тысяча
девятьсот восемьдесят... году. Паспорт выдан Центральным отделом  внутренних
дел десятого ноября тысяча девятьсот...
   - Так?
   - Да.
   - Вы уверены?
   - Ну конечно!
   Следователь достал из стола какую-то бумажку.
   - Мы  послали  по  месту  выдачи  паспорта  запрос,  и  знаете,  что  нам
ответили?
   - Что?
   - Паспорт на имя гражданина Евсюхова Семена Петровича Центральным отделом
внутренних дел  города  Брянска  не  оформлялся  и  гражданину  Евсюхову  не
выдавался. Тогда откуда он у вас?
   - Но я получил его в милиции Центрального района!..
   Следователь не  раздражался,  не  повышал  тона,  он  пережевывал  допрос
дальше.
   - Кто были ваши родители, где они проживали, кем работали?
   - Отец, Евсюхов Петр Михайлович, проживал...
   - Не проживал он там. И не работал. И вообще неизвестно, где проживал. Мы
навели соответствующие справки...
   Быстро они работают!
   - Евсюхов Петр Михайлович по указанному вами адресу не значится,  никогда
не был прописан, жилплощадь не снимал, соседи о нем ничего не слышали.
   Следователь аккуратно закрыл и положил на стол паспорт.
   - Назовите свои настоящие фамилию, имя, отчество...

***

   - Курсант Соломатин!
   - Я!
   Хотя на самом деле не Соломатин. И никогда не был Соломатиным.  Но  какое
это имеет значение.
   - К тренажеру!
   - Есть!
   Тренажером был выполненный в натуральную величину манекен человека.  Или,
как его называли меж собой курсанты, - "дядя Вася". Каждый день "дядю  Васю"
переодевали в разную одежду - в пиджаки, футболки, фраки, халаты,  тулупы...
В которых были карманы. Много карманов - накладных, внутренних, потайных, на
застежках, липучках, "молниях"... В карманах лежал кошелек. Который из  того
кармана надо было вытянуть. Незаметно для манекена.
   Что проще сказать, чем сделать. Потому как "дядя Вася" был не вешалкой, а
навороченным, как  космический  корабль,  сенсорным  тренажером.  Две  сотни
датчиков,  спрятанных  под  пластиковой  "кожей",   реагировали   на   любое
микросотрясение. Реагировали сиреной и неудом в зачетке.
   - Начинайте.
   Ладонь, сложенная лодочкой, мягко сползала в  карман,  подушечки  пальцев
ощупывали кошелек, тянули его вверх. Но...  предательски  ревела  сирена,  и
вспыхивали красным глаза манекена.
   - Еще раз.
   И снова ревела сирена.
   - Еще. Сирена...
   - Да он просто сломан!
   - Кто сломан?
   - Тренажер!
   - Вы так думаете?
   Инструктор подходил к манекену и с ходу, не  глядя  на  карман,  запускал
туда руку.
   Сирена молчала.
   - А все потому, что вы боитесь. Боитесь - и  напрягаетесь.  И  напрягаете
руку. Она теряет эластичность, деревенеет, становится грубой и неуклюжей.  С
таким же успехом можно шуровать в чужом кармане кочергой.
   Расслабьтесь и расслабьте мышцы. И тогда ваши  пальцы  легко  "стекут"  в
карман. Понятно?
   - Так точно!
   - Повторите упражнение...

***

   - Я устал с вами беседовать, -  признался  следователь.  -  Вы  отрицаете
очевидные вещи. Говорите, что получали паспорт в Брянске, хотя не  получали.
И  что  удивительно  -  нигде  не  получали.  Нигде  на  территории  бывшего
Советского Союза. Вы не получали этот паспорт, хотя он есть. Хотя вот он!
   Следователь еще раз пролистнул паспорт.
   - Печати, росписи, оттиски... Поразительно!.. Где вы его взяли?
   - Я получил его в отделе внутренних дел...
   - Прекратите. Это, наконец, неумно. Два часа ночи! Вы хотите спать.  И  я
хочу спать. Может, мы не будем мучить друг друга?  Скажите  правду.  Мы  все
равно ее узнаем. Откуда у вас паспорт? Как вас зовут?
   - Ну хорошо, я скажу. Моя фамилия не Евсюхов.
   Следователь быстро придвинул к себе протокол.
   - Моя фамилия Соломатин.
   - Имя?
   - Сергей.
   - Отчество?
   - Иванович...
   Пусть будет Соломатин,  как  когда-то  был.  Так  легче  не  сбиться,  не
запутаться в деталях.
   Пусть будет Соломатин и будет его легенда. На проверку новой информации у
них уйдет минимум неделя. А за это время  он  придумает  что-нибудь  еще.  А
потом еще... И забудет то, что следует  забыть.  Тем  более  что  уже  почти
забыл...

***

   Ту, первую свою жизнь он помнил плохо. Помнил, что жил  в  небольшом,  на
Северо-Западе России, городке. Жил как все - ходил в  школу,  на  вылазки  в
лес, ухаживал за девчонками... и еще занимался спортом. Занимался фанатично,
до одури. Потому что хотел стать чемпионом.
   Но стать не мог. Длина ног не позволяла.
   - Можно еще пару кругов? - просил он.
   - Хватит, хватит с тебя кругов. Домой пора.
   - Ну хотя бы один?
   Тренеры махали на него руками.
   Да пусть бегает, все равно с такими данными далеко не убежит.
   Он делал круг и еще круг. А потом лежал животом на снегу, ловя в  прорезь
прицела дергающуюся в такт с ударами сердца мишень.
   "Я смогу... я стану  чемпионом,  -  думал  он  про  себя.  -  Обязательно
стану!.."
   Из секций его не гнали, он был нужен. Был нужен для чемпионства других.
   - Идешь  первым  треть  дистанции,  потом  пропускаешь  вперед  Семенова,
срубаешь с его хвоста седьмой номер и путаешься у него под ногами до  самого
финиша, - излагал тренер Тактику забега. - Задачу понял?
   - Нет, не понял.
   - Что не понял?
   - Почему Семенов, а не я?
   Как будто не ясно, почему. Когда любому перворазряднику ясно! У  Семенова
ноги, как у фотомодели, от корней зубов,  Семенов  перспективен,  а  этот...
Этот может только под ногами болтаться.
   - Не горячись, мы же команда. Сегодня - Семенов,  завтра  -  ты.  Нам  бы
только этот забег выиграть...
   Но на второй трети дистанции Семенов вперед не вышел.
   - Ты что... Пропусти меня... Ты же должен...
   - Да пошел ты!..
   На каждый  шаг  Семенова  ему  приходилось  делать  полтора.  И,  значит,
прикладывать в полтора раза больше  усилий.  Но  он  не  пропустил  Семенова
вперед. И никого не пропустил. Он пришел первым.
   - Ты что наделал! Ты что!.. - ругался тренер. - - Тебе что было  сказано!
А ты!..
   - Но я пришел первым!
   - Да хоть нулевым! Ты Семенова должен был пропустить!
   На  следующем  соревновании  его  сделали.  Семенов  сделал.  До   финиша
оставалось пятьсот метров, когда тот, незаметно и  жестко,  столкнул  его  с
лыжни. Столкнул на спуске. Отчего травмы оказались очень серьезными.
   Тренер навестил его в больнице.
   - Так бывает, от случайности никто не застрахован, - сказал он. -  Но  ты
парень  крепкий,  выкарабкаешься.  Еще  олимпийское  "золото"  возьмешь.  Мы
надеемся и ждем тебя.
   Но через два дня мать принесла в больницу повестку  в  военкомат.  Тренер
снял своего воспитанника с брони как бесперспективного.
   Коридоры военкомата были пусты. Февраль  -  межсезонье,  межпризывье.  До
апреля еще можно погулять. Но не вышло.
   - Явишься двадцать пятого, то есть через две недели, с вещами,  -  строго
сказал военком. - И без глупостей!
   - Но призыв начнется только весной.
   - Для кого-то весной, а для тебя сейчас. Военком был очень  доволен,  что
выполнил  разнарядку  на  биатлониста.  Что  с  этого  парня  вовремя  сняли
отсрочку.
   Потом была служба, которая и так-то не сахар, а там, куда попал он...
   - Дистанция у нас одна - отсюда и до обеда,  -  объяснил  командир.  -  В
полной выкладке. Не успеете до обеда, останетесь без обеда.  Не  успеете  до
ужина - останетесь без ужина. И останетесь  без  сна.  Потому  что  получите
наряд вне очереди. Ясно?
   - Ясно.
   - Не понял?!.
   - Так точно!
   Есть хотелось, поэтому он прибегал вовремя.
   - Молодец, хорошо бегаешь, - хвалил его командир. - На тебе еще  саперную
лопатку и дополнительный боекомплект.
   Лопатка и боекомплект добавляли еще несколько килограммов. И еще  полтора
десятка - лопатки и боезапас старослужащих.
   - Ну ты, тормоз, и  папа  твой  ручник,  -  шевели  мослами!  -  торопили
пыхтящие сзади старослужащие. Идущие налегке.
   - Мы по твоей милости голодными оставаться не намерены. А ну!..
   И он прибегал. Прибегал первым. Несмотря ни на что.
   Но не  всегда  он  бегал.  Иногда  ползал.  На  животе.  По  пересеченной
местности. По снегу, грязи, камням, сдирая в кровь  коленки  и  локти.  Или,
того не лучше, лежал. На голой земле, накрывшись маскхалатом. Лежал  часами,
чувствуя, как деревенеют в сапогах ноги, как мороз забирается под  рукава  и
полы бушлата.
   Но все равно лежал.
   Потому что должен был.
   Потому что от этого зависело выполнение боевого задания.
   Потом был неизбежный, как дембель, "разбор полетов".
   - Результат посредственный - вы  не  смогли  поразить  мишень  с  первого
выстрела. Это раз. Вы недостаточно  хорошо  "стерли"  за  собой  следы,  дав
возможность противнику перехватить вас, проследив ваш путь. Это два.  Три  -
вы опоздали к месту назначения на сорок пять минут.
   - Но...
   - И, наконец, четыре - сохранность вверенного вам  имущества.  Посмотрите
на ваши бушлаты и ваше  оружие.  И  ваши  сапоги!  Вы  не  удосужились  даже
почистить ваши сапоги!..
   Два наряда вне очереди!..
   Ну что тут скажешь?..
   Скажешь как положено - "Есть!"
   И снова - полоса препятствий, марш-броски, боевые  стрельбы,  политучеба,
рейды в тыл условного противника.
   Чтобы выбить из изнеженных мальчиков гражданскую дурь,  чтобы  превратить
их в мужчин. В не боящийся ни  черта,  ни  дьявола,  ни  превосходящие  силы
противника армейский спецназ.
   За полгода до окончания  службы  личный  состав  погнали  на  медицинское
обследование.
   - Раздевайтесь здесь, одежду складывайте сюда, заходите вон в ту дверь.
   За дверью сидели врачи в белых халатах.
   - Повернитесь.
   Еще.
   Еще.
   Присядьте.
   Поднимите вверх руки.
   Кожа чистая, татуировок, родинок, шрамов нет.
   А родинки тут при чем?
   -  Как  ваше  общее  самочувствие?  Какое  может  быть   самочувствие   у
старика-солдата за полгода до дембеля?
   - Отличное.
   - Тогда ответьте нам  на  следующие  вопросы.  И  перечисляют  три  сотни
вопросов. На которые надо быстро, не задумываясь, отвечать "да" или "нет".
   - Да.
   - Да.
   - Да.
   - Нет...
   - Садитесь, пожалуйста, на кресло.
   И крутят кресло.
   - Отожмитесь от пола сколько сможете... Пройдите с закрытыми  глазами  по
периметру комнаты, не касаясь стен...
   Подпрыгните...
   Задержите дыхание.
   Коснитесь указательным пальцем носа...
   И что-то замеряют и записывают.
   - Мы вас уколем иголкой, а вы должны потерпеть сколько сможете.
   И втыкают в руку иголку. Пристегивают к голове какие-то провода...
   Заставляют отнимать от тысячи по три, а сами отвлекают от счета...
   - Спасибо. Вам в шестой кабинет.
   В шестом кабинете сидел офицер в наброшенном на китель халате.
   - Товарищ капитан, разрешите!..
   - Давай, проходи, садись, - по-простому сказал капитан. - Побеседовать  с
тобой хочу. Догадываешься, о чем?
   - Никак нет, товарищ капитан.
   - Дело тебе хочу предложить. Интересное. Сколько тебе осталось служить?
   - Семь месяцев.
   - Согласишься - попадешь на гражданку раньше. Месяца на два. Что  на  это
скажешь?
   От капитанов, тем более незнакомых, ждать добра не приходится.
   - Я как-то не думал...
   - А ты подумай. Три дня.
   Капитан не обманул, капитан приехал ровно через три дня.
   - Ну что решил?
   - Решил. Я лучше здесь останусь, товарищ капитан.
   - Чем лучше?
   - У меня тут друзья. И вообще...
   - Не передумаешь?
   - Никак нет!
   - Ну, ладно, это дело твое, неволить не буду.  Хотя  жаль.  Тебя  жаль...
Одно условие - о нашем разговоре  не  должна  узнать  ни  одна  живая  душа.
Понял?
   - Так точно!
   Ну и слава богу. Слава богу, что все так закончилось. Хотя на самом  деле
ничего еще не закончилось... Через несколько дней в части случилось ЧП -  во
время учебных занятий пропало личное оружие одного из старослужащих.
   - Как это могло произойти?
   - Не знаю. Оно стояло в пирамиде.
   - Куда же оно делось, если стояло? И почему именно твое? Перестань  мозги
втирать, говори правду! Где оружие?!
   - Не знаю. Я ничего не знаю!
   Солдата отдали под суд военного трибунала.
   - Были ли вы когда-нибудь осуждены? - интересовался следователь.
   - Нет.
   - Состояли под следствием?
   - Нет.
   - Имели приводы в милицию?
   - Нет.
   - А в армии? Дисбат? Иные дисциплинарные наказания?..
   В армии... В армии было дело. В армии он попал  под  следствие.  Когда  у
него пропало личное оружие и следователь шил ему кражу... И  обязательно  бы
пришил... Если бы в последний момент...
   Он  сидел  на  гарнизонной  гауптвахте  в  камере-одиночке,  когда  дверь
распахнулась и внутрь шагнул знакомый капитан.
   - Дрянь дело, - посочувствовал он. - Влепят два года  дисбата.  Или  того
хуже - отправят в тюрьму. Шутка ли - боевое оружие потерять. Как  ты  только
умудрился?
   - Сам не понимаю. Поставил в пирамиду...  Может  быть,  кто-нибудь  решил
подшутить и спрятал, а потом испугался?..
   - Может быть, - согласился капитан. - Я постараюсь тебе помочь. Но только
если ты поможешь мне. Если примешь мое предложение. Правда,  теперь  условия
изменились. Досрочный  дембель  я  тебе  обещать  не  могу.  Теперь  служить
придется полтора года - полгода срочной и год по контракту. Но это все равно
будет меньше, чем если дисбат, и гораздо меньше, чем тюрьма.
   - Так это... Это вы?!.
   - Что я?
   - Оружие?..
   Капитан только пожал плечами. Мол - какое это теперь имеет значение.
   - Так что соглашайся. Лучше - соглашайся...
   Он согласился. На новом месте службы с него сняли хэбэщку и сняли сапоги.
Вместо них выдали потертые джинсы, футболку и кроссовки. И всем выдали  кому
джинсы с кроссовками, кому костюмы-тройки с туфлями. Но  даже  в  джинсах  и
костюмах они были очень похожи друг на друга - ростом, телосложением и  даже
лицами.
   У них был один рост, одинаковое телосложение и подобные лица!  Как  будто
они из инкубатора вышли.
   Что за чудеса такие?
   - Пошли на занятия, - предлагал командир. И тут же кричал:
   - Отставить! - когда облаченные в пиджаки солдаты  начинали  по  привычке
строиться. - Как есть пошли. Бесформенной толпой.
   Курсанты, с трудом отрываясь друг от друга, рассыпали строй,  расходились
по классам.
   - Сегодня у нас контрольная работа по ранее пройденной  теме  -  подделка
документов с использованием подручных средств. Приготовьтесь, пожалуйста.
   Курсантам  вручали  листы  бумаги,  карандаши,  скальпели,  ручки,  тушь,
оконную  замазку,  подошвы  ботинок,  ластики,  сырую  картошку  и   вкрутую
сваренные яйца.
   - Приступайте.
   Курсанты рисовали бланки, резали печати из подошв  и  ластиков  и  резали
пополам яйца, с помощью отделенного белка перенося печати  с  документов  на
чистые листы бумаги...
   - Прошу сдавать работы.
   Десяток  поддельных  бланков   и   оттисков   печатей   легли   на   стол
преподавателю.
   - Перерыв десять минут...
   - В кабинет семнадцать шаго-ом... вольно марш!
   - Сувальдовые, как и  все  прочие  замки,  вскрывают  не  отмычкой  и  не
кувалдой - а чем?
   - Автогеном?
   - Вскрывают вот этим, - и преподаватель стучал пальцем  себя  по  лбу.  -
Отсюда вопрос -  с  чего  следует  начать  вскрытие  замка  неизвестной  вам
системы?
   - С подбора отмычек?
   - С углекислоты?
   - ?..
   - С магазина! Надо пойти в магазин и  купить  точно  такой  же,  как  вам
предстоит вскрыть, замок. Разобрать его и внимательно изучить механизм.
   Ясно?
   - А если это будет швейцарский сейф?
   - Значит, купить швейцарский сейф!.. Но не только вскрывать  замки  учили
курсантов, но и человеческие души.
   - Когда разговариваете с собеседником, старайтесь смотреть  ему  прямо  в
глаза. Это вызывает доверие. Бегающий или  упертый  в  пол  взгляд  вызывает
отторжение...
   Прикладную психологию преподавала молодая и  очень  симпатичная  женщина.
Которая вызывала у курсантов-срочников живой интерес.
   - Следите за руками, они очень многое могут сказать о человеке...
   - Для того чтобы  соблазнить  женщину,  надо  понять,  что  она  ждет  от
мужчины, и соответствовать образчику ее мечты. Для чего имеет смысл  узнать,
какие книги она читает и какие фильмы смотрит, и прочитать те же самые книги
и  посмотреть  те  же  самые   фильмы,   проанализировав   линию   поведения
героев-мужчин. После чего...
   Курсанты с удивлением узнавали, что, оказывается,  быть  навороченным,  с
"Мерседесом" и нагловатыми повадками меном  для  покорения  женского  сердца
недостаточно. Что можно быть занюханым  неудачником  на  ржавом  самокате  и
заполучить себе в постель любую раскрасавицу. Если знать, как заполучить.
   -  Курсант  Глущенко,  назовите  главное  условие;   которое   необходимо
соблюдать при соблазнении женщины.
   - Ну... Наверное, быть щедрым, водить в рестораны, дарить цветы?..
   - Нет, это средства. Надо быть к ней безразличным. В противном случае  вы
никогда не  сможете  контролировать  свое  и  ее  поведение.  Я  ставлю  вам
"неуд"...
   Акт„рское мастерство вела тоже женщина. Ну или почти женщина, потому  что
лет восьмидесяти жуткая мымра.
   - Будьте так любезны, изобразить мне... обезьяну.
   - Это, простите, не обезьяна, это нонсенс. Это пьяный сантехник на приеме
в   Виндзорском   замке.   Обезьяна   милее   того,   что   вы   нам   здесь
продемонстрировали. Вы не должны  использовать  привычные  вам  человеческую
мимику и жестикуляцию. Нужно изображать животных, а не  людей,  изображающих
животных! В противном случае у вас всегда будут получаться пьяницы и идиоты.
Попытайтесь влезть в шкуру обезьяны. Думайте, как обезьяна.
   И выражайте то, о чем она думает, доступными ей средствами.
   - Но зачем нам быть похожими на обезьян?
   - Затем, милейший, что чем лучше вы научитесь изображать  не  похожих  на
человека обезьян, тем легче сможете изобразить человека.
   Покажите еще раз. Покажите... проснувшегося после зимней спячки хорька...
   ...Беременную слониху, увидевшую приближающегося к ней охотника...
   ...Вошь, которую зацепил гребешок...
   ...Гладильную доску, на которую поставили горячий утюг...
   Скоро курсанты могли изобразить что угодно, хоть даже случайную занозу  в
заднице римского папы.
   - Вы очень хорошие  ученики.  Вы  даже  лучше,  чем  студенты  актерского
факультета, где я преподавала с сорок седьмого по восемьдесят шестой год...
   Еще бы! Если бы тем студентам  за  неуды  влепляли  наряды  вне  очереди,
заставляя драить полы зубными щетками и чистить по  тонне  картошки  в  один
заход, они бы тоже, все как один, стали Качаловыми.
   "Мымре" вторили преподаватели грима.
   - Вот эта помада вам не идет. И пудру вы  выбрали  не  лучшую.  Настоящая
женщина никогда бы не выбрала такую помаду и такую пудру. И маникюр... Разве
это маникюр - это краска, намазанная на ногти!
   И курсанты, сидя за поставленными в ряд гримерными столиками, старательно
подводили глаза, выпрашивая друг у друга синий карандаш, и примеряли набитые
тряпками бюстгальтеры.
   - Застегни, пожалуйста...
   Но даже когда помада и маникюр стали ложиться как надо, преподаватели все
равно были недовольны.
   - Поймите, одной помады и одного маникюра для того, чтобы стать женщиной,
мало. Надо почувствовать себя женщиной! Надо хотеть нравиться мужчинам. Надо
кокетничать...
   И курсанты приучались ощущать себя женщинами.
   Как до того беременными слонихами.
   - Ой, у меня стрелка на колготках! Какой ужас!..
   - Теперь вы моряки. Расставьте ноги шире, перенесите вес на правую  ногу,
на левую, и так вразвалочку, вразвалочку...
   - Теперь надевайте вот это.
   И  им  выдавали  малиновые,  с  отливом,  пиджаки,  которые  сидели,  как
кавалерийские седла на  дойных  коровах,  и  выводили  на  плац,  где  стоял
новенький "шестисотый" "Мерседес".
   - Это "Мерседес" шестисотой модели,  -  объясняли  им.  -  По-простому  -
"мере". Или "телега". Короче, такая крутая тачка, широкая, совсем черная,  с
десятикиловаттной стереомузыкой, кондишеном и типа всякими наворотами, чтобы
было удобно ездит