хал.

Дядя из Мурманска осуществлял ближнюю слежку. Самую ближнюю слежку! И
заодно охрану. Мудро. Хотя и рискованно.

Теперь понятно, почему он был один, был в трусах и был без рации. И почему
попытка проникновения в чужое жилище неизвестного не стала для него
неожиданностью.

- Собирайтесь!

- Кто вы?

- Ваш спаситель. Если бы не я, то ваш дядя, который вам не дядя, пристрелил
бы вас! Собирайтесь!

Иван Михайлович нервно зашарил по спинкам стульев.

- Ваша одежда в шкафу!

Ревизор помог Будницкому одеться и подтолкнул к окну.

- Да, - вспомнил он на подоконнике. - Вернитесь, возьмите гирю.

- Гирю?!

- Ну да! Вы что, хотите ее оставить здесь? Чтобы я за ваше спасение получил
срок?

- Но?..

- Возьмите гирю!

Будницкий сделал несколько шагов. Поднял густо окровавленный чугун.

- Ну что вы там? Быстрее!

Спускаться вниз по трубам Будницкий не мог. Да и мало бы кто смог. Тонкие,
без настила, скользкие от выпавшей росы трубы в любой момент могли
выскользнуть из-под ноги.

- Взбирайтесь на меня.

- Как взбираться?..

- Медленно и нежно. Ну!

Ревизор подставил плечи. Будницкий обхватил его руками за шею. Вполз на
полусогнутую спину.

- Ноги сюда. В эти петли. Ну что, сидите?

- Кажется, сижу.

- Тогда держитесь, крепче! Гирю, гирю суньте за пояс! Ну, пошли.

- А вы не упадете?

- Если упаду, то только из-за вас. И вместе с вами. Так что держитесь как
следует!

На земле Ревизор подтолкнул совершенно раскисшего Будницкого к машине.

- Это ваша машина?

- Моя! Я ее полчаса назад купил. На ближайшей автостоянке. Да бросьте вы
это железо!

- Гирю?!

- Ну да. Гирю!

- Куда?

- К чертовой бабушке!

- Но вы же просили...

- Бросьте! Иначе она весь салон испачкает.

Будницкий бросил гирю и упал на заднее сиденье.

- Поехали!

На одном из перекрестков Ревизор притормозил возле киоска.

- Что у вас есть покрепче?

- Коньяк, водка...

- Нет, не водка. Спирт. Есть спирт? Или что-то близкое по градусам?

- Вот настой золотого корня. Но он дорогой,

- Очень?

- Очень.

- Тогда только четыре бутылки. И вон ту трехлитровку. С чем она у вас?

- С огурцами.

- Ну ладно, с огурцами так с огурцами...

- Зачем вам спирт? - удивился Будницкий. - И огурцы?

- Отпраздновать ваше спасение!

В сорока километрах от города Ревизор свернул на грунтовку. Проехал
несколько сот метров и заглушил мотор.

- Теперь давайте рассказывайте, - повернулся он к Будницкому.

- Что?

- Все! Но в первую очередь то, что вам известно о Премьере?

Будницкий вытаращил глаза.

- Откуда вы...

- Оттуда!

Будницкий рассказал мало. Потому что ровно столько и знал. Ровно столько,
сколько допустимо знать не посвященному в Тайну Конторы человеку. Будницкий
работал втемную. Как работают все агенты Конторы. Получал обезличенные
приказы через постоянно сменяемые "почтовые ящики". Проявлял снятые с
заборов объявления в специальном растворе и тут же сжигал опасную бумагу.
Исполнял то, что требовалось. Чтобы через несколько дней убедиться, что на
его счет в сбербанке поступила кругленькая сумма в рублях или долларах. А
возможно, он даже ни разу не видел Резидента. Или видел загримированного до
неузнаваемости. Или видел вместо него совсем другого, подставного дублера.

Но даже если видел - это не суть важно. Важно - догадался ли он что за
отдающим и щедро оплачивающим свои поручения одиночкой стоит организация? И
успел ли он кому-нибудь рассказать о своих подозрениях?

- Вы кому-нибудь упоминали о Премьере и характере его поручений?

- Вроде нет.

- Вроде меня не устраивает!

- Нет.

И "нет" не устраивает.

- Берите, пейте!

Ревизор откупорил настой золотого, в прямом и переносном смыслах, корня.

- Но я...

- Пейте!

Сунул в руки Будницкого бутылку.

Тот, косясь на незнакомца, убившего его дядю, отхлебнул из горлышка.

- Еще!

- Но я...

- Пейте, пейте! Если не хотите умереть...

Будницкий вздрогнул.

- ...от сердечного приступа. После пережитого стресса.

Конечно, спирт не "сыворотка правды", но тоже расслабляет. Особенно таких
впечатлительных типов.

- Э-э... Хватит!

Будницкий откинулся на спинку сиденья.

- Повторяю вопрос - вы кому-нибудь говорили о Премьере?

- Нет! Как я могу?!

- В таком случае - на выход!

- Что?

- Выметайся из машины! - перешел на жесткое "ты" Ревизор. - Быстро!

Будницкий открыл дверцу.

- Пошли!

- Куда?

- Там узнаешь. Если успеешь.

Шли недолго. И недалеко. До прислоненной к стволу дерева лопаты.

- Бери!

- ?

- Лопату бери! Копай!

- Что копать?

- Яму.

- Но я...

Ревизор ударил Будницкого кулаком в губы. Несильно. Но так, чтобы во рту
стало солоно.

- Я жду!

Будницкий воткнул в землю штык лопаты, подцепил, отбросил в сторону дерн.
Снова воткнул. Снова отбросил.

Он копал, не отрывая взгляда от стоящего рядом Ревизора. Копал, мало
задумываясь, что копает. И для чего.

- Теперь вправо.

Будницкий стал копать вправо.

- Глубже.

Стал копать глубже.

Пока не вырыл яму метр на два. И около двух метров глубиной.

- Все, хватит.

Будницкий вылез. И взглянул на плод своей работы.

Сверху взглянул.

- Но это же...

- Ты правильно понял.

- Для чего?..

- Скорее, для кого. Для тебя. Если ты не вспомнишь, кому и что рассказывал
о Премьере.

И подтолкнул Будницкого к провалу могилы.

- Я не... Я вспомню... Я обязательно...

О Премьере Будницкий рассказал нескольким своим, которых использовал для
выполнения его поручений, приятелям. Но по-настоящему много рассказал
только двум.

- Вы ничего не забыли?

- Нет! Я все рассказал! Совершенно все! Честное слово!

- Ну тогда, значит, все в порядке. Можно идти к машине.

Будницкий напряженно вглядывался в лицо стоящего перед ним незнакомца.
Который заставил его копать могилу.

А до того, на его глазах, убил человека.

- Вы меня отпустите? Вы не будете...

- Ну нет, конечно. Сейчас я отвезу вас куда вы пожелаете. Мы расстанемся. И
вряд ли когда-нибудь еще встретимся. Если, конечно, вы не захотите. Не
захотите?

- Да... То есть нет. Ну то есть если вы захотите, я, конечно, с
удовольствием.. .

- Не захочу.

- Нет? Тогда спасибо! В смысле жаль!

Ревизор отвернулся и сделал шаг от ямы.

- Да, чуть не забыл. Лопату возьмите. И догоняйте меня.

Будницкий быстро закивал, наклонился, нащупывая лопату.

Зря он боялся. Зря плохо подумал о хорошем человеке, который его несколько
часов назад спас... Выпрямиться Будницкий не успел.

Ревизор, шагнув назад, коротко и сильно ударил его ребром ладони в
основание черепа. Услышал, как глухо хрустнули переламываемые позвонки.

Будницкий ткнулся лицом в сырую, вытащенную им из могилы кучу земли. Забил
ногами, заскреб пальцами, словно пытаясь убежать от своего убийцы.

Но не убежал. Затих.

Ревизор не сразу сбросил тело в могилу. Вначале он сходил к машине. Принес
банку огурцов, настой золотого корня. Но не для того, чтобы помянуть душу
усопшего. Иначе бы, кроме настоя и огурцов, не принес топор.

Он выбросил из банки огурцы, слил рассол. Опорожнил над горловиной банки
три бутылки настоя.

Затем перевернул покойника вверх лицом. Ухватившись за шиворот, подтащил к
случайному пню. Втянул на спил мягкую, податливую еще руку. Закатал рукав.
Твердо наступил на пальцы ногой и, примерившись, сильно ударил острием
хорошо заточенного топора по запястью, чуть выше кисти.

Раздался глухой хряск.

Рука сползла с пня. Кисть осталась под ногой.

Ревизор подержал обрубок на вытянутой руке, пережидая, пока стечет кровь.
Обтер об одежду покойника. И, проталкивая сквозь узкую горловину, засунул в
банку со спиртом... Дело было сделано.

Неприятное, но необходимое.

Вроде отлова заболевших бешенством собак. Отлова и уничтожения. В целях
предотвращения распространения заболевания.

Глава 13

- Ну что, скоро? - нетерпеливо ерзал по сиденью таксист.

- Откуда я знаю? Она еще пять минут назад должна была прийти. А время
уже...

- Я не могу больше ждать!

- Плачу двойной тариф.

- У меня рабочий день заканчивается!

- Тройной.

- Ну ладно, подожду. Раз тебе так надо...

Пассажир вышел из машины.

- Я посмотрю ее. Вдруг она что-нибудь перепутала.

Завернул во двор ближайшего дома. Пересек его. И через проходной подъезд
вышел на соседнюю улицу. Где его поджидало такси. Другое такси.

- Ну что? Долго еще?

- Похоже, не быстро. Очередь еле двигается. Но я готов компенсировать...

Объект опаздывал. Уже почти на десять минут.

- Ну что?

- Опаздывает! На собственную помолвку опаздывает!

- Да не расстраивайся ты так. Придет.

Если он не объявится в течение... Из подъезда вышел мужчина. И побежал к
остановке. Куда подъезжал автобус. Номер...

- Сегодня какое число?

- Десятое.

- А разве не девятое? Е-мое! Я, кажется, число перепутал. Поехали!

- Куда?

- К ней домой! Виниться... Останови. Возле того дома.

Рассеянный жених расплатился и, выставив вперед цветы, стремглав бросился в
ближайший подъезд. Откуда через несколько минут, но уже с противоположной
стороны дома вышел во двор. Но вышел уже не женихом. Вышел совсем другим
человеком. Без цветов. В замызганных джинсах. Еще более замызганной рубахе.
С грязной до потери цвета спортивной сумкой через плечо. С изменившимся не
в лучшую сторону, потому что с усами, бородой и пятнами мазута, лицом.

Он поднял голову, махнул кому-то и прошел прямо к припаркованному возле
мусорных баков "ЗИЛу". Такому же грязному, как джинсы, рубаха и лицо. Очень
старому. С почти наверняка изношенными замками.

Подошел, деловито постучал носком ботинка по баллонам, глянул в кузов,
машинально тронул крышку на горловине бака. И лишь потом сунул в замок
импровизированную пластиковую отмычку.

Замок зажигания был тоже изношен. И мотор завелся с пол-оборота.

"Водила", кому-то на прощание помахав, выехал со двора. До места было
одиннадцать минут.

Вряд ли за это время ГАИ успеет объявить розыск угнанной машины. Если
вообще станет разыскивать, учитывая предметаллоломный возраст "ЗИЛа"...

Грузовик встал в засаду у ворот стройки. Где был наименее заметен.

К остановке подошел автобус номер...

Из автобуса вышел приятель Будницкого. Узнавший больше, чем ему следовало.

Водитель нажал на педаль газа. "ЗИЛ" вырулил на проезжую часть и, набирая
скорость, покатил к пешеходному переходу, который предстояло переходить
приятелю Будницкого.

На той полосатой "зебре" они встретились. Пытавшийся проскочить на желтый
свет семафора "ЗИЛ" неожиданно вильнул и ударил одного из пешеходов правым
крылом. Сильно ударил. Так, что тот отлетел на несколько метров, ткнувшись
головой о бордюр тротуара.

Совершивший ДТП водитель не остановился. Водитель попытался с места
происшествия скрыться. Но свидетели ДТП запомнили марку, цвет и номер
машины... Направо.

Еще направо. Теперь налево в арку.

"ЗИЛ" въехал в небольшой, заранее облюбованный двор. Завернул на
импровизированную автостоянку. Остановился.

Водитель, оставаясь в кабине, подтянул к себе, поставил на колени
спортивную сумку. Расстегнул "молнию".

Со стороны можно было подумать, что он собирается перекусить. Но он не
собирался перекусывать.

Водитель вытащил из сумки небольшую, граммов на двести, стеклянную банку.
Свинтил пластмассовую пробку. И вытряхнул из банки на сиденье пальцы.
Человеческие пальцы. Большой. И указательный. Чистенькие. С широкими
лопатками аккуратно подстриженных ногтей. Пальцы Будницкого.

Приложил пальцы к баранке руля. Прижал. Приложил к набалдашнику
переключателя скоростей.

Прижал.

Приложил к ручке дверцы...


- Это Алексеев говорит, из шестого отдела. Что там с моими пальчиками? По
дорожно-транспортному на Северном проспекте. Нашлись они в картотеке? Или
нет? - поинтересовался следователь, ведущий расследование ДТП, повлекшего
смерть потерпевшего.

- Сейчас, подождите минуточку... Есть ваши пальчики.

- И кому они принадлежат?

- Некоему Будницкому Ивану Михайловичу. Проходящему по делу на Тополином
бульваре.

- Кем проходящему?

- Подозреваемым. Подозреваемым в совершении убийства...


Второго своего приятеля Будницкий убил через сутки.

В его собственной квартире.

- Горгаз. Откройте, пожалуйста.

- А в чем, собственно, дело?

- Дело в том, что вы подвергаете опасности жизнь своих соседей! Разве вы не
слышите запах газа?

- Я? Не слышу.

- Ну, значит, у вас нос заложен. Открывайте. Или я буду вынужден вызвать
милицию!

- Ну хорошо...

Дверь открылась на ширину цепочки.

Мужчина с чемоданчиком был один. И был совершенно не страшен.

- Ну, что вы смотрите?

- Сейчас, сейчас.

Дверь распахнулась во всю ширину.

- Проходите.

"Газовщик" прошел в коридор. И остановился.

- Дайте, пожалуйста, тапочки.

- Проходите так. У меня грязно.

- Нет, все-таки дайте тапочки. Я в ботинках не привык.

Хозяин дома нашел, протянул тапочки. Свои тапочки. Которые оставляли его
следы.

- Спасибо. Где у вас тут кухня?

"Газовщик", на ходу надевая перчатки, прошел к газовой плите, снял решетку.

- Ай-я-яй, - укоризненно покачал он головой. - Разве можно так обращаться с
газовым прибором? Вы разве не знаете, что смесь бытового пропана с воздухом
взрывоопасна?

- Я... Я просто не думал.

- Вашу плиту эксплуатировать нельзя. Вашу плиту надо менять. У вас есть
бумага и ручка?

- Зачем?

- Написать заявление на имя начальника горгаза с просьбой сменить
отслужившую эксплуатационный срок газовую плиту.

- А разве?..

- В некоторых случаях - да. Ну, пишите!

Хозяин дома наклонился над бумагой.

- Что писать?

- Начальнику городского газового хозяйства Будыкину Н.П. От жильца дома
номер...

"Газовщик" сместился за спину старательно выводящего буквы жильца и вытащил
нож.

- Вот здесь неправильно, - сказал он, ткнув пальцем левой руки в бумагу.

Приблизил нож к спине, развернул лезвие плашмя, чтобы оно легче прошло
сквозь ребра.

- Что не правиль...

Нож мягко, как в масло, вошел в спину напротив сердца. По самую ручку
вошел. И остался в ране, чтобы сдержать напор выплескивающейся из тела
крови.

Удар был профессиональный, тысячекратно отработанный на муляжах и трупах.
Жилец даже не вскрикнул. Жилец умер мгновенно.

"Газовщик" вытянул из-под вздрагивающей головы бумагу недописанным текстом.
Сунул в карман ручку. Поставил на место решетку газовой плиты.

Потом вытащил из кармана небольшую баночку. Из баночки обрубки пальцев.
Смахнул с них спирт, обдул, мазнул по своему вспотевшему лицу. И аккуратно,
повторяя линии руки, приложил пальцы к ручке торчащего из спины покойника
ножа

Подошел к двери кухни - приложил к ручке большой и безымянный пальцы.

Прошел в коридор, выбрал из кучки обрубков мизинец. Приложил к ручке
входной двери...

Дождавшись, когда в подъезде никого не будет, вышел на улицу...

Приятеля Будницкого нашли с ножом в спине, лежащим на кухне возле стола.
Отсутствие следов взлома и признаков борьбы свидетельствовало о том, что
потерпевший знал своего убийцу. И потому беспрепятственно впустил его в
квартиру.

На ноже и на ручках кухонных и входных дверей были обнаружены отпечатки
пальцев.

Экспертиза установила, что отпечатки пальцев, снятые с орудия убийства и с
дверных ручек, принадлежат гражданину Будницкому Ивану Михайловичу...

Потенциальная угроза, исходящая от Будницкого и его людей, была устранена.
Посредством устранения носителей угрозы.

Иного выхода не было.

Иного выхода работники Конторы не знали.

Каждый делает то, что должен.

Что умеет.

И что привык... О моральной стороне дела Ревизор старался не задумываться.
Как не задумываются о моральной стороне своей работы служащие боен. И те,
кто произведенную ими продукцию употребляет в пищу. Не желая вспоминать,
что всякая сосиска начинается с убийства.

Потому что иного способа переработки живых существ в колбасу нет.

И иного способа сохранить Тайну - тоже...

Но не одной только привычкой объяснялась душевная черствость работников
Конторы. Но еще и расчетом.

Если сегодня по доброте душевной сохранить единицу, двойку или тройку, то
завтра придется вычищать десятки. Возможно - сотни. Не исключено - тысячи.
Придется ради сохранения Тайны Конторы жертвовать Конторой.

Но даже и этот результат нельзя признать окончательным.

Потому что он берет в расчет только прямые потери. A есть еще косвенные.
Связанные с деятельностью внутренней разведки. Вернее, с ее бездействием.
Чреватым заговорами и переворотами, религиозными, классовыми и
межнациональными столкновениями, терактами и черт его знает какими еще
несчастьями.

Которые можно предотвратить, если вовремя и жестко предупредить зачинщиков.
И можно ликвидировать, ликвидировав зачинщиков. Что не может позволить себе
милиция, ФСБ и прочие официальные госструктуры. Что может позволить себе
стоящая над законом Контора.

Если она останется невидимкой.

А если нет...

Так стоит ли щадить одного, двух, трех... рискуя десятками тысяч?

Вряд ли!

Не стоит ни одного, ни двух... ни два десятка!

Во имя сохранения, может быть, последней боеспособной силовой структуры
страны можно пожертвовать гораздо большим!

Глава 14

В последнюю перед собранием акционеров ночь директор крупнейшего в регионе
химического комбината не спал. И прошлую ночь тоже не спал. И
позапрошлую... Какой, к черту, сон, когда решается судьба завода. Его
судьба!

Двадцать пять лет на одном месте! От мастера стройцеха до генерального.
Шутка сказать!..

И вдруг...

Нет, так запросто его не взять! Коллектив за него. Потому что он за
коллектив. Все эти двадцать пять лет. Три садика построил, две базы...
Больницу отгрохал, куда там столице...

И за Москву можно быть спокойным. Там в министерстве Мишка первым замом.
Еще с тех пор. Кому надо шепнет. Кому надо сунет. Не позволит сожрать.

А если посчитать все акции... Нет, шансы есть! Большие шансы. Даже несмотря
на то, что они собрали треть голосов. Нельзя им отдавать завод. Растащат,
разорвут на мелкие предприятия. Распродадут по цехам. Людей сократят...
Нельзя по цехам!

Хрен им, а не завод!..

Директор ворочался до утра, проигрывая в уме детали завтрашнего собрания
акционеров. Завтрашний бой... выиграть который ему было не суждено...

Серый в предрассветном сумраке "жигуль" остановился против директорского
котеджа. Негромко хлопнули дверцы. Две фигуры крадучись прошли к ограде.

- Там собаки.

- Слышу.

Один вытащил из-за обшлага плаща короткий, с черным набалдашником глушителя
пистолет.

- Стой здесь.

Перелез через низкую ограду. Пошел в темноту. Послышался быстро нарастающий
лай собак. Глухие, еле слышные щелчки. Лай оборвался...

Незнакомец с пистолетом вернулся с длинной лестницей.

- Смотри, что я нашел...

Лестницу приставили к стене дома. Забрались по ней на второй этаж. Толкнули
окна. Одно было открыто.

- Что там?

- Не вижу. Кажется, кабинет.

Но комната была не кабинетом. Была детской. На двух, по углам, кроватях
спали малолетние дети генерального директора. Сын и дочь.

- А если они проснутся? Может, их сразу?..

- Не проснутся.

Незнакомцы на цыпочках прошли к дверям, вышли в коридор.

- Кажется, там...

Задремавший было под утро директор услышал лай рвущихся с цепей собак.

"Кто это там... балуется? - подумал он сквозь сон. - Хотя кому... Наверное,
кошка опять. Повадилась ночами..."

Снова провалился в дремоту. Увидел себя на трибуне, зал, сотни лиц.

"Разве уже?" - удивился он. И понял, что не готов к выступлению, что не
знает, что говорить. Стал шарить по трибуне в поисках потерянного
доклада...

Где же он? Где?! Сильный удар в бок сорвал его с трибуны и с кровати.

- Тихо! - сказал кто-то.

На фоне просветлевшего окна проступали контуры двух фигур.

- Кто вы?..

- Тихо, я сказал!

Новый удар. Директор откатился к стене. Сел, опираясь руками о стул.

- Что вам надо?

- Ты сам знаешь.

- Я не понимаю вас.

- Ах не понимаешь?!

Ближний