное лицо. Впервые увидев
Бриггса у полковника,  Мэллори  отметил,  что  у  него  высокое
кровяное  давление  и  еще  более  высокий жизненный уровень. А
багрово-красный  оттенок  лица  --  это,  по-видимому,  симптом
гнева,  направленного  не  по  адресу,  решил  он.  Так  оно  н
оказалось.
     -- Слишком много вы себе позволяете, напитан  Мэллори,  --
сердито  прогудел  гнусавый голос. -- Я вам не шестерка! У меня
был тяжелый день, и я...
     -- Сохраните это для мемуаров и взгляните на того  типа  в
углу, -- оборвал его Мэллори.
     Бриггс  побагровел  еще  больше,  шагнул в комнату, гневно
сжимая  кулаки,  но,  увидев  в  углу  скрюченную  бесформенную
фигуру, застыл на месте.
     -- Господи, Николаи! - воскликнул он.
     -- Вы  знаете его. -- Слова эти прозвучали утверждением, а
не вопросом.
     -- Конечно, знаю, -- фыркнул Бриггс. -- Кто его но  знает?
Это Николаи, бой из прачечной.
     -- Бой   из   прачечной?  Шнырять  ночью  по  коридорам  и
подслушивать у двери входит в его обязанности?
     -- Что вы хотите этим сказать?
     -- То, что сказал, -- ответил Мэллори. -- Он  подслушивал.
Мы застали его за этим занятием.
     -- Николаи? Не верю!
     -- Не  забывайся,  мистер,  -- прорычал Миллер. -- Знаешь,
кого ты называешь лжецом? Мы все это видели.
     Бриггс как зачарованный смотрел в черное дуло  нацеленного
на него пистолета и, проглотив слюну, поспешно отодвинулся.
     -- Ну   и  что  из  того,  что  подслушивал?  --  натянуто
улыбнулся Бриггс. -- Николаи ни слова не говорит по-английски.
     -- Может быть, и не говорит, -- сухо  проговорил  Мэллори.
-- Но  достаточно  хорошо  понимает.  Я  не  собираюсь всю ночь
обсуждать этот  вопрос,  да  и  времени  на  это  нет.  Попрошу
арестовать  этого типа и поместить в одиночную камеру, чтобы он
ни с кем не мог общаться, по крайней мере в  течение  следующей
недели.  Это  крайне  важно. Шпион он или просто любопытный, не
знаю,  но  известно  ему  стало   многое.   Затем   вы   вправе
распорядиться им по своему усмотрению. Мой совет выгнать его из
Кастельроссо.
     -- Ваш  совет?  Вот  оно что! -- Бриггс обрел прежний цвет
лица, а с ним и самоуверенность. -- А кто вы такой,  чтобы  мне
советовать  или  приказывать,  капитан  Мэллори,  черт  бы  вас
набрал? -- он сделал упор на слове "капитан".
     -- Тогда  прошу  вас  об  услуге,   --   устало   произнес
новозеландец. -- Я не могу объяснить, но это чрезвычайно важно.
На карту поставлена жизнь многих сотен людей.
     -- Многих  сотен!..  Не надо устраивать мне тут мелодрамы!
-- насмешливо произнес Бриггс. --  Приберегите  эти  фразы  для
ваших мемуаров рыцаря плаща и кинжала, капитан Мэллори.
     Тот  встал  и,  обогнув  стол, вплотную подошел к Бриггсу.
Карие глаза его смотрели холодно и спокойно.
     -- Я мог бы доложить полковнику. Но я не хочу  скандалить.
Вы  сделаете  все  именно  так,  как  я  вам  сказал.  Иначе  я
отправлюсь в штаб базы, свяжусь по радиотелефону  с  Каиром,  и
тогда,  клянусь, на первом же корабле вас отправят в Англию, на
верхней палубе, причем рядовым.
     Последняя фраза эхом  прокатилась  по  комнате