то все-все было бы иначе.
Дедушка,  он  правда думал,  что он герой.  Он еще не знал про себя,  что он
трус, так же как я не знала, что очень скоро стану предательницей.
     - Какая же  ты  предательница,  если это сделал он?  -  спросил Николай
Николаевич.
     - Самая настоящая.  - Ленкино лицо вновь приобрело печальное выражение,
сжалось,  сморщилось,  она боролась со слезами. - Хуже его в сто раз. Ты вот
слушай, слушай и сам увидишь...


                               Глава седьмая

     - На следующее утро,  когда мы вошли с  Димкой в  класс,  нас встретила
веселая нарядная толпа.  Не класс,  а  клумба с  цветами.  Все были готовы к
путешествию. Только одна Миронова, как всегда, была в школьной форме.
     Когда появилась Маргарита, то все девчонки ей захлопали, потому что она
была в  новом красивом-красивом розовом платье с  красным цветком -  она  же
уезжала  на  свадьбу!  Но  Маргарита не  обратила никакого внимания на  наши
восторги.
     Я  увидела ее  лицо и  испугалась.  Посмотрела на Димку -  вижу,  и  он
испугался. Ну, подумала, сейчас нам влетит за вчерашнее. И отгадала.
     Маргарита держала  в  руке  листок  бумаги,  который  оказался приказом
директора.
     Ты  знаешь,  что  там  было  написано?..  "За  сознательный срыв  урока
учащимся шестого класса  в  первой  четверти снизить оценку  по  дисциплине.
Классному  руководителю  Маргарите  Ивановне   Кузьминой  объявить  выговор.
Довести обо всем случившемся до сведения родителей учащихся..."
     Вот что там было написано.  А мы сидели разряженные в пух и прах. Мы же
собирались в Москву. Проходы между партами были заставлены чемоданами.
     А  на учительском столе возвышалась копилка.  Мы мечтали разбить ее при
Маргарите, чтобы взять эти деньги с собой на веселье.
     И  тут мы услышали,  что во двор въехали автобусы,  а  в школе раздался
продолжительный звонок - это был сигнал к отъезду! Мы тоже сразу рванулись к
своим чемоданам. А Маргарита как крикнула:
     "На места!"
     "А что вы так кричите?  -  с  вызовом спросила у Маргариты Миронова.  И
потом осадила ее  так,  как  только она одна умела:  -  Мы  же  люди,  а  не
служебные собаки".
     Сразу стало тихо-тихо, но никто не садился обратно, все стояли и ждали,
что будет дальше.  Маргарита буквально позеленела.  Платье розовое,  а  сама
зеленая.
     "Вы же еще обижаетесь,  -  возмутилась она.  - Ну что вы стоите?.. Я же
сказала - садитесь по своим местам".
     Все поползли к партам,  а я почему-то села на свой чемодан.  И конечно,
упала вместе с ним. А следом другие чемоданы попадали. Грохот поднялся.
     "Бессольцева, не паясничай, - сказала Маргарита, - не поможет".
     "Я не паясничаю", - ответила я.
     На  самом деле я  не паясничала.  Просто испугалась ее крика.  Когда на
меня кричат, я обязательно что-нибудь не то сделаю - у меня всегда так.
     А все этажи уже взорвались,  как бомба, и десятки ног с топотом неслись
по коридору и лестницам,  и десятки голосов радостно галдели, проносясь мимо
наших дверей. Какой-то умник всунул головы в наш класс и завопил:
     "Чего вы сидите?" И исчез.
     Рыжий не выдержал:
     "Маргарита Ивановна,  мы на автобус не опоздаем?"  Он так вежливо у нее
спросил.
     "Не  опоздаете,  -  ответила Маргарита,  -  потому  что  вы  никуда  не
поедете!"
     Вот тут,  можно сказать,  все онемели. Мы не едем в Москву! Этого никто
не ожидал.
     "Как... не поедем?" - заикаясь, спросил Рыжий. Он был в ужасе.
     "Вы уже повеселились, - сказала Маргарита. - На "неуд" по дисциплине".
     Попов вскочил и схватил два чемодана - свой и Шмаковой.
     "А мы, говорит, в кино не ходили! Мы со Шмаковой ни при чем!"
     "Но и на урок вы не явились. Так что никто никуда не поедет!"
     А Попов стоял с чемоданами, и вид у него был дурацкий.
     "Поставь чемоданы!" - приказала Шмакова.
     И вот в это время вдруг раздался смех.  Все вздрогнули. Кто это смеется
в такой момент? Что за сумасшедший! А это - Васильев! Наш чудик.
     "А ты чего веселишься?" - спросила Маргарита.
     "Я догадался - вы нас просто пугаете!"
     "Я пугаю? - удивилась Маргарита. - С чего ты взял?"
     "А почему вы тогда в  новом платье?" -  спросил Васильев и засмеялся от
собственной догадливости.
     - Я  вижу,   он  хороший  парень,  твой  Васильев,  -  заметил  Николай
Николаевич.
     - Он  прихлебатель Лохматого и  Железной Кнопки.  Вот он кто.  Ходит за
ними тенью...  Не перебивай меня,  сам дальше увидишь, какой он хороший. Все
они такие хорошие,  прямо золотые - ты увидишь!.. Ты лучше слушай, слушай!..
Значит,  когда этот  чудик сказал Маргарите,  что  она  шутит,  то  она  ему
ответила, что вовсе не шутит. С чего ты это взял, мол, дурачок такой-этакий.
"Я, говорит, в новом платье, потому что я еду в Москву. Это вы не едете!"
     У Васильева вытянулось лицо.
     "Это нечестно,  -  сказал он.  -  Директор объявил выговор вам и нам. А
теперь вы едете, а мы нет. А мы же вместе собирались".
     А Маргарита как стала возмущаться:
     "Ты на самом деле так думаешь, Васильев? Или прикидываешься?"
     "На самом деле".
     "Ну,  тогда я тебе все объясню, - с угрозой произнесла Маргарита. - Я в
кино не убегала, а пострадала из-за вас. Получила выговор. Вполне достаточно
для меня.  Я  должна была раньше уехать в  Москву,  имела полное право,  а я
отложила свой отъезд.  -  Маргарита возмущалась и  от этого из зеленой стала
розовой,  под цвет платья.  -  А из-за чего я отложила свой отъезд?..  Из-за
вас,  чтобы поставить вам три-четыре лишние пятерки, чтобы доказать, какой у
меня необыкновенный класс. В Москве, говорит, на меня обиделись..."
     Ну нам-то всем было понятно,  кому она звонила и  кто на нее обиделся -
жених.  Она  с  этим женихом прямо обалдела.  В  день по  сто  раз  про него
вспоминала, даже когда не надо: "Жених, жених!.."
     И  тут,  когда Маргарита сказала про  жениха и  про  пятерки,  Железная
Кнопка вскочила,  сама побледнела,  но спокойным-спокойным голосом,  ленивым
таким, объявила:
     "Нам не нужны ваши "лишние пятерки", так что вы зря не уехали, и на вас
бы тогда никто не обиделся".
     Представляешь?..  Миронова кому  хочешь все  что  угодно может сказать,
если думает, что она права.
     Маргарита от ее слов обалдела. У нее чуть глаза не повисли на ниточках.
Она прямо заикой стала.
     "Как же вам, говорит, не стыдно?.."
     "А чего нам стыдиться? - вставил Валька. - Мы ничего не украли".
     А Маргарита еще больше обалдела:
     "Ты что же, думаешь, что надо стыдиться только воровства?"
     "А чего же еще? - Валька засмеялся. - У нас все в законе".
     "Тогда,  может быть, вы в кино сбежали нарочно, чтобы подвести меня?" -
в ужасе спросила Маргарита.
     "Конечно-о-о-о!"
     "Мы нарочно-оо-о-о!"
     Они кричали эти слова,  и им совсем не было жалко Маргариты.  Они как с
цепи сорвались.  Это они от  обиды на  Маргариту и  на  себя,  что оказались
дураками - променяли Москву на кино.
     А Димка вертелся волчком,  подбегал то к одному, то к другому, стараясь
заткнуть ребятам рты, прямо летал по классу.
     А ребята орали:
     "Мы в Москву не хотим!.."
     "Нам бы двоек побольше!.."
     "Вот какие вы,  оказывается,  -  сказала Маргарита.  - Тогда мне с вами
больше не о чем говорить". И пошла к выходу.
     "Маргарита Ивановна,  постойте! - Димка пытался ее остановить. - Они же
шутят!..  -  Он суетился возле нее,  забегая вперед.  -  Мы же работали!.. В
Москву на свои деньги...  Я  сейчас к директору...  Он нас простит.  Честное
слово,  мы больше не будем.  Маргарита Ивановна,  можно я к директору?  - Он
прижался спиной к  двери  и  не  выпускал ее.  -  Вы  же  нас  потом сможете
наказать, Маргарита Ивановна!"
     "Пусти, Сомов! - приказала Маргарита. - Ты поздно спохватился".
     "А что же нам делать с копилкой?" - спросил Димка.
     Маргарита крутнулась на каблуках,  медленно вернулась,  взяла копилку в
руки,  подняла высоко над головой и...  грохнула об пол!  Представляешь! Ну,
это было как извержение вулкана!  Или как землетрясение!..  Лично у меня пол
под ногами заходил ходуном.
     До сих пор мы еще на что-то надеялись,  вроде чудика Васильева.  А  тут
поняли: не видать нам Москвы как своих ушей.
     "Можете теперь ходить в кино хоть каждый день",  -  сказала Маргарита и
удалилась.
     Все сидели тихо, но как только дверь захлопнулась, бросились к разбитой
копилке.
     И началось...
     "Давайте ей назло разделим деньги и погуляем!" - крикнул Валька.
     А чудик Васильев еще хотел их остановить.
     Лохматый оттолкнул его и приказал:
     "Дели, Шмакова!"
     Шмакова собрала все деньги, перенесла их на стол и стала считать.
     "Ух,  заработали!"  -  Валька глотал слюну,  точно  перед ним  были  не
деньги, а вкусная еда.
     А Димка вдруг сорвался с места как бешеный и стал всех отталкивать:
     "Не трогайте! Я сейчас эти деньги сам соберу и достану новую копилку!"
     Он хватал деньги,  рассовывал их по карманам,  а сам говорил,  говорил:
"Мы еще заработаем и махнем в Москву на зимние!.."
     А  Валька вцепился в  него и завопил,  что эти деньги общие,  что Димка
всех грабит.
     Ну, тут на помощь Вальке бросились Лохматый и Рыжий. Они скрутили Димке
руки,  влезли в его карманы и вытащили деньги. А он, такой бедненький, бился
у них в руках, изворачивался, выкручивался. Потом они его отпустили.
     "Дели, Шмакова!" - приказал Лохматый.
     "Шмакова, не надо! - Димка еле переводил дух. - Не слушай Лохматого!"
     "Не командуй,  Димочка,  -  ласково пропела Шмакова.  -  Я  же  тебе не
Бессольцева.  -  А  сама косилась на  Димку,  ну  нарочно поддразнивала его,
ласково напевая: - Что же ты не дерешься, не отстаиваешь свои принципы?.. Ты
же у нас честный и решительный.  Ах ты,  Димочка,  Димочка!  Командир ты наш
главный... Откомандовался!.."
     Я же тебе говорила, что она настоящая лиса, поет сладким голосом, будто
колыбельную, будто укачивает тебя своей лаской, а сама под дых бьет. И Димку
она совсем убила - он сидел как побитая собака. Мне его было жалко.
     А Шмакова тем временем считала деньги -  шевелила губами,  точна листья
шелестели по траве.  Нос у нее удлинился, она и носом помогала себе считать.
Только один раз  отвлеклась,  когда краем глаза увидела,  что  Валька стащил
рублевку и спрятал в карман.  Тут она закричала не своим голосом, что Валька
прикарманил рублевку.
     Лохматый схватил Вальку за  шиворот,  тот сразу вернул деньги и  сделал
вид, что обиделся, что, мол, они не поняли его шутки.
     "Не на такую напал. Знаем мы твои шутки, - зло отрезала Шмакова и снова
радостно запела: - Все!.. Чин чином. Как в кассе - по двадцать три рэ!"
     На  учительском столе  лежало тридцать шесть  стопок денег -  по  числу
ребят в нашем классе.
     "Ну что же вы, работнички, рты раскрыли? Налетайте! - Шмакова аккуратно
подцепила одну стопочку.  -  Прикоплю еще и куплю голубую куртку.  Я в нашем
универмаге видела. Обалденная!"
     За Шмаковой деньги схватил Валька... и тут же пересчитал.
     "Не доверяешь?" - усмехнулась Шмакова.
     "Деньги счет любят", - ответил Валька.
     Потом стали брать другие... Одни хватали, другие брали небрежно, третьи
пересчитывали. Лохматый взял две стопки и одну отнес Мироновой.
     На столе остались Димкины деньги и мои.
     "А вам что, деньги не нужны?" - спросила Шмакова.
     "Они бессребреники", - хихикнул Валька.
     Димка стоял рядом со  мной,  и  я  чувствовала,  как его бил озноб.  Он
рванулся к столу, схватил свои деньги и заорал:
     "Жмоты несчастные!..  Подавитесь этими  деньгами!..  -  Он  подскочил к
Вальке: - На тебе!.. На!.." - и стал совать ему свои деньги.
     Я обрадовалась, что он снова храбрый, и тоже закричала:
     "И мои отдай!"
     Метнулась за деньгами и сунула их Димке.
     А он совал Вальке эти деньги, а они падали на пол и рассыпались, потому
что Валька испуганно отступал от него, отталкивал его руки и твердил:
     "Да отстань ты от меня, псих!.."
     Васильев крикнул,  что пусть все деньги вернут Димке и что правда можно
поехать в Москву зимой.
     "Правильно,  ребята!  -  подхватил Димка. - Сваливай сюда деньги!" И он
подобрал деньги с пола и ссыпал их обратно на учительский стол.
     А  я  от  него зарядилась храбростью,  как  электричеством.  Меня прямо
распирало от  гордости за Димку:  все-таки большинство ребят по-прежнему его
уважали.  Я подумала, что сейчас самое время рассказать про Маргариту. Он ей
все выложил не от трусости, а оттого, что был за правду.
     И я теперь тоже носилась по классу,  подскакивала к ребятам и говорила:
"Давайте деньги,  давайте,  возвращайте!" И кое-кто мне уже вернул,  но я не
успела даже положить их  на  учительский стол,  потому что тут нас подкосила
Железная Кнопка.
     "Надоело,  Сомов,  -  сказала она.  -  Ну  что ты  все болтаешь языком,
болтаешь, а надо узнать главное".
     "Вы слышали, ребята, что она сказала? - У Димки еще блестели глаза. - Я
болтаю... Я предлагаю заработать побольше денег и поехать на зимние каникулы
в Москву...  А она называет это болтовней!  -  Он подошел к Мироновой:  - Ну
скажи нам тогда ты,  дорогая Железная Кнопка,  если я  болтаю,  то что же ты
считаешь главным?"  Он склонился к ней и приложил к уху ладонь:  мол,  плохо
вас расслышал, повторите.
     И я тоже повторяла, вслед за ним, каждое его движение и слово:
     "Ну скажи нам тогда ты,  дорогая Железная Кнопка,  что же  ты  считаешь
главным?" - и приложила ладонь к уху.
     Но нам с Димкой наши остроумие и находчивость не помогли.
     Мы  не  испугали Железную Кнопку.  Она  -  не  я.  Она сама кого хочешь
испугает. Она мне нравится, только она очень беспощадная.
     "Ребята!  -  крикнула Железная Кнопка,  не  обращая на нас внимания.  -
Знаете, что главное? Я поняла. Кто-то донес Маргарите, что стерли ее надпись
на доске. Так что выходит - нас предали".
     Она умная,  Железная Кнопка,  догадалась. А я, когда услышала ее слова:
"Нас предали" -  закачалась.  Меня как обухом по голове стукнуло. Посмотрела
на Димку,  хотела ему крикнуть: "Ну чего же ты молчишь, потом поздно будет!"
А у самой от страха язык окостенел.  И Димка,  вижу,  сник. И блеск у него в
глазах пропал,  и  храбрость куда-то улетучилась.  Вот так Железная Кнопка -
взяла Димку на зубок и перекусила.
     Ну,   тут  и  началось.  Все  ребята  стали  кричать.  Они  вопили  как
сумасшедшие:
     "Ну, мы его!.."
     "Найдем предателя!"
     "Среди нас окопался гад!"
     "Тихо!..  -  заорал Лохматый.  -  Выходит,  кто-то  из  наших  наклепал
Маргарите?.."
     "Выходит", - ответила Миронова.
     "А кто?" - спросил Лохматый.
     Стало тихо.
     "Кто предал? Кто же предал?" - думали ребята, поглядывая друг на друга.
     Это для них была тайна,  и им во что бы то ни стало хотелось ее узнать.
Теперь они были все заодно, и получалось, что все против нас.
     Они смотрели в рот Железной Кнопке: что она скажет дальше?
     Железная Кнопка подозрительно осматривала нас - искала предателя. Глаза
у нее были въедливые-въедливые,  медленно двигались по нашим лицам.  Она еще
не добралась до нас с Димкой, а я уже дрожала от страха, потому что Железная
Кнопка прожигала насквозь.  А  когда она  посмотрела на  Димку,  то  сказала
странным голосом, растягивая слова:
     "Дим-ка-а-а... А ты же воз-вра-щал-ся..."
     На меня эта ее манера растягивать слова плохо действовала.  Я сидела ни
жива ни мертва.
     Нашу парту окружили несколько человек во главе с Мироновой, и по классу
пошел шорох, что, конечно же, Димка возвращался за копилкой.
     "Точно!  -  Лохматый схватил Димку за грудки.  -  Ты возвращался?  А ну
признавайся!.. Нарвался ты на Маргариту?.. И все ей выложил?"
     "Он же у нас чистенький! - крикнул Валька. - У него совесть есть, мог и
признаться".
     "А  ведь  главное не  совесть,  а  сила!  -  Лохматый занес над  Димкой
здоровенный кулак. - Я вот тебя как стукну в лоб, ноги отлетят!.."
     "Ой,  ой,  -  пропела Шмакова,  - а он испугался. Ребята, а наш храбрый
Димочка испугался. Вот номер!" - и затряслась от смеха.
     А  Димка и  правда испугался.  И  я  тоже испугалась.  Он вырвался:  да
отстаньте, мол, с вашими глупостями, хотя это уже были не глупости.
     "Ребята,  Димка что-то  утаивает!  -  закричал Валька.  -  Это же факт,
утаивает! Смотрите, смотрите, у него глаза бегают! - Он захохотал. - Бегают!
Ох, бегают!"
     "Отвяжитесь!..  Надоели,  придурки!  -  вдруг  каким-то  чужим  голосом
выкрикнул Димка. - Из-за вас в Москву не попали!.. "Даешь кино! Даешь кино!"
Вот вам ваше кино - боком вышло!"
     Димка растолкал кольцо ребят и пошел к выходу.  Я -  за ним. А Железная
Кнопка так ехидно-ехидно,  небрежно-небрежно, с легкой улыбочкой бросила нам
вслед:
     "А я знаю... кто предатель!"
     Мы с Димкой остановились как вкопанные -  прямо приросли к месту.  Куда
нам теперь было бежать, если Железная Кнопка все знала?..
     С разных сторон понеслось:  кто предатель да кто?..  Каждому охота была
поскорее узнать его имя.  Раззадорились - жаждали мести. А с другой стороны,
они  были правы.  Разве кто-нибудь любит предателей?..  Их  никто не  любит.
Никто. Их все презирают.
     Лохматый подскочил к Мироновой:
     "Говори, кто он?!"
     Ну,  решила я,  сейчас Железная Кнопка бабахнет про Димку!.. Ну, думаю,
теперь мы пропали! Ну теперь они разорвут нас на мелкие кусочки...
     Заметалась я,  засуетилась,  хотела спрятаться за Димку - посмотрела на
него и не узнала!  Передо мной стоял какой-то зеленый лунатик - глаза у него
из синих стали белыми. Не веришь? - Ленка посмотрела на Николая Николаевича.
- Думаешь,  не  бывает белых глаз?..  Но они были белыми.  Точно!  И  жалкая
улыбочка ползала у него по губам, вроде моей. И у меня в ответ губы поползли
к ушам - хорошенькая получилась парочка!
     Тут меня как молнией ударило,  прямо пронзило!  Я догадалась, что Димку
перевернуло так от страха.  Говорят же: "На нем лица не было от страха". Так
вот,  на Димке и не было лица.  Маргарите-то он все сказал, он перед нею был
герой, а теперь испугался.
     А  я за него еще хотела спрятаться.  Но когда поняла,  что ему страшно,
что  он  погибал  на  моих  глазах,  то  я  вдруг  сразу  перестала бояться.
Почувствовала,  что ничего не боюсь.  Взяла его руку в  свою и крепко сжала.
Ну,  чтобы он знал,  что он в этом мире не один.  И мне показалось, он понял
это и вроде бы кивнул мне.
     И  тут я  увидела,  что у него глаза снова выкрасились в синий цвет.  Я
обрадовалась,  решила,  что это из-за меня,  из-за того,  что я взяла его за
руку.
     А тем временем все ждали,  что будет дальше.  Только Железная Кнопка не
спешила открывать нам свою тайну, она важно и таинственно молчала.
     "Ну, Миронова, не тяни!" - простонал Рыжий.
     Дедушка, - сказала Ленка. - А знаешь, я бы никогда не тянула так время,
как Железная Кнопка,  если бы знала про кого-нибудь страшную тайну. А может,
ее поэтому и прозвали "Железной"?
     Это  собственное открытие  заставило Ленку  замолчать -  она  о  чем-то
задумалась.
     Николай Николаевич улыбнулся,  чтобы как-то,  хотя бы улыбкой, смягчить
тревожное состояние Ленкиной души.
     Но она не ответила на его улыбку,  не приняла ее,  она была там,  вся в
этой истории,  которая так заставила ее  страдать и  которая до  сих пор еще
была не ясна ее дедушке.
     - А ты?.. - Ленка резко повернулась к нему всем корпусом. - Ты бы тянул
время, если бы знал про кого-нибудь страшную тайну?
     - Я бы не тянул,  - строго ответил Николай Николаевич. - Никогда. Зачем
зря мучить людей, зачем над ними издеваться и выворачивать и без того слабые
их души наизнанку, если они даже виноваты. Можно презреть, наказать, помочь,
но  мучить нехорошо,  стыдно,  нельзя.  Это  ожесточает человека.  Надо быть
милосердным.
     - Милосердным?  -  спросила Ленка.  Она  задумалась над значением это