поняты как возможности социальной деятельности и коммуникации.
       
       4.2. Происхождение и смыслы понятия "оценка техники" 
       Английское слово assessment означает оценку как определенное нормативное действие; в другом контексте оно означает стоимостную оценку, производящуюся, например, при определении размера налога. Не будет лишним указать и на его происхождение от латинского глагола assidere - сидеть на скамье подсудимых (отсюда же происходит французское cour d(assises - суд присяжных). 
       Если мы обратимся к немецкоязычной литературе по интересующей нас проблеме, то встретимся с тремя терминами, каждый из которых является по сути аналогом Technology Assessment, но с различными смысловыми оттенками, не всегда с легкостью передаваемыми в русском языке. Во-первых, это буквальный аналог - Technikbewertung, использовавшийся, в частности, философами из группы Союза Немецких инженеров (VDI), которые в сотрудничестве с другими специалистами разрабатывали директиву VDI "Оценка техники: понятия и основания". Правда, аспект соотнесения с ценностями (Werte) в этом слове даже более очевиден, чем в исходном английском аналоге.  
       Более употребительным в настоящее время является термин Technikfolgenabsch(tzung, делающий упор на аналитической оценке последствий техники, в отличие от непосредственных результатов, на достижение которых изначально ориентирована технология или технический проект. Некоторые авторы (Х. Ленк, Ф. Рапп, Г. Рополь) указывают на недостаток этого термина, поскольку он имеет дескриптивно-прогностическое, но не нормативное значение161. Наконец, в последнее время получает распространение термин Technikfolgenbeurteilung, буквально переводимый как "суждение о последствиях техники". Этот термин используют, в частности, А. Грунвальд и К. Гетман, подчеркивая тем самым акцент  интерсубъективности, а также возможность двоякого истолкования суждения как описания и как предписания162.
       Во французском языке чаще всего применительно к оценке техники используется термин Evaluation des choix scientifiques et technologiques (оценка научных и технических альтернатив). Здесь акцент делается на проблеме выбора оптимального варианта технического развития (если, разумеется, выбор вообще возможен), а значит на первый план выходят критерии и субъектность выбора. Вопрос о том, кто и как принимает решения по вопросам технической политики, в какой степени на эти решения оказывает воздействие общественное мнение и насколько затем такого рода решения акцептируются обществом является одним из принципиальных в оценке техники.
       В научной литературе на русском языке вплоть до настоящего времени отсутствует устоявшийся эквивалент термина Technology Assessment. Различные авторы характеризовали практически одну и ту же отрасль исследований и как "научно-техническое прогнозирование", и как "социальную экспертизу технических проектов", и как "оценку технологического риска" и.т.п. Объяснение такого терминологического разнобоя лежит на поверхности: оценка техники в России до сих пор не институционализирована, отечественные авторы чаще всего выступали в качестве комментаторов и аналитиков зарубежного опыта. На наш взгляд, необходимо преодоление этого недостатка как в институциональном плане, так и путем введения единого термина "оценка техники" (без излишних "рамочных" ограничений предметной области, например, социальными или экологическими последствиями технического развития).
       4.3. Может ли оценка техники основываться на каузалистической теории?
       Для понимания возможностей и перспектив оценки техники чрезвычайно важно прояснить вопрос о том, может ли это направление междисциплинарных исследований последствий научно-технического развития опираться на какую-либо каузалистическую теорию. Каузализм представляет собой течение, ориентированное на выявление и последующее использование закономерностей, с помощью которых возможно адекватное описание и предсказание развития (в данном случае - научно-технического развития) и его последствий. Поиск такого рода закономерностей может идти в разных направлениях: законы общественного развития, закономерности практической деятельности, имманентные технике закономерности, и т. д.
       Рост надежд на почти безграничные возможности каузалистических теорий относится к эпохе перехода от традиционной к техногенной цивилизации и утверждения новой механистической картины мира. Применительно к практической деятельности этот подход в общих чертах описан еще Р. Декартом в "Рассуждении о методе". Декарт писал: "Эти основные [физические] понятия показали мне, что можно достичь знаний, весьма полезных в жизни, и что вместо умозрительной философии, преподаваемой в школах, можно создать практическую, с помощью которой, зная силу и действие огня, воды, воздуха, звезд, небес и прочих окружающих нас тел, так же отчетливо, как мы знаем различные ремесла наших мастеров, мы могли бы, как и они, использовать эти силы во всех свойственных им применениях и стать, таким образом, как бы господами и владетелями природы"163. В этом фрагменте Декарт выводит за пределы проблемного поля чисто техническую деятельность (деятельность ремесленного мастера), полагая исчерпывающим ее описание по схеме: цель - наличие условий - знание причинно-следственных связей - использование необходимых средств - результат. Точнее, Декарт считает возможным при условии открытия основных законов или понятий "практической философии" редуцировать к этой схеме деятельность любого уровня сложности.
       Возможно ли однако в анализируемом нами контексте ставить вопрос о выявлении закономерностей или разработке единой исследовательской методологии для оценки техники? Можем ли мы в принципе рассчитывать на нечто подобное "практической философии" Декарта, пусть даже применяемой лишь к последствиям техники? На это можно было бы надеяться, если бы, например, развитие техники описывалось законами, имманентными самой технике. Одну из интересных попыток в данной области представляет теория технетики Б. И. Кудрина, активно обсуждаемая в последние годы отечественными специалистами по философии техники. Технетикой Кудрин называет науку о "технической форме существования (движения) материи"164. Кудрин полагает, что техническое развитие - это процесс, где техническое порождается техническим, и, следовательно, оно может быть описано при помощи законов, аналогичных законам биологической эволюции. Подобно биоценозам существуют техноценозы, популяции технических изделий. Подобно естественному отбору, в мире техноценозов существует информационный отбор. А раз это так, то вполне естественными являются и рекомендации, которые давал Б. И. Кудрин в одной из своих лекций конца 80-х годов: "Принятие любых политических, экономических, технических решений на уровне государства или на ином уровне, определяющем построение и обеспечение функционирования отрасли, предприятия, города, села - любого техноценоза должно проводиться с учетом области действий и ограничений, накладываемых информационным отбором. Госплану СССР, министерствам и ведомствам следует руководствоваться запрещениями, накладываемыми теорией. Совету министров СССР не следует рассматривать любые предложения, а Верховному Совету - соответствующие статьи закона, противоречащие техноэволюции. Ведь запрещаю не я, а законы природы" 165. Итак, если декларации автора технетики обоснованны, то остается лишь воспользоваться его теорией, которая сделает предсказание и оценку технического развития рутинной, по сути дела механической процедурой. Во всяком случае мы могли бы с уверенностью говорить о том, что будет происходить в собственно технической сфере. 
       К сожалению, именно в контексте проблематики оценки техники обнаруживается неудовлетворительность такого рода теоретических попыток. Не отрицая эвристической ценности подхода Б. И. Кудрина, необходимо подчеркнуть, что этот подход не дает адекватного описания технического развития как процесса социального изменения, в котором помимо достижения непосредственного результата (по Кудрину: порождения технического техническим) раскрывается широкий спектр воздействий и последствий. Собственно, Б. И. Кудрин сам признает, что его теория как бы исключает человека из рассмотрения166, тогда как центральной проблемой оценки техники являются последствия для жизненного мира человека. Кроме того, эволюционная теория в биологии не позволила пока предсказать появление ни одного нового вида. Но более важно другое - Кудрин игнорирует важнейший аспект социальной коммуникации в техническом развитии. В конечном счете речь идет о принципиальном расхождении в видении самой техники, которая с нашей точки зрения выступает в качестве коммуникативной связующей ткани, воспринимающей исходящие от подсистем общества или от отдельных социальных акторов импульсы.
       Следует подчеркнуть, что среди специалистов по оценке техники каузалистические представления имеют мало сторонников. В основном это те, кто предъявляет завышенные требования к теории систем как методологии, универсально применимой в рамках оценки техники. Немецкий специалист в области оценки техники Х.-Й. Буллингер выражает эту точку зрения следующим образом: "мы полагаем, что ... теория систем ориентирована на то, чтобы качественные взаимосвязи однажды суметь выразить количественно"167. Здесь указан не только общий методологический подход, но и тот "идеал", на который должна ориентироваться оценка техники - квантификация, описание на языке математики.
       Разумеется, значение системного подхода для ТА-исследований трудно переоценить. Институциональная история оценки техники также показывает, что многие авторитетные ТА-организации возникли на основе групп системного анализа, а для многих системноаналитических институтов оценка техники относится к числу исследовательских приоритетов. Тем не менее оценку техники нельзя рассматривать лишь как одно из приложений системного подхода хотя бы потому, что ее задачи выходят за рамки описания тех или иных воздействий технического прогресса. Оценка техники в современном ее понимании предполагает нормативное суждение, а не только дескриптивный анализ. Да и для этой цели теория систем может служить лишь в качестве общей методологической рамки. Как подчеркивает академик Д. М. Гвишиани, "системный подход ... выступает как одно из общенаучных методологических направлений. Это означает, что он ориентирован не какую-либо специальную науку, а на науку в целом, на интеграцию достижений общественных, естественных и технических наук, а также опыта практической деятельности, прежде всего в области организации и управления"168. 
       Нельзя также недооценивать фактор наличия различных стратегий в рамках системного подхода применительно к междисциплинарному анализу научно-технического развития и его последствий. Так, обращение к системным представлениям Н. Лумана169 направит исследователей по пути, существенно отличающемуся от той версии системного подхода, которую отстаивает Г. Рополь170, или, например, от трактовки Л. В. Канторовича171. При этом, однако, результаты исследования не могут быть отклонены лишь на том основании, что на его начальной стадии был сделан субъективный выбор в пользу одной из возможных исследовательских стратегий в рамках системного подхода.
       Если же речь идет о конкретных методах исследования, то методический плюрализм является важнейшей особенностью оценки техники. Прикладной системный анализ занимает почетное место в методическом инструментарии оценки техники, но ни в коем случае не претендует на монополию. То же самое относится и к количественным методам, включая системное моделирование (подробнее см. гл. 5). 
       Еще более существенной является проблема обоснования системноаналитических высказываний, в особенности тот ее аспект, который связан с нормативным базисом такого обоснования. Этот базис определяет пределы системноаналитических высказываний, что является необходимой предпосылкой системноаналитического исследования: "Когда обо всем, что угодно, можно утверждать, что это система, то из такого утверждения не извлекаются никакие следствия"172. Такого рода ограничение связано, во-первых, с природой исследуемого объекта. Во-вторых, оно связано с субъективными (конвенциональными) ограничениями, позволяющими представить данный объект в качестве системы, провести различение системы и системной среды. В-третьих, важную роль в этом ограничении играет интерсубъективное признание исследователями норм научности и обоснованности. Учитывая фундаментальный характер указанных проблем, каузалистические интерпретации системного подхода и его применения в рамках оценки техники на наш взгляд являются необоснованными. Равным образом представляются неоправданно оптимистическими надежды некоторых авторов173 на радикальный прогресс теории систем, который когда-нибудь позволит охватить и адекватно описать все системные взаимосвязи общества.   
       Очень перспективным на наш взгляд является рассмотрение проблематики последствий технического развития с позиций синергетики "как междисциплинарного постнеклассического направления исследований явлений самоорганизации в открытых нелинейных, неравновесных системах самой разной природы"174. К сожалению, в рамках оценки техники на современном этапе ее развития синергетика до сих пор не встретила должного отклика, и вспоминают о ней чаще всего тогда, когда анализируют нелинейные (хаотические) системы, а также конкретные синергетические воздействия того или иного вида техники. Пока большинство специалистов по оценке техники готовы видеть в синергетике лишь вспомогательный прикладной метод системного прогнозирования175. Однако было бы неправильно впадать в другую крайность, рассматривая синергетику как потенциальную каузалистическую (если этот эпитет можно применить к учению о самоорганизации) теорию176. С нашей точки зрения, будущее как оценки техники, так и синергетики состоит в их интеграции на основе коммуникативно-деятельностной познавательной парадигмы177.
       Для развития оценки техники на современном этапе характерно определенное смещение акцентов, отказ от поиска единых теоретико-методологических оснований, стремление ограничить ее дискурс социальными, экологическими и этическими проблемами. Так, в одной из новейших обобщающих работ философская проблематика оценки техники сводится к возможностям прогнозирования последствий техники, нормативным и этическим аспектам оценки, вопросам общественного участия и социальной акцептации технико-политических решений178. С нашей точки зрения, оценка техники открывает больше возможностей для философского дискурса, включая онтологию и эпистемологию техники.
       4.4. "Новая социальная философия как оценка техники" Х. Сколимовски. Онтологическая аргументация.
       Одним из ярких примеров развития философского дискурса является оригинальная концепция, выдвинутая Х. Сколимовски в статье "Новая социальная философия как оценка техники"179, которая была написана в начале 80-х годов. В современной литературе по оценке техники, где доминирует ограничительно-инструментальная трактовка ТА, эта работа Х. Сколимовски цитируется редко, и в основном как эпизод в дискуссии по проблемам оценки техники. Однако это не вполне справедливо, поскольку идеи Х. Сколимовски несомненно философски значимы. Суть их в следующем.
       Сколимовски исходит из того, что предпосылкой контроля и управления техническим развитием является понимание природы техники. Однако фактически наши попытки управлять техническим развитием оказываются приблизительными и несистематическими, основанными на неадекватных представлениях о сущности техники и обычно предпринимаются a posteriori, часто, когда уже слишком поздно. Сколь бы много мы не знали о ней, техника постоянно ставит все новые и неожиданные проблемы перед нашим пониманием и практикой.
       Одна из принципиальных трудностей, на которую в первую очередь указывает Сколимовски, состоит в том, что природа технического знания претерпевает глубокие изменения в ходе развития, сфера действия техники постоянно расширяется и одновременно возрастает значение порожденных этим концептуальных и моральных проблем. 
       Проиллюстрировать всю сложность этой проблематики можно на  примере автомобиля. Во второй половине 19 в. заманчивая идея создать безлошадное средство передвижения захватила умы изобретателей. Над ее осуществлением одновременно работали многие изобретатели, так что трудно определить, кому из них принадлежит приоритет в создании  автомобиля. В конце концов идея автомобиля стала действительностью. Изобретение покинуло мастерскую изобретателя, и безлошадные экипажи начали ездить по улицам. С этого момента автомобиль сделался предметом общественного интереса, а вскоре - символом социального благосостояния. Постепенно, однако, автомобиль становился все более доступным для общества в целом, превратившись в конечном счете в потребность. Одновременно он стал играть ряд символических ролей - роль символа власти, сексуального символа и.т.д. Через некоторое время автомобиль сделался экономической детерминантой, изменяя структуру  промышленности таким образом, что президент "Дженерал Моторс" имел достаточно оснований заявить: "что хорошо для "Дженерал Моторс" - хорошо для Америки." Наряду с этим, наличие миллионов моторных автомобилей начало преобразовывать структуру городов: появились пригороды и торговые центры, существенно изменились функции центральной части мегаполисов.
       Все это медленно, но верно приводило к утверждению доминирующего стиля жизни, зависящего от условий и требований, вызванных экспансией автомобиля. Когда некоторая степень насыщения была достигнута, в центре внимания оказались загрязнение атмосферы и деградация окружающей среды. Таким образом, автомобиль начал создавать собственные экологические и экономические реалии - в дополнение к уже возникшим  ранее экономическим и социальным реалиям. В 70-е годы, в результате нефтяного кризиса, автомобиль (или по крайней мере зависимость общества от него) превратился также в политическую проблему180.
       Итак, всего лишь одно изобретение в разное время вызвало к жизни множество разнообразных реалий. Но где заканчивается реальность автомобиля как технического изобретения и начинаются другие реалии? Здесь обнаруживает себя  онтологическая проблема переноса феномена из одной области в другую, которую Сколимовски более подробно обсуждает в других работах181, посвященных проблемам истинности научного и технического описания. 
       Сколимовски начинает с простейшей схемы: в науке изначально задана некая реальность, и лишь затем следует описание этой реальности. Если второе соответствует первому - описание истинно. Иначе обстоят дела в технике. Здесь мы начинаем с проекта, идеи, описания желательного состояния дел, которые являются наброском желаемой новой "реальности". Например, прежде, чем автомобиль начал двигаться по улицам, это был проект, идея, но не реальность. Только когда безлошадный экипаж покинул мастерскую изобретателя, стало возможно говорить о возникновении новой реальности.
       На примере автомобиля становится понятным, что нельзя полностью постичь значение техники и технических феноменов, если не учитывать всех порождаемых ими реалий. Изменение и расширяющаяся сфера действия техники, а также создаваемые или испытывающие ее сильное воздействие реалии должны быть рассмотрены в связи с последствиями техники и особенно непреднамеренными последствиями.
       Х. Сколимовски пишет: "Философы нашего времени, включая имеющих отношение к философии техники, еще не осознали, что преобразующая сила феномена техники порождает беспрецедентные онтологические проблемы. Мы вновь вынуждены отвечать на извечный вопрос: что такое реальность? Когда Платон рассматривал парадоксы элейских философов, таких как Зенон и Парменид, он обнаружил, что задача постижения сути реальности столь велика, что он был вынужден  создать свою собственную онтологию - универсум постоянных форм, которые являются корнем всего сущего. Метаморфозы реальности посредством техники ставят на