евича.
     Тот ответил не сразу - помолчал, подумал, потом сказал:
     - Конечно.
     - И Вальку? - возмутилась Ленка. - И Рыжего, и Лохматого?!
     - Каждого в  отдельности -  нет!  -  У  Николая Николаевича от волнения
перехватило горло,  и он задохнулся.  - А всех вместе - да, потому что они -
люди!
     - Если  ты  будешь  психовать,  -  сказала  Ленка,  -  то  я  перестану
рассказывать.
     - Да я не психую,  -  рассмеялся Николай Николаевич.  - Подумаешь, даже
задохнуться разок нельзя. А ты давай, давай дальше, я слушаю.
     - Ну,  в общем, когда Рыжий обозвал меня чучелом, - сказала Ленка, - то
его кто-то сильно толкнул в  спину...  и  я  увидела впервые Димку Сомова...
Знаешь,  он меня сразу удивил.  Глаза синие-синие,  а  волосы белые.  И лицо
строгое. И какой-то он весь таинственный, как "Уснувший мальчик".
     А  Рыжего  он  толкнул сильно,  тот  врезался в  пузо  верзилы Попова и
бросился на Димку.  Я хотела крикнуть,  чтобы они не дрались из-за меня.  Ну
пусть я чучело, ну и что?.. Но они уже сцепились.
     Я зажмурилась.  Я всегда так делала,  когда начиналась драка. Я же тебе
главного не  сказала:  я  раньше трусихой была.  Когда пугалась,  то у  меня
отнимались ноги и руки. Пошевелиться не могла, как неживая.
     Только драки никакой не вышло. Я услышала спокойный голос Димки:
     "Сам ты чучело, и не огородное, а обыкновенно-рыжее".
     Я открыла глаза.  Оказалось,  Димка одной рукой скрутил Рыжего и держал
его крепко. А тот и не думал вырываться, скорчил рожу и крикнул:
     "Я обыкновенно-рыжее чучело!"
     Над ним все стали смеяться,  и он сам над собой смеялся громче всех. Да
ты же его видел, дедушка! - сказала Ленка. - Правда, он смешной?.. Ну просто
цирковой клоун - ему и парика не надо, он же от рождения рыжий!
     В тот момент, когда мы смеялись над Рыжим, вбежала веселая Маргарита. В
одной  руке  она  держала классный журнал,  а  в  другой  сверток в  цветном
полиэтиленовом мешочке.
     "А, новенькая! - Она увидела меня. - Куда же тебя посадить?"
     Она пошарила глазами по  рядам парт...  и  забыла про меня,  потому что
девчонки  обступили ее  и  спросили,  правда  ли,  что  она  выходит  замуж.
Маргарита ответила,  что  правда,  засияла от  счастья,  торопливо разорвала
мешочек, вытащила коробку конфет, открыла и поставила на стол.
     "От него?" - прошептала догадливая Шмакова.
     "От него,  -  Маргарита еще больше расцвела. - Угощайтесь", - и сделала
величественный жест рукой.
     Все повскакали со своих мест и стали хватать эти конфеты и засовывать в
рот. А Маргарита говорила:
     "По одной! По одной! А то всем не хватит".
     Я тоже схватила конфету.
     А Шмакова сунула одну конфету в рот, а вторую отдала Димке. Ну и галдеж
поднялся!
     А девчонки забрасывали счастливую Маргариту вопросами:
     "Маргарита Ивановна, а кто ваш муж?"
     "А у вас есть его фотокарточка?"
     "А он живет в Москве?"
     И тут в дверях появилась Миронова.
     Миронова у нас особенная, у нее очень сильная воля.
     "Что вы тут шумите после звонка?" - спросила Миронова.
     "Мы конфеты едим!" - крикнула Шмакова.
     "Во время урока?" - ехидно заметила Миронова и прошла на свое место.
     Шмакова протянула ей конфету:
     "Возьми и успокойся. Сама опоздала и еще выставляется".
     "Тихо! - сказала Маргарита. - Миронова права. По местам!"
     И все пошли по своим местам, а про меня Маргарита так и не вспомнила, и
я не знала,  куда мне сесть,  остановилась около Димки и уставилась на него.
Ну,  у  меня привычка такая:  если мне кто-нибудь нравится,  то я  смотрю на
него,  смотрю, хотя знаю, что это неловко. Он на меня раз посмотрел, второй,
а потом спросил, чего мне надо.
     А я ляпнула:
     "У тебя место свободное?"
     "Занято".
     Ну,  думаю,  влипла,  сейчас он начнет надо мной смеяться.  А  он вдруг
улыбнулся и спросил:
     "А что?"
     "Хотела сесть к  тебе,  -  ответила я,  а  так как он все еще продолжал
улыбаться,  то  во  мне какая-то  храбрость появилась от  его доброты,  и  я
сказала: - Ты же меня спас".
     По-моему, ему мои слова понравились, потому что он сказал:
     "Ну что ж,  сейчас попробуем,  - и громко крикнул: - Шмакова, новенькая
твое место хочет занять!"
     Шмакова услышала Димкины слова и здорово рассердилась. Она посмотрела в
нашу  сторону,   потом  медленно  направилась  к   нам.   Она  приближалась,
приближалась,  и  я видела,  как у нее в глазах прыгали злые огоньки.  Тут я
испугалась.  Я ведь не хотела,  если место занято.  А Шмакова подошла к нам,
смерила  меня  презрительным  взглядом  и  отвернулась.   Конечно,   она  же
красавица! А я? - Ленка безнадежно махнула рукой.
     - Ты  тоже  хоть  куда,  -  посчитал  своим  долгом  вмешаться  Николай
Николаевич.
     - Да брось ты меня успокаивать, - возмутилась Ленка. - Она же настоящая
красавица!  Платье у нее новенькое и сшито по фигуре.  А у меня...  какой-то
маскировочный халат.
     - Маскировочный халат?..  - удивленно переспросил Николай Николаевич. -
Это,  пожалуй,  моя  вина.  Я  недоучел,  что платье должно быть по  фигуре.
Извини.  -  И почти выкрикнул:  -  Зато у тебя глаза вдохновенные!  И сердце
чистое. Это посильнее, чем платье по фигуре.
     - Не хвали меня,  пожалуйста,  -  сказала Ленка.  - Я ведь плохая. Я на
самом деле - предательница!.. Я это сейчас, сейчас поняла до самого донышка.
     Ленка  замолчала.  Николай Николаевич терпеливо ждал,  когда она  снова
заговорит. В комнату в который раз ворвалась бесшабашная музыка: это все еще
гуляли на дне рождения Димки Сомова.  Они плясали, кричали, пели, а здесь, в
доме у Бессольцевых,  сидели два понурых человека,  которые не знали, что им
делать дальше и как им теперь жить.
     - Ну,  и  что  там произошло со  Шмаковой?  -  прервал молчание Николай
Николаевич.
     - Со Шмаковой? - переспросила Ленка. - Ничего особенного не произошло -
она  уступила мне  место.  "Уступаю,  говорит,  тебе  мое  место  с  большим
удовольствием.  -  И схватила портфель. - Мне, говорит, здесь надоело. Парта
какая-то кособокая.  И вообще я люблю перемену мест.  Так что,  Димочка, чао
какао!  -  А на прощание,  наконец, посмотрела на меня, как будто только что
заметила, презрительно фыркнула и тихо сказала: - Ну и чучело!"
     Попов заорал,  чтобы Шмакова села к нему,  и та бросила ему портфель, а
он его поймал, - вот с этого момента он стал ее рабом.
     Тут  Маргарита объявила,  что  наша  школа едет на  осенние каникулы на
экскурсию в Москву.
     "Значит, мы поедем вместе?" - выскочила догадливая Шмакова.
     "Вместе,  вместе,  - Маргарита улыбнулась. - Так что берите у родителей
деньги и приносите".
     По   этому  поводу  раздался  такой  вопль  восторга,   что   Маргарита
рассмеялась и  зажала уши руками,  чтобы не оглохнуть.  Ну конечно же,  всем
хотелось поехать на каникулы в Москву.
     И я завопила, но потом осеклась, потому что Димка встретил это известие
хладнокровно. А когда все замолчали, он вздохнул тяжело и сказал:
     "Опять на родительские... Надоело".
     "Что же ты предлагаешь? Не ездить в Москву?" - спросила Маргарита.
     "Нет,  он этого не предлагает,  - вмешалась Миронова. - Но он не знает,
что он предлагает".
     "Прекрасно он знает,  -  раздался ласковый голосок Шмаковой.  -  Это он
перед новенькой выставляется".
     Все, конечно, тут же захихикали.
     Маргарита одернула Шмакову,  а я,  если честно,  была почему-то рада ее
словам...  Ну,  в общем,  не почему-то, а потому, что она сказала, что Димка
передо мной выставлялся.
     А  когда  в  классе снова  наступила тишина,  то  Димка встал,  победно
оглядел ребят и сказал:
     "Давайте на поездку заработаем сами!"
     Тут меня словно подбросило, прямо не знаю почему. Я вскочила и заорала:
     "Маргарита Ивановна! Маргарита Ивановна! Можно я скажу?"
     Ох и видик у меня был,  наверное, - восторженная дурочка. Но я о себе и
не  думала,  у  меня на душе было хорошо и  хотелось сказать всем что-нибудь
необыкновенное.
     "Мне дедушка много рассказывал про ваш город...  У вас город особенный,
старинный...  Приедешь,  навсегда останешься...  Не  променяешь ни  на какие
золотые горы.  Правда здесь хорошо!  И  вы все такие хорошие!  И предложение
Сомова я поддерживаю!.." Я улыбнулась Димке и наконец уселась.
     "Ну,  Сомов у нас,  как всегда, молодец! - сказала Маргарита. - Мне его
идея тоже очень понравилась...  Конечно,  вы  уже  взрослые ребята и  вполне
можете поработать,  - продолжала она, - я вам, пожалуй, помогу. Только... не
подведете?.."
     Тут все закричали:
     "Что вы, Маргарита Ивановна! Вы только договоритесь!"
     "Мы будем работать дни и ночи!"
     "С утра до утра!.."
     И мы стали работать. Ходили в совхоз на сбор поздних огурцов и капусты.
Ты не думай,  мы не только за деньги работали.  Мы и бесплатно.  Например, в
детском саду.  И городской сквер убирали... Правда, это не всем понравилось.
Может быть,  именно из-за этого у нас и началась ссора.  Валька,  к примеру,
как  только  мы  шли  на  бесплатную  работу,  всегда  убегал.  Один  раз  в
воскресенье рано  утром  Маргарита привела нас  в  совхозный сад  на  уборку
осенних яблок.
     Все  ребята пришли в  резиновых сапогах,  а  я  в  туфлях -  они  сразу
промокли от росы.
     Димка  заметил  это,  снял  сапоги,  протянул мне  и  сказал,  чтобы  я
переобулась.  Вот был моментик -  он  стоял босой на мокрой холодной траве и
протягивал мне сапоги с шерстяными носками. Я не решалась их взять.
     Ребята окружили нас и открыли рты от удивления.
     "Во, Сомов дает!" - засмеялся Лохматый.
     "Лыцарь", - подхватил Валька.
     "Львиное  сердце!"   -   вставил  Рыжий  и  зашелся  мелким  смехом  от
собственного остроумия.
     "Долго мы  еще  будем  стоять и  женихаться?  -  вдруг зло  оборвала их
Шмакова. - Мы пришли, кажется, работать. Ведь так, Димочка?.."
     Кое-кто снова захихикал,  а  Димка не обратил на это никакого внимания,
бросил мне сапоги и ушел.
     Я натянула Димкины носки -  они были еще теплые от его ног - и влезла в
сапоги.
     Знаешь,   дедушка,   как  мне  было  весело!  -  Ленка  рассмеялась:  -
Весело-весело!  Может,  оттого,  что  Димка отдал мне  сапоги?  -  Она хитро
посмотрела на Николая Николаевича. - Нет, пожалуй, просто оттого, что в саду
было очень красиво.
     Второй  раз  за  этот  день  Николай  Николаевич услышал ее  смех.  Ему
нравилось,  что она забыла про то,  что эти ребята прозвали ее чучелом,  что
бросила в  него портфелем только за  то,  что  он  предложил ей  вернуться в
школу... Она все-все забыла и снова была счастливой.
     А  Ленка все  еще смотрела куда-то  вдаль,  заглядывая в  свое недавнее
прошлое, которое ей явно было по душе.
     Перед  нею  возникла чудная  картина...  Сад,  увитый  паутиной.  Сотни
кружевных гамаков, гамачков, подвесных дорог сплелись между яблонь, лежали в
траве и накрывали кустарник.
     Ребята  разбежались  по  саду,  и  каждый  кричал,  что  у  него  самая
интересная паутина.  Их голоса,  наподобие птичьих,  радостно и  возбужденно
звенели среди деревьев.
     Потом все стали собирать яблоки.  И  Ленка собирала,  а  сама все время
исподтишка следила за  Димкой:  как он  ловко лазал по  деревьям,  как смело
прыгал,  как быстро пробегал из одного конца сада в  другой в  ослепительных
красноватых лучах солнца.
     Они работали до самого обеда.  А  в конце работы развели костер и пекли
яблоки.
     Рыжий -  на  спор -  голыми руками вытаскивал из огня девчонкам печеные
яблоки...
     - А потом,  дедушка,  случилась странная-странная история.  Помнишь, мы
работали на фабрике детской игрушки?.. Ну, мы там из папье-маше клеили морды
зверей.
     Николай Николаевич кивнул.
     - Так  вот,  тогда  на  фабрике  я  впервые поняла,  что  люди  не  все
одинаковые.  Да,  да,  не улыбайся.  Я вдруг увидела,  что то,  что для меня
хорошо,  для Шмаковой,  например,  смешно,  а для Мироновой просто глупо.  Я
должна была насторожиться,  но  я  не  обратила на это никакого внимания!  -
Выражение лица у нее было до крайности удивленное.  - Ну, слушай дальше, что
из  этого вышло...  -  Ленка возбужденно вздохнула и  продолжала:  -  Мы уже
кончили работу.  Я  доклеила морду зайца,  хотела для  просушки поставить ее
среди остальных на полку, которая тянулась вдоль стены, а потом передумала и
примерила морду на себя.
     В это время вернулся Димка - он ходил получать деньги за нашу работу, -
ну и все, конечно, бросились на него:
     "Ну как, получил?"
     "Сколько?"
     "Выкладывай! Не томи! Душа горит!"
     Они его толкали, пытаясь влезть к нему в карман, приставали, канючили.
     "Рыжий! Тащи копилку!" - закричал Димка, отбиваясь от наседавших ребят.
     У  нас в  это время была уже копилка -  такая здоровая зеленая кошка "с
дыркой в голове.
     Рыжий поставил перед Димкой копилку... и началось!
     Димка полез в карман, долго что-то там колдовал, наконец выхватил руку,
помахал над головой красненькой десяткой и бросил ее в копилку.
     "Свои!" - заорал Лохматый.
     "Пять рублей!" - крикнул Димка и снова опустил их в копилку.
     "Кровные!" - восхищался Рыжий.
     "Трудовая копеечка!" - поддакнул ему Попов.
     Димка поднял над головой еще десятку и помахал ею в воздухе.
     Ленка  показала,  как  Димка  помахал деньгами.  Ей  не  сиделось,  она
вскочила, каждая жилка на ее лице трепетала от восторга.
     Он крикнул:
     "Десятка!" - и бросил их в копилку.
     "Ух!" - ухнули все хором.
     Рыжий попросил у  Димки,  чтобы тот  дал ему бросить монету в  копилку.
Димка дал ему рубль, и Рыжий бросил.
     И тогда все закричали:
     "И мне! И мне! И мне!"
     И он всем давал, и все по очереди бросали.
     А потом Димка протянул рубль мне и сказал:
     "Брось и ты, заяц".
     А  я от радости,  что он мне дал этот рубль,  так схватила его,  что он
разорвался пополам - половинка осталась у Димки, половинка у меня.
     "Вот разиня! - возмутился Валька. - Это же деньги. Их рвать не надо!"
     Я испугалась и не знала,  что делать.  Но Димка, как всегда, пришел мне
на помощь.
     "Ничего,  -  успокоил он  всех,  -  потом  склеим.  Бросай,  заяц,  обе
половинки!"
     Я бросила.
     "И кончай работу! - приказал Димка. - Давайте халаты".
     Ребята сняли халаты и побросали их Димке.
     "А  тебе,   заяц,   как  самому  храброму,   я   поручаю  охрану  этого
замечательного сундука с  драгоценностями",  -  сказал  Димка,  протянул мне
копилку, а сам ушел относить халаты.
     Я схватила копилку и закричала:
     "Я храбрый заяц! Самый храбрый на свете заяц!"
     Рыжий "надел морду тигра и зарычал на меня:
     "Ры-ы-ы!"
     "Ой, не боюсь! Ой, не страшно!" - Я оттолкнула Рыжего.
     А Шмакова нацепила морду лисицы и пропела тоненьким голоском:
     "Зайка серенький,  зайка беленький...  Мы  тебя перехитрим!  Мы у  тебя
сундучок с драгоценностями отнимем!" - И она ущипнула меня.
     Я не ожидала этого - мы ведь играли - и крикнула:
     "Ты чего больно щиплешься?.."
     "А если не больно, то зачем же щипаться!" - рассмеялась Шмакова.
     А в это время другие ребята тоже нарядились в маски зверей,  и меня уже
плотным кольцом окружили морды волков,  медведей,  крокодилов.  Они прыгали,
рычали,  наскакивали на меня и  рвали из рук копилку.  А  какой-то медведь -
по-моему, это был Попов - крикнул как Шмакова:
     "Зайка серенький, зайка беленький... Мы тебя перехитрим!"
     Волк -  Валька несколько раз сильно дернул меня за косу. А я испугалась
по-настоящему, как будто меня окружали не люди, а настоящие звери.
     "Не  надо!  Хватит!"  -  Я  хотела снять маску,  но  у  меня  ничего не
получалось, потому что они беспрерывно меня толкали.
     "Попался, зайчишка!" - пропела Шмакова.
     "Мы тебя, заяц, задере-ем!" - завопил Лохматый и крутнул меня.
     "Ры-ы-ы!" - дурным голосом прорычал Рыжий.
     "Димка-а-а!"  -  закричала я  и  грохнулась на пол,  потому что у  меня
закружилась голова.
     Димка вбежал и спросил, чего я кричу. А я ему ответила, что испугалась.
     "Кого?" - не понял Димка.
     "Всех... зверей", - ответила я.
     "Подумаешь, и поиграть нельзя". - сказал Валька.
     "Зайка серенький...  Зайка беленький...  Мы тебя задерем!  -  хихикнула
Шмакова. - Какая нервная!"
     "Чепуха!  -  мрачно  заявила  Миронова.  -  Просто  кривляется.  Пошли,
ребята!.."
     И  вся компания удалилась вслед за  Железной Кнопкой,  вполне довольная
собой.
     А мне еще долго мерещилось,  что Шмакова похожа на лису,  Лохматый - на
медведя, а Валька - на волка.
     Мне было стыдно,  что я  так думала про ребят.  Поэтому я догнала их на
улице и  всех угостила мороженым на свои деньги.  И  рассказала Шмаковой под
честное слово свою тайну, что Димка похож на "Уснувшего мальчика".
     Она была очень довольна,  хохотала и клялась,  что никому не скажет, но
мне почему-то казалось,  что голос у  нее был похож на тот,  когда она пела:
"Зайка  серенький,  зайка  беленький..."  Шмакова -  лиса.  Настоящая.  И  я
подумала,  что зря ей все рассказала...  Ну ты же ее видел, дедушка. Правда,
она лиса? А я тогда и не знала, что есть люди - лисы, медведи, волки...
     После я спросила у Димки:
     "Ты меня осуждаешь, что я испугалась ребят на фабрике?"
     "Что ты, - ответил он. - Испугаться каждый может".
     Вот видишь,  какой Димка был человек -  добрый,  -  сказала Ленка.  - А
потом он себя еще отчаянным храбрецом показал. Было это так...
     Мы  возвращались с  Димкой домой.  И  вдруг  увидели Вальку.  Он  бежал
трусцой нам навстречу,  на поводке тянул собаку,  маленькую такую, на кривых
ногах и с большими лохматыми ушами.
     Валька заметил нас и  нырнул за угол.  Димка бросился за ним,  а  я  за
Димкой.  Валька  прижался к  стене  и  смотрел на  нас  какими-то  странными
глазами.
     "Какая у тебя собака хорошая. - Я погладила ее. - Только что это ее так
колотит? Заболела она, что ли?"
     Валька не успел мне ответить,  потому что Димка вцепился в него, вырвал
собаку и выпустил.
     "Мой поводок!  -  заорал Валька, вырываясь из Димкиных рук. - Петька!..
На помощь!"
     Я не поняла, почему Димка так ошалел и почему Валька кричал "поводок" и
звал на помощь какого-то Петьку.
     Петька,  старший брат Вальки, тут же появился. Он здоровый, ему скоро в
армию. Я его сразу узнала, он шофер с уборочной машины.
     А Валька как увидел Петьку, заорал еще сильнее:
     "Петька, он мою собаку с поводком упустил!"
     Петька подтянул Димку к себе и вежливо сказал:
     "Ты  уж  извини,  дружок,  но  я  должен сделать тебе  больно.  Ты  сам
заслужил".
     И  он  так  звезданул Димке по  скуле,  что  тот  пролетел мимо  меня и
шлепнулся на землю.
     "Заработал? - захохотал Валька. - Знай наших".
     "Всего доброго, дети", - сказал Петька.
     Они ушли не оглядываясь.  А  я  не бросилась за ними,  не вступилась за
Димку, не позвала на помощь. Вот стыдно!
     Ленка посмотрела на Николая Николаевича.
     - Я же тебе говорила,  что раньше была трусихой. Это я теперь ничего не
боюсь.  Никогда больше не  отступлю.  Никог-да!  Ни  перед  чем.  А  тогда я
задрожала и подошла к Димке, когда Валька и Петька уже совсем скрылись.
     Другой бы на месте Димки обиделся, а Димка нет.
     "А я опять струсила", - созналась я.
     "Ничего.  Смелость дело наживное. - Димка потер ушибленное место. - Я у
него,  подлеца,  третью  собаку  отбиваю!  Он  их  на  живодерню поштучно за
рублевку сдает".
     "Ну и  тип этот Валька!  С тех пор как он на меня в волчьей морде напал
там, на фабрике, он мне все время кажется волком", - призналась я Димке.
     "Ну, это уж слишком", - ответил он.
     "Волк он, волк, - крикнула я, - раз для него самое главное деньги!"
     "А Петька похлеще Вальки, - сказал Димка. - Рыбу на реке глушит".
     "Жалко, - сказала я. - Я думала, вот стоит городок восемь