роступили очертания обычной деревенской церкви, молчание пришло на смену летящей музыке, звучавшей, пока длилось видение. В самом сердце тишины звучал Его голос, словно Он звал кого-то по имени. Он опять стоял лицом к алтарю, и Он воззвал трижды. Архидиакон встал, прошел на хоры и повернулся к троим своим сегодняшним прихожанам. Он улыбнулся им, прощально взмахнул рукой и пошел к алтарю. Тогда, словно по чьему-то велению, встал Адриан и направился к матери. Они встретились у дверей, малыш помедлил, взрослая наклонилась и поцеловала его. Еще прежде, чем Адриан добрался до Барбары, архидиакон подошел к ступеням алтаря, но едва ступив на первую из них, мягко опустился на пол.
     В тот же миг церковь опустела. Остались лишь трое взрослых, ребенок и человек, простертый перед ступенями.
     Солнце заливало алтарь. Он тоже был пуст - и Грааль, и Его Господин исчезли.
     Они молились на коленях до тех пор, пока заскучавший Адриан не окликнул мать: "А домой мы пойдем?" Эти простые слова будто и предназначались для того, чтобы отпустить их. Барбара встала, взглянула на Лайонела, улыбнулась Адриану, взяла его за руку и вышла из церкви. Герцог покинул свое место у входа и прошел в неф.
     - Вы сами скажете людям или лучше я? - обычным голосом спросил он Лайонела, а тот так же спокойно ответил:
     - Как хотите. Если пойдете вы, я побуду здесь.
     - Хорошо, - кивнул герцог. Он помедлил, глядя на тело, а потом, улыбнувшись Лайонелу, добавил:
     - Наверное, станут говорить, что у него было слабое сердце.
     - Да, - легко согласился Лайонел. - Наверное, станут.
     Он представил себе эту картину и испытал только чистую радость. Он подошел к дверям и долго смотрел вслед герцогу, а потом - ждал, пока не увидел за оградой спешившего к ним Бетсби. Тогда он пошел ему навстречу.
     - Господи, господи, - бормотал Бетсби. - Как это прискорбно! "Во цвете лет", можно сказать. Срублен, как пальма, и брошен в печь пылающую... Нет, что ни говорите, а тот удар по голове не прошел даром.

Конец


2


3