агоценности Карфаксов, драгоценности, о которых 
я так часто слышал! Те самые, которые старый крестоносец 
отнял у одного султана на востоке, где о них
доныне идет молва. Сокровище султанов, если только оно
не прямо из Нового Иерусалима\ где эти украшения носили 
ангелы. И вы говорите, что вы, две женщины, везли
такие бесценные вещи зашитыми в ваши плащи, которые, 
как я сам убедился, у вас валяются где попало?
Правда, у женщин вообще разума нет, но таких дур я
еще никогда не видел! А ведь спутником у вас был доктор 
Ли, который у ребенка способен стащить игрушку!

-- Дуры мы или нет, -- едко возразила Эмлин, -- но
вот они к целости и сохранности, хотя и подвергались
некоторому риску, И потому я прошу вас взять их на
хранение, кузен Смит.

Старый Джекоб прикрыл драгоценности скатертью и
понемногу переложил их к себе в карман.

-- Мы на верхнем этаже, -- объяснил он, -- и дверь
заперта, но кто-нибудь мог поставить лестницу и заглянуть 
в окно. Находись я на улице, я бы по игре отраженного 
в них света сообразил, что на столе лежат драгоценности. 
Даже у себя в кармане я и в течение часа не
могу считать их сохранными. -- С этими словами он подошел 
к стене, нащупал пальцами какое-то место в деревянной 
обшивке; панель отошла, открыв тайник, в котором 
лежали различных размеров пакеты и свертки, и
среди них он разместил драгоценности, но не все. Потом
он подошел к другим панелям и открыл их точно таким
же способом: там тоже лежали пакеты, и за ними он
разместил остальные вещи.

-- Ну вот, безрассудные вы женщины, -- сказал он, -- 
раз вы мне доверились, то и я вам верю. Вы видели у
меня в конторе окованные железом сундуки и, наверно,
подумали, что там я и храню весь свой товар. Так думают и все лондонские воры; они там уже дважды рылись, а унесли только немного олова. Помнится мне, что часть этого олова была потом обнаружена у придворных короля. Но за этими понелями все в безопасности, хотя ни одна женщина не придумала бы столь простого и надежного тайника.

---------------------------
' Н о в ы й И е р у с а л и м -- в христианской мифологии одно из
названий рая.


Эмлин не сразу нашлась что ответить, может быть,
оттого, что вся пылала негодованием, но Сайсели мягким
голосом спросила:

-- А у вас в Лондоне бывают пожары, мастер Смит?
Кажется, я об этом что-то слышала, а ведь в таком случае, 
второпях, знаете...

Смит поднял на лоб свои роговые очки и воззрился
на нее с кротким изумлением.

-- Подумать только, -- произнес он, -- что меня будут
учить уму-разуму младенцы и мамки.

-- Вы метите сказать -- сосунки, -- вставила Эмлин.

-- Мамки, сосунки -- это все одно, -- с раздражением 
ответил он, но затем усмехнулся и добавил: -- Ладно, 
ладно, миледи, вы правы. Поймали старого Джекоба.
О пожаре-то я и не подумал, а ведь в прошлом году в
соседнем доме случился пожар, и я тогда выскочил на
улицу в простыне и одеяле, вовсе позабыв о золоте и
каменьях. Теперь я устрою тайники в каменной кладке
погреба, там-то огонь ничего не сделает. Ага! Вам, женщинам, 
до такого не додуматься; вы же зашиваете сокровища 
в ночные сорочки.

Тут уж Эмлин не могла дольше сдерживаться.

-- А как же, по-вашему, нам было везти их, кузен
Смит? -- с негодованием спросила она. -- Навесить на
шею или привязать к ногам? Недаром, помнится, мне
мать моя говорила, что вы всегда были простоватым
парнем, и, верно, вам покровительствует весьма могущественный 
святой, раз он помог вам целым и невредимым 
добраться до Лондона и научил, как зарабатывать
на жизнь. А может, на свое счастье, щенились вы на
очень умной женщине, хотя сейчас-то сразу видно, что
ее давно нет в живых. Ну хорошо, -- добавила она, смеясь,
-- тешьте свое мужское тщеславие вы, рожденный
женщиной; и раз у вас столько ума, поделитесь с нами
своей мудростью, -- мы в этом крайне нуждаемся.

-- Женщины всегда так: когда неправы, -- начинают 
браниться, -- сказал Джекоб, подмигнув глазом. -- Ну,
рожденная от мужчины, расскажи-ка, что вас обеих смущает. 
Может быть, мудрость, которую я унаследовал от
всех моих матерей вплоть до праматери Евы, пригодится
вместо той, которой не хватало всем твоим матерям. Однако 
довольно шуток; если тебе угодно говорить, ::
 слушаю.

И вот, призвав предварительно проклятие бошие на
его голову, в случае, если он выдаст их хоть одним словом, 
Эмлин с помощью Сайсели поведала ему все с самого 
начала; еще задолго до того, как она кончила, пришлось 
за"жечь свечи. Все это время Джекоб Смит сидел
против них и не произнес почти ни слова, -- лишь иногда
задавал какой-нибудь уместный вопрос. Когда наконец
спи кончили, он воскликнул:

-- А все-таки правда, что у женщин нет разума!

-- Мы это от вас уже слышали, мастер Смит, -- сказала 
 Сайсели. -- Но на этот раз -- почему?

-- Потому что вы не открылись мне раньше: это сберегло 
бы вам добрую неделю времени. Правда, дело сложилось 
так, что вашу историю я знаю подробнее, чем
вы мне ее рассказали, и благодаря этому дни прошли не
совсем даром. Ну, коротко говоря, этот доктор Ли-хищник 
и негодяй.

-- О премудрый Соломон, это мы и без вас знали! -- 
воскликнула Эмлин.

-- Единственная его цель -- устлать свое гнездо вашими 
перышками. Кое-что вы ему сами обещали, в данном 
случае, впрочем, поступив правильно. Теперь он прослышал 
об этих драгоценностях, что и не удивительно:
подобных вещей скрыть невозможно. Даже если бы вы
спрятали их в ящик и зарыли на глубину шести футов,
и то они засверкали бы сквозь толщу земли и выдали
свое присутствие. План его такой: обчистить вас до нитки, 
пока вы еще не попали в руки его хозяина -- Кромуэла. 
А если вы явитесь к этому всемогущему министру
с пустыми руками, -- чего будет стоить ваше ходатайство
в глазах Кромуэла? Он ведь самая жадная акула из
всех, кроме еще одной.

-- Понимаем, -- сказала Эмлин. -- Каков же ваш
план, кузен Смит?

-- Мой? Не могу сказать, чтобы у меня имелся план.
Но вот что, по-моему, было бы целесообразно. Хотя я человек 
маленький и незаметный, при дворе обо мне вспоминают, 
когда возникает нужда в деньгах. А теперь как
раз нужно очень много денег, ибо вскоре за оружие возьмется 
весь Йоркшир, и потому сейчас обо мне вспоминают 
очень часто. Если вы пожелаете расстаться с доктором 
Ли и поручить свое дело мне, это, может быть,
обойдется вам подешевле.

-- Во сколько же это нам обойдется? -- выпалила
Эмлин.

Старик с негодованием повернулся к ней.

-- Кузина, с какой стати ты меня оскорбляешь?
Разве и вымогал что-нибудь у тебя или у твоей хозяйки?
Хватит, вы мне не верите. Хватит; забирайте свои драгоценности 
и ищите себе другого помощника! -- и он
подошел к панелям стены, намереваясь достать оттуда
украшения.

-- Нет, нет, мастер Смит, -- взмолилась Сайсели,
схватив его за руку, -- не сердитесь на Эмлин. Вы же
знаете: мы прошли суровую школу, где учителями нашими 
были Мэлдон и доктор Ли. Я-то во всяком случае
вам верю; не бросайте же меня на произвол судьбы, -- 
мне ведь не к кому больше обращаться, а трудностей и
забот так много! -- и при этих словах из ее синих глаз
скатились крупные слезы прямо на лицо мальчика; тот
проснулся, и ей пришлось отвернуться, чтобы успокоить 
его.

-- Не огорчайтесь, -- смутился добрый старик. -- Это
мне надо огорчаться: мои грубые слова довели вас до
слез. К тому же Эмлин ведь права; даже безрассудные
женщины вовсе не должны доверяться первому попавшемуся 
человеку, у которого они поселились. Впрочем, раз
вы уверяете, что говорили от чистого сердца, я постараюсь 
не оказаться недостойным вашего доверия, миледи
Харфлит. Так вот что вам нужно от короля? Чтоб он
рассудил вас с аббатом? Это вы и даром получите, если
его милость доберется до аббата, каковой в настоящее
время поднимает мятеж против короля. Нет, значит, необходимости 
напирать на его прежние злодеяния. Чтобы
вам вернули ваши владения, на которые заявил притязания 
аббат? Вот это будет потруднее, ибо сам король
явится притязателем вместо аббата. В лучшем случае
тут придется раскошелиться. Чтобы ваше замужество и
рождение вашего сына признаны были законными? Это
не так уж трудно, хотя тоже будет стоить денег. Чтобы
приговор за колдовство вам и Эмлин был отменен? Дело
несложное, ведь процесс-то устроил аббат. Ну как, это
все или еще что-нибудь есть?

-- Да, мастер Смит. Я хотела бы, чтоб у добрых монахинь, 
которые так хорошо ко мне отнеслись, не отнимали 
их дома и их земли. Я обещала отдать эти самые
драгоценности, если таким образом мощно будет этого
добиться.

-- Это вопрос денег, леди, всего-навсего вопрос денег. 
Вам придется выкупить их имущество -- вот и все.
А теперь посмотрим, какие нам предстоят затраты; может 
быть, фортуна мне улыбнется. -- Он достал перо, бумагу 
и принялся писать цифры.

Под конец он встал, вздохнув и покачав головой.

-- Две тысячи фунтов, -- со стоном вырвалось у него,
-- сумма огромная, но уменьшить ее невозможно ни
на шиллинг, -- слишком многих надо подкупить. Да, тысячу 

фунтов на взятки и тысячу -- взаймы его величеству, 
который долгов не отдает.

-- Две тысячи фунтов! -- вскричала испуганная Сайсели.
-- О, откуда мн взять столько? Ведь даже доходы
за первый год я уже обещала!

-- А вы знаете стоимость своих драгоценностей? -- 
спросил, глядя на нее, Джекоб.

-- Нет. Половина того, что вы сказали?

-- Если назвать цифру вдвое больше, то это будет
еще довольно мало.

-- Ну, а коли так, -- ответила ошеломленная Сайсели,
-- где нам их продать? У кого наберется столько
денег?

-- Я постараюсь найти их или, во венком случае,
столько, сколько понадобится. Ну вот, кузина Эмлин, -- 
добавил он саркастически, -- сама видишь, в чем моя
выгода: покупаю драгоценности за полцены, а остальное 
-- - мое.

-- Теперь я отвечу, как вы: хватит, -- сказала Эмлин,
-- шуточки свои попридержите до более подходящего
времени

Старик призадумался, а затем сказал:

-- Поздновато уже, но вечер погожий и мне полезно
подышать воздухом. Пусть этот ваш башковитый рыжий
парень постережет вас, пока меня не будет дома; и, ради
всего свитого, будьте осторожны со свечами. Нет, нет,
печей не топите -- придется вам померзнуть. После того,
что вы тут наговорили, мне только пожары и мерещатся.
Это всего на одну ночь. К завтрашнему вечеру я подыщу
такое местечко, что там даже аббата Мэлдона не опалило 
бы адское пламя. Но пока обходитесь теплой одеждой. 
У меня в закладе имеются меха, и их вам сейчас 
пришлю. Вы сами виноваты, а для меня в молодости 
в осенний день топки не требовалось. Ну ладно,
ладно.

Он ушел; и в тот вечер они его больше не видели.

На следующее утро, когда они сидели за завтраком,
Джекоб Смит появился и принялся говорить о чем угод-
но -- о плохой погоде, о том, что ветчина жестковата и
ни в какое сравнение не идет с той, которую приготовляли 
в Блосхолме, когда он был молод, о том, что мальчуган 
Сайсели очень похож на мать.

-- Ну уж нет, -- прервала его Сайсели, почувствовавшая, 

что он их дразнит, -- он вылитый отец. Со мной
у него нет ни малейшего сходства.

-- Вот как? -- ответил Джекоб. -- Ладно, я выскажу
свое мнение, когда увижу отца... А кстати, дайте-ка мне
перечитать записку, которую человек в плаще передал
Эмлин.

Сайсели дала ему записку, и он стал внимательно
изучать ее. Потом безразличным тоном промолвил:

-- На днях я видел список христианских пленников,
спасенных от турок императором Карпом в Тунисе. Среди 
них имеется некий Хуфлит, обозначенный как английский 
сеньор и его слуга Вот мне и кажется...

Сайсели так и бросилась на него.

-- Жестокий, злодей! Сколько времени знали это -- и 
слова не проронили!

-- Потише, миледи, -- сказал он, отступая. -- Я узнал
это лишь вчера в одиннадцать часов вечера, когда вы
уже спали сном праведным. Вчера ведь не сегодня, потому 
я и сказа.л: на днях.

-- Мощно было меня разбудить. А теперь живо говорите, 
где он.

-- Откуда мне звать? Во всяком случае, не здесь. Но
в этом документе говорилось...

-- Что же в нем говорилось?

-- Стараюсь припомнить, да память мне изменяет.
Может, и с вами такое случится, когда вы доживете до
моих лет, если небу угодно будет...

-- О, хоть бы ему угодно было заставить вас рассказывать 
толком! Что говорилось в документе?

-- А, вот, припомнил! В примечании, имевшемся среди 
прочих новостей. Упомянул ли я о том, что это было
письмо от посла его королевской милости в Испании?
Пишет он такими каракулями, что ничего не разобрать.
Ну, ну, не торопите меня. Так вот, говорилось там, что
означенный "сэр Хуфлит" -- посол снабдил это имя вопросительным знаком -- и 
его слуга -- да,да, я уверен,
что речь шла и о слуге, -- что оба они, будучи очень злы
на турок зато,как обходились с ними эти нехристи-нет, 
я забыл прибавить, что их было трое, третий -- священник, 
который поступил иначе; так вот, будучи очень
злы, они остались там, чтобы вместе с испанцами сражаться 
против турок до окончания военных действий.
Теперь я все сказал.

-- Все -- и как это мало! -- вскричала Сейсели. -- Но
все же лучше, чем ничего. И зачем это женатому человеку 
понадобилось плыть за море, чтобы мстить несчастным, 
невежественным туркам?

-- А почему нет, -- вмещалась Эмлин, -- если он, как
твой супруг, считает себя вдовцом?

-- Да, я забыла. Он думает, что меня нет в живых;
да и его скоро не будет в живых; может быть, и сейчас
уже нет, -- ведь эти безбожные, злобные турки убьют
его. -- И она залилась слезами.

-- Я забыл добавить, -- поспешно сказал Джекоб,
что в другом письме, помеченном более поздним числом,
посол сообщает, что поход императора против турок
прерван до весны и что участвовавшие в нем англичане 
сражались с великой доблестью и все возвратились 
живы и невредимы, но на этот раз имена их не
упомянуты.

-- Все возвратились! Если бы мой муж умер -- а он
не мог умереть бесславно, как трус, -- то разве говорилось 
бы в письме, что все возвратились? Нет, нет, он
жив, но вернется ли -- кто знает? Может быть, он еще
куда-нибудь отправится или останется в Испании и женится 
там.

-- Это невозможно, -- с поклоном сказал старый
Джекоб. -- Раз вы были его женой, это невозможно.

-- Невозможно, -- повторила Эмлин. -- Ведь ему надо
еще свести счеты с этим Мэлдоном! Мужчина может забыть 
свою возлюбленную, особенно если он думает, что
ее нет в живых... Но раз он остался за границей, чтобы
сражаться с турками, которые с ним плохо, обращались,
так уж наверно возвратится домой, чтобы'расправиться
с аббатом, который разорил его и убил его жену.

Наступило молчание. Золотых дел мастер, чувствуя,
что всем невесело, поторопился прервать его

-- Да, он несомненно возвратится на родину. По тому, 
что нам известно, может быть, уже и возвратился.
Мы тоще должны предъявить счет этому аббату. Он, конечно, 
негодяй, но не следует думать, что все без исключения 
аббаты злодеи. Теперь же, миледи, я расскажу
вам, что мне удалось сделать; и, может быть, вам это
понравится больше, чем мне самому. Вчера вечером я
повидался с лордом Кромуэлом, с которым у меня немало 
своих дел, у него в доме, в Остин Фразере, и изложил 
ему ваше дело. Как я и предполагал, этот подлый
обманщик Ли о нем с ним и не заговаривал, рассчитывая 
вытащить из пудинга все сливы, а хозяину своему
передать уже объедки. Он просмотрел ваши документы,
достал ходатайства аббата к сравнил то и другое. Затем
он взял мою просьбу на заметку и сразу же спросил:
"Сколько?" 

Я сказал: "Тысячу фунтов в качестве займа королю".
Заем этот возвращать же придется, а в качестве возмещения 
я прошу -- от вашего имени -- все земли аббата
в добавление к вашим собственным, когда земли означенного 
аббата будут конфискованы, что не замедлит
последовать. На это он согласился от имени его королевской 
милости, ибо король весьма нуждается в деньгах,
но спросил -- что же ему самому? Я ответил: пятьсот
фунтов ему и его шакалам, в том числе доктору Ли, причем 
никакой расписки мы не потребуем. Он же сказал,
что этого недостаточно: после того как насытятся шакалы, 
для него останутся только обглоданные кости; я
должен предложить больше, ибо и мои требования не малые; 
затем он сделал вид, что прекращает разговор.
Я пошел к дверям, но обернулся и сказал, что у меня
есть чудеснейшая жемчужина, и ему, любителю драгоценных 
камней, может быть, любопытно будет взглянуть
на нее: жемчужина стоит не одного аббатства. Он сказал:
"Покажите!" -- и вы бы только видели! -- млел над вею,
как девушка над первым полученным ею любовным
письмом. "О, если бы таких было две!" -- прошептал он.

"Две, милорд! -- ответил я. -- Да на всем белом свете
пет другой такой жемчужины!" Правда, когда я произносил 
эти слова, оправа второй, приколотой к внутренней 
стороне моего камзола, крепко уколола меня, словно
рассердившись. Затем я взял у него жемчужину и вторично 
начал откланиваться.

"Джекоб, -- сказал тогда Кромуэл, -- вы мой старый
друг, и ради вас я немного поступлюсь своим долгом.
Оставьте жемчужину. Его королевская милость так нуждается 
в этой тысяче фунтов, что я, пожалуй, возьму 
ее у вас, хоть и скрепи сердце". И он протянул руку
за жемчужиной, но я вовремя прикрыл ее своей рукой.

-- Сперва документ, потом плата, милорд. Я тут уже
сам составил бумагу, чтобы вам не беспокоиться, если
только вы соизволите подписать.

Он перечитал, потом, взяв перо, вычеркнул пункт насчет отмены приговора 
за колдовство -- по его словам,
это может сделать лишь сам король или специально
уполномоченные им лица, -- но остальное подписал, приняв 
на себя обязательство после уплаты тысячи фунтов
выдать документ по форме, подписанный королем и
скрепленный государственной печатью. Так как ничего
большего добиться было невозможно, я сказал, что это
нам подходит, и оставил ему вашу жемчужину. Он же
обещал со своей стороны побудить его величество принять 
вас; и я не сомневаюсь, что он не замедлит это сделать 
ради пресловутой тысячи фунтов. Правильно я поступил 

-- Разумеется, конечно! -- вскричала Сайсели. -- Кто
бы устроил все хоть вполовину так же хорошо?

Едва она успела произнести эти слова, как со двора
раздался громкий стук в дверь, и Джекоб побежал открывать. 
Почти тотчас же он вернулся, ведя за собой
посланца в роскошной одежде, который поклонился Сайсели 
и спросил, не она ли леди Харфлит. Услышав в ответ, 
что таково действительно ее имя, он сказал, что ему
поручено передать ей повеление его милости короля
явиться к нему сегодня в три часа пополудни в его дворец 
Уайтхолл и привести с собою Эмлин Стоуэр и Томаса 
Болла, чтобы держать перед его величеством ответ
по обвинению в колдовстве, возбужденному против нее
и против них; и горе ей, ежели она попытается от этого
уклониться .

-- Сэр, -- ответила Сайсели, -- я не замедлю явиться,
но скажите мне: должна ли я считать себя заключенной?

-- Нет, -- сказал вестник, -- поскольку мастер Джекоб 
Смит, которому его милость изволит доверять, готов
поручиться за вас.

-- И за тысячу фунтов, -- проворчал Джекоб себе
под нос, когда он с низким поклоном провожал королевского 
посланца к выходу. При этом он не преминул сунуть 
золотую монету в руку, которой тот помахал ему на
прощание.


ГЛАВА XV

Черт при дворе

Было половина третьего, когда Сайсели с ребенком
на руках и в сопровождении Эмлин, Томаса Болла и
Джекоба Смита очутилась на парадном дворе Уайтхолл-
ского дворца. Кругом было много людей, пришедших по
своим делам, и сквозь эту толпу беспрестанно прокладывали 
себе дорогу герольды и солдаты, крича: "Расступись! 
Именем короля, расступись!" Толкотня была такая,
что некоторое время даже Джекоб не мог привлечь к себе 
внимания, пока наконец он не заметил герольда, который 
приходил к ним утром, и не кивнул ему.

-- Я уже высматривал вас, мастер Смит, а также леди 
Харфлит, -- произнес этот человек, отвешивая поклон
Сайсели. -- Вам назначена аудиенция у его королевской
милости, н