оект. На пальцах предложенный. Мол "хочу, пацаны, как у
них. Чтобы все как в телевизоре. Чтобы блестело и переливалось".

- Это будет дорого стоить, - сказали дизайнеры.

- Не дороже, чем если оклеивать зал долларами, - усмехнулся Мозга и тут же
выдал аванс, которым вместо обоев можно было оклеить от пола до потолка
помещение дизайн-приемной.

- О'кей! - ответили дизайнеры. - Будет как в телевизоре. И даже лучше.

Из трех представленных проектов Мозга выбрал один, где посреди зала стоял
большой круглый стол. На нем против каждого места были разложены специально
изготовленные по такому случаю папки, ручки, пепельницы, стаканы и стойки с
визитками. Посередине стояли горшки с японскими кривыми деревьями,
называемыми неприятно-подозрительным словом "бонсай". Возле стола были
расставлены черные, обитые натуральной кожей кресла. С потолка свисала
роскошная многоярусная люстра.

- Я хочу, чтобы было так, - ткнул пальцем в облюбованный проект Мозга.

И так и было.

- и! - сказали авторитеты, шагнув в зал заседаний. - Мозга пускает пыль!

Но какую Мозга пускает пыль! На такую пыль не хочется чихать. На такую пыль
хочется смотреть не жмурясь. Как на родную маму! Авторитеты обошли стол и
утонули в кожаных креслах.

- На таких креслах хочется жить всю оставшуюся жизнь. Эти кресла обнимают,
как мама родное дитя.

Но тут авторитеты увидели стойки с визитками, на которых очень хорошим
шрифтом на первоклассном полиграфическом оборудовании были напечатаны их
имена и реквизиты.

"Гоша Архангельский".

"Бузуй из Иркутска".

"Лђвчик Рваный из Надыма"...

- Ха! Вот он же я, - обрадовался как ребенок Лђвчик Рваный из Надыма,
рассмотрев на одной из табличек свою фамилию. - Но я же не там, я - здесь.
Гони мне сюда мою ксиву. И папку тоже. Ха! Тут же еще и на ручке тоже я! Ну
ваще!

Авторитеты радостно передавали друг другу именные визитки, чашки, папки и
пепельницы.

Из боковой дверцы бесшумно выступили молоденькие, в юбках, начинавшихся в
области груди, официантки. И, поддерживая подносы с прохладительными
напитками, прошли каждая к своему креслу. И, сильно наклонившись, поставили
подносы на стол.

- Приятного вам аппетита!

На груди у каждой официантки была прикреплена визитка с ее именем и
фотографией. И с именем каждого авторитета.

- А на хрена нам знать, как их зовут? - спросили авторитеты.

- На случай, если вас будет мучить жажда. Ночью.

- Так они тоже?

- Да, они тоже входят в презентационный набор. Папки, ручки, кружки и они.
Все это вы можете использовать по своему усмотрению. Все это оплачено.

- Ну, Мозга! Ну, башка.

- Да! - негромко, но так, что его все услышали, сказал Мозга. - Пора
приучаться к по-настоящему роскошной жизни. К достойной нас жизни. Хватит
разговаривать в случайных банях, на квартирах и прочих хатах. Пора выходить
на мировой уровень сервиса. Пора надевать смокинги!

Авторитеты взглянули на свои разномастные малиновые пиджаки и
"адидасовские" спортивные костюмы.

- Не пыли. Толкуй по делу. Если у тебя есть дело. И уже кончилась пыль. За
одежду нам базара не надо. Ты не Славик Зайцев, а мы пришли не в ателье, -
сказал ростовчанин.

- Я пригласил вас не для того, чтобы говорить за красивую жизнь, - принял
пас Мозга. - За нее не надо говорить. Ее надо наблюдать. Вокруг и перед
вами. И ее нужно иметь. Кто и как хочет. И лучше иметь много и часто. Чем
ничего и редко. Жизнь коротка, и то, что не сумел иметь вчера, уже не
успеешь наверстать послезавтра...

Авторитеты одобрительно закивали. Это было достойное начало речи. Очень
витиеватое. И очень понятное. По сути понятное.

- Я пригласил таких уважаемых людей, как вы чтобы обсудить, как нам жить
дальше. Как нам жить дальше лучше, чем прежде.

И я хочу задать вам несколько вопросов, в ответах на которые я уверен. Но
задать которые обязан, чтобы узнать мнение каждого.

Скажите мне, чем отличаемся мы, которых преследует государство, от тех, кто
им правит?

- Ничем, - сказали авторитеты.

- Лишь тем, что они берут больше и не несут за это никакой ответственности.
Мы трудимся. Мы берем кошельки у отдельных граждан. Честно берем. Рискуем
при этом потерять свободу, потому что это наша профессия.

Они забирают деньги из кошельков у всех граждан сразу. И значит, в том
числе у нас. Потому что десять лет назад в том взятом кошельке мы могли
найти гораздо больше хрустящих купюр, чем теперь. Они берут барыш, не
работая и ничем не рискуя. Они берут чужое. Берут у своих. Значит, они...

- Беспредельщики, - согласились авторитеты.

- Они беспредельщики. И это главная их вина. Но не последняя их вина.

Работая на нашей территории и собирая на ней наши бабки, они не хотят
отстегивать нам проценты. Они не чтут общих законов. Равно как не чтут
установленных ими самими законов. Они не признают никаких законов...

- Не признают, - подтвердили авторитеты.

- В отличие от своих предшественников, они разрешили бизнес. И разрешили
собирать дань с цеховиков. Спасибо им за это. Но они создали неравные
условия для бизнеса. Нам позволили откусывать сухие корки, в то время как
себе они смазали с бутерброда все масло. И сняли весь сыр. Я скажу вам так
- они для того и разрешили брать нам и брать всем, чтобы, пользовавшись
этим разрешением, взять больше всех. Они замутили воду, зная, где водится
самая жирная рыба.

Мы составляли наши капиталы трудом и риском. Составляли годами. И все равно
имеем меньше того, что они получили в считанные дни. Мы не имеем пятнадцати
миллиардов долларов на нос, как имеют многие из них.

- Это верно, мы имеем меньше. И это меньшее мы добыли труднее.

- Мы правильней их. Потому что мы не такие жадные. Мы берем только деньги и
вещи. Они берут заводы и трубопроводы.

Мы честнее их. Потому что изымаем бабки у людей, у которых они есть и
которые умеют зарабатывать новые бабки. И вкладываем эти бабки в
промышленность и услуги, тем стимулируя экономику. Потому что нам нужна
здоровая страна с зажиточным населением. Мы думаем о будущем. И оттого
оставляем наши бабки здесь.

Они берут у нашей Родины, опустошая ее недра, которые не восстанавливаются.
И отдают это за кордон. Они продают то, что уже не вернется никогда. Они
черпают из кувшина, в который ничего не добавляют! Они опустошат кувшин и
уедут. Они разоряют страну, в которой жить нам!

- Они пилят сук, на котором сидят другие, - согласились авторитеты.

- Но самое главное" что они распродают то, что принадлежит в том числе и
нам. Потому что мы тоже живем в этой стране. И имеем равное с ними право на
то, что находится на ее территории. Почему они отдают то, что принадлежит
нам, не спросясь нас и не поделившись с нами? Не поделившись ни с кем...

- Они не делятся, - подтвердили авторитеты.

- Тогда я спрошу вас - кто более полезен нашей Родине? Кто лучше сумеет
распорядиться ее богатствами? Кто не станет освежевывать приносящую золотое
руно овцу, чтобы затем продать ее шерсть соседу за бесценок?

- Они не сумеют. Они зарезали ту овцу и даже не смогли выручить достойные
бабки!

- Я спрошу еще раз - кто милосердней и тем более угоден людям, населяющим
эту страну? Чьи законы более гуманны? Наши? Или их?

- Мы никогда не берем последнее. Никогда не забираем пайку. Пайка - это
святое, - сказал туляк.

- Они забирают все. До последней крошки. Они не понимают, что последнее
отбирать нельзя. Что если сегодня взять последнее, то завтра будет не с
кого и нечего брать.

И тогда я задам еще один, последний вопрос - кто должен править этой
страной? Мы? Или они?

- Мы! - ответили авторитеты.

- Мы! Потому что только мы можем навести порядок на своей территории. И
наконец прекратить творимый ими беспредел. Только мы. Потому что другие
этого сделать не хотят. Или не могут...

Авторитеты переглянулись. Мозга сделал очень серьезную заявку. Самую
серьезную заявку, которую они когда-либо слышали. Публично сделал! Чем
отрезал себе пути к отступлению. Теперь он должен был внести какие-то
конкретные предложения. Потому что авторитет - не политик. Потому что
авторитет не может быть не отвечающим за свои слова болтуном. Или не может
быть авторитетом.

Мозга выстроил очень высокую лестницу, с которой уже было нельзя
спуститься, чтобы не сломать себе шею. По которой можно было лезть только
еще выше.

Но куда выше?

Авторитеты молчали, давая возможность выпутываться из сложившегося
безнадежного положения самому оратору. И уже прикидывали, кого можно
пропихнуть на его освободившееся место.

Мозга выдержал паузу и снова взял слово:

- Теперь я сам себе задам вопрос, который хотите задать мне вы. Я задам
себе вопрос и буду держать перед вами ответ. Потому что вы есть тот
единственный суд, решение которого я приму безоговорочно. Каким бы оно ни
было. Потому что того требуют наши законы, которые я хочу распространить на
территорию всей страны. Нашей с вами страны...

Это было опять очень хорошее начало. Достойное авторитета начало, за
которым должно было последовать не менее достойное продолжение. Или потеря
авторитета.

- Я задам вопрос - как этого добиться? Как добиться того, чтобы страной
управляли те, кому это положено по праву?

Авторитеты согласно кивнули. Это действительно был тот вопрос, который
интересовал всех. И на который никто из них не знал ответа.

- Кто управляет сегодня страной?

- Менты поганые, - сказал авторитет с Чукотки. И замолк, поняв, что попал
не в такт набравшего очень высокую ноту разговора.

- Страной управляет закон. "Их" закон. Как сделать так, чтобы "их" закон
стал нашим законом?

- Переписать закон, - сказал питерский авторитет.

- Правильно. Переписать несовершенный закон. На такой, который будет
устраивать нас. И будет устраивать страну. Потому что будет
регламентировать тот беспредел, который есть сегодня. Все равно есть,
несмотря на их "хорошие" законы. Лучше честные законы. Чем не
соответствующие действительности законы.

Вы спросите - как можно переписать закон? А я спрошу по-другому - где
переписывается закон? Потому что "где" - это даже важнее, чем "как". Потому
что, прежде чем ломать сейф, надо узнать, где он находится.

Где пишется закон?

Закон переписывается в Думе.

И тогда я спрошу - есть в Думе наши люди?

И отвечу - есть! Я отвечу - есть, даже если вы это будете отрицать, чтобы
не светить свои связи в высоких домах.

Наши люди в Думе есть! Но почему, сидя в одном зале и питаясь в одном
буфете, они не знают друг о друге? Почему они действуют врозь? В то время
как коммуняки, жирики и прочие отстаивают свои интересы открыто?

Почему мы, имеющие большую силу на местах, чем они, прячемся за спинками
кресел?

- Ты предлагаешь высунуться, чтобы потерять даже то немногое, что мы имеем?

- А кто сказал, что немногое? Кто подсчитывал наши с вами мандаты? Кто
подсчитывал "наших" в каждой конкретной фракции?

Нас больше, чем нам кажется. Хотя бы потому больше, что нынешние депутаты
не единожды обращались к нам за помощью. И являются нашими должниками.
Невостребованными должниками, которых можно и пора заставить платить
проценты.

Вы сомневаетесь? Тогда давайте прикинем вместе.

Их выборные кампании требовали денег. Больших денег. И живых денег, которые
давали им в том числе и мы. В надежде на очень высокое покровительство. Или
просто давали, потому что никогда еще на такое дело не давали и желали
посмотреть, что из всего этого получится.

Или к вам не приходили ходоки с просьбами субсидировать их партии и их
кандидатов?

- Было такое. Приходили.

- Те, кто прошел в Думу, опираясь на наши деньги, - наши первые должники.

- Первые, - согласились авторитеты.

- А теперь ответьте мне - или вы не знаете тех кандидатов и те партии с
оборотной стороны? С той, где они, участвуя в общем бизнесе, зарабатывают
бабки на свою политическую возню. Потому что без больших бабок власти не
бывает. А больших бабок не бывает без посреднической деятельности, без
продажи левой водки, без финансовых пирамид и невозвратных банковских ссуд.
И этот свой бизнес они ведут на нашей территории. На нашей?

- На нашей.

- Это вторые наши должники! А скажите, разве не обращались к вам
бизнесмены, поддерживающие политиков, за ссудами? За товаром? За девочками?
За травкой? За охраной?

- И такое было...

- И вы, конечно, давали им все требуемое?

- Давали.

- Эти воспользовавшиеся вашими услугами бизнесмены и через них
прикармливаемые ими политики - наши третьи должники! А разве не приходили к
вам за помощью сами политики? За тем, чтобы найти угнанные автомашины?
Наказать обчистивших их мелких беспределыциков? Вернуть отданные в долг
деньги? Отмазать их детей от не понравившихся им компаний? Снять их детей
со счетчиков? Разве не приходили?

- Приходили.

- И получали эту помощь?

- Получали...

- Это четвертые наши должники!

А разве вы не знаете о проживающих на ваших территориях политиках, которые
берут и не возвращают деньги? Насилуют малолетних девочек? Сбивают в пьяном
виде прохожих? Курят травку и глотают "колеса"? Разве вы не знаете, как
живут эти политики?

- Знаем. Наслышаны.

- Знаете. И молчите. Хотя одним словом можете разрушить их политическую
карьеру. Это молчание равно золоту. Проценты с которого пора выплачивать.

Вот вам и пятые должники!

Пятые, но не последние! Потому что есть еще шестые, седьмые, восьмые...
десятые.

И все они, и первые, и десятые, не относятся к тем, кто работает на нас
напрямую. Но все вместе они могут составить большинство. То большинство,
которое принимает законы. И которое может переписать "их" закон на наш
Закон!

- Что ты предлагаешь?

- Я предлагаю вскрыть прикуп! Предлагаю раскрыть инкогнито наших людей в
парламенте. Довольно каждому использовать своего. Пора всем использовать
всех! Нельзя победить в драке, тыкая противника пальцами. Пальцы надо сжать
в кулак!

И еще я предлагаю взыскать долги с тех депутатов, что не работают на нас,
но хотя бы раз воспользовались нашими услугами.

И еще предлагаю купить или запугать тех немногих депутатов, которые не
работают на нас, не кормились с нашей руки и имеют кристально чистую
биографию. Если таковые найдутся.

И, не говоря им о наших целях и не говоря им друг о друге, заставить
принять угодные нам законы. Пусть каждый из них думает, что продался только
один он и что единственный его голос не может принести никакого ощутимого
вреда, растворившись в сотнях других голосов. Но может принести лично ему
пользу. Каждый депутат выполнит просьбу каждого из нас. Один депутат - одну
просьбу. Но в конечном итоге направленные нами единицы составят множество.
Составят большинство!

Только в этом случае мы сможем взять верх. Сможем забрать страну!

- Но парламент - не истина в последней инстанции. Есть еще власть на
местах!

- Власть на местах - это НАША власть! Эту страну мы имеем УЖЕ давно. На тех
самых местах имеем. Потому что экономикой и властью в провинции дирижируют
"папы" районов, "папы" городов и "папы" областей. Реальные "папы". А не
номинальные "папы", которые сидят на должностях. И которые по очень многим
вопросам зависят от нас. Советуются с нами. И опираются на нас.

- Это тоже верно.

- Я предлагаю перестать оставаться в тени. Я предлагаю перейти к совмещению
реальной и административной власти! Я предлагаю "папам" стать официальными
главами городов и областей. Мне кажется, время пришло!

- Но есть еще правительство. Есть милиция и армия!

- Мы не сможем противодействовать армии, если они надумают противостоять
нам. Мы не сможем остановить танки, даже если подчиним себе парламент.

- Танки сильнее Закона. Мы не сможем одолеть армию! Никто не сможет одолеть
армию!

- Я смогу одолеть армию! - сказал Мозга. Все замолкли. Все замолкли как
онемели! Мозга сошел с ума! Мозга просто сошел с ума! И поэтому все то что
он говорил до того, все то, во что хотелось верить, теряло всякий смысл.

Мозга не отвечал за свои слова!

- Я. Смогу. Одолеть. Армию, - повторил, проговаривая каждое слово, Мозга. -
Они не выведут танки. И не выведут солдат. Солдаты останутся в казармах.

- Но почему?

- Потому что я поставлю такое условие!

- Ты?!

- Я!

- Один?

- Один!

- И они выполнят твои условия?

- Выполнят!

- Ты уверен?

- Абсолютно!

- Ты бредишь. Мозга! Мы думали, что ты толкуешь дело, а ты просто сошел с
ума...

- Я не сошел с ума. Я отвечаю за свои слова.

- Почему они не полезут с нами в драку? Почему они от нее устранятся, имея
все шансы выиграть?

- Потому что мои шансы равны их шансам! Потому что я имею точно такие же
возможности, как они.

- Ты имеешь армию?

- Я имею оружие этой армии! И если они не согласятся на мои условия, я пущу
это оружие в ход!

- О чем ты говоришь? Что ты имеешь в виду?

- Я имею атомную бомбу!

- Ха! - сказал представитель Хабаровска. - Я думал, мы собрались на
серьезный разговор. А мы собрались на выступление коверного клоуна...

Это было уже не сомнение в возможностях авторитета. Это было уже публично
нанесенное оскорбление, которое нужно было закрывать публичным извинениями.
Или смывать кровью.

Хабаровчанин бросил первый камень, за которые неизбежно должны были
последовать другие.

- Мне кажется, мы зря пришли сюда, - сказал свое слово один из
представителей Закавказья. - Здесь было много пыли и много болтовни. Но
здесь не было дела. Мне кажется, Мозга стал не тот. И уж коли он собрал
здесь кворум, я предлагаю поставить на разбор его кандидатуру. На его
территории есть достойные люди. Есть более достойные, чем он, люди.

- Я согласен...

- Я тоже...

Молчали только авторитеты центральных областей. Они воздерживались.

- Что скажешь? - обратился хабаровский авторитет к Мозге.

- Я сказал то, что сказал! Я сказал, что у меня есть атомная бомба.

- Ты рискуешь уже не авторитетом. Ты рискуешь уже жизнью! - предупредил
хабаровчанин. - Одумайся и остановись.

- У меня есть атомная бомба!

- Это невозможно!

- Это возможно!

- Ты можешь это доказать?

- Я могу это доказать.

- Когда?

- Очень скоро.

Авторитеты переглянулись.

- Но если ты блефуешь...

- То я отвечу за это жизнью!

- Хорошо. Это хорошая цена. Ты сам выбрал эту цену. Если ты блефуешь - ты
умрешь. Здесь и сейчас. Сколько времени тебе надо для представления
доказательств?

- Пять минут! - сказал Мозга.

Он встал из-за стола. И раскрыл ладонь. В которой был небольшой, вроде
телевизионного, пульт. И нажал на кнопку. После чего не загорелся экран
телевизора и не завертелся в музцентре попсовый диск. После чего
шевельнулся стол. И его столешница, мягко и бесшумно оторвавшись от ножек,
поднялась вверх. Вместе с папками, пепельницами, визитками.

Под столом, на специальной площадке, матово поблескивая черными
металлическими боками, лежал цилиндрический предмет. С хвостовым
стабилизатором.

Лежала бомба!

- Вот оно, доказательство, - просто сказал Мозга. - Вот атомная бомба.
Мощностью, в пятнадцать раз превышающей мощность сброшенной над Хиросимой.
Если она взорвется, то сгорим и испаримся все мы и еще сто пятьдесят тысяч
человек, проживающих в ближайших и удаленных окрестностях. И еще сто тысяч
умрут в течение десяти лет от радиоактивного облучения. Вот мое
доказательство!

Авторитеты побелели. И почему-то поджали под кресла ноги.

- Мое доказательство принимается? - спросил Мозга. И в упор посмотрел на
хабаровчанина. И на всех остальных. Так, что они опустили глаза.

- Все верят, что это бомба? Или для большей убедительности необходимо ее
подорвать? Авторитеты как один замотали головами.

- Есть кто-нибудь, еще сомневающийся в моих умственных способностях?

- Нет! Ты в абсолютно здравом уме. Я был не прав... - враз севшим голосом
сказал хабаровчанин.

- Я тоже был не прав. Погорячился, - кивнул закавказец.

- И я...

Впервые в истории преступного мира один авторитет получал извинения от всех
прочих авторитетов сходки. Впервые один оказался более правым, чем все.
Оказался сильне