, и машина, оторвавшись от асфальта, со свистом
понеслась по воздуху, в двух-тр„х метрах от дороги.
   Сигнал службы безопасности заревел  ещ„  громче,  из  динамика  при„мника
прозвучал приказ - синему автол„ту немедленно остановиться.  Но  Колесников,
не сбрасывая скорости, зигзагами мчался то по одной, то по другой  улице,  и
скоро сигнал ослабел и замолк.
   - Нарв„шься когда-нибудь!- сказал Толя, приходя в себя.
   Наверно, так же он ездит с Леночкой, а то и  быстрей...  Даже  фамилия  у
него скоростная, техничес-кая - от "колеса". Видно,  ей  вс„  это  нравится,
иначе б не ездила с ним. Или, может быть,  она  подружилась  с  Колесниковым
потому,  что  однажды  он  починил  е„  любимую  электронно-кибернетическую,
игрушку - Рыжего лис„нка? Ни  одна  мастерская  не  бралась  оживить,  а  он
оживил.
   Наверно, и этот кусочек породы предназначен для не„.
   А может, нет?
   - Колесников, подари... - попросил Толя, ощущая на лице прохладные  струи
ветра от огромной скорости.
   - Не проси, не могу... - Колесников опять стал глядеть по сторонам.
   Конечно, хочет подарить его Леночке!
   Наконец Колесников погасил скорость, коснулся шинами асфальта и  подкатил
к пляжу, где было не очень много загорающих. Ребята  переоделись  в  машине,
побежали по мягкому, т„плому песку к морю,  бросились  в  воду  и  вынырнули
далеко от берега.
   - Слушай, какого ты мнения о Ленке? - неожиданно спросил Колесников.
   - Самого прекрасного! - воскликнул Толя, стараясь не смотреть на него.
   - А почему? Чем она тебе... Ну, то есть я хотел спросить, что, по-твоему,
ей больше нравится в ребятах и как...
   - В ребятах ей нравится прекрасное! -  выпалил  Толя.  -  И  сама  она  -
прекрасная! Понял?
   Колесников чуть смутился, вздохнул и недоверчивым взглядом  посмотрел  на
Толю.
   "Вот и хорошо,- подумал Толя, - больше не  будешь  ко  мне  обращаться  с
такими вопросами",- и спросил, отфыркиваясь от сол„ной, попавшей в рот воды:
   - Скажи, неужели тебя никуда не тянет?
   - А куда меня должно тянуть? - Колесников л„г на спину и, покачиваясь  на
воде, подставил лицо, солнцу.
   - Ну куда-нибудь... - Толя замялся. - Ты доволен  собой  и  не  хотел  бы
ничего другого?
   - А чего... Мне не плохо... Чего ж ещ„ хотеть?- Колесников зажмурился  от
солнца. - Скверно вот, что большей скорости из моей керосинки не  выжмешь  и
служба безопасности не да„т развернуться...
   - Слушай, ты видел дал„кие планеты! - загорячился Толя. - И  тебя  ничего
не поразило на них? Ну хоть чудеса своей техники ты там видел?
   - Это сидя в тесном складском отсеке? - с иронией спросил Колесников. - Я
ведь не мог вылезти со всеми... А когда меня обнаружили и выпустили на  одну
из планет, ничего интересного там не было, наша Земля ушла гораздо дальше...
   - Но ведь сам знаешь, какие есть во Вселенной планеты!
   - Возможно. Читал...  А  что?  -  вдруг  спросил  Колесников  и,  рывками
выбрасывая впер„д руки, поплыл к берегу.
   - Ничего... Скажи, а на каком звездол„те летал дядя?
   - Да я уж говорил тебе: на  новейшем  корабле  марки  "Звездол„т-100",  и
летел он без космического эскорта -  ни  у  одного  корабля  не  хватило  бы
топлива, чтоб его сопровождать. Ни один ещ„ звездол„т не залетал так далеко,
как этот. И никто не видел тех планет, которые видели они...  Ты  понимаешь,
что это? Чтоб показать нам свой звездол„т, дядя Арт„м специально пов„з  меня
с отцом на космодром... Ух  и  корабль!  Картинка!  Дух  захватывает!  Самый
совершенный из всех существующих. Маленький, в  десять  раз  меньше  обычных
кораблей, и вся аппаратура уменьшена во столько  же...  Комфортабельный,  из
сверхпрочного л„гкого металла  и  быстрый,  как  мысль:  миллион  километров
проходит в минуту, и от радиации над„жно защищ„н...
   Толя плыл вслед за  Колесниковым  к  берегу:  космические  корабли  и  их
двигатели мало волновали его. Но тот не мог уже остановиться.
   - Он очень л„гок и удобен в управлении,- прямо-таки пел Колесников,  -  в
н„м устранена невесомость и запаса ядерного топлива хватает на  год...-  Они
коснулись пальцами  ног  мягкого  волнистого  песка.  -  И  вс„  в  н„м  так
упрощено... Знаешь, что сказал дядя?
   - Что? - Толя прил„г на горячий песок.
   - Он сказал, что это такая современная маши-на -  даже  грудной  младенец
смог бы управлять ею... Толя рассмеялся:
   - Ну да, так бы и смог! А выверять курс по карте?  А  старт?  А  посадка?
Ведь легко промахнуться и врезаться в землю...
   - Много ты знаешь! - возмутился Колесников. - Этого не  может  случиться!
Всем управляет электронный мозг,  он  самостоятельно  проделывает  множество
операций, держит радио- и телесвязь с Земл„й и другими планетами, убирает  и
выпускает шасси, уклоняется от встречных астероидов  и  метеоритов.  Правда,
иногда случается...
   Толя оторвал от песка голову:
   - А сколько человек в экипаже?
   - Всего пятеро... А что?
   - А то... - сказал Толя. - А то... - Он вдруг замялся, страшно смутился и
покраснел, потому что ему внезапно пришла в  голову  совершенно  сумасшедшая
или, точнее, совершенно фантастическая мысль,  и  ему  даже  стало  немножко
страшно от не„ - такая она была неожиданная, ослепительная, ужасная. - А то,
- растерянно бормотал Толя, - то...
   - Ты что, спятил? - спросил Колесников.
   - Да... кажется... - признался Толя, потому что  хотя  он  и  прожил  уже
двенадцать лет, а так и не научился говорить неправду,  и  сейчас  ему  было
трудно не рассказать Колесникову вс„,  что  он  задумал,  а  говорить  этого
нельзя было ни в коем случае.  И  он  мямлил  и  заикался:  -  Я...  я...  Я
подумал... Я хотел...
   И он в конце концов сказал бы ему правду, если б  Колесников  не  прервал
его:
   - Ну что ты хотел бы? Что? Терпеть не могу мямлей!
   Толя, минуту  назад  распаренный  и  красный,  внезапно  побледнел  и,  к
немалому удивлению Колесникова,  уткнулся  лицом  в  песок  и  пролежал  так
несколько минут, потом .медленно приподнял голову, и с его губ, носа  и  щ„к
посыпались приставшие песчинки.
   - А если звездол„т сядет на море? - спросил он. - Или  в  болото?  Или  в
лес? Что тогда делать?
   - Да не  может  он  туда  сесть!  -  закричал  Колесников.  -  Сложнейший
электронный мозг не разрешит ему посадку в такие места, он контролирует  все
действия пилота и штурмана.  Но  если  пилот  сам  хочет  вести  или  сажать
звездол„т, он должен сесть за штурвал...
   - Ты так говоришь, будто уже был в этом "Звез-дол„те-100".
   - Конечно! Как же я мог там не побывать, если дядя  Арт„м  возил  нас  на
космодром? Я облазил весь  корабль:  отсеки,  салон,  отделение  двигателей,
осмотрел все его электронно-кибернетические устройства. Дядя  Арт„м  показал
мне и объяснил, а в рубке управления даже позволил нажимать на...
   - Дай честное слово, что вс„ это правда! - Толя сел на песок.
   - А зачем мне врать тебе?
   Потом они сели в автол„т и помчались к своему  дому,  и  опять  сзади,  с
боков и по  радио  раздавались  сигналы  и  предупреждения  улично-воздушной
регулировки. Однако Толя  уже  не  очень  пугался  их.  Он  сидел,  прижатый
скоростью к спинке сиденья, и думал: "Нет, Колесникову нельзя даже  намекать
об этом! Вот если б рядом были Сер„жа и Петя с Ан-дрюшей, тогда другое дело:
им бы можно было рассказать обо вс„м..."
 
   Глава 4
   ОТОБРАННЫЕ ПРАВА
   Дела у Жоры были из рук вон плохи. Он опять проспал.
   Что уж тут делать - любил он поспать. Недавно отец  прив„з  домой  взамен
устаревших роботов, помогавших по хозяйству, двух новейшей  марки,  и  в  то
время, когда отец с матерью были на работе,  они  старательно  пылесосили  и
убирали квартиру, стирали, гладили и готовили еду. Так что Жоре нечего  было
делать, и он целыми днями шатался по городу или по двору. Спать  он  мог  до
полудня. А так как слишком много  спать  вредно,  отец  приказал  одному  из
роботов будить его в восемь утра - пластмассовым крючком стаскивать одеяло.
   Робот и сегодня  аккуратно  стащил  с  него  одеяло,  тоненько  пропищав:
"Подъ„м, лежебока!" - однако Жора не проснулся, а  только  досадливо  лягнул
ногой и продолжал спать без одеяла. А когда он вскочил с постели и спросонья
уставился на часы, было уже девять.
   Жора буквально впрыгнул в штаны,  сунул  руки  в  рукава  рубашки  и,  не
помывшись и даже не поев- а уж этого почти никогда не  случалось  с  ним!  -
бросился к лифту. Нажал, синюю кнопочку вызова и стал  заправлять  рубаху  в
штаны, заст„гивать  пуговицы.  И  те  три  секунды,  в  течение  которых  он
спускался вниз, он  лихорадочно  действовал:  глядясь  во  все  три  зеркала
кабины, поправлял ворот рубахи и, хорошенько плюнув на  ладонь,  приглаживал
торчащие во все стороны ж„сткие, как щетина, волосы. И когда  лифт  доставил
его вниз, вид у Жоры был что надо: щ„ки блестели, как  подрумяненные,  щедро
смазанные маслом блины, глаза радостно сияли, и ремень на тугом  животе  был
аккуратно затянут - даже кончик его не торчал, как обычно, в сторону...
   И не скажешь, что недоспал!
   И не скажешь, что совсем не завтракал...
   Он суматошно выскочил из  лифта,  хотя  почти  безошибочно  знал,  что  и
сегодня вс„ потеряно. Конечно же, Леночка опять  уехала  на  репетицию...  И
ведь сам же виноват во вс„м!
   Две недели  назад  он  проч„л  в  городе  объявление,  что  скоро  на  их
Центральном стадионе состоится Большой Праздник Южного Лета, что в н„м могут
принять участие все желающие, начиная с семи лет, - певцы и певицы, гимнасты
и гимнастки, танцоры и танцовщицы... Проч„л это Жора и  тут  же  подумал:  а
знает ли об этом Леночка? Надо сказать ей...  Вдруг  она  подойд„т  и  будет
танцевать в балете перед всем городом?  Жоре  стало  очень  хорошо.  С  этим
настроением он на  ходу  прыгнул  в  автол„т.  И  хотя  дверь  сзади  сильно
прищемила его штаны, и Жора не мог повернуться, и пассажиры посмеивались над
ним, он особенно не огорчался: сейчас расскажет Леночке... Однако  во  дворе
е„ не оказалось; а вообще-то она частенько появляется возле цветов, любуется
ими, наблюдает, как роботы старательно поливают  их  реденьким  дождиком;  и
недавно она даже попросила Жору сказать отцу,  чтоб  он  прив„з  ещ„  одного
механического поливальщика, потому что лето стояло очень жаркое.
   Итак, Леночки во дворе не оказалось и был прекрасный предлог ворваться  к
ней прямо домой. Это он и сделал, и в первый раз без всякого стеснения.
   - Лен... Праздник!.. Слышала?  -  сразу  выплеснул  он  из  себя,  сильно
запыхавшись.
   Леночка играла на маленьком электронном пианино.
   Услышав  его,  она  недовольно  встряхнула  длинными  волосами  и  слегка
повернула к нему голову:
   - А помедленней ты можешь говорить?
   - Могу... - И, мучаясь, Жора стал тянуть, как неживой, но  когда  наконец
добрался до главного - до сути объявления, Леночка  нетерпеливо  вскочила  с
вертящегося стула и замахнулась на него нотами:
   - Ты что как мертвый? Скорей говори! Ну, Жора и  сказал.  Слово  в  слово
запомнил объявление.
   - Жорочка, спасибо! - Леночка так подпрыгнула, что ее коротенькое голубое
платье на  мгновение  встало  колоколом,  крутнулось  вокруг  не„,  а  потом
опустилось. Жора был счастлив, что доставил ей столько радости.
   Кто же думал, что вс„ оберн„тся по-иному?
   ...Жора выскочил из лифта и своей тяжеловатой походкой побежал во двор. И
посмотрел на е„ окно. Конечно же, оно, как и вчера, было пусто! А прежде, до
того как Жора сообщил ей про объявлевие, и  главный  балетмейстер  Праздника
посмотрел, как она танцует, и одобрил, включил  е„  в  отобранную  группу  и
сказал, что, возможно даже, ей будет поручена центральная  роль  в  балетном
спектакле,- до всего этого Леночка ровно в девять утра  любила  расч„сы-вать
свои волосы у окна, и Жора всегда глядел из-за платана, как из-под е„ синего
гребня выбегают длинные светлые струйки и ложатся на плечи...
   Окно е„ было пусто, и Жора в какой уже раз клял себя, что проспал.
   Внезапно он почувствовал страшный приступ голода и  попл„лся  к  дому.  И
здесь он увидел Толю, который вышел из  своего  подъезда.  Вид  его  поразил
Жору. Жора никогда не мог понять, как можно быть грустным, унылым,  когда  в
мире вс„ так ясно, приятно, беззаботно и столько солнца, радости, игр; когда
на каждом углу города в киосках  можно  взять  великолепное  ананасовое  или
клубничное мороженое, которое так и тает на кончике  языка,  и  когда  город
завален вкуснейшими бананами - ешь сколько влезет! - и когда магазины  полны
большими кокосовыми орехами: пробей дырочку и пей;  когда  можно  решительно
ничего не делать: не бегать  высунув  язык,  как  Алька,  в  изобразительную
студию Дворца юных, чтоб научиться рисовать и писать масляными красками;  не
спешить  в  астрономический  кружок  того  же   дворца,   как   Толя,   чтоб
рассматривать в телескоп дал„кие зв„зды и планеты  -  как  будто  это  самое
интересное; не мотаться  по  разным  раскопкам,  как  Андрюшка-археолог;  не
рваться   в   ледяную   тоскливую   Антарктиду,   где   создано    несколько
оазисов-городов... Зачем вся эта суета, когда можно жить, как жив„тся, легко
и весело, и взрослые при этом не очень будут тебя ругать...
   -Эй, Толька, а моль относится к бабочкам? - крикнул Жора, - Могу принести
отцу!.. Поймал вчера и спрятал .в коробочку.
   - Оставь е„ себе... Ты Колесникова не видел? Его машины нет в гараже?
   И не успел Жора ответить, как в гараже  -огромном  подземном,  с  плавным
выездом вверх гараже, расположенном в конце  двора,  взревел  двигатель.  Не
Колесников ли?..
   Мимо Толи в красном автол„те  проехал  Андрей  Михайлович,  Алькин  отец,
ученик прославленного подводного живописца Астрова.  У  него  была  короткая
ч„рная бородка и ч„рные, умные и зоркие, какие и должны быть  у  художников,
глаза. На заднем сиденье машины лежал плоский металлический этюдник.  Каждое
утро уезжал  художник  к  морю  -  за  триста  километров  отсюда,  нырял  с
аквалангом у белого буйка и писал картину...
   Толя бывал па выставках художников, прилетевших с Марса,  он  восторженно
разглядывал  ярчайшие,  ослепительные  картины,  посвящ„нные  жизни   других
планет, он видел и подводную живопись. И давно мечтал посмотреть, как  такие
картины пишутся.
   - Возьмите меня! - крикнул Толя, бросившись за  красным  автол„том.  -  Я
свой акваланг захвачу!
   - Не могу! Глубина большая - не выдержишь. - Андрей Михайлович улыбнулся,
прибавил газу и умчался со двора.
   - Не огорчайся по каждому пустяку, - сказал Жора, - бери пример  с  меня:
ни на кого не обижаюсь, не мечтаю о несбыточном...
   - Ну и не мечтай!
   - Слушай, - дружелюбно сказал Жора, - завтра утром Алька поедет с отцом -
он сам говорил мне, - попросись...
   Толя покачал головой.
   - Какой же ты вс„-таки... - сказал Жора. - Возьми меня - всегда  вес„лый,
радостный, а ты... Ох, как я хочу есть! Ой, Алька!
   И правда, во двор вош„л Алька с двумя  большими  прозрачными  сумками  на
колесиках, наполненными разными кульками. В носу у Жоры так и защекотало  от
тонкого аромата земляники, от острых запахов копч„ной рыбы и ананасов...
   - Дай куснуть чего-нибудь! - попросил Жора. - Со вчерашнего вечера ничего
во рту не было!
   - Жуй. - Алька достал из сумки самый большой ананас.
   Жора тут же разделал его перочинным ножичком, нарезал на равные  ломти  и
стал есть. Ел он всегда необыкновенно: не жадно, не фырчал и не  чавкал.  Он
вонзал в сочные круглые ломти зубы и жмурился - так было вкусно и приятно, и
лицо его, толстое и добродушное, прямо-таки преображалось и даже становилось
красивым...Вот как он умел есть!
   Толя изумл„нно смотрел на него.  Он  тоже  любил  ананасы,  но,  кажется,
только сейчас, глядя на лицо жующего Жоры, понял, какие они замечательные.
   И не один Толя. Алька тоже загляделся на Жору. И улыбался.
   - Ещ„? - спросил Алька.
   Жора кивнул и принялся за второй ананас. Потом он запросто съел килограмм
абрикосов, несколько больших гроздьев  винограда  с  крупными,  как  куриное
яйцо, прозрачными ягодами.
   Вокруг Жоры собрались ребята.  Все  ему  что-то  предлагали,  и  Жора  не
отказывался. Во рту его исчезло три  пирожных,  кусок  очищенной  репы,  два
огурца, огромный пунцовый помидор, нежный, влажный - прямо масло  капает!  -
пончик... И все с улыбкой смотрели на Жору, а он весело хвастался:
   - Я ещ„ не то умею! Вс„, что  ни  принес„те,  съем!  Не  верите?  Давайте
устроим конкурс - кто больше съест... Вот увидите, всех переем и перепью!
   - Ну и хвастун!- сказал Алька. - Я тебе сейчас принесу такое,  что  и  за
день не съешь! - и помчался к подъезду.
   Внезапно Жора насторожился.
   И все, окружившие его, насторожились. Послышался: дробный стук туфель: во
двор вошла Леночка. Она не потряхивала, как обычно, волосами и смотрела  под
ноги.
   Жора уставился на не„, продолжая машинально жевать, и оттого, что он  уже
не ощущал вкуса  пищи,  лицо  его  постепенно  утрачивало  вдохновенность  и
красоту.
   Увидев ребят, Леночка ускорила шаг и скрылась в сво„м подъезде.
   И не успела за ней прикрыться дверь, как по-слышался свист двигателей,  и
во двор, один за другим, въехали два автол„та: синий Колесникова, но из него
вылез не он, а работник службы улично-воздушного регулирования, и  ж„лтый  -
из него вылезли второй служащий и Колесников, угрюмый, бледный, с опущенными
руками.
   Первый служащий громко сказал:
   - Мы на месяц отнимаем у тебя права  водителя  высшего  класса...  Будешь
ездить со скоростью не более ста километров в час...  Пусть  об  этом  знают
все!  -  Он  посмотрел  на  ребят,  потом  радировал  из  своей  машины   на
ракетно-ремонтный завод, где ра-ботал мастером  отец  Колесникова,  и  через
десять минут голубой служебный автовертолет повис над двором,  опустился,  и
из кабины вылез Колесников-отец, низенький и коренастый, как и его сын.
   Первый служащий и ему повторил вс„ это, а второй тем временем  возился  в
моторе автол„та Колесникова-сына, - наверно, что-то переставлял в н„м,  чтоб
не мог развить скорость выше той, к которой его присудили.
   - Дождался! - сказал Колесников-отел Колесникову-сыну. -  Сколько  раз  я
тебе говорил! Ты должен отвечать за свои действия!
   - К тому же он ехал не один, а с  какой-то  девочкой,  -  добавил  второй
служащий. - Он развил  скорость  до  тр„хсот  километров  и  в  зоне  города
пользовался крыльями; мы едва догнали его. Это могло кончиться аварией.
   - Тебя нельзя даже близко  подпускать  к  машинам!  -  сказал  отец.-  Ты
недостоин их. Я скажу обо вс„м дяде Арт„му, и он...
   - Ну и говори! - закричал вдруг Колесников-сын, и лицо  его  из  бледного
стало красным, как  ломоть  арбуза.  -  Говори,  всем  говори!  Меня  нельзя
подпускать к машинам, к технике? Меня? Как  ты  можешь...  Да  я  же,  я...-
Колесников-сын задыхался от обиды. - Я знаю е„, я вс„ умею,  вс„  могу...  Я
люб-лю скорость и не допущу ни одной аварии,  у  меня  три  кубка  Отваги  и
Скорости! А вы... все вы... вы...
 
   Толя даже зажмурился, боясь того слова, которое вот-вот  сорв„тся  с  губ
Колесникова-сына.
   - Успокойте мальчика,- сказал первый служащий,  -  одно  дело  спортивные
гонки, а другое - нарушение "Инструкции езды по городу".
   - Я - чемпион, и для меня не существует этих правил!
   - Ты глубоко ошибаешься, - сказал служащий, - инструкция  существует  для
всех... Через месяц приезжай за старыми правами,  а  вот  -  новые,  на  сто
километров в час. (Колесников-сын отд„рнул руку и не взял  серую  книжечку.)
Тво„ дело... - Служащий кивнул отцу и ребятам, сел вслед за вторым  служащим
в ж„лтый автол„т, и они унеслись со двора.
   - Иди домой. - Отец хотел поймать руку сына, но тот отскочил от него.
   -  Не  пойду!  Не  хочу!  Они  неправы!  -  Лицо  Колесшжова-сына  слегка
полиловело.
   - Прав, как всегда, один ты... Так? Однако сын не удостоил  его  ответом.
Колесников-отец махнул рукой и пош„л к голубому автовертол„ту. И  когда  тот
поднялся над двором